Плохая идея

      Феликс понимает, что зашел слишком далеко, когда Хёнджин расстегивает его ремень и в одно движение стягивает с него штаны вместе с бельём. Он невольно приподнимает бёдра с дивана, помогая ему. Мозг пытается забыть, но тело ещё помнит. Штаны Ликса летят на пол, а Хёнджин обхватывает руками его бёдра и опускается вниз, покрывая мокрыми поцелуями низ его живота и внутреннюю поверхность бёдер. Его губы горячие, а дыхание, касающееся нежной кожи, вызывает мурашки.       – Делай, что хочешь…       Они ведь расстались два года назад. Расстались, но остались друзьями. И они уже не раз пили вместе, обсуждая всё и всех за крепкими напитками. Почему-то Ликс всегда чувствовал себя с Хёнджином в безопасности и никогда не боялся, что тот начнет распускать руки. Они ведь друзья. Но для друзей не танцуют эротические танцы на коленях, с друзьями не целуются, выпив три бутылки вина на двоих, друзьям не позволяют раздеть себя и касаться везде, где заблагорассудится. Феликс хотел просто подразнить. Разогреть интерес. Пофлиртовать и потом посмеяться в очередной раз с того, как глупо они разошлись. Как глупо Хёнджин поступил, изменив ему с каким-то малолеткой. Как глупо Феликс был влюблён в Хёнджина до одури. Как глупо они подходили друг другу во всём.       – Ликс-а, я хочу тебя, – шепчет Хёнджин, поднимая на него свой взгляд. – И я хочу, чтобы ты хотел меня.       Феликс не отвечает. Только поворачивает голову набок и тихо стонет. Он бы хотел ответить. Хотел бы чувствовать. Но он не чувствует ничего. Он даже недостаточно пьян, чтобы разрешить себе называть это сексом по пьяни. Он прекрасно отдавал себе отчёт во всём, что сейчас происходило. Настолько прекрасно, что ему уже сейчас было стыдно. Главным образом за то, что он не остановился ещё тогда, когда Хван сказал ему, что у него уже месяц не было секса, и провёл своим языком по краешку бокала, слизывая каплю вина. Или тогда, когда руки Хвана пробрались под его рубашку. Или когда тот потянулся за первым поцелуем спустя столько времени.       Старший подхватывает его на руки и несёт в спальню, по пути продолжая целовать в шею, ключицы и везде, где только может дотянуться губами. Феликс держится за его шею и обхватывает ногами его бёдра. Он не хочет в спальню. Он не хочет секса. Он не хочет Хёнджина. Но всё ещё не останавливает. Разрешает.       Хван осторожно укладывает его на спину и нависает сверху. В комнате темно, но оно, наверное, и к лучшему. Ликс откидывает голову назад, закрывая глаза. У него кружится голова и его немного тошнит от выпитого алкоголя. Он слышит, как старший стягивает с себя майку, как в тишине звякает пряжка его ремня, как щёлкает колпачок бутылька со смазкой.       Когда ануса Феликса касаются покрытые смазкой пальцы, он тихо выдыхает. Останавливаться уже поздно. И слишком стыдно. Ликсу кажется, что остановись он прямо сейчас, он потом совсем не сможет смотреть Хвану в глаза. А ещё он боится, что так ему придётся признаться себе, что он совершенно потерял контроль над ситуацией. За эту трусость он тоже себя корит.       Хёнджин проталкивает в него уже три пальца. Феликсу почти не больно. Алкоголь отлично делает своё дело. Жаль лишь, что тело сдаётся быстрее разума. Старший быстро раскатывает по своему члену презерватив и приставляет головку к растянутому входу. Погружается медленно, но настойчиво, заставляя Ликса всё же зашипеть и чуть выгнуть спину. Он поворачивает голову младшего на себя и настойчиво заставляет его смотреть себе в глаза, будто спрашивая разрешения двигаться.       – Ликс-а, я так скучал… – выдыхает ему прямо в губы и снова накрывает их поцелуем, одновременно делая первый толчок.       У самого Феликса секса не было уже немногим больше двух месяцев. Он даже чуть удивлён, насколько быстро Хвану удалось его растянуть, потому что от близости он совершенно отвык. Ему просто не хотелось. И он думал, что в целом-то ему нормально без секса.       Хёнджин утыкается носом в его шею, его дыхание быстрое и сбивчивое. Он так близко. Такой красивый и сексуальный. Он нежно целует его в чувствительное местечко чуть ниже уха, прихватывает мочку уха губами и легонько прикусывает. Он помнит, как Феликсу это раньше нравилось. Но только Феликс всё равно не ощущает сейчас ничего, кроме желания закончить это всё. И ещё, возможно, проблеваться.       Толчки внутри становятся быстрее. Младший чувствует, как Хёнджин пропускает руку под его затылком и сжимает его волосы, заставляя его выгнуть шею и еще сильнее подставить её под поцелуи и укусы.       – Как же ты вкусно пахнешь, – выдыхает Хван между стонами, его голос чуть дрожит то ли от возбуждения, то ли от волнения.       Феликс всегда так обожал комплименты своему запаху. Он всегда так сильно заморачивался над тем как он пахнет. Дорогущие шампуни и бальзамы для волос, лосьоны и молочко для тела, обязательно нишевые духи, разные под сезон и мероприятие. Он невольно вспоминает, с каким трепетом он всегда готовился к их с Хёнджином свиданиям, проводя часы в ванной. Глупо и бесполезно. Феликс горько усмехается уголком губ, тут же пряча эту улыбку, чтобы Хван не заметил. Почему-то ему не хочется, чтобы тот понял, что мысли Феликса сейчас далеко отсюда.       Бёдра Хёнджина делают еще несколько глубоких толчков, и он со стоном кончает, заполняя презерватив. Его тело чуть влажное от пота. Феликс слабо спихивает его с себя и садится на кровати, потирая лоб.       – Джинни, у меня есть парень.       – Врёшь, – усмехается Хёнджин. Даже не глядя на него, Ликс может представить себе его самодовольное выражение лица.       Он поднимается с кровати, чуть пошатываясь, и возвращается в гостиную, собирая по пути свою разбросанную по полу одежду. Руки уже почти слушаются его, когда он застегивает пуговицы своей рубашки. Его всё еще тошнит. Ему ужасно хочется в душ, но ещё больше ему хочется сбежать поскорее. Не оставаться больше в чёртовой квартире чёртова Хван Хёнджина. Не видеть, не слышать, не разговаривать с ним.       Феликс наспех подхватывает с пола свой рюкзак и наконец вылетает на улицу. Холодный ночной воздух почти отрезвляет его. Произошедшее казалось ему сейчас каким-то сюром. Он должен бы заплакать, наверное? Совсем как в тот вечер, когда узнал об измене. Но он просто ничего не ощущал.       «Ликс-а, нам нужно об этом поговорить?»       «А нам есть что обсуждать?»