Наполеон в Вальхалле

В Вальхалле средь воинов убитых Седой Всеотец восседал. Он кубок держал недопитый, И Гунгнир в ладони сжимал. Но вдруг сквозь ворота Вальхаллы, Едва возвратившись с земли, Валькирии войском вбежали И воина с собою ввели. Среди золотого убранства Казался он блеклым, как тень, — Уставший от шума и странствий, Разбитый средь сотен смертей. И порох еще не отмылся От щек и израненных рук. Кокарда — на шляпе и в мыслях И серый походный сюртук. И войны мгновенно замолкли, Взирая на гостя толпой. Молчание длилось бы долго, Но Один нарушил покой: — Зачем привели его, девы, Коль в битве сей муж не погиб? Ужель не страшитесь вы гнева, Темницы средь йотунских глыб? Займитесь же делом, ведите Его в недостойных чертог. В Хельхейме найдет он обитель, Коль в битве погибнуть не смог. Ударил копьем Одноокий. Валькирии, главы склоня, Не смеют ослушаться бога. — Великий, послушай меня, — Вдруг голос несмелый раздался. — Ты видишь все девять миров, Ты знаешь, кто в битве сражался, Кто мягок был, кто был суров. Я здесь по его одной воле! Не веришь? Взгляни сквозь года! Ты видишь великое поле Маренго? Я был с ним тогда! Я звал его другом и братом, Но, верный солдатской стезе, Был ранен под гомон набата. — А как твое имя? — Дезе! Нахмурился Один. — Мне мало Прошенья отважной души. Не зря ты прослыл генералом, Но просьба судьбы не решит. — А если и маршал попросит? — Вдруг голос второй прозвучал. — Взгляни на невольные кости Того, кто пощады не знал! Бок о бок, под звук канонады Я шествовал подле него. Но в гроб не утащишь награды, Дворцы, ордена — ничего! Взгляни: это траурный Эсслинг, Я здесь потерял две ноги, Но руки не выпустят жезла, Пока окружают враги. Он горькие слезы утраты Над телом холодным пролил. Владыка, ты знаешь, что надо Впустить его, кто б не просил! — Ты смел, безрассуден, однако! Но счастлив, коль умер от ран — Я чествую пыл и отвагу. Скажи свое имя! — Я — Ланн! — Позвольте и мне сказать слово! — Промолвил усатый боец. — Я рад защищать его снова, Послушай меня, Всеотец! Я не был французом, но сердце Его процветавшей страны Меня приняло иноземцем, И я ей служил. Мы должны Принять императора так же, Ведь слава его, заискрясь, На нас пролилась. Мы по-вражьи Не втопчем величество в грязь! Не те мы, предатели, воры, Что продали саблю и честь, И долг, и присягу с позором... Их "подвигов" не перечесть! — Я вижу, ты верен, как прежде, Сказал Встеотец, удивясь. — Но кто ты, посланник надежды, Откуда ты? — Я польский князь. — Да, много товарищей жизни Сыскал наш влиятельный гость! Все конунги — гордость отчизны, Но здесь их ничтожная горсть. Не тронут их просьбы и крики Того, кто порядок блюдёт. Но голос раздался: — Великий! Ведь правда в бою не умрет! Он был мне врагом, и причиной Того, что теперь я меж вас! Достойней не сыщешь кончины, Коротким мой будет рассказ: Мы бились в осеннюю пору, Я вел свое войско вперед Пред златом московских соборов, Под взглядом крестьян и господ. В жестоком бою я был ранен, Чтоб враг хоть на миг отступил. За славой — дни долгих страданий, За ними — мой друг Азраил! — Врага защищать благородно, За гробом — единство сторон, Валхаллы златые ворота... А имя? — Я Багратион! — Друзья и враги меня просят Принять тебя в светлый чертог. Ответь тогда, кто же вознёсся Сюда — генерал, полубог? — Спросил у пришедшего Один. Тот голову выше поднял: — Я тот, кого любят в народе, Я сам себя короновал. Война мне стихией явилась, Я жил только ею одной. Прими, окажи эту милость — Обресть рядом с богом покой! Позволь мне с товарищем вместе Испить мед из кубка до дна, Позволь петь военные песни... — Твой долг не оплачен сполна, — ответил ему Одноокий. — Не ведаешь зла своего Отказ мой послужит уроком... — Владыка, впустите его! — Воскликнули тысячи воинов. — Иль проклят наш славный мундир! За гробом не будем покойны, Раз бедствует наш командир! — Где видано, чтобы эйнхерий Судьбу других воинов решал, Считал после битвы потери? — разгневанный Один вскричал. Ударил копьем, замолчали Тогда все эйнхерии в миг И главы склонили в печали, И это заметил старик. Тогда, успокоясь немного, Он встал, простирая копье. — Войди же в святые чертоги! Ведь знаю я имя твое! Сказал он незванному гостю. — Принять таких ярлов я рад, Не бойся божественной злости, Сядь подле меня, Бонапарт! И сел рядом с Одином воин, И кубок вручили ему. — Теперь-то ты, конунг, спокоен? — Мне горько оставить страну, И тяжкая ноша короны Мой дух тянет золотом вниз. При жизни разбрасывал троны, А ныне закончилась жизнь. И прах мой вдали от народа В скалистой земле прогребен, Вокруг него буйные воды, Шумит океан со сторон... —Ты знаешь, что Один всеведущ, Так знай же, несчастный, и впредь: Во Францию в гробе приедешь, Чтоб яркой звездой загореть. И прах твой у вод родной Сены Покой навсегда обретет. Ты станешь душой незабвенной — В народе легенда живет. Мне норны поведали это, — Промолвил ему Всеотец. — В бессмертьи открыты секреты И страхи отважных сердец. Теперь ты спокоен, воитель? — Теперь моя совесть чиста, И дом мой — отважных обитель, Впервые я страшно устал! — Так пей же за славные годы Средь храбрых моих сыновей! Вы — братья желанной свободы, Вы армии всякой сильней! И новый эйнхерий заметил: Не все его маршалы тут. Неужто еще в людском свете Они беззаботно живут? Пусть в Швеции правит предатель, Но где же друзья прежних дней? Мюрат, светских дам воздыхатель, Даву, Удино... Где же Ней? И верно, уже не явится Монсей на божественный пир, Во Францию Сульт возвратится, И жив еще храбрый Сен-Сир... И им не оставили места... Эйнхерий вздохнул тяжело: Воюя, погибнуть в бесчестьи! Но славное время прошло. С тех пор он в Вальхалле пирует, И скальды слагают о нем Легенды. Корону златую Он отдал за смертным одром. Теперь он живёт лишь в сказаньях, Как всякий великий живет. Закончилось время изгнанья  — Орел завершил свой полет. 26.02.2024