Раз и навсегда

      Инцидент в Сибуе перевернул жизни многих шаманов и проклятий вверх дном, вынуждая либо отпустить, либо бороться до последнего. Хотя многим было не за что, поскольку кто-то лишился близких друзей, а кто-то и вовсе фактически семьи. Поэтому восстановление большей части привело к огромному вложению сил, а также моральной стойкости.       Только вот после сражения Чосо и Юджи старший брат пытался найти Итадори, дабы поговорить, но найти того не удалось. Несмотря на связь, он всё равно потерял след шамана. Искать среди груды камней, разнесённых по кирпичикам зданиями, было не лучшей идеей. Он и сам не знал, что должен сказать Юджи, но необходимость поговорить, объясниться и извиниться не оставляла проклятье.       С тех пор минуло около двух недель, прежде чем у Чосо хватило решимости пойти в магический техникум и попробовать стать одним из магов. По крайней мере, это последнее, что ему хотелось — Чосо искал Итадори, а там тот должен продолжать обучение. Это место славилось именно превосходным воспитанием и взрослением сильнейших шаманов. Поэтому не было другого выбора, кроме как попытаться.       Само собой, встретили его с враждебными намерениями, но Чосо сдался сразу. Ему пришлось объяснить несколько раз более старшим и сильным магам, что опасности он не несёт. И вообще, он пришёл сюда, чтобы увидеться с братом, которого обязан поставить в известность.       День нервотрёпки значительно потратил силы Чосо, но в итоге его приняли в свои ряды. Те, в свою очередь, после многочисленных сражений стали реже, и выбора то особого не было. Правда, к нему приставили специального человека для наблюдения, чтобы в случае чего Чосо могли без проблем обезвредить, а то и изгнать.       Лишь ближе к вечеру ему выделили комнату, которая находилась напротив комнаты Фушигуро Мегуми — парня, что лежал в больнице с ранениями. Как и комната Кугисаки, Наборы пустовала — с ней вовсе непонятно, что будет ли она жить или всё же умрёт. Единственный, кому повезло выжить и отделаться от серьёзных травм — Юджи Итадори.       Чосо слышал, что его брат является сосудом Короля Проклятий — Рёмена Сукуны, но достоверности в этом не было до тех пор, пока оставшиеся ученики на третьем году обучения не встали у него на пути при вопросе, где Юджи. В особенности Тодо Аой, который не смог поверить намерениям Чосо. Поэтому пришлось сделать вывод, что с младшим братом всё в порядке, и он вышел из битвы живым. Ему хотелось в это верить.       После десяти вечера, когда стоял комендантский час, Итадори наконец-то вернулся в общежитие. Он выглядел помятым, грязным и уставшим, а ещё было при нём что-то такое, что отталкивало. Чосо попытался дать этому объяснение, но в итоге не решился подойти к брату, да и нужного ответа не смог найти. Подумал, что утром разговор должен получиться более трезвым и спокойным, нежели в данный момент.       Стоило проклятью лечь в удобную кровать, как сон тут же дал о себе знать. Чосо засыпал с мыслью, что, не считая битвы в Сибуе, сегодня — второй день, когда пришлось затратить так много сил. В принципе, рискнуть ради того, чтобы подобраться ближе к Юджи.       Само собой, для того появление проклятия, называющим его братом, будет весьма странным, но если не попробовать, то вряд ли Чосо сможет спокойно жить дальше.       Он не относился ни к каким классам, поэтому нужды просыпаться в семь утра нет. Так что Чосо проспал практически до половины третьего дня, более-менее набравшись сил. В общежитии царила мёртвая тишина, что одновременно успокаивала и пугала. Впрочем, проклятью не приходилось жаловаться, учитывая, что нынешние условия лучше, чем находится под крылом врага.       Чосо неосознанно заскрипел зубами, когда вспомнил последние события. У него не хватило сил остановить технику раньше того, как финальный удар попал по Итадори. Именно благодаря гибели последнего младшего брата воспоминания наконец-то проявились, и Чосо приблизительно догадался, чьих это рук дела. Его глупо стравили с братом, который знал ровно столько же, сколько он сам.       — Мать вашу, можно так не орать, — удалось расслышать голос сонного Юджи. — Эй! — по полу прошёлся сквозняк, что приятно щекотал ступни ног. — Прекратите орать и дайте людям отдохнуть! — тон его стал в несколько раз выше и проскользнуло возмущение.       Чосо не смог услышать, что брату ответили, но это видимо стало последней каплей и он что есть мочи заорал:       — Я тебе сейчас такое устрою! — волна проклятой энергии практически неощутимо пробежалась по воздуху. — Давай поквитаемся, а?!       Вновь неразборчивый ответ, который заставил проклятую энергию Итадори успокоиться, но его возмущение никуда не исчезло. Поскольку потоки крови по его венам сбились с нормализованного ритма, так что вывод пришёл сам по себе. Окно видимо осталось открытым, ведь прохладный воздух продолжал гулять по просторным комнатам и коридору.       Чосо поднялся с кровати, ощущая некую бодрость, что за долгие годы позволила изучить себя. Если в подобном темпе жизнь продолжиться, то проклятье готов отдать за это всё, лишь бы узнать что-то новое и интересное. Помимо этого, Юджи сейчас единственный, ради кого стремление выжить выросло с неимоверной скоростью. Так уж получилось.       Чосо не успел вчера изучить общежитие, поэтому шёл интуитивно. Там куда получиться попасть, а дальше он разберётся, если того потребуется. И удалось найти кухню, которая располагалась по левую сторону от поворота со стороны комнат. Впрочем, ему не хотелось особо расхаживать на новом месте, дабы не вызвать ещё больше подозрений. Ему и так никто не доверял, а приняли в техникум чисто из-за недостатка магов.       — А ты что здесь забыл? — Юджи насторожился, всем существом готовясь к сражению. И это можно без проблем понять — Чосо ведь… собственноручно убил того, кого обязан был защищать.       Сказать что-то в ответ сил не нашлось, да и нужных слов нет. Он сейчас оказался в ситуации, когда необходимы объяснения, но как правильнее их преподнести, неизвестно. Чосо как-то неосознанно дёрнулся, когда во взгляде Итадори мелькнула недоверчивость. Это тоже объяснимо, но по сердцу как-то особенно больно ударяет.       — Тебя искал, — всё же ответил он.       — Нашёл, и что теперь? — кровь по венам Юджи текла также быстро, как обычно бывает при адреналине.       Некоторая грубость в голосе брата обращена конкретно к нему, а ещё Итадори ожидает в любой момент атаки. Чосо удалось провалиться ещё тогда, когда был хоть какой-то шанс. Сейчас же у него наоборот, последняя ниточка отвратительно быстро рвалась, и схватить второй конец он вряд ли успеет, чтобы завязать первый и последний узел.       — Поговорить хочу, брат, — признаётся проклятье, заглядывая на дно медовых глаз Юджи.       Хотелось бы объяснить всё более коротко и быстро, но оно же не представлялось возможным. Трудно доказать то, чего один из них не знает, а верить словам собственного убийцы крайне глупо.       — Тебе мозги что-ли отбило? Какой ещё брат? — хмурится Итадори, но постепенно, почти незаметно принимает боевую стойку. В груди неприятно колет, когда Чосо замечает столь неприветливый взгляд, да и жесты говорят сами за себя.       — Я говорю правду, — от неловкости Чосо трёт шею. — Когда считывались твои последние секунды, мне будто виделись не мои воспоминания. По крайней мере, то, что мне удалось вспомнить, подтвердило мою правоту насчёт нашего братства, — смелости не хватает поднять глаза на Юджи. Страшно увидеть там что-то, что может оттолкнуть Чосо. — Я могу чувствовать, когда кому-то из братьев угрожает опасность. Так произошло и с тобой.       Повисла тишина, которая не то давила, не то облегчала. Словно что-то между средним. Однако вскоре Итадори тяжело выдохнул и ответил:       — Не знаю, врёшь ты или говоришь правду, но допустим, — после поворачивается спиной и добавляет: — Мне всё равно, что нас там связывает, хотя хотелось бы разобраться. Только вот времени нет, работы много.       Чосо думает, что должен что-то противопоставить этим словам, хотя нечто останавливает. Ему многое бы предстояло сказать брату, но эффективнее всего переждать некоторое время, чтобы позже всё наверняка расставить по полочкам на свои места. Поэтому проклятье неуверенно делает шаг вперёд и продолжает:       — Если тебе нужно время, то я подожду, — звучит странно и непонятно, хотя хотелось бы, чтобы Юджи правильно всё понял и не сомневался. — Понимаю, что это трудно и тяжело понять, — пытается убедить себя больше, чем того, кто присаживается за стол, сохраняя тишину.       Итадори молчит, слушая слова проклятья. Раньше их учили не вникать в суть речи проклятий. Однако Чосо разумный, чтобы идти на столь гадкие уловки. Впрочем, ожидать можно чего угодно, поэтому остается пустить всё на самотёк.       Его в скором времени должны казнить, а учителя необходимо вытащить из лап проклятья, которое занимает тело Сугуру Гето. Он ничего не знает о прошлом сенсея, но отчего-то есть уверенность, что именно здесь кроется подводный камень. Как будто водоём с двумя днами. Выбирать особо не приходится.       Юджи переводит взгляд на мнущегося у стола Чосо и продолжает сомневаться. Только отчего-то у него появилось дикое желание успокоить проклятье.       Когда-то давно дедушка говорил, что нужно помогать нуждающимся, но этот самый нуждающийся в самом начале событий стал соучастником множеств убийств, а также захвата сильнейшего мага в мире шаманов. Поэтому ударить его хочется куда больше, чем пожалеть — это, кстати, на первом месте.       — Делай что хочешь, — пожимает Итадори плечами. — Учти, что выкидывать что-то заранее плохая идея. Я тебя убью, если понадобится.       Чосо с болью в груди кивает, но странное предчувствие не покидает. Наверное, сегодня начало дня намного тяжелее, чем когда-либо. Думает, что разговаривать с братом слишком тяжело — справедливо, если подумать немного глубже. Он хочет попробовать изменить мнение Юджи, правда, понять бы еще как. Главное, не сделать что-то такого, что спровоцирует брата на опрометчивые поступки.       А позже временем Чосо убеждается, насколько сильно давление на Итадори. На него немногие маги смотрят презренно и со страхом, но куда важнее — они избегают шамана. Само собой, сосуд Короля Проклятий силён как физически, так и магически, однако слаб волей и духом.       Ублюдок Махито дважды сумел сделать то, чего не могли другие. Так же, как и Сукуна. Впрочем, его брату всё по плечу, если есть кто-то, кто поможет подняться с колен и двигаться дальше. Вероятнее всего, сложно после такого-то, но им без этого никуда не деться.       Ему хочется дать брату той защиты, что тот заслуживает. Только необходимости в этом нет, ведь он кажется настолько сильным, что может сам за себя постоять. И это тоже в некоторой степени расстраивает. Сам Чосо едва ему не проиграл, а тут какие-то сошки смеют открыть рот, когда этого не нужно.       В голове безжалостно крутиться мысль, что ему нужно будет принять какое-нибудь решение для себя, если они всё-таки не смогут с Юджи найти общий язык. Но покидать мага просто так не хочется, хотя по его желанию возможно многое. Чосо готов сделать что угодно, стоит только попросить или поставить перед фактом.       Они приходят в больницу, где, по словам какого-то мужчины, лежат Мегуми и Набора. Они стали очень важными людьми для Итадори, которых он любил и уважал. Это ли не счастье? Тогда почему проклятье чувствует некоторую ревность, что разгорается внутри большим пламенем? Возможно, что крыша у Чосо от страха поехала основательно.       Юджи сохраняет тишину, не произнося ни слова. По выражению лица легко определить задумчивость. Хотелось бы однажды узнать, о чём шаман думает, но почему-то Чосо сомневается и не уверен, что подобное когда-либо произойдет. Шестое чувство так говорит. Потому приходится в тишине следовать за братом, но непонятно зачем.       Светлая палата с пестрыми белыми стенами встречает их не особо дружелюбно. Здесь витают запахи смерти, пролитых слёз и бессилия. Чосо ощущает на шее неведомую петлю, которая сдавливает горло. И он не в силах сопротивляться этому. Неужели Итадори чувствует похожее каждый раз, как приходит сюда?       — Состояния по-прежнему тяжелое, — говорит врач, покидая пределы замкнутого пространства палаты, оставляя их в такой же непростой атмосфере.       Ощущение, будто весь мир перевернулся с ног на голову, когда до слуха доносится всхлип. Кроме них двоих и ещё двух лежачих людей, никого больше нет. Чосо не плачет, а значит… эмоции Юджи дают себе вольность. Будто всё время ранее было строго запрещено плакать.       Чосо молча кладёт руку на плечо брата, смотря на покрасневшие глаза, мокрые щеки и сужающейся зрачок. Отчего-то картина кажется завораживающей, но вместе с этим сжимающиеся на сердце риски затягиваются немного туже. Чосо не в силах что-либо сделать, особенно когда друзья Итадори лежат без сознания после случая в Сибуе.       Он не знает, насколько сильно брат привязан к ним, но слушать тихие вздохи и всхлипы непросто. Потому присаживаются на стулья рядом с кроватями пациентов и сохраняют тишину. Тиканье часов нарушает напряженную атмосферу, но легче от этого не стало. Призрачное ощущение необъяснимого нечто тонкой ниточкой гуляет по палате. Однако оно помогает Юджи успокоиться.       Оба находятся здесь на протяжении пары часов, а после покидают это место как ни в чём не бывало. Только опухшее лицо брата говорит больше, чем следовало бы. Перед уходом они оставили два разных букета красивых цветов. Неизвестно, сколько им предстоит лежать в подобном темпе, поэтому стоило временами заглядывать и менять понурившие цветы на свежие.       — Чем планируешь заниматься? — словно невзначай спрашивает Чосо, когда они останавливаются на одном из перекрестков, чтобы добраться до техникума.       — У меня задание, — коротко отвечает Юджи, и голос его кажется мягче. — Не знаю, что делать потом.       На небе сгущаются тучи, которые обещают появление скорого дождя. Судя по всему, ожидается ливень, вероятно, будет лить до поздней ночи. Прохладный ветер ерошит пряди волос между собой, закрывая взор на дорогу. В голове словно что-то есть и одновременно с этим нет ничего.