family dinner

когда Гэндзи приводит своего парня знакомиться с семьей, Хандзо становится даже немного их жаль. стоят такие неловкие под ледяным взглядом отца, друг к другу жмутся, глазами пытаются пятый угол найти. смешные. а ведь говорил ему мудрый старший брат, что плохая это идея — крутить роман с мужчиной, более того — с гайдзином, более того — с гайдзином, не имеющим ни малейшего представления о японских традициях и плюющего на эти самые традиции с высокой колокольни. и идея совершенно самоубийственная — тащить этого самого мужчину на встречу с главой клана Шимада, известным моралистом и блюстителем древних обычаев, готовым убивать за малейшее отступление от правил. но тот уперся. говорит, любовь у него великая. и отцу, мол, придётся смириться с его выбором. а иначе отречется, мол, от клана и уйдёт в тибетский монастырь. ну-ну. как будто он там больше месяца продержится. — отец, — Гэндзи наконец нашёл в себе силы нарушить молчание, — позволь представить тебе моего возлюбленного, Джесси МакКри. говорил он на английском, что ничуть не поднимало настроения главе клана. конечно, по долгу службы язык тот знал в совершенстве, однако предпочитал использовать это знание лишь при общении с деловыми партнёрами. и то, каждый раз демонстративно морщился и кривил губы. а тут такое предательство! в собственном доме! и кто — любимый младший сын! правда, кажется, этот самый Джесси был не так уж и безнадёжен. даже поклонился. и какое-то подобие традиционного приветствия изобразил. видимо, перед важным визитом Гэндзи всё-таки потратил энное количество времени, чтобы вдолбить ему в голову элементарные правила этикета. конечно, поклон у него получился ниже, чем стоило бы, да и в строгом костюме парень явно себя чувствовал неудобно, однако все ещё лучше, чем ничего. Хандзо и то оценил. но не глава клана. — добро пожаловать в мой дом, — процедил тот, едва разжимая губы. даже кивком несчастного не удостоил. с одной стороны Хандзо мог его понять — все же, репутация клана куда дороже личных чувств одного конкретно взятого его члена; но с другой… человек, не побоявшийся лично прийти в фамильную резиденцию Шимада, заслуживал хотя бы уважения. а Содзиро, тем временем, жалеть гостя не собирался совершенно. — прошу присоединиться к нам за обедом. я распоряжусь о приборах на ещё одну персону. Хандзо оставалось лишь мысленно посочувствовать младшему брату. ответ «нет» попросту не был бы принят. разумеется, он знал о том, что все пойдёт именно так. как и о том, что отец, не иначе как в пику дорогому гостю, распорядится устроить обед точь-в-точь по традиционным канонам. хотя обычно он все же допускал некоторые вольности — например, сокращение количества блюд или незначительное изменение их порядка. и сладости, конечно, — вкус тирамису до сих пор будоражил воспоминания Хандзо. однако сегодня не было ни тени сомнений в том, что никаких послаблений не будет. интересно, знал ли Гэндзи, на что идёт сам и обрекает своего парня? кажется, всё-таки знал. или хотя бы представлял в общих чертах. потому что держался гость вполне себе достойно и даже честно пытался сделать вид, что очень рад знакомству. однако за столом на него все равно было жалко смотреть. коварные палочки никак не желали поддаваться и вечно пытались вывернуться из негнущихся пальцев, ехидный суп — пролиться на колени, а на четвёртой перемене блюд в глазах парня отчётливо стало читаться «помогите». и даже соседство Гэндзи и его тихие советы никак не спасали ситуацию. усугубляло его положение и то, что обед проходил в полной тишине. все робкие попытки завязать разговор мгновенно пресекались очередным тяжёлым взглядом отца. кажется, он решил окончательно доконать несчастных влюблённых. что ж, этого явно стоило ожидать. но все равно было немножко их жаль. настолько жаль, что Хандзо, улучив момент, украдкой улыбнулся гостю. и даже большой палец ему показал, держись, мол, прорвемся. но на этом положительные моменты закончились. — вы оба понимаете, что я не могу дать разрешения на ваш союз, — голос Содзиро, тихий и угрожающий, лезвием меча разрезал тишину. — Гэндзи — часть уважаемого клана, и запятнать его репутацию связью с мужчиной — непростительно. — я младший сын, а не наследник, — Гэндзи говорил громче, словно пытаясь скрыть собственный страх. — и не ты ли, отец, всегда говорил мне, что моя жизнь принадлежит лишь мне одному? — я говорил это о невинных шалостях, а не о подобной дерзости! — лишь воспитание и многолетняя выдержка не позволили Содзиро Шимада по-простому садануть кулаком по столу. — да? и где же проходит эта грань? — а вот Гэндзи терпением не отличался, и потому аж с места вскочил, алея скулами. воздух между ним и отцом едва ли не искрил от напряжения. ситуация накалялась, голоса становились все громче и громче, МакКри тоже начал подниматься с места, явно намереваясь тоже высказаться… а Хандзо вдруг стало смешно. а ещё — тёплой волной поднялась гордость за младшего: вырос все-таки. и достаточно храбрым вырос, чтобы не побояться бросить вызов даже отцу. то есть, сделать то, на что у Хандзо до сих пор не хватало сил. зато он мог сделать кое-что ещё. то, что он мог себе позволить. — Джуничи! — окрик сбил спорящих с мысли, и пока все присутствующие недоуменно смотрели на Хандзо, рядом с его креслом успел почтительно материализоваться старый слуга. — налей нам немного сакэ. кажется, самое время. и, не дав никому перевести дух, с усмешкой обратился к гостю: — Джесси, кажется, Ваше детство прошло на ферме? не расскажете подробнее? благодарный взгляд мелкого стал ему лучшей наградой. ради этого можно было выдержать даже грядущую взбучку от отца. и в конце вечера, когда настала пора прощаться, МакКри со всей торжественностью пожал ему руку. — спасибо. правда, спасибо. для Гэндзи это все было важно, и если бы не ты… не знаю, чем бы все закончилось. — ерунда, — величественно отмахнулся старший Шимада, хотя внутри все ликовало: надо же, и его проняло! но затем, воспользовавшись тем, что отец не смотрит, позволил себе еле заметную хитрую усмешку. — тем более, что… скоро ведь моя очередь знакомиться с твоей семьёй. и через год уже сам Хандзо стоял на пороге отчего дома, держа под руку свою пассию. — отец, позволь представить тебе мою возлюбленную. её зовут Элизабет Каледония, хотя она предпочитает, чтобы её называли Эш…