Aeternum tuum

      Хоуп Майклсон было семь, когда ее отец ушел из семьи. Все произошло так быстро, не было даже стандартной для ее родителей ссоры, лишь письмо, да отсутствие его художественных принадлежностей. Едва раскрыв глаза в тот день, она поняла, что произошло нечто ужасное. Она была мала, но понять, что мама рыдала всю ночь труда не составило. Ее опухшие от слез глаза и хриплый голос не давали соврать.       Это было невозможным. Девочка бы никогда не подумала о таком. О том, что не папа может взять и уйти. Он ведь до боли в сердце любил своих девочек, защищал и оберегал.       Никлаус Майклсон любил свою жену. Это пришло не сразу, но Хейли действительно была для него особенной. Его Королевой. Его любимой женщиной. Он вырывал сердца тем, кто причинял ей боль, но самому себе не вырвал. А может и следовало бы.       Все, что от него осталось – это запах на подушке и письмо, залитое солеными каплями. Хейли перечитывала его раз за разом, стараясь понять и принять. Сердце разрывалось от боли, а дышать становилось труднее с каждой новой секундой. Осознание того, что Ник ушел заставляло рушить комнаты и вгрызаться в шеи прохожим.       Ведь Хейли Маршалл–Майклсон действительно любила мужа. До пропущенных битков сердца, до сбившегося дыхания. Но его слова оказались ложью, все до единого. Обещания, признания в любви, клятвы на свадебной церемонии, – он оставил ее и дочь ради другой.       Уже вечером она заявила Хоуп, что они уезжают из Нового Орлеана. Отправила Клаусу документы на развод, позвонила Ребекке и Колу с Давиной, переговорила с Элайджей и Фреей. Этот город был был одним сплошным призраком прошлого, а Хейли понимала, что стоит учиться жить заново, не опираясь на него. Лишь в последнюю ночь она позволила себе забыться, раствориться в своей боли, оставив кровавый след по всему Новому Орлеану.       Сейчас же Хоуп Майклсон двадцать два. Она давно не та маленькая рыжеволосая девчушка, верящая в то, что мама с папой вновь будут вместе.       Ей двадцать два и она готовится выйти замуж за любимого человека. Лэндон Кирби – абсолютная противоположность ее отца. Он мягкий и нежный, уважает ее мнение и любит девушку без памяти. Отец любил маму также. Но это не помешало ему бросить ее.       Майклсон двадцать два и она уверенна, что счастлива. Рядом любимый человек и семья, что готова разделить с ней каждую минуту счастья. А ее мама вновь любит и любима, что всегда заставляет Хоуп улыбаться.       Никто и не ожидал, что когда-нибудь может случиться такое, что судьба сведет Хейли Маршалл и Стефана Сальваторе. Деймон, узнав об этом, истерически смеялся битый час под закатанные глаза двух влюбленных и недовольным взглядом его жены Елены. Никто и не ожидал, что спустя четыре года отношений они свяжут себя узами брака, уже, страшно подумать, третьего для Хейли.       Рядом со Стефаном Хейли светилась. Она была действительно счастлива, он заставлял ее глаза сиять, а улыбку растягиваться все шире. У них не было тех буйных чувств и эмоций, что всегда искрили между Клаусом и Хейли, нет, но с ним было спокойно и надежно. Спустя столько лет жизни, вырастив дочь и побывав два раза женой, женщина поняла, что чистая любовь и покой чаще были гораздо лучше бушующей страсти и пламенной любви. Последнее приносит лишь страдания.       Хоуп Майклсон давно окончила школу, вскоре выпустится из университета, но все также каждый месяц наведывалась в Мистик-Фоллс к семье. Она училась в Калифорнийском, и до Вирджинии добираться оттуда было действительно сложно. Но мало что могло остановить девушку от встречи с семьей.       Она любила Майклсонов, виделась часто с Ребеккой, что жила в часе езды от нее, приезжала иногда погостить в Новый Орлеан. Но все же, несмотря на это, настоящей ее семьей были Сальваторе. Как бы парадоксально это ни звучало.       Хоуп знала, что Майклсоны готовы на все ради друг друга, ради нее самой, но иногда нужно всего-то быть рядом. Жаль, что из всей семьи это поняли лишь Бекка с Колом. Нужно всего-лишь встречать ее с аэропорта, сидеть на кухне поздней ночью, обсуждая все на свете. Будить по утрам на завтрак, прибегать, когда она просыпается от кошмаров. Да хоть бы банально созваниваться по Скайпу. Сальваторе были с ней с двенадцати лет. И по сей день. Сколько бы километров ни было между ними, какие бы обстоятельства ни мешали, они были рядом. Успокаивали ее истерики, вытирали слезы и выслушивали все проблемы.       Ей было семнадцать, когда девушка впервые назвала Стефана отцом. Это произошло случайно, непроизвольно, но было лишь отражением ее чувств. — Ты для меня отец гораздо больше, чем он.       Ведь именно Стефан учил ее самоконтролю, когда она стала вампиром, ведь именно Елена заботилась о ней в моменты болезни, ведь именно Деймон набивал морды тем придуркам, которые лезли к ней. А мама прижимала к себе в моменты полного отчаяния и, совсем как в детстве, напевала тихую мелодию, пока дочь не засыпала.       Ведь отец, родной отец, Никлаус Майклсон, звонил ей лишь по праздникам, а в последний раз они виделись два года назад. Их встречи были холодными и короткими, ведь Хоуп не простила. Возможно, уже даже мама, даже Хейли простила бывшего мужа, но Хоуп никогда не простит отца. За то, что оставил, ушел, бросил ее, бросил маму. Дети не прощают родителям измен.       Ведь перед глазами Хоуп видит то письмо, что Клаус оставил для ее мамы пятнадцать лет назад, и пусть шесть лет прошло с того момента как она прочла его. Тогда ей многое стало понятно. Тогда ей стало мерзко. Тогда она окончательно охладела к родному отцу, впредь называя его лишь по имени.       Ушел к другой, увлечение Кэролайн Форбс было сильнее любви к жене и дочери, изменял, бросил. Растоптал. Такое предательство по отношению к маме Хоуп не простит никогда. Как бы по детски это ни было, а может и не касалось ее вовсе, но для девушки это было отвратительным.       Она нашла то письмо, когда приехала к Фрее в Новый Орлеан. Тогда в семейном доме собралась вся семья, за исключением Хейли, которая пообещала себе никогда не возвращаться в этот чертов город и явно не пылала желанием встретиться с Клаусом, а также самого гибрида, чей самолет из Франции задержался или тот сам опоздал на рейс, Хоуп, если честно, особого дела не было. Она нашла письмо в родительской комнате, чернила практически выцвели, а некоторых строк и вовсе было не разобрать от высохших разводов. Но именно это открыло ей глаза, что заставило в спешке собрать вещи и уехать до приезда отца, которого видеть было совсем тошно. Лишь на минуту она зашла и в мастерскую Клауса, где хранились его старые картины.       Недорисованным так и остался семейный портрет с изображением двух гибридов и их маленькой рыжеволосой дочурки. Также как и эта семья осталась разрушенной под гнетом недоговорок, сплошной любви-ненависти и другой женщины. А сердце уже выросшей девочки осталось разбитым после открывшейся правды и горького вкуса предательства.       Спустя год, когда Хоуп Майклсон (лучше Маршалл все-таки) было семнадцать, ее любимая мама вышла замуж за Стефана Сальваторе и в тот день девушка от счастья забывала даже дышать. Радость за маму перекрывала все невзгоды и проблемы, ведь именно Хейли была той, кто заслуживал настоящего счастья после всего, что с ней было.       А спустя пару дней, Деймон зашел к ней в комнату и молча отдал запечатанный конверт, с тяжелым и чуть сочувственным взглядом. Он заметил его в кипе поздравлений еще в день празднования и успел спрятать, не желая омрачать знаменательное событие. Хоуп была ему безмерно благодарна за это.       К горлу подкатил ком, когда девушка увидела подпись. От Никлауса Майклсона для Хейли Маршалл       Трясущимися руками Маршалл-младшая разорвала конверт, доставая лист плотной, наверняка неприлично дорогой бумаги, которой так любил пользоваться отец. Строки расплывались, но она знала, она должна прочесть это, прежде чем навсегда уничтожить. Волчонок, Я был ошеломлен новостью о твоей свадьбе со Стефаном, признаться, я никогда не думал о вас в таком ключе. Кажется, теперь я однозначно не в игре. Надеюсь, этот брак принесет тебе то счастье, что я не смог тебе дать. Ты прекрасная женщина, мать и жена, и не прошло и дня с того самого момента, когда я не думал о тебе. Вероятно, я поступил ужасно, Волчонок. Мне жаль, правда. Жаль, что я не смог стать тебе любящим мужем, а Хоуп хорошим отцом. Но я рад за тебя, честно. И спокоен, ведь Стефан точно не сможет причинить тебе больше боли, чем я. Будь счастлива, Хейли, и может однажды, судьба вновь сведет нас. Aeternum tuum, Клаус.       Хоуп долго смотрела невидящими глазами на клочок бумаги, а после без сожалений выбросила в камин. Мама не должна узнать об этом письме, о его пожеланиях и о подписи.       Навеки твой. Вот только она больше не твоя, пап.