Atque in perpetuum, frater, ave atque vale
Ave atque vale…
Авелор вышел на веранду, залитую тёплым янтарным светом от фонаря и глубоко, с наслаждением вдохнул. Влажный ночной воздух веял прохладой и был наполнен тучей ароматов, спустившихся с гор Грейзленда. Между домами, овитыми толстыми грибными стеблями, лежали седые полосы тумана, а поля виквита и болотного тростника утопали в густой белой дымке. Это время суток идеально подходило для позднего ужина на свежем воздухе, рыбалки и прогулок по живописному побережью — чем они с братом чаще всего и занимались, когда мать крепко засыпала после приема лекарств. С годами оставаться в душном, затхлом, полном бытовых кошмаров доме становилось всё невыносимее. И когда стены давили слишком сильно, а треск фитилей заставлял нервно вздрагивать, напрягая до боли все мышцы в измученном теле, Авелор уводил Авдэя на длительные пешие прогулки на открытом воздухе. Поначалу это было редким явлением, случавшимся раз-два за месяц, но затем братья стали уходить всё чаще и проводить снаружи всё больше времени, пока это не вошло у обоих в привычку. Иногда достаточно было просто сделать пару безмолвных знаков, и уже через несколько минут они встречались на веранде и вместе шли к морю. Там их ждали солёный воздух, шум волн, сонные крики клиффрейсеров и долгие беседы ни о чем — и, конечно, абсолютное табу на разговоры о болезни матери. Здесь было не время и не место для таких тем. Это был их приют, где существовали только они вдвоём, ветер и абсолютная свобода. Ничего больше. Сегодня была тихая безлунная ночь. Когда Авелор вышел, Авдэй уже сидел на веранде в ожидании, по обыкновению уткнувшись взглядом в какую-то толстую потрёпанную книгу. На нём была старая мантия брата — давно потерявшая свой цвет и немного стёртая на локтях, с многочисленными заплатками тут и там — и его любимый полосатый шарф, покрывающий шею и плечи. У них было не много одежды, но благодаря аккуратности и хорошим навыкам шитья Авдэй умудрялся сохранять ту, что у них была, во вполне приличном состоянии. Он чинил даже кожаную броню Авелора, в которой тот ходил на задания. Разумеется, старший брат изо всех сил старался не доставлять слишком много неудобств своим неумением с заботой относиться к вещам — но, как известно, горбатого исправит только могила. И Авелор прекрасно знал, что без помощи Авдэя давно ходил бы в обносках. Пожалуй, стоило говорить ему об этом почаще… Но сейчас он не спешил приближаться и некоторое время стоял на отдалении, собираясь с мыслями. Сейчас ему было не до слов благодарности. Сегодня у него было другое, особое задание. В редкие моменты слабости, когда молча терпеть уже не было сил, Авдэй признавался, что здесь, в Морровинде, ему тяжело даже дышать, не то что жить. И дело было совсем не в пепельных полях Эшленда, методично загрязняющих воздух на материке, не в участившихся набегах кочевников на фермы и не в нападении диких животных. Юного данмера давно тянуло прочь от родных земель, за горизонт, размытый утренним туманом; на юго-запад, через высокие горы, скрывающие место, где у жителей было великое множество возможностей; туда, где чистый белый камень сияет на солнце. Где высокие стены защищают от невзгод. Где яркие, наполненные голосами, светом и жизнью улицы… В этом мире, на этом скамповом материке не было ни одного живого существа, которого Авелор отпустил бы с такой же тяжестью в груди, как своего младшего брата. Но разве у него было здесь будущее? Томиться в башнях ненавистных Телванни, тщетно пытаясь забыться в древних книгах и пыльных свитках с заклинаниями? Стать сиделкой для матери, которая вскоре не вспомнит даже его имени? Нет, у Авелора было достаточно времени на то, чтобы понять, что эти идеи одна тухлее другой — и что он ни за что на свете не пожелал бы брату такой судьбы. Поэтому вся премия с недавних заказов, все собранные с тайных подработок деньги были потрачены на билет на корабль, который скоро должен был отплыть в Сиродиил. Это был единственный выход, который он видел. Каким бы болезненным для него он ни оказался. — Привет. Портишь зрение? Голос дрогнул. Беспечного тона не получилось. Но Авдэй, похоже, был слишком занят собственными мыслями, чтобы обратить на это хоть толику внимания. Слегка затянув с ответом, он помотал головой, даже и не подумав оторвать взгляд от книги. Только подойдя ближе к нему Авелор понял, что тот вовсе не читал, а просто бездумно пялился в иллюстрацию. — Эй, приятель, ты в порядке? Уверен, что хочешь сегодня отправиться к побережью? Интонация продолжала выдавать его волнение с потрохами. Авелор с силой сжал зубы и сделал глубокий вдох, попытавшись взять себя в руки. Если он с таким настроением подойдёт к брату с предложением навсегда себя покинуть, всё пойдёт никс-гончей под хвост… — Я в порядке, — пробурчал Авдэй себе под нос. — Немного устал, но, в целом, всё хорошо. — Звучит малоубедительно, знаешь ли. Младший Велехи равнодушно пожал плечами. Апатичное поведение никогда не входило в его привычки, так что у Авелора были все основания для того, чтобы начать волноваться ещё больше. Что ж, по крайней мере, это задвинуло на второй план его переживания по поводу билета на корабль… Но он предпочёл бы всё же справиться своими силами, чем найти для этих переживаний другие причины. — Авдэй… Мы ведь договаривались, что не будем скрывать друг от друга свои проблемы, помнишь? — Авелор опустился на деревянную скамью рядом с ним и осторожно приобнял за плечо. — Так что, если тебе есть что сказать, пожалуйста, не умалчивай. — Нет, я правда в порядке, — уже чуть мягче повторил Авдэй, слегка расслабившись от прикосновения. — Просто эти дурацкие сны… Я совсем не высыпаюсь, и настроение из-за этого портится. — Они снова тебе снятся? — Ну. Они и не переставали… Оба данмера на время замолчали. Взгляд Авдэя всё ещё был направлен в раскрытую книгу, на страницу с иллюстрацией, схематично изображавшей обустройство Имперского Города. Авелор же задумчиво уставился вдаль, на огни башни Тель Моры. Сколько он ни спрашивал брата про эти сны, ответ был всегда один и тот же: он их не помнил. После пробуждения сюжеты этих снов всегда оставались слишком нечёткими, образы — размытыми, а ощущения — слишком далёкими для того, чтобы их можно было описать. Только одно оставалось неизменным: каждый раз, мучаясь от этих кошмаров, он просыпался в холодном поту и подолгу лежал в кровати, пытаясь сообразить, где он находился — во сне или же наяву. А иногда, даже далеко после пробуждения он сомневался в том, что уже проснулся. Дошло до того, что он начал бояться засыпать, предпочитая вместо этого проводить ночи за перечитыванием любимых книг и учёбой. Сказать, что это плохо влияло на его здоровье, это ничего не сказать… Что-то подсказывало Авелору, что корнем этих проблем были всё те же давящие стены дома, нависающие над ними, словно толстые прутья клетки над пленённой птицей; нагретый красными свечами воздух и монотонные бормотания матери. И так уж вышло, что он знал лишь один способ это прекратить. Некоторое время спустя Авелор почувствовал, как брата прошибла лёгкая дрожь. Пальцы сильнее сжали его плечо. — Замёрз? — Нет. Просто отключаюсь, кажется, — слабо улыбнулся Авдэй. Залёгшие под его глазами тёмные синяки свидетельствовали о том, что он не спал уже как минимум три дня. — Тебе в самом деле надо хорошенько отдохнуть… Слушай, Фелара как раз собиралась в Садрит Мору за зельями. Давай я попрошу её подыскать что-нибудь сильное, чтобы срубило тебя на неделю? — Не нужно, Авелор. Я справлюсь. — Или, может, обратиться к шаманкам? Заклятие, там, какое-нибудь используют или ещё чего-нибудь… — Авело-о-ор, — молодой данмер низко опустил голову и потянул брата за шарф. — Повторяю в последний раз, я в порядке. Это просто стресс. Я в состоянии справиться с этим самостоятельно, без помощи всяких зелий и заклинаний. — Ты сам-то в это веришь, умник? — ухмыльнулся старший, наклонившись и заглянув ему в лицо. Авдэй поспешно отвернулся, но Авелору хватило этого мгновения для того, чтобы заметить болезненно раскрасневшиеся глаза и нос. — Авдэй, ты… плачешь? — Нет, — глухо пробурчал тот. И тут же тихо всхлипнул в опровержение. Авелор неслышно выдохнул и обнял его обеими руками, аккуратно, но настойчиво притянув к себе. На этом сила воли молодого мера иссякла. Книга съехала с его колен на скамью, тихо шелестя страницами, и с хлопком закрылась; а он вжался лицом в грудь брата, стараясь заглушить этим собственные всхлипы. Авелор мягко водил ладонью по его спине, с трудом сопротивляясь желанию сжать его ещё сильнее, укрыть, спрятать, защитить от всего мира. Чувствуя, как колотится от страха сердце, и как с каждым судорожным вдохом брата распадается на части его уверенность в себе. Бесполезный. Беспомощный. И до онемения уставший. Когда Авдэю удалось немного успокоиться, он тихо, еле слышно заговорил: — Я не знаю, что со мной. Даже когда я не сплю, я продолжаю ощущать себя будто бы парящим где-то между сном и реальностью. Это совершенно дурацкое ощущение, и я его не понимаю. Может, я просто устал от недосыпа. А может, я схожу с ума, как мама… — Авдэй… — Я не хочу этого, — он наконец поднял на брата глаза, полные неподдельного ужаса. — Я не хочу быть сумасшедшим, запертым в четырёх стенах. Влачить такое жалкое существование, зависеть от кого-то, кто готов будет загубить собственную жизнь ради заботы обо мне… Авелор, я люблю маму, честно, всё ещё люблю её, но я не хочу быть таким, как она! — Но ты никогда таким не станешь, — твёрдо возразил старший брат, успокаивающе погладив его по голове. — Пойми, она сама давно сдалась и пустила всё на самотёк. Даже несмотря на то, что у неё есть близкие, готовые помогать… Вспомни, сколько раз к нам приходили целители, её друзья из Часовни! Но она сама отвергла их помощь. Нашу помощь. Выбрала самый лёгкий путь… Молодой данмер поджал трясущиеся губы, явно из последних сил уговаривая себя не расплакаться снова. Только после этого Авелор понял, что хмурится, и расслабил мышцы на лице, озарив его вместо этого слабой улыбкой; а затем провёл большим пальцем сначала по одному глазу брата, потом по второму, стирая остатки слёз. Нет, это не то, что Авелор на самом деле хотел ему сказать… — Но в тебе есть то, чего никогда не было в нашей маме, — мягким тоном продолжил он. — Ты сильный. Ты никогда не сдаёшься. Ты прилагаешь все усилия, чтобы справляться с проблемами и ищешь другие пути, если видишь, что твои старания ни к чему не приводят. Ты ужасно упрямый. И всегда встречаешь трудности с высоко поднятой головой. — Даже если так, — шмыгнул носом Авдэй. — Всего этого явно недостаточно, когда в голове всё переворачивается вверх дном. На одном упрямстве с такой тяжёлой болезнью не справиться… — А это далеко не полный список твоих особенностей, братишка! — возразил Авелор. — Помнишь, что говорил Йакин о том, как важно тренировать свой разум? А ты своему продыху не даёшь! — данмер шутливо ткнул младшего брата в нос. — У тебя так много прекрасных способностей, благодаря которым ты ни за что не позволишь себе дойти до такого кошмара. Ты никогда не станешь таким, как она. Обещаю. Авдэй последний раз шмыгнул носом и сдвинул брови на переносице, отчего его взгляд стал жалостливым, как у отруганного ребёнка. На какое-то время вокруг воцарилась тишина, которую едва нарушал далёкий зов силт-страйдеров, занятых миграцией. На улице заметно потеплело и туман опустился ближе к земле, отчего видимость стала чище, и было уже не так трудно разглядеть мельтешащих над холмами клиффрейсеров. Авдэй опустил голову на плечо брата и, подумав немного, неуверенно обронил: — Откуда тебе знать? Авелор снова ласково погладил его по волосам, и бесшумно поцеловал в макушку. Над ответом на этот вопрос долго думать не пришлось. — Глупый. А кому, как не мне, это знать?***
— Кстати, а что за книгу ты читал? — спросил Авелор, когда они наконец добрались до побережья Азуры. С моря дул лёгкий ветер, разгоняя повсюду запах солёных вод, а густую темноту рассеивал, разве что, светящийся планктон, решивший отдохнуть этой ночью вблизи берега. Авдэй пнул носком сапога попавшийся по дороге камешек и, отчего-то виновато приподняв плечи, признался: — Путеводитель по Имперскому Городу. — Опять? — старший брат не смог не улыбнуться. — Да, ну… Там такие красивые иллюстрации! Башня Белого Золота, Городской Дендрарий, Университет Таинств… Там есть даже схемы кабинетов для занятий и корпуса, в котором живут ученики, а ещё зарисовки для оранжереи, которую собираются строить в этом году. Я делаю модель по этим схемам. Получается очень даже неплохо. Голос предавал Авдэя. Дрожал, становился непривычно громким, прерывался короткими вдохами. Впервые за много лет Авелор снова увидел в нём того непоседливого, мечтательного мальчишку, каким он был в детстве. Когда ещё не знал старших магов из Телванни и хранил в сердце мечту стать одним из них и изучить все-все тайны на свете. Когда ещё не понимал степени болезни матери. — Ты хотел бы там побывать, правда? В Университете Таинств. — Шутишь? Да я бы ради этого всё отдал! Я столько читал об этом месте… Ты знал, что район Имперского Города, который занимает Университет, превышает размеры Талос-Плазы и Эльфийских садов вместе взятых? Это целый отдельный город! Там есть башня Архимага, библиотека, аудитории… А в тёплое время года занятия проводятся в саду, на свежем воздухе. У них там есть даже обсерватория, представляешь? Авелор восхищенно покачал головой, не сводя взгляда с заболтавшегося брата. Завороженность и лёгкая лихорадочность, вызванная разговором на любимую тему, подходили ему куда больше, чем слёзы — не говоря уже о том, что старшему Велехи куда привычнее и спокойнее было наблюдать его таким, как сейчас. Он надеялся, что новость о скором отправлении в Сиродиил обрадует Авдэя так же сильно, как и простые разговоры о нём, и что в его голову не придёт даже мимолётная мысль о том, чтобы спорить, когда уже и так всё решено… Завтра он отдаст ему билет на корабль. Сегодня слишком велик риск, что упрямый мальчишка откажется от этой затеи — не то настроение. Но Авелор не был бы хорошим братом, если бы не понимал, как сильно Авдэя тянет туда, через Внутреннее Море, на запад Тамриэля. В Сиродиил…