Затянувшийся разговор

Эарендиль сидел на кровати и раздумывал над тем, что услышал вчера. Конечно, надо было бы спросить об этом у родителей... Но то, что он услышал, сказал Маэглин. «Мама точно расстроится, когда услышит об этом. Да и отец тоже...» В другой раз Эарендиль спросил бы у Эктелиона. Ведь именно Эктелион разговаривал об этом с Маэглином. Но тогда придётся признаться, что он подслушивал их разговор. Конечно, это было случайно, но всё же... — Пора вставать, — сказала Мелет, входя в комнату. — О, так ты уже проснулся? «Ну вот почему няня всегда заходит, когда мне надо подумать?» — Я сам умоюсь и оденусь, — быстро сказал Эарендиль. Эта утренняя рутина его всегда немного раздражала. — Хорошо, давай, а я посмотрю, — сказала Мелет. Мальчик вздохнул. Сказать по правде, он немного злился на няню, в эту ночь ему опять приснился кошмар про Моргота. Как раз после истории, которую Мелет рассказала ему, когда он не хотел ложиться спать. Однако надо было подумать, кому же задать тревожащий его вопрос. Умываясь и одеваясь, Эарендиль продолжал об этом размышлять. За завтраком его наконец осенило... — Мама, можно я схожу сегодня в гости к Салганту? — Да, конечно, — сказала Идриль. — Только возвращайся до заката солнца, отец хотел подняться с тобой на башню и показать звёзды. — Госпожа Идриль, ты слишком много позволяешь этому ребёнку, — проворчала Мелет. — Он бегает по всему городу... А что если с ним что-нибудь случится? — Да ведь в нашем городе совершенно безопасно, — улыбнулась Идриль. — И каждый из эльдар будет рад помочь, если что-нибудь случится. — Мама, я уже хорошо знаю город, — поспешил заверить Эарендиль. — Да и дом Салганта совсем недалеко... Ты же знаешь, мне уже пять лет, я могу гулять один... — Уже скажи сразу, что тебе только и надо, чтобы никто за тобой не следил! — Но, нянюшка, я ведь буду с Салгантом! — Да, а этот эльф только и делает, что тебе потакает, — заметила Мелет. Ей не нравился Салгант. Может быть, потому что мальчик больше любил проводить время с ним или с Эктелионом, а не со своей няней. — Нянюшка, зачем ты так говоришь?! — воскликнул Эарендиль. — Он же такой хороший... — Да, чуть ли не каждый день наведывается и съедает всё, что на стол ни поставишь. Тебе-то с ним хорошо... — Салгант и нас приглашал в гости! И разве тебе жалко еды, нянюшка? — удивлённо сказал Эарендиль. — Так, хватит, — сказала Идриль. — Мелет, Салгант — Лорд Арфы. Он и эльфы его Дома служили моему отцу ещё до основания города. Друг он нашей семье. Не стоит так о нём говорить. — Да, госпожа Идриль, — сказала Мелет, но Эарендиль заметил, что она пробурчала себе под нос что-то неодобрительное. — Так я пойду, мама? — уточнил мальчик. — Иди, милый, — сказала Идриль и наклонилась, чтобы его поцеловать. Эарендиль поцеловал её в ответ и быстро выбежал на улицу. Некоторое время он ещё думал про то, почему няня была так недовольна, но быстро забыл об этом. Надо было скорее узнать ответ на более важный вопрос. Эарендиль искренне надеялся, что Салганта удастся застать дома и он не занят "обязанностями Лорда Арфы". В чём они состоят, мальчик представлял себе очень смутно. Но Салгант часто так говорил, когда речь заходила о его делах. К счастью, сегодня у эльфа, похоже, не было никаких срочных дел, и он спокойно сидел на траве в тени высокого дерева и играл на арфе. Эарендиль вздохнул с облегчением. — По-моему, действительно прекрасная мелодия, — задумчиво сказал Салгант самому себе. — Надо бы её запомнить... — Сыграешь её для дедушки? — поинтересовался знакомый голос. — Эарендиль! — Салгант чуть не подскочил. — Нельзя же так внезапно подкрадываться! — Я и не подкрадывался, это ты просто не видишь и не слышишь ничего вокруг, когда играешь, — возразил Эарендиль. — Вечно у тебя на всё отговорки, упрямец, — проворчал Салгант. — Что-то случилось? — Просто решил навестить старого друга, — уклончиво ответил мальчик. — Да, да. Верю. И поэтому ты сюда так быстро примчался? — с усмешкой сказал Салгант. — Я боялся не застать тебя дома... Ладно, вообще мне надо задать тебе один очень важный вопрос. «Опять!» — промелькнуло в голове у Салганта. Любопытство Эарендиля было безграничным, а на некоторые из его вопросов было чрезвычайно сложно ответить. — Может, после обеда? — Нет, мне надо узнать поскорее... — Ты на редкость неугомонный ребёнок, Эарендиль, — вздохнул Салгант. — Никому покоя не даёшь. Вот тебе непременно надо узнать все ответы на вопросы прямо сейчас? — Тебе-то хорошо говорить, — сказал Эарендиль. — Ты уже столько лет прожил, столько всего успел узнать... — Не так уж и много. А о некоторых вещах иногда хочется вообще забыть. — Ну, скажи, пожалуйста! Я действительно проживу меньше лет, чем все остальные? — Да кто тебе такое сказал? — Салгант действительно удивился, потому что недоумевал, где мальчик мог услышать такие разговоры. — Никто, — Эарендиль отвёл глаза. — Я слышал, как Эктелион сказал Маэглину, что я самый непоседливый ребёнок на его памяти. А Маэглин сказал: «Пусть резвится, пока может, ведь человеческие дети живут недолго». — Так ты подслушивал? — Случайно, — упрямо ответил Эарендиль. — Не говори матушке, пожалуйста, она расстроится. Салгант не знал, что сказать. Таких разговоров он не ожидал. Во всяком случае он надеялся, что мальчику это когда-нибудь объяснят родители... Но сейчас именно Салганту был задан вопрос, на который он сам не знал верного ответа. — Маэглин не любит меня, — негромко произнёс Эарендиль. — Нет, — возразил Салгант, хотя он сам прекрасно знал причину нелюбви Маэглина к мужу и сыну Идриль. — Он просто... Понимаешь, ему пришлось нелегко. С тех пор как его мать умерла, ему трудно радоваться жизни. Поэтому он и говорит о смерти. — Но это правда? — мальчик внимательно посмотрел на Салганта. — Я не буду жить так долго, как другие эльфы? — Ну, видишь ли, — Лорд Арфы замялся, — люди живут не очень долго. Многие и до ста лет не доживают. Но ты ведь сын Идриль! Поэтому, наверное, ты проживёшь долгую жизнь. — А отец? Что с ним будет, когда он умрёт? — Не знаю, — честно ответил Салгант. — Но тебе не кажется, что ты слишком мал для подобных вопросов? — Просто это так печально, — Эарендиль вздохнул. — Нянюшка рассказывала, что Моргот погубил многих эльдар... Салгант тут же решил, что надо бы сказать Идриль об этом. Даже самый непослушный ребёнок не заслуживает таких историй! — И они все умерли... А что потом? — Они попадают в чертоги Мандоса, разве ты забыл? Я же рассказывал тебе о Мандосе и Вайрэ. — Но я ведь не человек и не эльф! Что же будет со мной? — Послушай, Эарендиль, — Салгант почувствовал, что этот разговор надо скорее закончить, — тебе не надо об этом беспокоиться. Только Эру знает, что случается с людьми, когда они покинут этот мир. Но ты не должен об этом волноваться, я уверен, что тебе суждена долгая и счастливая жизнь. А о конце, отправишься ли ты в чертоги Мандоса или навсегда покинешь этот мир, не стоит сейчас и думать. — Но эльфы и люди после смерти уже не могут встретиться? — с волнением сказал Эарендиль. Салгант про себя подумал, что надо бы ему поговорить с Маэглином, чтобы тот не бросался словами о человеческой смерти. — Могут, — тут уже надо было как-то успокоить ребёнка, и забытые знания и слухи вспоминались сами собой. — Так было с девой Лютиэн, кажется. Эру заботится и о эльфах, и о людях. Было очень старое пророчество о том, что люди когда-нибудь разделят судьбу Айнур. И тогда уже ничто не помешает им встретиться с эльфами. — Правда? — глаза мальчика засияли. — Правда, — сказал Салгант, очень надеясь на это. — Но до этого ещё далеко. Так что, может, поговорим о чём-нибудь другом? Эарендиль засмеялся. На душе у него стало совсем легко. Пускай Маэглин болтает, что хочет! Даже если его жизнь будет короткой, она будет такой захватывающей и счастливой, что этому угрюмому эльфу и не приснится! — Ну что? — с улыбкой поинтересовался Салгант. — Есть ещё вопросы, на которые надо немедленно получить ответ? — Не так уж много на сегодня, — ответил Эарендиль в тон Салганту. — Дай-ка подумать... Вообще-то действительно был вопрос, который ему уже давно хотелось задать. Вот только надо как-то сказать, чтобы это не прозвучало обидно... — Салгант, раньше было больше таких эльфов как ты? — Каких? — уточнил Салгант, предчувствуя подвох. — Ну, такого же роста как ты, — объяснил Эарендиль. В другое время Салгант бы быстро перевёл разговор на что-то другое, но сейчас он был готов на всё, лишь бы отвлечь мальчика от мыслей о смерти. — Нет, — ответил он. — Хотя моя матушка была ростом немного ниже, чем остальные эльфы. Обычно все нолдор статные и высокие... — А что случилось с твоей матерью? — Осталась в Валиноре, — Салганту было трудно говорить об этом спокойно. — И я этому рад. Некоторые из нас чудом выжили... — Прости, пожалуйста... — Всё хорошо, — Салганту не хотелось возвращаться к разговорам про смерть и утрату. — Так вот, некоторые эльфы бывают ниже своих собратьев. Я имею в виду не тех, которые сутулятся, а просто... От рождения. Мой рост — это случайность. Эарендиль замолчал. В глубине души он понимал, что, наверное, есть что-то неприятное в том, чтобы сильно отличаться от других. — Мне это нисколько не мешает, — решил внести ясность Салгант. — Разве что в некоторых мелочах. Например, почти все смотрят на меня сверху вниз... — Не я! — заметил Эарендиль. — Не ты. Но ведь и ты через каких-нибудь лет пятнадцать станешь таким же высоким как твои родители... — Тогда я могу садиться, когда буду говорить с тобой, — предложил мальчик. Салгант засмеялся. — Не стоит, поверь. Я всегда буду рад поговорить с тобой, даже когда ты станешь совсем взрослым. Вот только у тебя наверное будет столько дел, что ты обо мне и не вспомнишь... — Вспомню! — воскликнул Эарендиль. — Я никогда тебя не забуду. Даже тогда, когда я отправлюсь путешествовать по морю, я буду тебя вспоминать. И я вернусь, и расскажу тебе всё, что увидел, и ты сложишь об этом песню... — Думаю, к тому времени ты с этим справишься и без меня, — Лорд Арфы отлично знал, что Эарендиль мечтает о море. Слишком уж много Туор о нём рассказывал в своё время. Море... Оно таит в себе много опасностей. А за морем находится Валинор, в который уже никогда не вернуться. Но зачем о нём вспоминать? Ведь в Гондолине есть всё, что только можно пожелать. Зачем же так отчаянно рваться в даль? На самом деле Салгант это понимал. Если бы не опасности... Ох, если бы в мире никогда не существовало Моргота и его ужасных созданий, с какой бы радостью каждый эльф пустился в путешествие! А так... Слишком страшно, ведь можно и не вернуться. — Салгант, а другие эльфы бывают такими... — Эарендиль сомневался и в этом вопросе, но ведь в другой раз и не спросишь... — Какими ещё? — Ну, такими... — Эарендиль широко раздвинул руки, пытаясь вспомнить подходящее слово. Салгант уже сообразил, что к чему. И ему сразу стало неуютно. Ведь он и сам когда-то задавался этим вопросом... — Как же это сказать... Как, как... Неудивительно, что Эарендиль забыл это слово, ведь в этом городе так говорили разве что о животных. И, может быть, иногда о верёвках и похожих вещах. Tiuca. Это слово. Салгант иногда раздумывал, применяли ли его хоть раз по отношению к эльфам? «Не могу же я быть единственным...» Эарендиль произнёс странное незнакомое слово. — Что ты говоришь? — Отец говорил, что так это называется на его языке. Это говорят, когда хотят сказать о чём-то широком, плотном или... — Tiuca, — перебил Салгант. — Так это слово можно сказать на нашем языке. Значит, это и есть твой вопрос? — Я что-то не то сказал? — Эарендиль был настолько искренне удивлён, что Салганту даже стало не по себе. — Нет. Просто... Такого на самом деле не должно случаться с эльфами. Они не толстеют. — Эарендиль, я не знаю никого из эльфов, кто в этом отношении был бы похож на меня. Я не могу утверждать, что таких как я нет. Но и сказать, что есть, я не могу. Мальчик посмотрел на Салганта с любопытством. — А отчего это происходит? «Отчего»... Да разве это загадка? Салгант на самом деле прекрасно знал, как это происходит. Для этого надо есть каждый день так, будто ешь последний раз в жизни на великолепном пиршестве. Надо мало чем заниматься: не охотиться, мало стрелять из лука и не упражняться с мечом... Не исследовать окрестности или заниматься кузнечным делом... А почти полностью предаться лени. Чаще спать, даже посреди дня. Да даже танцевать относительно редко! Когда-то давно кто-то из эльфов заметил, что у Салганта на удивление ленивая душа. Обидные слова. Но отрицать было трудно. Тут Эарендиль наконец вспомнил, что отец рассказывал, что с людьми это чаще всего происходит от того, что они много едят, и начал догадываться, почему такой вопрос может показаться обидным... — Не отвечай... Мне кажется, я понял... — Что ты понял? — с горечью в голосе спросил Салгант. — Что со мной это случилось от того, что я слишком много ем? — Я не хотел тебя обидеть, — сказал Эарендиль, не до конца понимая, что именно так огорчило его друга. — Просто ты действительно не похож на других эльфов... — Я знаю. Правда была в том, что хотя Салгант не считал свою полноту большой проблемой и даже довольно легко относился к шуткам на эту тему, иногда ему всё же было немного неловко. Внутренний голос порой говорил ему, что нехорошо быть настолько жадным в еде. Наверное, это и называют "орэ"... — Но это же ведь интересно, правда? Быть непохожим. Мой отец тоже ни на кого из эльфов не похож... — Потому что твой отец человек. Для него это естественно. А для меня не особо. Эарендиль не знал, что ещё сказать, поэтому он просто подошёл к Салганту и обнял его. — Пожалуйста, не расстраивайся, — прошептал мальчик. — Я и не собираюсь, — улыбнулся Салгант. На душе у него стало легче. Была у Эарендиля удивительная сила, одним своим добрым словом, да даже простым взглядом, он мог заставить забыть о любых печалях. «Мне кажется, — когда-то сказал Салгант Идриль, — что лицо твоего мальчика так и сияет надеждой. Достаточно просто заглянуть в его глаза, чтобы сердце наполнилось радостью». — Знаешь, а ведь тебя очень приятно обнимать, — заметил вдруг Эарендиль, искренне надеясь обрадовать друга. — Наверное, ещё ни один эльф не был настолько мягким! Салгант засмеялся. — Вот как? Ну что ж, я думаю, ты прав. Только можно ли это считать преимуществом? — Конечно, — сказал Эарендиль, уткнувшись в живот Салганта. — Мама говорила, что мало что сравнится с тем, чтобы обнять того, кого любишь. — Мне почему-то кажется, что она имела в виду немного другое... Но всё равно, благодарю. — А я уже боялся, что ты обиделся... Ну правда, что такого плохого в том, чтобы отличаться? — Знаешь, если ты единственный полный эльф небольшого роста среди высоких и изящных эльдар, то начинаешь замечать своё несовершенство. Салгант и сам не ожидал, что признается в таком. Слишком уж трудно было лукавить, глядя в глаза этому мальчику. Эарендиль внимательно посмотрел на Салганта. Он был ниже многих эльфов и намного ниже Туора. Волосы у него были не такими чёрными как у других нолдор, немного светлее, и более короткими. Салгант иногда говорил, что не любит, когда волосы лезут в лицо во время игры на арфе, а заплетать их ему не хотелось. На бледном круглом лице светились умные серые глаза. Лицо, пожалуй, не казалось бы таким круглым, если бы не щёки. Вообще во всём облике Лорда Арфы была какая-то особая мягкость, несвойственная другим эльфам. Прежде всего мог броситься в глаза его округлый живот, очертания которого обычно искусно скрадывала свободная одежда. Руки у него были очень мягкими и могли бы показаться коротковатыми, если бы не длинные пальцы, которые так умело перебирали струны арфы. Под подбородком, как только Салгант немного наклонял голову вперёд, всегда появлялась небольшая складка. В целом казалось, что облик обычного эльфа слегка исказили на неумелом рисунке. Но Эарендиль смотрел и видел своего близкого друга, который всегда постарается выслушать, ответить на вопросы и утешить, если случилось что-то плохое. Который рассказывает такие интересные истории и придумывает такие забавные игры! Который прекрасно играет на арфе, не так конечно, как отец Эарендиля, но тоже очень хорошо. «Салгант такой добрый и умный. И столько всего помнит... И почти никогда не обижается и не ссорится ни с кем. Наоборот, старается всех помирить, если что-то случилось... Он очень любит поесть, когда приходит в гости, но и сам всех угощает, когда к нему приходят. И он очень весёлый, и любит шутки.» Подумав обо всём этом, Эарендиль с уверенностью сказал: — По-моему, ты тоже красивый Салгант. Просто ты по-другому красивый.