***
Сидя час назад в уютном японском ресторане, продюсер и певец обсуждали возможность будущего сотрудничества. Дробыш, будучи инициатором их встречи, поведал Ярославу о том, что к нему из Кремля обратились с предложением создать патриотический проект во главе с молодым, голосистым певцом, который должен был стать новой звездой эстрады. Он сказал, что сразу же подумал о Ярославе, поскольку тот обладал сильным голосом и имел поставленный народный вокал. – Успех гарантирован, – увещевал Дробыш, сверля Ярослава полным энтузиазма взглядом. – Имидж мы тебе, конечно, подкорректируем. Эти твои дреды ни к селу ни к городу. Репертуар тоже придется сменить, но, я думаю, ты сам понимаешь, что то, что ты сейчас поешь, и близко не твой уровень. Ну, что скажешь? Напористость продюсера пугала Ярослава, которому еще не доводилось сталкиваться с тем, чтобы кто-то так яростно желал с ним работать. Он не наблюдал толп желающих заполучить себе перспективного вокалиста, даже когда вышел в финал "Фактора А", а ведь тогда он был моложе и гораздо податливее. Казалось бы, удача наконец улыбнулась ему, но Ярослав не спешил бросить всё наработанное за эти годы ради новой иллюзорной цели, которую рисовал перед ним Дробыш. Он так давно шел к популярности, что перескакивать с одного на другое, когда его трек завирусился в тик-токе, было бы крайне опрометчиво. И всё же нельзя сказать, что Дробыш совсем не заинтересовал его. – Слушай, не знаю. Надо подумать. По правде говоря, я не ожидал, что ты предложишь мне радикальные перемены. Ярослав не врал. Соглашаясь на встречу с продюсером, он предполагал, что тот лишь возьмет его под крыло, продвигая его песни и находя площадки для выступлений. Полностью менять свой образ не входило в планы певца. – Если боишься потерять узнаваемость, можем пока оставить дреды. Будем преображаться постепенно. Я бы вообще как-нибудь обыграл это преображение. Типа русский парень избавляется от всего навязанного Западом. А вот насчет репертуара… Я тебе честно скажу, ты со своей "Улетай" далеко не улетишь. Эта музыка очень скоро выйдет из моды, и ты своим малолеткам перестанешь быть интересен. Тебе сколько? Тридцать? Ты уже и так стар для молодежи. Твоя целевая аудитория – это тетки под сорок и старше. А они слушают совсем другое. Их любимые певцы – Лепс и Михайлов. В общем, завязывай с этой недомузыкой, ты в ней всё равно не сможешь развернуться в полный рост. Тебе нужно что-то более сложное в вокальном плане. Я напишу тебе такую песню, что все бабы, которые в жизни не кончали, обкончаются. Полчаса уговоров, и Ярослав поплыл. Аргументы Дробыша были настолько убедительны, что у Ярослава не осталось никаких сомнений: предложение продюсера – его счастливый случай. Дробыш не просто гарантировал ему популярность, но и обещал передать все права на песни и другие элементы творчества. Щедрость его объяснялась просто: чтобы вызвать восторг у публики, новая звезда должна быть талантлива во всем. Но и от Ярослава требовалось кое-что взамен, несмотря на то что он был в роли уговариваемого. Дробыш не говорил что именно, однако его намеки были слишком очевидны. Одурманенный мечтой стать народным любимцем, Ярослав был готов уже на что угодно.***
Губы Дробыша скользил по длинному члену Ярослава, лежащего на откинутом сидении машины с закрытыми глазами. Одной рукой он поглаживал через рубашку гладкую, как у ребенка, грудь Ярослава, другой придерживал его член. Продюсер был чуток и нежен, что безмерно удивляло Ярослава, который ожидал от Дробыша такого же напора, который он проявлял во время беседы в ресторане. Дробыш явно получал удовольствие от процесса, причем гораздо большее, чем сам Ярослав. Он со смаком облизывал объект своего желания, уделяя особое внимание головке, терся об него носом, вдыхая терпкий аромат, легонько покусывал зубами и всасывал его до самого основания. Казалось бы, Ярослав должен был улететь на седьмое небо от этих ласк, но ему не удавалась расслабиться и полностью отдаться ощущениям. Его одолевали мысли о том, что происходящее с ним порочно и неправильно, и страх, что об этом кто-нибудь узнает. – А теперь я хочу, чтобы ты меня трахнул, – произнес вдруг Дробыш после того, как член Ярослава вылетел из его рта с характерным хлопком. Затем выпрямил спину и, едва не задев ручной тормоз, потянулся к валяющейся в ногах Ярослава сумке-мессенджере, откуда выудил тюбик со смазкой и пачку салфеток. – Я пошел назад, – сказал Дробыш, открывая ближайшую к нему дверь. – Присоединяйся. Пересев на заднее сиденье, Дробыш стал ждать того же от Ярослава, однако тот не торопился выполнять его указание. Он привел в вертикальное положение кресло, на котором только что лежал, и принялся надевать снятую с него одежду, делая это как можно медленнее, будто ему мешали стесненные условия салона (на самом деле просто оттягивая момент вынужденного перемещения к Дробышу). И всё же, как бы Ярослав не старался задержаться на месте, застегнув последнюю пуговицу на джинсах, он в конце концов покинул салон. В голове промелькнула мысль бежать, но всё зашло настолько далеко, что в его бегстве уже не было смысла. Было бы обидно позволить отсосать себе мужику и не получить взамен обещанного. Поразмыслив немного на воздухе, Ярослав, всё так же раздираемый сомнениями, принял решение остаться. Он вернулся в салон и, оказавшись бок-о-бок с сидящим со спущенными джинсам Дробышем, чуть сильнее, чем требовалось, захлопнул дверь. – Волнуешься? – поинтересовался Дробыш, опустив ладонь ему на колено. – Немного, – соврал Ярослав. – Не волнуйся. Тебе понравится. Наблюдая краем глаза за тем, как Дробыш одной рукой гладит его колено, а другой удовлетворяет себя, Ярослав опять задумался о побеге. В этот раз его остановил сам Дробыш. Схватив Ярослава за запястье правой руки, он засунул его пальцы себе в рот и, не переставая мастурбировать, принялся их сосать. – Вставь их в меня, – простонал Дробыш, выпустив пальцы изо рта, чтобы затем, задрав к ушам ноги, притянуть руку парня к своим ягодицам. Ярослава чуть не стошнило, когда, преодолевая его сопротивление, Дробыш сам вогнал два его влажных пальцев себе внутрь. – Подвигай ими, – прошептал он, насаживаясь на пальцы Ярослава. – Я не могу, – чуть ли не плача ответил тот, вырвав руку из цепкой хватки Дробыша. – Меня сейчас вырвет. Желудок свел спазм, но Ярослава сдержал позыв организма избавиться от ужина. – Тебе так противно? Ну тогда закрой глаза и представь, что я баба, – сказал со смешком Дробыш. – Я знаю, что ты не по мальчикам, так что не обижаюсь. Эти слова напомнили Ярославу о жене, которая ждала его дома. Ярослава снова замутило. – Ну так что? – произнес Дробыш после минуты молчания. – Мне еще долго лежать в раскоряку? Ярослав обернулся к Дробышу и увидел, что тот сам проникает в себя пальцами, заталкивая внутрь выдавливаемую из тюбика смазку. Его орган внушительных размеров был в полной готовности, чего нельзя было сказать об органе самого Ярослава. – У меня не стоит, – произнес Ярослав, надеясь, но не веря, что это избавит его от необходимости совокупляться с продюсером. – Снимай штаны, – скомандовал Дробыш, который явно не собирался отступать. Ярослав неохотно подчинился. – Теперь трахни меня в рот. Устроившись у Дробыша между ног и нависнув над ним так, что его пах оказался на уровне жаждущего рта продюсера, Ярослав, придерживая себя за основание члена, протолкнулся внутрь. Затем сделал несколько движений тазом, заставив Дробыша не раз подавиться, и, как только почувствовал, что стал готов, сразу же высвободил свой орган. Распаленный Дробыш разочарованно вздохнул, но возражать не стал. Он лишь вытер тыльной стороной руки подбородок, обильно покрытый слюной, а после, не меняя приказного тона, потребовал трахнуть его в зад. Желая закончить всё это как можно быстрее, Ярослав опустился вниз и, с трудом уместившись в тесном пространстве авто, вошел в продюсера с толчка. Тот болезненно застонал. – Полегче, – закряхтел Дробыш, когда Ярослав уже начал двигаться в нем. – Мне больно. Услышав это, Ярослав попытался выйти, но Дробыш удержал его, обхватив ногами бедра. – Продолжай, – сказал он уже более расслабленным голосом. Ярослав возобновил движение. Понадобилась пара минут, чтобы Дробыш закончил. Он извергся на живот и, расслабив ноги, позволил Ярославу выйти из него. – Это было охуенно, – прорычал Дробыш, размазывая по животу сперму. – Давно так не кончал. Откинувшись на спинку сиденья, Ярослав приготовился отдыхать, но только он прикрыл глаза, как снова почувствовал губы Дробыша на своем стоящем члене. Заглотив его член максимально глубоко так, что слезы выступили из глаз, Дробыш сделал несколько движений головой и, этого оказалось достаточно, чтобы, издав жалобный стон, Ярослав излился в его горло.***
На небе уже сияла заря, когда машина Дробыша подкатила к дому Ярослава. Они не пожали друг другу руки, но, выходя из машины, Ярослав понимал, что сделка с Дробышем была заключена.