Признание Нептуна

Чигири смотрел столь печально, что и Рео не мог заставить себя дежурно улыбнуться ему в последний раз, да даже просто взять и отвернуться сил не осталось. Может, Микаге вообще не стоило ничего отвечать? Хëма прекрасно осознавал, что сказать что-то такое — неразумно. Рео не то, что над его признанием не подумал, он сразу же с ходу выразил чёткий, пронзающий мягкую мышцу, бьющуюся из последних крупиц воли, отказ. Это не то, чего хотел юноша сейчас. У него не осталось желания побыть здесь ещё немного нежно-взволнованным, нет, совсем не так. Эта мечта изжила себя. На её место пришло кое-что более кровавое и ужасное. Кое-что, называемое бегством. — Чигири, знаешь, возможно мы вместе в другой вселенной. Вырывается само собой, и хамелеон сам не осознаёт, что именно сказал только что. Чего он хотел добиться до такой степени жалкой фразой? Может, привести сокомандника в чувства? Или поддержать, утешить, дать понять, что не всё потеряно? Микаге не видел перед собой ничего, кроме чего-то всепоглощающего, холодного, ненавистного ему ранее и до сих пор, жуткого и совершенно необузданного. Вокруг темнота и Чигири, в омутах которого видна катастрофа вселенского масштаба, или театр теней, а может, очередной взрыв сверхновой на где-то на краю галактики. — Почему мы не можем быть вместе и в этой? Он знал ответ, но от чего-то всё равно задал бессмысленный вопрос, растворившийся в напряжении воздуха. Никто больше не даст ему понять, как стоит правильно поступить. Никто больше не подбодрит его перед тяжёлым матчем с бастардами. Никто больше не подарит ему этого освежающего чувства после поражения. Никто не возьмёт его за тёплую ладонь так же, как это делал Рео. — Прости. Оттолкни меня, пожалуйста? А то я почему-то уйти никак не могу. Этот тон, звучащей печальней даже всех тех высказываний, когда тот молил о чём-то, пытаясь вспомнить об их с Наги расставании более детально, разбивал окна в мире пантеры, рушил одним своим слогом целые города и уничтожал параллели. Кажется, они оба медленно погибали. И Хëма, в конце концов, не выдерживает, протягивая подрагивающее запястье вперёд и мягко, почти что невесомо, будто бы опасался того, что с этого момента кто-то, кого знали как «мастер на все руки», исчезнет, наконец толкает его одним кончиком указательного пальца. С этого момента для Микаге Рео более не существует никакого Чигири Хëмы. Только вот для того самого Чигири Хëмы Микаге Рео был, есть и будет столько, сколько ещё сияет его душевная улыбка, освещающая целую солнечную систему, от которой юноша отдалился самостоятельно, походя на Нептун.