Спектрофобия

Губы ловят жадный вдох, мгновенно погружаясь обратно в прозрачную глубину. Ладони гребковым движением зачерпывают воду, разводя вдоль дорожек волны и кучу брызг в придачу. От переносицы очков саднит кожа, натертая многочасовыми тренировками, в желудке плещется соляная кислота вперемешку с хлорированной водой, а мочевой пузырь по-дружески просит вылезти на сушу и опорожниться. Все эти мелочи не имеют значения: сегодня получилось улучшить результат на целую секунду. Не стал ехидно скалиться парням на зло, создавая впечатление, что, обогнав чертовы сотни миллисекунд, я не захочу большего. Тренер в какой-то момент привлекает к себе внимание громким звуком свистка, звонко ударяющим по помещению. Подчиняясь сигналу, подплываю по-собачьи к месту сбора, поддразнивая тем самым Антона, присевшего на корточки с характерным хрустом коленей, подобным дробящим сжатием челюстей о найденные в мусорке кости местных дворняг. — Секция для малышей через пару часов, ты не перепутал время случайно? — оценивает мою демонстративность, щурясь серой радужкой из-за ослепляющих солнечных лучей, пробившихся через широкие окна и игриво бликующих по воде. Лето подходило к своему логическому завершению, напоследок радуя жителей средней полосы теплыми деньками без проливных дождей. — Простите, я время еще не научился считать, — пацаны взрываются хохотом, хлестко ударяя по напрягшимся лопаткам. Сегодня собрались втроем: Котлетник, Торч и я. Нас выбрал Антон на городские соревнования в честь начала учебного года, потому остальные пловцы отсыпались по домам, проиграв до утра в доту да налакавшись до изжоги энергетиков. — Скоро в школу пойдешь, тебя там всему научат, — парировал мужчина, снимая с шеи спортивный секундомер. Повторно объявив лучшие результаты, Антон последовательно распределил нас на дистанции и стили. Нам с Торчем достался один и тот же заплыв стометровки брассом, Котлетнику же предстояло плыть кролем. Чтобы не расслаблялись, накинул сверху комлекс, что, в общем-то, не было для нас сюрпризом. Огласив конец тренировки, Антон скрылся за дверьми тренерской, на ходу отвечая на звонок Лене, его девушке. К отношениям в команде, особенно между тренером и несовершеннолетней, многие отнеслись с открытой неприязнью, но пара была настолько поглощена друг другом, что злые языки оставались для них фоном. Удаче мужчины можно было лишь позавидовать: спортивное тело красотки приводило в восторг парней, что явно передергивали на нее одинокими вечерами после домашки, при друг друге лишь демонстративно плюясь злобными комментариями, по-своему трактуя даже самое безобидное взаимодействие между ними. Я же был равнодушен к чужим сношениям, но для убедительности угукал на мнение, что сосать у взрослого мужика полный зашквар. И откуда только им знать? Поймав на лету колобашки, устанавливаю их друг на друга, для надежности подперев подбородком самую верхнюю. Дрифтуя в сырых шлепках по мокрому полу, заношу инвентарь в пропахшее сыростью небольшое складское помещение. Пацаны уже вовсю болтают в сауне: слышу вибрацию их голосов через стенку. Высунув голову из-за стены, оглядываю бортики на всякий, потому что Антон обязательно запарит мозги дисциплиной, считая, что после нас всегда остается бардак. Я же замечал, что весь порядок на бардаке и держится. Присоединяюсь к уже распаренным парням, покрытых с ног до головы красными пятнами, будто подхватили какую заразу. Что вполне возможно: помню, как лечил грибок практически месяц, изнывая без водных тренировок. Сбрасываю на пол шлепки и рывком подтягиваюсь на верхний полок, нежась от окутавшего со всех сторон тепла. Втянуться в беседу не стоит труда: этот дуэт никогда не обременял себя философскими рассуждениями. Вставив свои пять копеек насчет нового выпуска Версуса с Гнойным и Оксимироном, прикрываю глаза. С острого угла нижней челюсти стекают капельки пота, оставляя соленые дорожки на груди. Мое замечание о цвете рубашки Окси вызывает бурю эмоций со стороны Котлетника, вставшего на защиту своего почитаемого кумира. Когда начинает вести голову, а кожа становится суше мозолей на стариковских пятках, вываливаемся из сауны и выводком плетемся в раздевалку. Прихватив полотенце из шкафчика, занимаю свободную кабинку, раскидав мыльные принадлежности по полке. Щедро лью гель для душа на руку, сразу же шлепаю ею по груди, пока ядрено пахнущий гель не растекся меж пальцев. Намыливаю плечи, пробегаюсь рукой по шее, ощупывая костяшками пальцев подвижный кадык. Торч заскакивает в соседнюю кабинку и тянет руку через щель ко мне, желая за чужой счет пропахнуть силой джунглей. Протягиваю ему купленный вчера матерью акс, пока в сток сливается мыльная пена. Провожу руками по крепким бедрам, до куда дотягиваюсь веду рукой между лопаток. Быстро намыливаю и смываю голову. Опоясываю именное полотенце вокруг бедер и сталкиваюсь с отражением в зеркале: высокий широкоплечий красавчик с очерченными кубиками пресса придирчиво окидывает взглядом серо-голубых глаз точеное тело на наличие несовершенств. Активный спорт и правильное питание делают свое дело, потому отказываться от идеальных форм было подобно смерти. Перекатыванием меж пальцев складочек жира на животе можно было заняться в спокойной обстановке и дома, потому отмеряю шлепками прямой угол и отворачиваюсь от куска стекла, изрядно высасывающего у меня нервы после каждого столкновения взглядом. Или во всем виноват только я? Махнув по сторонам мокрой головой, чтобы не налилось за шиворот, открываю дверцу шкафчика. Хватаю рукой толстовку трешер, накидываю ее на голое тело, благо до дома меньше минуты быстрым шагом. Натягиваю боксеры, следом шорты. Когда молния съедает рельсы на спортивной сумке, из душа выходит Котлетник, кивком головы прощаясь до вечера. Мой распорядок дня, сколько я себя помню, зимой и летом одним цветом: утренняя тренировка перед учебой, домашка на коленке во время переменки, вечерняя тренировка и сон. Замкнутый круг, пугающий с каждым днем все сильнее, однако вырваться из привычного хода событий сил не находится. Антон пророчит мне победоносное будущее спортсмена, родители не торопятся заводить разговор насчет высшего образования, а я чувствую себя настолько потерянным, что не даю себе ни единой свободной минуты, чтобы ощутимо встряхнуть себя: дать уже согласие тренеру на сборы в школу спорта или стать прилежным студентом в какой-нибудь Бауманке. Спрыгиваю с последних двух ступенек со звонким шлепком от вьетнамок, шагаю мимо буфета в пустующий гардероб. Перекидываюсь через стойку, ложась грудью на деревянную поверхность, и хватаю мешок с кроссовками. Не шнуруясь, покидаю двухэтажное каменное здание, в котором провел детство, бессознательную и с трудом осознаваемую юность. На часах раннее утро, но с травы уже высохли капельки росы. Когда прохожу по тропинке, скрытой по бокам зарослями из крапивы и репейника, стихают надоедливую трескотню кузнечики, принимая за чужака. Не обижаюсь на них, хотя проношусь здесь уже много лет наперевес с портфелем и спортивной сумкой. Дома приятно пусто: родители на работе, потому можно скоротать время до вечера в компании ютуба, стаскав в комнату все чашки из кухни. Под легкий завтрак досматриваю новое видео Ларина, размышляющего о становлении новой легенды мемов - Шурыгиной. Раскрывая тайну донышка, он прошелся по всем тонкостям работы полиграфа, отмечая абсурдность хайпового выпуска. Мои вкусы на видеохостинге никто не разделяет, потому приходится в одиночестве гонять мысли по голове, примеряя открытые высказывания храброго блогера к своим собственным. Плюхнувшись на кровать, цепляю лежащий рядом телефон и снимаю блокировку механическим движением пальцев по экрану. В секретной беседе класса, доступа в которую не было только у классной, шло бурное обсуждение: всех интересовали личности новеньких учеников. Несмотря на то, что будущий десятый класс и так состоял из смешения трех девятых, что позволяло обзавестись новыми друзьями, с которыми ты раньше много лет толкался локтями в общей для параллели раздевалке, наше стадо умников было решено разбавить новыми лицами. Не дочитываю льющийся поток сообщений до конца, так и не узнав имени потенциального соседа по парте, с которым сведет меня сама судьба через три дня. Захожу по привычке в любимые паблики, сохраняя пачкой эстетичные на мой взгляд картинки рассветов, полуобнаженных девочек и американских реперов в спущенных до колен широких штанах и модных кроссовках, которые примерить на собственную ногу я смогу только в мечтах. Сверху вижу мгновенное оповещение, что мою обновившуюся коллекцию краденых, вероятно, с пинтереста, фотографий оценило несколько моих друганов. Лайкаю бездумно их сохраненки в ответ, стремительно уставая от тупого залипа в телефон.

***

Едва успеваю навести условный порядок в квартире, когда слышу сигнал домофона, сообщивший о возвращении родителей. Прихватываю сумку и сбегаю по лестнице вниз, огибая пролеты один за другим. Отец на третьем этаже балансирует с сумками продуктов, перекатываясь из стороны с пакетом молока в сторону пакета с яйцами, пока мать копошилась на первом, орудуя ключом в ящичках с почтой. Задумчиво перебирая в руках стопку писем, важных и не очень, она поинтересовалась моими делами, пока я притормозил у двери в подъезд, получив на все вопросы мычание. Вырываюсь на улицу, вдохнув полной грудью, и отправляюсь в место, где меня ждут и никогда не осудят, кроме Антона, разве что. Плавно вхожу в воду прыжком, погружаясь в будоражащую прохладу, решив начать разминку с кроля на груди. Тренер периодически показывает новые движения, корректируя ошибки. Через несколько дорожек от нас занимаются группы помладше. Слышу долетающие через обтянутую головой шапочку восхищенные вздохи восьмиклассниц, вероятной мотивацией для посещения тренировок у которых являлся безупречный вид парней постарше. Не фокусируюсь на мысли, что я чей-то идеал, что, безусловно, не могло не льстить, так как с самооценкой проблемы у меня все-таки были, а просто продолжаю задерживать дыхание, проплывая очередные пятьдесят метров практически на одном вдохе. Завершая тренировку заплывом на время, Антон снова куда-то стремительно стартует, оставляя нас с Котлетником и Торчем одних. Не задерживаемся и мы, покидая здание бассейна под оживленную беседу. Спустя долгие минуты прощаний разбредаемся по домам. Растираю кулаком сведенные к переносице брови, но сразу же хмурю их обратно, заметив, как с балкона третьего этажа рыбачил вполне себе настоящей удочкой сосед. На какой клад он рассчитывал остается только догадываться. Прохожу к подъезду, не задирая головы, надеясь не стать желанной добычей рыбака. Вбиваю комбинацию на домофоне, спугнув вылезших на горячий металл дверей пауков-сенокосцев, сбежавших от большого, угрожающего своим равнодушием парня. Массовых убийств членистоногих за мною не было замечено, но кузнечики с тропинки могли настрекотать на ухо длиннолапым что угодно. Дома закрутило живот из-за запаха оладьев, потому не отказываю себе в трапезе, разделяя ее с отцом, заканчивающим вторую кружку ароматного чая. Раздирая зубами пышное тесто, нанизанное на вилку, медленно пережевываю, чтобы через пару мгновений не обнаружить себя перед пустой тарелкой с мучающей тяжестью в желудке. Эпизоды компульсивного переедания сопровождали меня всю жизнь, однако понять, что это за напасть, я смог, подслушав треп одноклассниц на очередном скучном уроке. Со временем получилось контролировать позывы уничтожить все съедобное, но в эмоциональные моменты я все равно обжимался с холодильником, после выблевывая отвергнутые моим пищеварительным трактом сочетания продуктов. Засыпая с наушниками в ушах, я представлял, как собственными руками заливал китов бензином, льющимся из взявшихся из ниоткуда канистр.