Последний Ши

Холодный сквозняк переулков добрался до голых лодыжек небожителя и ледяным хватом вцепился в бледную кожу. Мужчина не обратил на это внимание, продолжив бесцельно шагать по тёмной улице отдалённого квартала. Огни центра далеко позади, оттуда же доносятся звонкие голоса и музыка, в небо периодически поднимаются бумажные фонарики с чьими-то желаниями. По несчастливой случайности Ши Цинсюань попал в город, где проходил ежегодный фестиваль невесть чего - небожителя это совершенно не интересовало. Сейчас он предпочёл бы тихую деревушку на краю света, чтобы не видеть никого и ничего. Если бы она оказалась заброшенной, небожитель ни капли не расстроился бы. Сложно представить более разбитого Цинсюаня, чем сейчас. Он сбежал из дворца, чтобы никто не заметил его слёзы. За два глубоких вдоха с задержкой в минуту после каждого, чтобы не разрыдаться посреди Небесной столицы, он добежал до края и прыгнул вниз. Повелитель Ветра покинул Небеса, не успев ни с кем попрощаться. Место приземления было неважно, впрочем как и сам процесс. В тот момент ему хотелось либо разбиться о землю, как простому смертному, чтобы от тела остались лишь неузнаваемые фрагменты, либо испариться в воздухе, не достигнув земли, исчезнуть из всех трёх миров, рассыпаться пылью над Восточным морем. Как жаль, что море потеряло хозяина. С тех пор оно поглотило ни один десяток рыбацких лодок и торговых судов. Шторм в некогда спокойных водах не утихал по сей день, заставляя людей возносить всё больше молитв Повелителю Воды. Но увы, их уже некому выслушать. Мольбы уносились в пустоту, воды не успокаивались. Ши Цинсюань остановился у порога старой ночлежки. Его одеяния совсем не подходили грязному кварталу, куда он забрёл. Ставший серым от дорожной пыли подол ханьфу в трущобах казался белоснежным. По пути на небожителя жадно смотрели попрошайки, примечая золотые украшения. Цинсюань любил дорогие и изящные изделия, он носил серьги, браслеты и подвески, украшал золотыми нитями одежды. Но теперь самым ценным стал холодный камень за пазухой. Небожитель спрятал его ближе к сердцу, чтобы не потерять и не повредить. В мире осталась только одна нефритовая подвеска семьи Ши. Эта ноша вдруг стала невыносимо тяжелой, Цинсюань не был готов нести её в одиночку. Повелитель Ветра тяжело переживал смерть брата. Сначала его душили слёзы и обида. Он был зол на себя, на Ши Уду, на Черновода. Долгое время он не испытывал ничего, кроме разрывающего изнутри горя. Глаза, горло и лёгкие жгло, было больно дышать. Каждый вдох заканчивался срывом в рыдания. Цинсюань закрывал руками рот, но ничего не могло остановить переполняющую его боль. Дни и ночи слились в одну большую пропасть, небожитель потерял счёт закатам. Он ничего не ел и не выходил в люди. По округе поползли слухи: одни считали, что в окрестностях завёлся дикий зверь, завывания которого не смолкали до рассвета, другие - что в лесу поселился скорбящий демон. Позже, когда Цинсюаню уже нечем было плакать, он просто лежал в заброшенной хижине и ни о чём не мог думать. Любая мысль возвращала его к брату, поэтому он осознанно отказался от этого. Сорванный голос, обезвоживание и пустота в голове - это всё, что осталось у Цинсюаня. Он сжимал через одежду нефритовую подвеску и смотрел в дырявый потолок. Лучи рассветного солнца медленно ползли по стенам, спускаясь к телу на полу. Небожитель отвернулся. Ши Цинсюань был похож на полный сосуд, в нём никогда не было пусто. Но одно событие разрушило его жизнь, пошла глубокая трещина и вскоре расколола прекрасный кувшин. Все эти дни из Цинсюаня выливались эмоции, он проживал своё горе. Теперь разбитый сосуд невозможно наполнить, небожитель стал собственной тенью, пустой оболочкой. Он бродил по тёмным улицам, смотрел на людей, но ничего не чувствовал. Раньше от вида больных и грязных его охватил бы ужас, страх. Сейчас ничего, пустота. Повелителю Ветра были безразличны жадные взгляды в его сторону, он просто шёл дальше. В ночлежке подавали сильно разбавленное подобие вина, чёрствые булочки и пересоленный бульон без мяса. Белые одежды цеплялись за гнилые половицы, поэтому небожитель старался лишний раз не шевелиться во время еды. Он через силу заталкивал отвратительный бульон в себя, потому что надо. Это была первая еда за всё его пребывание на земле. Хлеб встал в горле комом, пришлось запивать кислым вином. Он не ел ничего хуже этого ужина на окраине неизвестного города. Закончив трапезу, Цинсюань окинул присутствующих взглядом. Однотипная серая одежда, руки в трудовых мозолях, многолетняя грязь под ногтями, которую уже никакое средство не берёт, спутанные волосы перевязаны чем попадётся, чтобы не мешали работе - люди в этих местах одинаковые. Небожитель здесь лишний. Старому Цинсюаню было бы неудобно, он бы смутился и побыстрее закончил бы ужин, чтобы закрыться в снятой комнате. Но нынешний Повелитель Ветра продолжал сидеть и безразлично разглядывать окружающих. Из всех выделялся лишь мужчина за крайним столом. Его одежда отличалась богатством на фоне остальных. Тёмно-бордовое ханьфу выгодно оттеняло алый мешочек на поясе. Он был похож на случайно забрёдшего сюда торговца, но общался с хозяином ночлежки как со старым знакомым. Ему принесли напиток в потёртом сервизе - явно лучший из имеющихся у хозяина. К чаю мужчина не притронулся, он тоже осматривал посетителей. Но в отличие от Цинсюаня он хищно рыскал в поисках собеседника, поглаживая бархатный мешочек на поясе. Их взгляды пересеклись, и лишь тогда торговец сделал глоток - жертва найдена. Повелитель Ветра не желал знакомиться или что-то покупать, но контраст грязной ночлежки и хитрой улыбки мужчины его заинтересовали. Впервые за недели в мире смертных Цинсюаня что-то привлекло. Он зацепился за это чувство как за спасительную соломинку и первый подошёл к мужчине. После многодневной истерики небожитель перестал ощущать себя, больше не проявлял эмоции и не взаимодействовал с миром. Пустота внутри становилась всё больше, но Повелителя Ветра это не беспокоило, ему было безразлично. Теперь же в нём загорелась маленькая надежда на восстановление, огонёк, за которым Цинсюань охотно последовал. Мужчина поприветствовал небожителя улыбкой и жестом указал хозяину, что его спутнику тоже нужна чашка. Пока перед Цинсюанем не появился горячий напиток, мужчины открыто рассматривали друг друга. Торговец оценивал господина в белых одеждах, явно по ошибке попавшего в эту дыру. А небожитель пытался понять, почему сидит сейчас перед незнакомцем. К чаю он не притронулся. - Молодой господин, Вы дорого одеты, - заулыбался мужчина. - Большая редкость для этих мест. Цинсюань хранил молчание. На языке ещё осталась раздражающая рецепторы кислота вина. Но чая в незнакомой компании не хотелось. - Вижу, господин чем-то опечален, - продолжил искусственно улыбаться торговец. - Желаете поделиться? - Нет, - небожитель всё ещё не понимал своего поступка. - Тогда зачем же Вы ко мне сели? - на лице улыбка, а в голосе холод. Ответа на это вопрос у Цинсюаня не было. Ему на секунду померещилось какое-то чувство, заиграл интерес, но сейчас он уже пожалел о своём безрассудстве. - Вы тоже не вписываетесь в... - Повелитель Ветра не смог подобрать нейтральное слово, поэтому просто обвёл окружающую обстановку раскрытой ладонью. - Вы правильно заметили. Квартал здесь так себе, сброд да нищие. Все, кому не нашлось места там, - он абстрактно махнул рукой в сторону центра города. - Но они тоже хотят быть счастливыми, поэтому я здесь, - и снова улыбка, которая больше походила на оскал. - Вы музыкант? Или хозяин уличных артистов? Наивность Цинсюаня рассмешила мужчину. - Вы слишком молоды, чтобы знать, но Ваш отец наверняка меня понял бы. Небожитель выглядел, как сын аристократа. Белая кожа, почти чистая дорогая одежда и золотая заколка в волосах. Удивительно, что на него не напали в ближайшей подворотне. - Эти люди плохо живут, но готовы много заплатить, чтобы ещё хоть раз почувствовать то, что я могу им дать, - мужчина отвязал мешочек от пояса и положил на стол. - Уверен, Вы такое не пробовали. - Что это? - Причина, по которой Вы перестанете грустить, - увидев недоверие в глазах Цинсюаня, торговец продолжил. - Неважно, что произошло. Один вдох, и Вы забудете. Второй Вас расслабит. А третий подарит жетон в мир приятных ощущений. Просто представьте, что Вы лежите, Вам приятно и делать для этого ничего не надо. Вам хорошо по факту существования. Это, - он указал на мешочек. - Вам поможет. Цинсюань долго смотрел на мужчину, потом на бархатный мешочек. Он понимал, что ничего не бывает "просто", но сейчас ему хотелось что-то ощутить, что-то хорошее. Небожитель устал быть пустым, это привело его в гнилую ночлежку к подозрительным людям. Внутри боролся голос разума, умоляющий не принимать ничего из рук незнакомца, и желание вернуться к прежнему себе. Сбегая с Небес, Цинсюань ничего не взял. Все деньги остались во дворце. Поэтому небожитель снял с мизинца золотое кольцо и положил перед торговцем на стол. - Этого достаточно? - Более чем, - расплылся в улыбке мужчина. Из бархатного мешочка он достал небольшую тканевую подушечку размером с две фаланги и протянул Повелителю Ветра. Белый квадратик плотно набит чем-то ароматным. Это очень похоже на табак, но чуткий нос Цинсюаня распознал примешанный незнакомый запах. - Вы когда-нибудь курили табак? - Да, - соврал небожитель. Их встреча закончилась так же быстро, как началась. Цинсюань поднялся на второй этаж, где его ждала снятая комната. Сжимая в ладони приобретённую подушечку, небожитель поспешил к себе. У двери его нагнал хозяин ночлежки, всучил трубку и зажжённую свечу со словами: "это Вам от господина с первого этажа". Конечно, торговец сразу понял, что у Цинсюаня этого нет - курительными смесями баловались аристократы, но точно не их дети. В маленькой комнатке еле помещалась кровать с прохудившимся матрасом, тумба и шкаф. Пожелтевшие от времени стены не давали вдохнуть полной грудью, хотелось задержать дыхание и побыстрее открыть окно. Но Повелитель Ветра сдержался и прошёл к спальному месту. Половицы под ногами скрипели, несмотря на небольшой вес небожителя. Он аккуратно сел на кровать, чтобы не сломать гнилые рейки под матрасом. Прошлый Цинсюань переночевал бы лучше в лесу, чем ютился бы в старой ночлежке. Но теперь выбирать не приходилось. Он разложил приобретения на кровати и тяжело вздохнул. В подушечке действительно оказалась примесь серой пыли среди сухих листьев табака. Цинсюань растёр её между пальцев и поднёс к носу, но даже так ничего не понял. Это был опиум. Им широко пользовались лекари, но через какое-то время недешёвый стимулятор стал популярен среди знати. Аристократы баловались примешиванием его в напитки и к табаку, но мало кто знал, что слезть с коварного опиума не так легко. Богачи тратили крупные суммы, а бедняки в погоне за счастьем прожигали последние деньги, одаривая торговцев смертью золотом. В том квартале, где остановился Цинсюань, люди работали, чтобы достать хоть немного обработанного мака. Днём они упахивались в полях, а ночью с головой уходили в купленные ощущения. Цинсюань никогда не стремился понять их мотивацию, но теперь она сама его настигла. Потеря близкого человека опустошила небожителя, и Повелитель Ветра пошёл на крайние меры. Дрожащими пальцами он заправил трубку и поднёс к горящей свече. Пламя беспокойно дёргалось, отговаривая небожителя, но все равно опалило трубку. Комната быстро наполнилась запахом тлеющего табака. Тонкая струйка дыма поднималась к потолку и бесследно растворялась в воздухе. После первой затяжки небожитель зашёлся в кашле. Лёгкие раздирало изнутри, горло заболело от судорожного кашля, но он продолжил. Чем больше Повелитель Ветра вдыхал, тем больше привыкал к неприятной щекотке внутри. Руки перестали трястись, и Цинсюань полусидя расположился на кровати лицом к окну. Он почувствовал, как тёплая волна поднялась от поясницы к животу и медленно поползла на грудь. Ночная прохлада отступила, и тело охватил приятный жар. Наэлектризованный воздух покалывал пальцы. Цинсюань поднял руку и осмотрел её в тусклом свете свечи. Внешне всё было обычным, но ощущения не пропали. Его кожу будто покусывали десятки мелких жучков. Он представил, как опускает ладонь в миску с насекомыми, и почему-то улыбнулся. Ему никогда не нравились жуки, но сейчас эта мысль вызвала радость. Жар тем временем добрался до лица, и щёки обожгло прилившей кровью. Цинсюань был похож на больного. Его лицо окрасилось в алый, зрачки в тёмной комнате на удивление сузились, а во рту пересохло. Но за водой Повелитель Ветра не собирался. Он продолжил лежать и улавливать изменения. К жару в теле добавилась тяжесть. Он чувствовал себя раскалённым на солнце камнем у берегов Восточного моря. Лёгкий бриз унёс воспоминания о встрече с неприятным торговцем, о заискивающем хозяине ночлежки, о самом заведении и о безымянном городе в целом. Цинсюань прикрыл глаза. Его лицо согревали лучи палящего солнца, под пальцами появился горячий песок, и где-то далеко шумели волны. Беспокойное Восточное море сделалось тихим, ощущая близость знакомой крови. Сердце Цинсюаня наполнилось радостью, он вернулся в родные края. Казалось, что ещё немного и его руку возьмёт тёплая ладонь брата, потянув за собой, как в детстве. Небожитель наслаждался моментом, когда он мог думать о брате и не задыхаться от удущающих слёз. В шуме моря слышался еле заметный шёпот, принадлежащий Ши Уду. Брат ласково обращался к младшему по имени, а тот улыбался и упрямо держал глаза закрытыми. Цинсюань долго лежал без движения. Если бы он спал, это был бы самый прекрасный сон, который он когда-либо видел. Небожитель нехотя открыл глаза. В окно светила полная луна, заливая мягким светом всю комнату. Свет переливался разными цветами и сверкал, будто осколки битого стекла. Лунные зайчики блестели на стенах и потолке, прыгали по кровати и самому Цинсюаню. Давно небожитель не чувствовал такой лёгкости. Он мысленно превратился в пушинку и танцевал в цветном свете луны. Но это ощущение оказалось обманчивым. При попытке потрогать блики Повелителю Ветра не удалось поднять руку. Внутри лёгкость, но конечности налились неподъёмным свинцом. Так даже лучше, Цинсюань останется лежать до самого утра. Он бы хотел забыть прошлую жизнь и остаться в этом моменте навсегда. Ему не нужна еда, он больше не хочет пить, внутри покой и желание остаться на том берегу Восточного моря. * Ветреный Цинсюань влюбился. Он любил искусство, музыку, красиво одеваться и гулять до рассвета, но одного демона он любил больше всего на свете. Это была страсть, самый настоящий ураган эмоций. Небожитель краснел, бледнел и покрывался пятнами только от упоминания любимого. Он с нетерпением ждал каждой встречи, с трепетом в груди писал письма и испытывал детский восторг, когда получал ответные. Глупая влюблённость вскружила Цинсюаню голову. Это произошло с первого взгляда. Се Лянь с супругом пригласили Повелителя Ветра выпить в одном из заведений Призрачного города, небожитель с радостью согласился. Он часто навещал друга и уже привык к яркости улиц и шумным посиделкам среди демонов. Наследный принц сидел напротив Ши Цинсюаня и краснел от собственного предложения. Хуа Чэн молча наблюдал за возмущением Повелителя Ветра и периодически косился на возлюбленного. - Демон?! - небожитель чуть не вскочил со своего места. - Ваше Высочество, Вы рехнулись! - Я понимаю, что это звучит дико, но послушай, - Се Лянь придвинул чашку друга ближе к середине стола, чтобы тот на эмоциях не перевернул её. - Он замечательный. Уверяю, тебе понравится. - Непревзойденный?! - глаза Цинсюаня округлились от удивления и возмущения. - Да, но это неважно, - принц замахал руками перед собой, прерывая очередное восклицание друга. - Саньлан тоже Непревзойденный, но мы вместе. - Вы... У вас совсем по-другому всё! - Дай ему шанс, Цинсюань, - взмолился принц. - Одна встреча. Ты сможешь сразу уйти, никто не остановит. Повелитель Ветра понял, что спорить бесполезно. Насупившись, небожитель вернул чашку на место и взглядом уткнулся в своё отражение. - Брат убьёт меня, - тихо констатировал Цинсюань. Но угрюмое настроение держалось ровно до того момента, пока в заведение не вошёл высокий демон в чёрном. Тёмная накидка скрывала статную фигуру и мёртвенно бледную кожу. Чёрный наряд выгодно подчёркивал все изгибы, а скромные серебряные украшения придавали лёгкую непринуждённость, делая эту встречу чем-то обычным. Непревзойденный не нарядился в свои лучшие одежды, не пытался понравиться Цинсюаню и этим его зацепил. Небожитель с первого взгляда понял, что пропал. За ужином он сидел молча и в упор разглядывал острые черты лица демона. Хэ Сюань будто бы не на смотрины пришёл, вёл себя отстранённо, тоже молчал и только ел. "А он вообще знает, что нас пытаются свести?" - подумал Ши Цинсюань, когда их взгляды пересеклись. * Небожитель лежал на кровати в старой ночлежке и улыбался приятным воспоминаниям. Перед глазами мелькали яркие моменты, и сердце Цинсюаня сжималось. Он вспомнил первую встречу с Черноводом, как Се Лянь их познакомил. Помнил первые письма, в которые небожитель вкладывал высушенные цветы, и первый поцелуй во дворце Тёмных вод. Помнил, как сердце замерло, когда их губы соединились, как влажные ладони сжимали чужое ханьфу. Помнил холодные пальцы под своими одеждами, как они бесстыдно гуляли по дрожащему телу. Помнил, как задыхался от восторга, когда партнёр прижал его к шёлковой простыне и шептал слова любви. Он помнил всё. И всё ещё любил. Даже когда на его глазах убили брата. Даже когда Хэ Сюань стоял в крови с головой самого дорогого Цинсюаню человека. Даже тогда Повелитель Ветра любил. Он ненавидел себя за это. Воспоминания забрали слишком много сил. Луна скрылась за тучами, и комната погрузилась во тьму. Небожитель уснул. Беспокойный сон продлился не более трёх часов. Цинсюань проснулся разбитым. Рассветное солнце ослепило небожителя, заставив сощуриться. Былая лёгкость покинула тело, оставив после себя головную боль и тошноту. Повелитель Ветра закрыл лицо ладонями, чтобы спрятаться от слишком яркого солнца, и почувствовал, что его пальцы дрожат. Наравне с ними дрожь поселилась где-то глубоко внутри и заставила сердце биться в рваном ритме. Цинсюаня охватила тревога. Пустой желудок сжался так сильно, что небожитель свесил голову с кровати, оперевшись на локоть. Спазм закончился ничем. Цинсюань шумно дышал через рот, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Паника немного отступила, и Повелитель Ветра понял, что в комнате не один. Он чётко ощущал на себе тяжёлый взгляд янтарных глаз. Цинсюань с опаской скользил взглядом по старым половицам к дальнему углу комнаты, куда не дотягивались солнечные лучи. Поняв, что его заметили, мужчина в кресле выпрямился, но не покинул тень. Он терпеливо наблюдал за растерянностью небожителя. Лучи отражались в серебряных украшениях наблюдателя, попадая в глаза и подсвечивая их изнутри. Кошачий взгляд хищно выжидал в углу комнаты и не смел приблизиться к Цинсюаню, чтобы не напугать. Повелитель Ветра узнал в госте Черновода. Он знал наизусть каждый тёмный наряд своей пары, каждое строгое украшение. "Неужели не отпустило?" - подумал Цинсюань, прищурившись. Но перед ним сидел совершенно реальный Повелитель Тёмных вод. Его лицо редко что-то выражало, но сейчас губы были вытянуты в тонкую линию и поджаты, меж бровей пролегла хмурая складка. Руки держатся за подлокотники от напряжения - ещё немного, и будет слышен хруст ломающегося дерева. - Я нашёл тебя, - тихо прозвучало из тени. Цинсюань долго всматривался в тёмную фигуру и вдруг понял, что по щекам потекли слёзы. Лицо мужчины напротив исказилось, он всем своим видом выражал скорбь. Уверенная поза сменилась на закрытую, он сцепил руки в замок. Но чем хуже было Повелителю Ветра, тем больше Черноводу хотелось подойти. - Простить меня невозможно, - начал Хэ Сюань. - Но я и не прошу. Если бы выпал шанс не совершать этого... - он отвёл от небожителя взгляд. - Я бы все равно это сделал. Ненависть к Ши Уду так глубоко въелась в сердце демона, что даже любовь к Цинсюаню его не остановила. Это чувство долгие годы поддерживало в нём жизнь, отказаться от него - отказаться от себя. Небожитель был готов снова сорваться в рыдания, но из последних сил сдерживался. Ком в горле душил, заставляя дышать глубже. За ночь заколка выпала из причёски, теперь волнистые волосы были в некотором беспорядке и пышно лежали на спине и плечах. Часть прядей закрыла лицо небожителя, когда он отвернулся от демона, чтобы окончательно не разрыдаться. Сердце Хэ Сюаня рвалось на части. Эта любовь погубит обоих. Он не выдержал и подошёл к Цинсюаню. - Прошу прощения лишь за то, что всё произошло на твоих глазах, - он опустился на колени перед кроватью и заглянул небожителю в лицо. - Ты убил его, - прошептал Цинсюань. Демон ничего не ответил. Ему было безумно жаль возлюбленного, но он не жалел о своём поступке. Ши Уду был подлецом, разрушившим его жизнь, жизни членов семьи и невесты. Теперь Непревзойденный забрал то, что ему полагалось: жизнь самого Повелителя Воды и сердце его брата. Цинсюань почувствовал, как холодные руки заключили его в крепкие объятия. Он уткнулся Хэ Сюаню носом в плечо и перестал сдерживаться. Небожитель плакал, всхлипывая на каждом вдохе и содрогаясь в руках Непревзойденного. А демон осторожно гладил его по волосам и спине, успокаивая. - Я люблю тебя, - с искренним сожалением в голосе признался Хэ Сюань. Цинсюань долго плакал, вцепившись мёртвой хваткой в единственного близкого человека. Тот не отпускал, прижимал к себе и терпеливо ждал. - Пойдём домой, - наконец предложил демон. - Во дворец Тёмных вод.