A loop

Эйфория отступает слишком медленно, а на её место, словно волнами, накатывает боль. Преимущественно в районе затылка. А вместе с болью сильная слабость и тошнота. Во рту кисло, появляется желание прополоскать его. В нос бьёт отвратительный запах, от которого и так дерьмовенькое состояние становится ещё хуже. Самое простое действие — открыть глаза, кажется задачей невыполнимой. Веки свинцовые. Но когда всё же получается, ситуация сильно не меняется. Вокруг был вечерний полумрак и тишина, прерываемая звуками редких машин. — Угхр. С попытки десятой юноше удалось проморгаться и, хоть перед глазами всё плыло, более менее осмотреться, сильно прищуриваясь. Он находился в какой-то заблеванной подворотне. Тошнотворный запах шёл от мусорки и остатков чей-то жизнедеятельности. Единственными источниками света были уличный фонарь, что бросал свет на улицу за подворотней, и темно-серое осеннее небо, быстро набиравшее ночную черноту. Было холодно. Парень застонал от новой волны головной боли и прикрыл глаза, обдумывая. В черепной коробке была такая каша, что сосредоточиться на чём-то одном было почти нереально. Кто он? Что он тут делает? Почему ему так плохо и почему так сильно болит голова? «Хан! Хаааан!» В воспоминаниях раздался тоненький звонкий голосок и дальше опять ничего. Кажется, Хан — это он. Но что-то вспомнить помимо этого не удавалось. Словно какой-то вакуум. Парень попытался принять сидячее положение, облокачиваясь спиной на холодную стену. Схватившись рукой за затылок, Хан наткнулся на что-то влажное. Отдернул ладонь от головы и поднёс к глазам. На грязной руке с обломанными ногтями и сбитыми костяшками была кровь. Его кровь. Где же он так головой приложился? Или ему помогли? Стал накрапывать дождь, только ухудшая положение дел. Хан огляделся, стараясь сильно не трясти головой, чтобы не вызвать нового укола боли. Рядом с ним лежало битое зеркальце, которое юноша поспешно и схватил, чтобы узреть свой потрёпанный облик. Первое, что бросилось в глаза — болезненно бледная кожа. На скуле синяк, впавшие глаза и мешки под ними. Лицо осунувшееся. Потухшие и почти безжизненные голубые глаза. Отросшие патлы вместо волос. Было видно, что раньше они были окрашены в синий оттенок, но сейчас сильно отрасли, поэтому краска была только на кончиках, а до них шёл чёрный, словно воронье крыло волос. «Ну и жуткая же рожа у.меня?» Думалось по-прежнему очень тяжело. Парень отложил зеркало и подтянул к груди колени, заходясь в приступе сухого кашля. На нём была потрепанная, драная футболка и такие же джинсы, на правой ноге старый кроссовок, а вот левая вообще была босой. Хан от этого вида зябко поёжился, только сейчас ощущая, как сильно замёрз. Там, где были дырки на одежде виднелись ссадины и синяки. А на руках, возле локтей кожа была синяя, даже черная. Хорошо виднелись следы уколов. Чуть отведя взгляд в сторону, Хан увидел шприц. Уже использованный. А рядом небольшую битую ампулу морфина. Понимание на удивление пришло довольно быстро, даже с таким заторможенным мышлением. «Жалкий слабак.» Видимо, действие прихода полностью сошло на нет, потому что теперь он мог в полной мере прочувствовать, как болит всё тело. А ещё постепенно пришло и отвращение к самому себе. Жалкий отброс. Наркоман. Вот кто он такой. Тот, кто живёт от наступления ломки до нового прихода, тот, кто постоянно ищет новую дозу, чтобы словить кайф. Какое-то понимание мира у него в голове всё же сохранилось. Отвратительно. Стоит ли тогда жить? Он же даже не помнит ничего о своей жизни, кроме собственного имени. Может и по голове получил, пока рыскал в поисках дряни. Семья наверняка только страдает от него. Пусть он и совсем не помнит её. Мысли одна хуже другой лезли в разгорячённый мозг, заставляя чувствовать себя настолько ужасно, что взгляд парня вновь упал на расколотое зеркало. Точнее на один его крупный осколок. Взяв его дрожащими пальцами, Хан поднёс острое стекло к лицу, рассеянно разглядывая. «Такая жизнь бесмысленна. Лучше, наверное, не мучить никого.» Парень выдохнул, перехватив осколок в руке поудобнее, и уже хотел опустить его на подставленную кисть, как вдруг его ослепил яркий, пронзительный свет, заставляя охнуть от боли в глазах и выронить стекло. Хан так сильно погряз в своих мыслях, что не заметил рокота машины. Её фары сейчас как-раз и слепили его. Хлопнула дверца и послышались шаги. Парень дёрнулся, с трудом разлепляя веки и смотря на приближающегося человека. Это был высокий и широкоплечий мужчина. Морщины уже тронули его лицо, а седина волосы, но было сразу понятно — до дряхлого старика ему далеко. Он был одет словно с иголочки. Черная рубашка, такого же цвета пиджак, подогнанный точно под его мощную фигуру, брюки под цвет пиджака и начищенные до блеска туфли. Сильную шею оплетали узоры татуировки. Виски были коротко бриты, а оставшиеся волосы были стянуты в крепкий хвост на затылке. В ушах блестело несколько серебрянных колец. Аккуратная щетина обрамляла строгое лицо. Серые, почти бесцветные глаза, похожие на орлиные своей остротой вцепились в сидящего на земле мальчишку. Мужчина лениво обвёл подворотню взглядом и вновь остановился на Хане, хмыкнув. Он медленно поднял руку и вытащил изо рта сигарету. — Ну что, хороший приход словил, щенок? Раздался басовитый, с лёгкой хрипотцой голос. До Хана не сразу дошло, что обращаются к нему. Он нахмурил брови, пытаясь хоть что-то сообразить. Что этому человеку от него нужно? — .Простите?.. Начал было он, но незнакомец его прервал. — Ну и как? Нравятся ощущения? Ещё дозу хочется? Или может всё же хочешь хоть как-то поменять свою жизнь? Мужчина говорил грубо, не подбирая слов. — Или такой отброс общества только и может хвататься за шприц, чтобы убежать от реальности в мир радужных единорогов? Хан поморщился. Слова были неприятными, но точными. Он даже не знал, что ответить. Снова раздался хлопок машинной двери и на в свете фар появился ещё один высокий силуэт. Но близко он не приближался, поэтому рассмотреть ещё одного незнакомца Хану не удавалось. — Босс, что вы хотите сделать? К чему вам этот наркоман? Нас уже ждут, поехали. Новый голос звучал чуть мягче и явно моложе, но больше информации никакой не давал. Седовласый верзила только бросил на того взгляд через плечо. — Умолкни, не мешай мне. Возвращайся в машину. Ему не ответили, а мужчина снова повернулся к Хану. Он молчал какое-то время, словно раздумывая над следующими действиями, а после широко шагнул к парню, схватив того за ворот футболки и чуть было не отрывая его от земли. Хану вскрикнул от боли в голове и вцепился руками в кисть незнакомца, будучи просто в ужасе от происходящего. Он совершенно ничего не понимал. — Что.вы?.. Дрожащим голосом попытался он спросить, но верзила его снова оборвал. — Слушай сюда, щенок. Не спрашивай почему и зачем. Но я рискну тебе предложить выбор. Первое, ты отказываешься и остаёшься в этом вонючем месте. При этом мужчина метнул презрительный взгляд на шприц, а после вперился своим орлиным взглядом в слезящиеся глаза парнишки. — Второе, ты поднимаешь свою грёбанную задницу и тащишь её в машину. А я устраиваю тебе вип палату в наркологической клинике, где у тебя появится реальный шанс выбраться из этого дерьма. Выбирай. Последнее слово, тот практически прорычал, а после легонько встряхнул Хана, по прежнему держа того за ворот. Парень недоумённо воззрился на верзилу, судорожно пытаясь понять, что именно только что ему сказали. Вопросов в голове стало ещё больше, чем было минуту назад. Ему дали выбор. Хан медленно скосил взгляд на шприц, а после перевёл взгляд на осколок, которым хотел вспороть себе вены. Потом вновь посмотрел на мужчину, пытаясь найти в светлых глазах хоть какой-то ответ. Взгляд седовласого был жёстким, но в глубине парень увидел что-то ещё, что-то что он не мог описать. Хан выдохнул. Может раз он потерял память, он сможет начать всё с абсолютно чистого листа? Даже если этот незнакомец его обманет, он хотя бы попытался что-то изменить. — Ну? Раздался нетерпеливый бас. И это заставило Хана принять окончательное решение. Голубые глаза вспыхнули решимостью. — .Я.выбрал.я. — Не мямли. Я должен быть уверен в твоём выборе, щенок. Хан вздрогнул от грубого голоса и, глубоко вздохнув, твёрдо произнёс. — Я сделал выбор. Я выбираю второй вариант. Мужчина хмыкнул, вздёргивая того на ноги и толкая в сторону машины. — Правильный выбор. А теперь топай давай в машину. Он крепко ухватил парня за предплечье и повёл его в сторону машины. Хана сильно шатало, и он спотыкался, но у него получилось разглядеть чёрный спорткар. Второй незнакомец уже сидел на переднем пассажирском сиденье, но его лицо не было видно за тонированными стёклами. Седовласый открыл дверь на заднее сиденье. — Садись.как тебя там звать-то. — Меня?.. Хан. — Ну Хан, так Хан. Садись. Смотри, головой не саданись ещё сильнее. Он усадил паренька в машину, прикрывая ладонью макушку от столкновения с крышей, а после захлопнул дверцу. Быстрым шагом он обошёл машину и сел за руль, тут же включая печку в машине. Хан выдохнул, почувствовав тепло. Он сильно закоченел, сидя под осенним дождём на асфальте. На него огромным безжалостным комом начала наваливаться сонливость. — Сэр. Осторожно позвал он. — М? Мужчина взглянул на того через плечо. — А как мне называть вас? Уже на грани слышимости пролепетал Хан, борясь с тяжёлыми веками. — Зови меня Дэвид. Буркнул верзила, отворачиваясь к окну и поворачивая ключ зажигания. — Спасибо, сэр Дэвид. Это последнее, что успел сказать парень прежде, чем провалиться в сон. Дэвид хмыкнул, а машина, утробно заурчав, двинулась с места по ночному городу. — Босс? Сидящий на пассажирском сиденье мужчина обратил внимание водителя на себя. Дэвид хмуро взглянул на того и произнёс. — Замолчи. Я сам не знаю зачем это делаю. И не знаю чем это закончится. И предугадывая следующую тему разговора — срать я хотел на собрание, эти придурки меня достали. По домам. Его собеседнику пришлось лишь согласно кивнуть.