Не ругайся

Ты упрямо не могла понять, что конкретно в твоём возрасте было не так. Тебе было много больше 16, больше 18, да даже больше 21. Ты не была совсем уж неопытна, пускай и все твои предыдущие отношения были, мягко говоря… неудачными. Ты принимала их, как свой опыт, но в сравнении с тем, как к тебе относился Леон, то было абсолютно ничем. И снова про возраст. Леон был старше тебя почти в два раза, ну а тебя это вполне устраивало — ты чувствовала себя в крайней степени комфортно рядом с ним, он дарил чувство безопасности и опоры, в которым ты так нуждалась всю свою жизнь. Он был надёжным, и ты всегда была уверена в его поддержке и присутствии в твоей жизни. Хотя для того, чтобы быть вместе с ним, пришлось изрядно потрудиться. — Ты вдвое младше меня, я уже оканчивал школу, когда ты родилась… Я мог бы быть твоим отцом, не понимаешь? Совсем? — Мог бы быть. Но ты мне не отец. Леон тяжело, почти раздраженно вздохнул, но ты знала, что за этим напускным раздражением он пытался скрыть своё поражение. Ты не была глупой, он — тем более, и вы оба не могли скрывать свои чувства друг к другу. Ты не скрывала, потому что не хотела; Леон не скрывал, потому что не получалось. Вот только порой Леон относился к тебе слишком бережно. Тебе нравилось то, как он тебя оберегал, но иногда создавалось ощущение, будто он оберегает тебя от себя самого, ведь ты была намного младше, как он тебе говорил не раз. Однако ты хотела быть ближе к нему, но он не позволял. Хотела целовать его чаще, чем раз в день, хотела больше тактильности, хотела его. Но он из раза в раз отстранялся, гладя тебя по волосам или по рукам со слабой улыбкой, и продолжал о чём-то говорить. Твои мысли начали заходить в совершенно другое направление — может, это с тобой что-то не так? Может, ты недостаточно хороша или красива? Может, возраст это просто отмазка, а если не отмазка, то ты действительно недостаточно опытна для него? Или он с тобой просто играет? Ты явно накручивала себя, и это происходило уже на протяжении недели. Так что в какой-то момент ты устала. Пригласила Леона, как и обычно, вечером субботы на просмотр фильма. В этот раз была твоя очередь выбирать, и твой взгляд сразу же упал на какую-то сложную драматичную мелодраму. Леону такое не очень нравилось, в прочем, как и тебе его напряжённые триллеры, так что никто не жаловался. Когда он отошёл в туалет, ты поставила фильм на паузу. Посмотрелась в зеркало, поправила причёску, проверила, чтобы лямка нового кружевного белья, купленного, конечно же, специально для этого вечера, не перекрутилась на плече. — Ты чего? — Леон изгибает бровь, подходя к тебе сзади. — Красивая? — Ты спрашиваешь тихо, глядя в его глаза через зеркало. Приглаживаешь мягкие пряди, поджав губы. Замечаешь, как Леон еле заметно хмурится. — Красивая, конечно. Он мягко кладёт свои ладони на твою талию, и пускай на тебе короткая футболка, его руки принципиально опускаются только на ткань, ни на миллиметр ниже, чтобы не задеть твою голую кожу. — Что за вопросы?.. Сомневаешься, что ли? — Не знаю, — честно отвечаешь ты, уводя взгляд куда-то вниз. — Я просто… Не знаю я. Ты разворачиваешься лицом к Леону и вы оказываетесь вдруг очень близко. Приходится поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Раз красивая, почему нельзя большего? Ты постоянно отстраняешься, целуешь меня редко, и никогда в общественном месте. Неужели недостаточно?.. Ты поджимаешь губы и хмуришься. Леон, наоборот, поднимает брови в удивлении. — Ты? Недостаточно? — повторяет он тихо, сбитый с толку твоими словами. — Ты думаешь, что я из-за этого не позволяю сблизиться? Из-за того, что ты какая-то не такая? Мужчина поднимает руку и убирает прядку волос с твоего лица тебе за ухо, ласково проводит по волосам. — Я не знаю, что думать, Леон, — бормочешь, опуская глаза. — Тогда послушай меня. Никогда даже не думай о том, что ты «недостаточно»… что угодно. Всё достаточно. Ты красивая. Самая красивая девушка из тех, что я видел. Сообразительная, интересная… С тобой всегда интересно. Понимаешь? Самая-самая… — он прижимается губами к твоему лбу, и ты чувствуешь, как твои щёки горят от его комплиментов. Тем не менее, ты серьёзно настроена на разговор. — Тогда почему мы не… — Не займёмся сексом? Ты твёрдо киваешь. Леон вздыхает. — Я уже говорил, почему… — Потому что ты намного старше меня. Но я же не ребёнок, Леон, и не девственница. Я твоя девушка. Мы в отношениях… А ты мне иногда даже поцеловать себя запрещаешь. Ты продолжаешь смотреть в его глаза, немного переживая, но всё равно продолжая идти к своей цели. — Потому что… — Его челюсть сжимается и он отворачивает голову на секунду. — Да, потому что я старше, — снова смотрит на тебя. — Потому что я чувствую, будто пользуюсь тобой. Будто принуждаю. Будто соблазняю, нарушаю что-то… Не целую, потому что… боюсь. — Я не понимаю, чего? — спрашиваешь мягким, тихим голосом. — Леон, я давно совершеннолетняя, и давно дала тебе понять, что хочу быть с тобой по своей воле. Я отношусь к этому серьёзно, я сама проявляю инициативу — это не принуждение. Ты не пользуешься мною, ты встречаешься со мной. Это нормально. Теперь Леон поджимает губы, кивая твоим словам. — Знаю. Я тоже отношусь к этому серьёзно, и просто хочу, чтобы ты знала, чтобы точно была уверена в том, чего хочешь. — О, поверь, у меня было очень много времени для размышлений, — усмехаешься ты, и это действительно так. Все те разы, что он отстранялся от тебя и не давал произойти чему-то большему, ты обдумывала, правда ли тебе от этого обидно и правда ли ты этого хочешь. Многочасовые рассуждения всегда приходили к одному ответу — да, правда. Ты мягко берёшь его руки, и он перехватывает их, вкладывая в свои широкие ладони. Поглаживает задумчиво большими пальцами твои костяшки. — К тому же, — добавляешь ты тихо, заглядывая в его глаза. В который раз про себя удивляешься их необыкновенному яркому цвету, не можешь сдержать теплое чувство гордости, что с такой любовью, осторожностью и нежностью эти глаза смотрят только на тебя. — Нужно всегда пытаться перебороть свои страхи. Сам мне говорил. Леон усмехается. — Говорил. — Ну вот… Ты подходишь ближе на полшага и уже упираешься в его грудь; рука мужчины поднимается и останавливается на твоей щеке, осторожно поглаживая уже её, а ты и льнешь к ней, не отрывая от Леона взгляда. На губах у вас обоих теперь играет мягкая улыбка. Закрываешь глаза сразу же, как он нагибается к тебе. Мужские губы нежно касаются твоих, сминают то нижнюю, то верхнюю губу, а ты прижимаешься ближе к его телу, сжимая ткань футболки на его плечах. Леон гладит твою щеку, заправляет пряди волос за твои уши. Он наклоняет голову в сторону, углубляя поцелуй, и ты сразу приоткрываешь рот на встречу. Мужчина прижимает тебя сильнее к себе, опустив руку на твою талию, и длинные пальцы вдруг скользят с ткани твоей футболки и наконец гладят оголенную кожу. Немного щекотно; мышцы живота резко сокращаются и ты выдыхаешь ему в лицо, не прерывая поцелуй. Он отстраняется сам — ты еле сдерживаешь недовольный вздох, однако лицо Леона до сих пор очень близко к твоему. — Точно? — Точно ли я готова? Да, — вкрадчиво отвечаешь ты, а твои глаза бегают по его лицу. Щёки горят, ты чувствуешь, он — видит. — Точно ли я хочу? Блять, да. — Не ругайся, — шепчет он тебе в губы, и вторая рука подбирается на твою талию под футболку, перед тем как Леон снова начинает тебя целовать. Твои собственные руки опускаются ниже, ты цепляешься за ткань его футболки на его боках и собираешь её медленно-медленно наверх. Леон сжимает твою талию, его руки опускаются ниже на твои бёдра, и ты наконец чувствуешь, что он отпускает себя; и тебе всё мало-мало-мало, ты прыгаешь в этот омут с головой, но зато хватаясь за его тело и целуя в ответ так же страстно — вот твоя опора. Он подталкивает тебя мягко к дивану и ты, уперевшись в него голенями, всё-таки падаешь на мягкую обивку. Леон усмехается, глядя на тебя сверху вниз, но потом садится к тебе. Ты отодвигаешь одну ногу, как только он вновь льнёт к твоим губам, будто навёрстывая упущенное, и закидываешь ему на колени. В итоге он оказывается между твоих бёдер, и ты пригласительно откидываешься назад, а Леону не остаётся ничего, кроме как нагнуться за тобой, ведь твои губы вдруг слишком сладкие, чтобы отстраняться от них. Твоя футболка задирается выше, его руки медленно исследуют мягкую кожу твоей талии и поглаживают живот большими пальцами. Ты же дёргаешь его футболку, и бубнишь: — Сними… — Куда ты торопишься? — Я слишком долго ждала. Сними, — ты добавляешь уже несколько недовольным голосом и снова дёргаешь ткань вверх; Леон с тихой усмешкой поднимает руки и стягивает одежду. Ты удовлетворенно ухмыляешься, без всякого стыда рассматривая его грудь. Киваешь сама себе и рукой подзываешь его обратно, чтобы поцеловать. Он продвигает тебя дальше и почти ложится на твоё тело, удерживаясь только одной рукой — второй гладит твою кожу вверх-вниз. Ты скользишь ладонями по его плечам, а потом по груди, откидываешь голову назад, и он прижимается разгоряченными губами к твоей шее. Выдыхаешь громче нужного, а мужчина ещё умудряется слегка прикусить твою нежную кожу. Зализывает, будто извиняясь, а ты выгибаешься в пояснице ему на встречу. Его рука опускается на твоё бедро; Леон выдыхает горячо в твою шею от контакта. Он приподнимает тебя и помогает стянуть через верх футболку. Открывается вид на твоё то самое новое белье — черное, с небольшим кружевом на тонких лямочках… Леон вздыхает резко, зная прекрасно, что ты, вообще-то, предпочитаешь что-то более удобное. — Это что? — Лифчик, вроде, — бормочешь ты и поправляешь ткань. — Специально надела? — он поднимает наконец глаза на тебя, закончив разглядывать бюстгальтер. — Да, — ты ухмыляешься. — А что, нравится? Леон мычит и ведёт большим пальцем по лямке, подхватывает её, а ты выгибаешь плечо, и ткань сползает, заставляя мужчину опять вздохнуть: — Ты торопишься. — Ты сдерживаешься. — Сдерживаюсь, да. — Ну так перестань. Долго целоваться ещё будем? Леон усмехается, качая головой; ты держишься за его плечо, чтобы подняться, и заводишь руку за спину, чтобы расстегнуть лиф. Через несколько попыток получается, и он соскальзывает с твоей груди; откидываешь его на пол. Леон сжимает челюсть, осматривая тебя полностью. Его рука стискивает твою талию сильнее, а потом он вновь наклоняется к твоим губам. Другой рукой он все еще упирается в диван, чтобы держать равновесие, второй даже не то, что сжимает одну твою грудь, а просто поглаживает, проводя большим пальцем по соску. Ты выдыхаешь в его губы, а мужчина вдруг резко подхватывает тебя на руки и садит себе на колени, чтобы у него были свободны обе руки. Поцелуями плавно переходит вниз, обратно к твоей шее, мягко сминает твою грудь, а ты утыкаешься лицом в его волосы, поглаживая затылок. В момент, когда ты сжимаешь бёдрами его ноги и трёшься примерно о район его ширинки, Леон мычит в твои ключицы и откидывает тебя чуть пониже, чтобы взять один твой сосок в рот. Ты не сдерживаешь тихого стона на выдохе и выгибаешься навстречу его губам. Другую грудь он продолжает ласкать пальцами, мягко щиплет и оттягивает второй сосок, а ты выгибаешься в его объятии. — Леон, — шепчешь ты в его макушку; Кеннеди вдруг прикусывает мягкую кожу и зализывает тут же, а ты стонешь громче, трёшься опять об него через два слоя вашей одежды. Леон выпрямляется и мычит сдавленно в твоё плечо. — Блять, — шепчет он, а ты отстраняешься и тянешься к его ремню, торопливо пытаясь его снять. — Не ругайся, — бормочешь, расстегивая ширинку; Леон перехватывает твои руки и садит тебя на диван, самостоятельно стягивая с себя джинсы. В комнате темно, и ты, хоть и пытаешься, полностью всё разглядеть не получается. Ты поднимаешься вслед за мужчиной и касаешься его голого торса неуверенно, пробуя, опускаешь руки ниже. — Не торопись. Я сам всё сделаю… — Ага, конечно, — ты шепчешь в ответ. — Я тоже участвовать хочу, — ты нежно касаешься его твёрдого члена и обхватываешь его пальцами, проводя медленно вверх и вниз. Леон тяжело выдыхает в твои волосы и ласково проводит рукой по твоему плечу; его руки крадутся ниже к краю твоих штанов, и тянут их вниз. Ты отстраняешься и снимаешь одежду полностью, и теперь вы стоите друг напротив друга полностью голые. Леон гладит твои бедра и усаживает тебя обратно на диван, сам садится на колени на пол и разводит твои ноги, хотя ты пытаешься свести их обратно. — Ну же, — он поднимает глаза на тебя, разговаривая тихо. Его низкий голос схватывает твоё дыхание и ты отворачиваешь голову, сглатывая и пытаясь расслабиться. Мужчина гладит твои бедра, заходит на их внутреннюю часть. Касания его пальцев заставляют тебя вздрогнуть, но он только шире расставляет твои колени и подтягивает ближе к краю для удобства. — Леон, — хнычешь ты и откидываешь вдруг голову назад, когда он наконец касается тебя. Кеннеди проводит пальцами сверху вниз, а потом круговыми движениями массирует клитор, заставляя этим тебя охнуть. Ты снова пытаешься свести ноги вместе, но он не дает. — Блять… Ты готова взорваться прямо там, в его руках. Выгибаешь спину, сжимаешь руками подушку, а самое убийственное в этой ситуации это то, что Леон смотрит прямо на тебя. Ты ловишь его взгляд, с приоткрытыми губами дышишь часто и тяжело. А он наблюдает, узнаёт, как тебе больше нравится, как доставить тебе больше удовольствия. Леон обхватывает твою ногу рукой, поглаживая пальцами ляжку, и подбирается ещё ближе, опускает лицо и ты стонешь, чувствуя, как он вводит один палец и выгибает его изнутри, а потом, вдобавок ко всему, касается языком. Его движения становятся ритмичнее, тебе же становится сложнее закрыть рот. Ты откидываешься назад и, сама того не осознавая, хватаешься за его волосы. Леон мычит, мол, слишком сильно, и ты мгновенно расслабляешь пальцы, вот только вибрация, отправленная им в твоё самое нутро, заставляет застонать еще больше. Он постепенно вводит второй палец, и ты уже не можешь разглядеть границу между тем, как он сначала бесконечно отказывал тебе и отстранялся а тебе, и тем, как в конце концов трахает тебя пальцами на твоём же диване, и единственный источник света — поставленный на паузу фильм на телевизоре за его спиной. Леон заметно ускоряется, замечая, что тебе уже и того мало. Проводит ещё раз языком, а потом целует твой живот, удерживает твои дрожащие бёдра на месте. Выгибает внутри тебя пальцы, и это почти-почти добивает тебя. — Всё, Леон, Леон, пожалуйста, — ты бормочешь и стонешь в тыльную сторону своей ладони. — Леон, блять… Он проворачивает это ещё раз, и тебе уже кажется, что сейчас-сейчас ты кончишь, но потом Леон убирает пальцы, касается губами внутренней стороны твоего бедра и подхватывает тебя под колени, укладывая тебя полностью на диван и вставая между твоих ног. Твой вздох получается рваным и разочарованным от не полученной разрядки. Ты поднимаешь на Кеннеди глаза, а перед ними всё плывет, но ты замечаешь, как он рассматривает тебя и стопорится. — Давай, — шепчешь ты. — Ещё раз. Ты точно… — Точно, — ты тянешь умоляюще. — Леон, точно. Я готова. Я хочу. До конца. Леон кивает медленно. — Хорошо. Сейчас. Побалдей немножко. — А?.. Мужчина поднимается и исчезает в ванной буквально на минуту, пока ты лежишь всё с такими же раздвинутыми ногами и пытаешься отдышаться. В конце концов ты всё-таки устраиваешься поудобнее, приобнимаешь себя руками, вновь стесняясь собственной наготы, а между ног всё ещё пульсирует от так и не полученной разрядки. Когда Леон возвращается, ты замечаешь в его руке запакованный презерватив. Он обратно наклоняется над тобой, разводит твои ноги и переплетает пальцы с твоими. Этот жест немного успокаивает тебя, пускай ты и чувствуешь себя уже намного раскрепощеннее, волнение от вашего первого раза отпускает не до конца. Леон целует тебя мягко в щёку, и ты прикрываешь глаза, слыша, как он зубами открывает упаковку, а потом одной рукой натягивает защиту на член. — Всё? — М-м, — кивает Леон и направляет головку внутрь тебя и входит медленно, не торопясь, хотя по тому, как он сжимает челюсти и кусает губу становится ясно, что на то, чтобы сдерживаться у него уходит немало сил. Он целует тебя и двигается дальше, останавливается на половине пути, пока ты жмуришься. Кеннеди гладит твою щеку, заправляет выпавшую прядь волос тебе за ухо ласково. — Нормально? — спрашивает он мягко. Ты хватаешься за его запястье, вздыхаешь и расслабляешься. — Скажи, когда… — Давай, — киваешь. Леон выдыхает, не входит полностью, но медленно начинает двигаться, уперевшись одной рукой в диван, а другой поглаживая твоё бедро. Неприятных ощущений не последовало, — всё-таки, это не первый твой секс, — только несколько непривычно. Но мягкие касания Леона, и его тяжелое дыхание, аккуратные движения… Всё заставляло тебя хотеть больше, больше, больше, и чтобы он сам был ближе и ближе к тебе, хотелось слышать, трогать, ощущать. Мужчина, в свою очередь, с лёгкостью и радостью позволял. Дышать становится тяжелее — ты лежишь под ним абсолютно беззащитная, доверяя ему всю себя и не жалея об этом. Леон относится к тебе крайне трепетно, всё ещё двигаясь невозможно медленно, хотя ты уже совсем готова. Толкаешься вперед, навстречу ему; Кеннеди выдыхает сдавленно, проводит рукой по твоей талии и сжимает её несильно, по чуть-чуть ускоряясь. Его лобок из раза в раз упирается в твой клитор, ты изгибаешь спину и стонешь, заставляя его сжать челюсть сильнее. Леон нагибается ближе к тебе, позволяя обнять его за шею. Ты жмёшься губами к его шее, сдерживая стоны, как только он берёт размах побольше. Чувствуешь, как дрожат собственные ноги, а он добивает: — Не сдерживайся, — говорит, — хочу тебя слышать. — И ко всему этому уже начинает буквально вбиваться в тебя, так что у тебя особо нет выбора, ведь закрывать рот становится невозможно. — Леон… — тянешь ты умоляюще, хотя даже не знаешь, чего умоляешь — тебе просто нужно ещё больше, ведь ты уже так близко, что теряешь рассудок. Он тяжело дышит тебе в ухо, его хватка на твоей талии усиливается, а ты всё зовёшь его — скомканно, невнятно, громко, сквозь стоны, чувствуя надвигающийся оргазм, зная, что он тоже ещё чуть-чуть и всё. Толчки перестают быть размашистыми, — только сильными, — и вы уже одно целое, и заканчиваете практически одновременно. Твои ногти врезаются в его кожу, вскидываешь бедра, а Кеннеди стонет протяжно и сдавленно в твою шею. Вы остаётесь так ещё на какие-то пару мгновений, схожими с бесконечностью, пока Леон не выходит из тебя и не сворачивает презерватив — выкидывает куда-то, но ты ещё не отошла от того, что произошло только что, и осознаешь только то, что в какой-то момент его нет, и в какой-то он снова рядом, делится своим теплом. — Всё хорошо? — он улыбается и прижимается губами к твоему лбу. Ты киваешь, хихикаешь. — Всё хорошо, — говоришь ты севшим голосом. — Это было просто… охуенно. Спасибо… Леон усмехается тихо и коротко, нежно целует тебя в губы. — Не ругайся. Нам нужно в душ.