В день рождения

Предвкушение. Желание. Жажда крови и его страданий. Готовность сделать всё, лишь бы он захлебнулся в отчаянии. Зависимость. Вот так можно было описать чувства Даби, когда он слышал или вспоминал про Старателя. Впрочем, слов никогда не будет в полной мере достаточно для этого. Он был странно зависим в своей мести Энджи Тодороки, явно не замечая, что даже до сих пор он неосознанно стремится быть похожим на него. Даби выглядит хладнокровным, но его безумие проявляется, стоит ему получить желаемое. Почувствовать в руках такое ожидаемое возмездие. Он так долго готовился, чтобы суметь поймать Энджи. Подставить несколько тяжёлых ситуаций, измотать, лишить причуды с помощью препарата, который они отобрали у Чисаки, похитить. Долгие года окупились нужным результатом. Видеть обессиленного и скованного Старателя перед собой до безумия приятно. Даби широко улыбается, стоя перед своим пленником в закрытой комнате. – Ты не представляешь, как долго я ждал этого... Старатель. И Даби склоняется над ним, Энджи сидит на полу в цепях. Привычного образа мужчины, непоколебимого и сурового, больше нет. Он смотрит на фигуру перед собой почти с осязаемой болью, терзаемый горьким чувством вины. Хотелось умереть. Сейчас он знал, что заслужил. – Эй, скажи что-то. Тон Даби, нет, Тойя обманчиво снисходительный, во взгляде ликование. Он жаждал увидеть страдания Энджи. Утопить его в море боли, чтобы смерть стала для него облегчением, разрушить всё, что он создал и только тогда искаженный жадный разум, словно так же прожжённый его всё разрушающим, успокоится. Он легко пинает его ногой, ожидая ответа, но когда получает лишь тишину, то тихо усмехается. Энджи больше не знал, что сказать. Ничего и не нужно было говорить. – Ну, тогда остаётся только вытянуть из тебя слова. Или звуки. Можешь покричать. Даби хватает его за волосы и ударяет ногой сильнее, на этот раз в живот. Как знак, что дальше будут только пытки. Удивительно усердно он изощрялся в пытках Старателю, словно это было его любимое хобби. Он упивался видом его боли, наслаждался ощущение его крови, но их становилось мало. Снова и снова пытаясь придумать что-то новое и достаточно интересное для себя, он понимает, что всё мало. И тогда идея озаряет его сожжённый в пепел разум. Блестящая идея. Он пропадает на несколько дней. Однако он абсолютно точно должен появится сегодня, с новой порцией пыток, Энджи знает это. Хотя он и так сейчас выглядит... Достаточно жалко и плохо. Едва живой на вид, он знал, что на деле точно умрёт не скоро, осуждённый судьбой для расплаты за свои прежние грехи. Считать время было сложно, но Тойя на днях сказал ему день недели и число, с подозрительно слишком довольным и воодушевлённым видом, правда. Так что у него получилось отсчитать дни до сегодняшнего дня. Сегодня его день рождения. Энджи подумал, что Тойя просто придумал что-то новое на эту дату. Ещё больше боли. И фактически он был прав. Лишь не осознавал масштабов. Дверь открылась. Вошёл Даби с подносом, на котором идеально сверкающее клоше очевидно закрывало что-то. Энджи не почувствовал запах чужой крови. Он слишком долго чувствовал запах своей собственной. Даби довольно скалится, когда подходит вместе с этим подносом. – Я подготовил тебе замечательный сюрприз. Готов его увидеть? Старатель боится. Плохое предчувствие сжимает его внутренности. А Даби поднимает клоше и небрежно откидывает в сторону со звонком звуком удара, являя взору отрубленную голову Шото и его застывший взгляд. Когда осознание добирается до него, проходит секунда, прежде чем Энджи впервые за всё время полноценно закричал от агонии. Сломленный физически, терзаемый морально, он чувствовал себя настолько неописуемо ужасно, что был готов молить о смерти, лишь бы это всё прекратилось. Тойя звонко и весело смеётся, абсолютно довольный полученной реакцией и голова Шото, за ненадобностью, тоже откидывается в сторону, как будто ненужный мусор. Подойдя, он почти нежно обнимает мужчину и оставляет поцелуй на виске, испачканным пятнами засохшей кровью. – С днём рождения, папа.