***
Считал ли Майкл себя виновным? Разумеется — нет. Да и в чем? Она была так хороша и непосредственна в этих поджатых губах, высокомерно приподнятых бровях и деланном равнодушии. Стоило отдельного внимания то, как от этого поведения Адель бросало в дрожь от бешенства. Особенно после того, как Крошка дала ей отворот-поворот на предложение «дружить». Это говорит о многом. Успевший позабыть новенькую в череде старых знакомых, Майкл тогда заинтересованно усмехнулся. Моринг удружила самой себе, напомнив ему об успевшей мимикрировать под школьные стены Крошке. А как быстро сменился гнев на что-то большее, чем просто милость. Едва стоило ему неделю спустя найти Сару в школьной столовой: — Подсяду? — он был в прекрасном расположении духа, чего нельзя было сказать о его Крошке. Тёрнер с недовольством исправил внутренний голос: пока не его. — Нет. Разумеется, он сел, волной дыма окатывая ее, одетую в розовый твидовый костюмчик и пахнущую… очевидно чем-то сладким и ягодным. Слегка заостренный носик с готовностью сморщился. Майкл заулыбался шире: — Не считаешь, что наше знакомство не заладилось? Хотел бы исправить это. Семь вечера, «Котел» на Раунд-стрит. Буду ждать, Крошка. Могла ли девушка не прийти? Конечно, любая другая, со строгими или не слепыми родителями, более осторожная, неуверенная в себе, или скучная лесбиянка. Кто угодно, но не его Сара О’Нил. Она его интересовала, не запредельно, конечно, но так, чтобы со временем Майкл стал ощущать явную нужду в ней. Кто-то по ночам долбил крэк, кто-то колол невнятную муть, купленную за бесценок, а Тёрнер — его Крошку. И ведь всех всё устраивало? И наркоманов, и Майкла и Сару. А потом всё пошло под откос, повалилось под колёса поезда, не успевшего вовремя затормозить у платформы. Его влюбленная Крошка, весёлая, храбрая, до жути добрая и любящая его, выстрелила себе в висок пулей и превратилась в Занозу. Майкл не мог понять, что теперь творилось в этой прелестной головке. Нрав, заводивший его с полуоборота, потух, как отсыревшая спичка. Да только Тёрнер знал, что для этого ее кто-то должен был намочить. Да, у нее тогда пропала мать (женщина с ещё более неустойчивой нервной системой) и оставила дочурку на попечение целому никому, но… Он же из кожи вон лез, чтобы хоть что-то сделать! Запрягал друзей, вымаливал подмогу у Драконов, делал всё возможное, вообще-то. Тёрнер сам от себя не ожидал, что будет испытывать что-то по отношению к женщине, которую и видел то раза четыре, три из которых заканчивались скандалами. И долой, что она была матерью его девчонки. Он пытался ее поддержать, лез с этими душещипательными разговорами, в которых уверял, что её мать не такая уж сука и на самом деле любит дочь. И повторяя это неделями подряд, он уже и сам начал верить в это, только вот Сара — нет. Его Заноза ему не верила. Не верила, кажется, вообще ни во что из того, что он ей говорил. Лишь кивала, закусив нижнюю губу и просила оставить её одну. Одну. В доме, из которого её мать то ли похитили, то ли увели добровольно, но затем всё равно похитили. От этого конкретно отъезжала крыша, и Майкл не мог отделаться от мысли, назойливой жирной мухой, жужжащей над ухом.***
По началу не обращал внимания на её одноклассников, вьющихся рядом в школе: кудряшка Сью и худой шкет, похожий на жертву подростковой беременности. Бобби в их компании тоже показывался, но наотрез отказывался посвящать Майкла в происходящее. Это в конец выбешивало. Однажды краем глаза приметил Занозу в их окружении на одной из перемен. Оказывается, она всё так же умела смеяться и шутить, спорить и отстаивать своё мнение, не опуская чёртовые глазки в пол. А главное… Умела касаться, не отпрыгивая от объятий, как от прокажённых клещей. И обнималась она вовсе не с подружкой. Он тогда, не обращая внимание на кричащих ему что-то вслед друзьям, ушел с занятий. Увиденное ощущалось оплеухой, саднящей и отчего-то до крайности мерзкой. Вот значит чем она всё это время с ним занималась? Играла с ним, водила за нос, сама готовясь жить дальше, искать что-то, или кого-то получше. И конечно такой найдется, кто-то способный понимать всё, что творится в этой голове. Может быть это Дерек? Или ещё одна её кудрявая подружка в дурацкой клетчатой юбке? Или такой человек находится где то в Балтиморе, может она его ещё не встретила, но обязательно найдёт, и этому проходимцу радостно откроет свою душу сразу же, как увидит. Только вот его, Майкла Тёрнера, оставит в дураках. Ему одному она не будет говорить ничего, упрямо отводя взгляд, брезгуя даже находиться рядом.***
В тот вечер, вернувшись с поздней тренировки, он с удивлением, впрочем быстро обернувшимся усталым раздражением, увидел ее на кухне, склонившуюся за учебниками. — Не хочешь поговорить, а? Мгновение, и Заноза вскочила, выпуская почти физически ощутимые колючки: — Я… не хочу с тобой сейчас разговаривать. Мне пора, передай Бобби… — этот противный звук проехавшихся по паркету ножек стула ударил по ушам. Снова Сара сама решала, что делать, обрубала всё имеющееся, ставила грёбаную точку в написанном предложении. Очередная стычка, очередной бой между ними. Только в следствии никакого результата. Только крики, непонимание, отторжение. И Майкл не выдержал. — А чего ты хочешь? — в один миг обойдя обеденный стол, он резко схватил её за тонкое запястье. Голос был подобен рыку, а лицо искривил озлобленный оскал. — Пойти к Люку? Или к Дереку? Откуда мне знать, что всё сказанное тобой — правда, а не попытка спровадить меня куда подальше?! Ты сама якшаешься с драконами, а теперь я козел отпущения?! Неужели ты считаешь меня главным злом? Раньше такой школьный задира был тебе по вкусу! — Май… Майкл, отпусти, мне больно! — ну, конечно, в уголках серых глаз уже заблестели слёзы. Но Тёрнеру всё это время тоже было больно, только он, чёрт подери, молчал. Пока Заноза, толком и не скрываясь, обжималась по школьным углам с другим. Она, так и замерев, всё-таки подняла на него взгляд, тот самый, как в день их знакомства. Но ему уже было этого мало. В его словах, во взгляде начали прорезаться очень пугающие нотки, как будто сейчас наружу выйдет настоящий зверь, а не тот школьный задира. О нет, тот Майкл всего лишь защищался от внешнего мира своими колючками. Тот Майкл никогда бы не ударил мир в ответ, окунув в то же дерьмо, что и мир его. Неужели она его теперь боялась? Боялась силы, того, что он был выше, больше нее. А почему до этого её очаровательную голову не посещала мысль, что играть на его нервах, заставлять ревновать, причинять боль — нормально? — Я больше не позволю тебе помыкать мной, Сара, — свободной рукой он крепко потянул её за подбородок так, чтобы их глаза были на одном уровне. — У всего бывает предел, и мой ты давно перешла. Тёрнер впился в её губы жадно, не обращая внимания на забарабанившие по грудной клетке маленькие кулачки, покусывая и сминая. Она не хотела ему рассказывать обо всех своих проблемах, потому что не была готова делиться всеми душевными ранами? А он слишком вспыльчив, чтобы просто подождать, когда ему будет позволено подползти ближе, зализать раны, унять бушующий страх. Но сейчас, когда Сара уже третий раз сталкивается с чем то паранормальным, все, чего ей хочется — стать маленькой девочкой, которую пожалеют, поймут без слов, защитят от уродцев из проклятого цирка, от мальчика психопата, и от духа матери, потерявшей ребенка.***
Проснувшись следующим утром, он чувствовал себя удивительно нормально. Впрочем, что-то было не так, и он довольно быстро догадался о причине. Вторая половина кровати была пустой и холодной. Понадобилось меньше пары минуты, чтобы заторможенный ото сна мозг понял, что в комнате, как и во всём доме, нет ничего, принадлежащего Занозе. Как и её самой не было нигде. Дальше как в тумане пронеслись звонки ей, кудрявым подружкам, даже шерифскому сынку. Зараза всё-таки ответила, впрочем не дав ему вставить и слова: — Прости Майкл, мне очень жаль, но я больше не могу находится в этом городе. Просто не могу… Не звони мне больше, пожалуйста. — Сара, что ты делаешь, не нужно…— договорить он не успел, и его отчаянное «алло?!» ударилось об гудки уже завершенного разговора. Майкл отчаянно стал натягивать на себя куртку. Если прямо сейчас сесть в мотоцикл, данный Чёрным Драконами, он может её догнать и вразумить. Они ведь смогли поговорить, вразумить все разъедающие её эмоции. Только вечером Сара рассказала ему о происходящем, наверняка без всех подробностей, но всё же наконец дала ему хотя бы крохи правды. И из этого получилось только то, что сейчас он превышал скорость на заснеженных улицах Сентфора, имея неплохие шансы свернуть себе шею при резком повороте на заледенелом участке дороги. Вот только сейчас это не имело значения, если он не успеет… Всё будет для него кончено. Проклятый город, проклятая школа с их распределением на касты и постоянной опавшей всех и вся. Не будь он олицетворением этой системы, заметила бы Заноза в нём хорошее, смогла бы доверять ему, а не Дереку, Бобби, Люку, и с кем она там ещё якшалась? Даже с Адель она смогла найти общий язык, а он так и остался в дураках. Оставалось ещё немного до железнодорожной станции. И по мере того, как он приближал к горящим фонарям, то представлял, что как следует встряхнёт ее и сгребёт в объятия. Не позволит никакой паранормальной чертовщине причинить ей боль. Или может он уедет с ней, если она скажет уехать прочь из Сентфора? Да, так определенно будет лучше. Начнут жизнь с чистого листа, и ничто и никто не встанет между ними. Только они вдвоем.***
Девушке всегда нравились длительные поездки на поезде или машине, когда можно было не думать ни о чём и просто рассматривать меняющиеся пейзажи. «Пока ты в дороге, земные проблемы тебя не касаются. Им тебя не достать. Не угнаться за скоростным механизмом» — так думала Сара. Сейчас мысли были посвящены кошмарам, единственный способом избавиться от которых оставалось сбежать, оставив их далеко позади. Они сопровождали её все то время, проведенное в Сентфоре. Никакие радости не затмят того кошмара, каким её встретил и провожал этот город. Сара точно знала, что Майкл не принесет в её жизнь спокойствие — жажда внимания и любви не затмит более важное желание — найти безопасность, свободу и спокойствие. Они оба прекрасно понимали, что влюблены друг в друга. Чувства сильные настолько, что попросту погубят друг друга. И да, пусть она поступала плохо, но сейчас, это единственный способ. Сара позволила себе откинуться на сиденье в пустом купе, только когда поезд тронулся. На какое то мгновение она подумала, что лучшим исходом будет кинуться под него, но выбор уже сделан, остаётся только смотреть вперед. Майкл видел её, запрыгивающий в последний вагон. Рано или поздно он её найдет, и той Саре очень сильно не повезёт. Их история еще не закончилась, в этом Майкл был уверен. Но кто гарантирует, что та Сара О’Нил, которую он знал, еще будет существовать, когда встретит её снова?