Выжить вопреки

- Пять конвертов Джон оставил тебе, - сообщила Джилл, обходя Марка за спиной. Раньше он почувствовал бы только раздражение – обыкновенное хищное, если не видно, значит, угроза, но сейчас даже сквозь боль и натяжение от скоб капкана просачивалось отчаяние. – Шестой был для меня. Кому как не копам знать: порой скромность на грани робости всего лишь маска. Для развязности, беспощадности или такой психиатрии, что хоть в учебники вноси. Случай Джилл был ещë хуже. Ни умом, ни неординарным видением мира она не отличалась, зато выучилась слепо следовать. Периодически морщилась, якобы делишки Джона еë напрягают – ложь, Джилл продолжила бы любить его, окажись именно Крамер виновным в половине мировых катастроф. Молча, в слезах, с размазанной тушью прятала бы у себя ещë пару тонн взрывчатки для него. Скорее всего, понимая: никакой отдачи не будет. - Это воля Джона, и я исполняю еë, - фотография в изящных руках всë-таки дрогнула. - Прошу, пощадите! – взвыл Истон за зеркальным экраном. Джилл опять зашла за спину, отступила на шаг. Наверняка фанатка сериалов; может, она себя убедила, что вокруг неë тоже происходит какое-то конченое реалити-шоу? Вот и сейчас застыла, не в силах отвести взгляд от мамаши с сыном, исполненных ярости. Спасибо Истону, что успел заскочить в клетку. Может, теперь удастся выгадать время. Хоффман попробовал покрутить руки в ремнях – никак, от малейших движений впивались в запястья до боли. Тара за стеклом перекрикивалась с Памелой, Джилл застыла, сжав кулаки, наблюдая за ними. Дженкинс явно успела еë задëргать. Жаль ли жëнушке Пилы, что смерть Памелы в игре не предполагалась ни при каких обстоятельствах? Краем уха Марк услышал, как вибрирует телефон. Обдало холодом: пусть Джилл не обратит внимания! Мобильник, к счастью, погудел пару раз и заткнулся. Значит, на том конце всë правильно поняли. - Прошу, отпустите его! - Нет, ни за что! Пострадают ещë люди! - У него выбора не было! - В самом деле? Это он-то был смертельно болен? Похоже, Тару проняли вопли братца с сестричкой. Она сползла по стене, причитая: «Не могу, я не могу!». Джилл подалась вперëд, задевая ногтями Хоффману шею, Марка передëрнуло, и всë же он заставил себя замереть. Как только тросик отскочит, у него будет всего минута, надо еë оттягивать как можно дольше. Только бы без криков обошлось. Чëрт знает, как Джилл отреагирует. За стеклом шипело и вопило, будто они наблюдали за репортажем из адского котла. Ушастый пацан решительно дëрнул рычаг. Установка с иглами на огромной скорости впечатала Истона в решëтку, кислота потекла по трубам. У Марка из-за криков и рыданий окончательно разнылась голова, в висках стучало от страха, сдавило горло – Джилл, похоже, не привыкла дожидаться сцен после титров и пятилась к двери. Давление так колотит в череп? Или всë-таки послышались шаги за дверью? - Игра окончена, - проговорила Джилл, придерживая дверь. Марк обернулся, понимая, что даже для двоих взволнованных людей в комнате слишком громкое дыхание, и как только тросик натянулся максимально, рядом с холëными пальцми Джилл дверь схватила ещë одна ладонь, гораздо больше. Щëлкнул взводимый курок. - Или нет, - Марк и так плавился, будто школьник-недотрахыш, от голоса Питера, а сейчас вообще поплыл. Джилл резко развернулась, наступила Страму, разумеется, на ногу, но он лишь втянул воздух и поймал еë за запястье. Джилл дëрнулась в сторону, задевая тросик. Мерно затикал механизм, Марк завыл в скобы, пытаясь как можно громче – к счастью, Питер немедленно услышал его и сообразил, в каком Хоффман положении. – Ключ. Живо. - Ни за что! – прошипела жëнушка Пилы. Ещë раз попыталась вырваться. Куда там. – Руки, придурок! - Я сказал, дай мне ключ, - Страм со всей дури, так Хоффманом любимой, наподдал ладонью по стене рядом с еë головою, Джилл ойкнула, попыталась забиться в угол. – Если не хочешь, чтобы сегодняшние преступления повесили на тебя! Подумай, кому из нас поверит суд. Ну, где мне его искать? - Я получила капкан без ключа, - только сейчас Марк подумал, что, возможно, это и не ложь, застонал изо всех сил. – Он должен был пройти своë испытание так! - Без шанса? Вряд ли, Крамер всегда его оставлял, я все дела прошерстил, ты, ненормальная… - почему-то Страм до сих пор сдерживался от оскорблений, и Хоффман, право, обязательно похвалил бы его выдержку, не досчитай таймер до половины. – Доставай, иначе тебя ждëт ещë худшая судьба. Не только потому что это в моих силах, тебя многие готовы разорвать на месте, поверь. Считаю до трëх. Раз… Он схватил Джилл и за вторую руку. Убийце-самоучке ничего не оставалось как кивнуть на милый полосатый пакетик, в котором, оказывается, она сюда и приволокла капкан. Сообразительный Страм не отпустил еë, а подтолкнул к полкам и нацелил дуло пистолета прямо в затылок. - Ищи. Быстро! «Было бы в чëм пуле вязнуть, - с сожалением подумал Марк, - вылетит, ещë срикошетит. Нарочно провозится. Сказать ему, чтобы еë бросил? Пусть себе бежит. Потом разыщу». Однако у Питера были другие планы. Пакет зашелестел, что-то металлическое звякнуло о полку, и он приказал: - Расстëгивай. Так, чтобы я видел руки. Через десять секунд стреляю. Девять, восемь… У него, кажется, дрожали руки… А вот у Джилл – нет, она сразу попала в скважину, повернула раз, другой. Питер оттеснил еë к полкам, вырвал замок и насколько мог бережно потянул капкан вверх. Марк зашëлся кашлем, будто болел пневмонией и трахеитом сразу, согнулся пополам – ремни натирали запястья, но ему было уже наплевать. Прохрипел через тошноту и резь, надеясь, что Страм услышит: - Брось. Дальше от себя! Скажи кому другому… Питер с такой силой отшвырнул устройство прочь, что попал аккурат в одно из зеркальных стëкол. Капкан повис на раме, закачался и в полной тишине сработал. Эбботы и Памела заглохли на полуслове, замотали головами, пытаясь разобрать, откуда гремит. Джилл прочистила горло, обращая на себя внимание. - Зачем, агент? Хотел сам получить за него вознаграждение? - Собираю коллекцию ублюдков, - нехорошо усмехнулся Питер. – Минуту назад попались целых два, хреново было бы потерять самого редкого. Не дëргайся, стрелять буду. По ногам, знаю, тебе их жалко. Он расстегнул без лишней осторожности ремень на правой руке. Хотел и с левым помочь, но Марк замотал головой: - Сам. Придержи еë, только не переломи пополам. - И ты не нападай, хорошо? Я не позволю, - должно быть, Джилл удивилась, как… предостерегающе, с беспокойством прозвучали его слова. – На тебе и так достаточно дерьма, не бери лишнего. Капкан пошатывался, не падая ни наружу, ни в рубку. Питер всë-таки перехватил маркову руку, потëр запястье, разминая. - Ты понимаешь, что прикрывать я не стану? Даже если бы мог, - Страм говорил искренне, с сожалением, но уверенно. – Сколько человек погибло сегодня, больше десяти? Мозг отказывался работать в нормальном темпе. Дожидаться ответа Питер не стал, потемнел лицом. - Пилы в живых уже нет. Значит, твоя инициатива, осудят по полной. У меня все волосы выпадут, когда ты выйдешь. Придурок, почему ты на поджигателях не остановился. Придëтся что-то перекручивать. Как я этого не хочу! - Подожди, - Хоффман поднялся, разминая плечи. Джилл двигаться не решалась, даже с ноги на ногу не переступала, опасаясь. – Ты сказал, собираешь коллекцию. То есть, остальные двое уже… - С ними будут разбираться твои коллеги. Доставил я. Надеюсь, не будешь возражать. Что касается те… вас, - это Питер сказал уже Джилл, смерив недовольным взглядом. – Сядьте, положите руки на подлокотники. Сопротивление ухудшит ваше положение в любом случае. - Только без излишеств, - Джилл поморщилась от отвращения, но устроилась на стуле. Поудобнее. Марку очень хотелось наклониться к ней поближе, капнуть кровью на идеально выглаженный пиджак. Только вот раздражать сейчас Питера ни к чему, поэтому он просто заметил через плечо: - Ещë не поняла? Никому ты здесь не интересна. Гримаса презрения исказила мягкие черты, но Хоффману было плевать. Отвернувшись от всех, он ощупал края рта. Ничего непоправимого, должны зажить сами. То ли сквозняк ворвался, заставляя покрыться мурашками, то ли он осознал наконец, чего избежал. Благодаря человеку, разогнувшемуся наконец от проклятого кресла. Джилл он пристегнул на совесть, но без риска изувечить. - В лаборатории полчаса назад было зажигательно весело, тебе лучше там не показываться, - прошептал Марк. Питер расслышал малую толику раскаяния в его голосе. – Или не одному, чтобы были свидетели. Попробуй договориться, пусть выделят отряд. В переговорной и в коридорах живых нет, но в четырнадцатом кабинете, который на углу, твоя Линдси. Ничего не видит и зафиксирована, иначе я бы не вышел. - Ты что, сука, шутишь? – пролепетал, давясь буквами, Страм. – Хочешь сказать, она выжила в комнате со свечами? - Если промедлишь, может всякое случиться, она ранена. Да, можешь врезать. Что бы мы сейчас ни придумали, все выборы за тобой. Он подтянулся на носках. Оставил смазанный поцелуй на заросшей щеке под скулой, затем второй, в уголок губ. - Это за Гордона, чтоб ему камеру потеснее. А это за то, что больше не тормозишь… Джилл ëрзала на стуле, лихорадочно соображая, как поступить. Можно, конечно, снова притвориться, вызвать сочувствие, вполне, к слову, заслуженное. Любоваться мужицкими нежностями в ловушках не приходилось даже последним кровопийцам. Крови она так и не пролила, в тюрьме не окажется. В ушах шумело, будто, зажмурься она и открой глаза, увидела бы перед собою океан. Холодный, неприветливый. Врезающийся кучерявыми волнами в западное побережье. Джон, в самом деле, любил задавать непростые задачки. Но, может быть, она как раз сохранила жизнь, проиграв в своей игре. Правила вообще некому больше соблюдать, судя по всему. У мисс Дженкинс неплохая подводка. Плачет навзрыд до сих пор, и хоть бы одна слеза стекла чëрная.