Я чувствую себя живым

В этом чувстве всегда что-то было. Что-то особенное и теплое, неописуемое обычными словами. Это храниться на глубине души, в сердце, в воспоминаниях. В такие минуты чувствуешь себя свободным. Сан прожил с бабушкой и дедушкой достаточно долгое время, чтобы вырастить в себе подобное ностальгически теплое чувство, впитаться в него влагой летней росы и скучать по нему. Сан прожил достаточно долго, чтобы это чувство осталось в иллюзорной дымке невозможности. Когда умер дедушка, от парня как будто бы отрезали на живую кусок сердца. Вместе с чувством. Вместе с воспоминаниям. Он уже взрослый парень. Он уже платит по счетам за газ и умеет вкручивать лампочки в люстры. Сан может купить в аптеке энтерол и самостоятельно пришить пуговицу на кофте. Он может позволить себе сходить к психологу, когда какие-то чувства становятся причинами головных болей и бессонницы. Сан умеет говорить об этом людям в кругу перед собой. Выдох, долгие секунды. Снова вдох, набраться силы. Он открывает рот и звук выходит сдавленный. Психолог кивает. Сан смотрит в пол, нервно разминая холодные пальцы. — Я чувствую… Мне страшно. Он сглатывает. Одиннадцать пар глаз смотрят на него, сам он все еще не отрывает взгляд от пола, темных деревянных ромбиков. — Я думаю… Нет, точнее я стал ловить себя на мысли, что… Еще один выдох. Слишком много, чтобы сказать это так просто. — Мне страшно остаться одному. Мне страшно… Осознать, что мои близкие… Сан медленно сглатывает ком, подступающий к горлу. Вытирает ладонью слезы с глаз. Психолог просит выдохнуть. Становится чуть легче. Он закрывает глаза. — Иногда мне не хочется засыпать. Я боюсь, что кто-то умрет во сне. *** У групповой терапии, углубляясь в теорию, есть ряд неоспоримых плюсов, таких как обширная социальная поддержка, проработка проблемы с различных точек зрения, более глубокая обратная связь, и лишь существенный минус: медленные темпы динамики самой терапии. Сан видит этих людей уже третий год, он знает их самые глубинные травмы, их жизнь с детства, их психологические защиты и паттерны поведения. Но он как будто бы совершенно не знает их. И поэтому, даже спустя три года, он смотрит в пол, боясь увидеть в их лицах хоть малюсенький намек на осуждение, скуку, отвращение, насмешку… Что угодно. Он боиться этой реакции. Сан через силу смотрит в глаза психологу, когда она об этом просит: это тяжело, но он осознает, что это необходимо. Он говорит со своим страхом, повторяет за психологом нужные фразы. Слушает отклики других на его боль. Благодарит их. Но в автобусе до дома осознает, что он не верит этим людям. Не принимает их слов и чувства их кажутся ему фальшивыми. Он приезжает опустошенным домой и ложится спать не по желанию, а от бессильного переизбытка чувств, роящихся в голове и груди. *** Его спина начинает болеть чаще, как и плечи, и психолог интерпретирует это как желание сжаться, уйти от проблемы, закрыться. Рекомендует ему выйти на время из этой группы. Сан кивает, в глубине души радуясь этому обстоятельству. Психолог тихо вздыхает и говорит ему слова поддержки и благодарности за время работы. В новой группе людей меньше, шесть человек. Люди, столкнувшиеся с тревогой, но не обязательно из-за потери. Сан сидит на втором по часовой стрелке стуле от психолога и чувствует себя не на своем месте. Его место на два стула позже, но там сидит высокий парень с серыми волосами. Сан хочет поменяться. Психолог позволяет. Парень безэмоционально сдвигается на стул слева. Сан успокаивается. — У меня сейчас бешено бьется сердце, я очень волнуюсь, но это из-за того, что нужно что-то говорить. Психолог слегка улыбается и одобрительно кивает. Сан вздыхает и продолжает. У него потеют руки. — У меня было несколько выходных и я провел их довольно неплохо. Виделся с друзьями и родителями… С кошкой. Сан старается не думать о том, как глупо звучат его слова. — На прошлой неделе я две ночи просыпался от кошмаров. Мне снилась… Смерть бабушки. Сан сглатывает, но держится. Его бабушка в порядке, он звонит ей каждый день. Психолог благодарит за его высказывание. Наступает очередь парня с серыми волосами. — Я всю неделю чувствовал, что хочу будто бы исчезнуть из мира. Не говорить ни с кем и ни о чем. Хотел проспать целый день. Я не… Парень затихает на вдохе, как будто не найдя слова. Сан мгновенно узнает это замешательство и чуть поворачивает голову в сторону парня. Тот прикусывает нервно губы. Выдерживает короткую паузу. — Я чувствую себя песком в огромной пустыне. Я как будто собираюсь во что-то более-менее целое, но через пару секунд снова распадаюсь на мельчайшие частицы. Я чувствую… Беспомощность. У Сана больно сжимает сердце и он дает обратную связь парню. Впервые за последние два года он говорит действительно искреннее. *** Сану не требуется много времени, чтобы запомнить имя: Минги. Парень с серыми волосами работал на износ, как и Хонджун, тоже находящийся в этой терапевтической микрогруппе. За исключением того, что Минги слишком чувствителен к критике. Он не может четко и ёмко выразить свои мысли, и поэтому говорит много и метафорично. Он не переносит одиночество и очень пуглив. Он любит свою маму больше всех на свете. Когда на одной из сессий Минги вдруг начинает плакать, Сан чувствует, что этот парень для него особенный. Эмоционально. Сан не может сдержать собственных слез, и на вопрос психолога о причине своей реакции отвечает: — Мне просто искренне захотелось его обнять. *** Через три месяца у Сана появилась тенденция, а скорее даже потребность, садиться рядом с Минги. Они оба стали чаще плакать. Психолог говорит, что это знак открытости и комфорта в микрогруппе. Сан этому верит, очень охотно. — В последнее время я чувствую очень много вины. Это будто давит на меня изнутри. Тяжело дышать. Сан слушает девушку в свитере и немного кивает в знак понимания. Минги рядом погружен в себя и почти не моргает, глядя в пол, который теперь покрыт линолеумом, желтые полоски. К концу рассказа девушки в свитере он часто моргает и хмурится, сдерживая слезы. Его обратная связь на удивление короткая: — Мне стало спокойнее на душе, пока ты рассказывала. Я тоже чувствую себя очень виноватым, даже осознавая, что мне не за что себя винить… Спасибо, что поделилась. Я чувствую себя более уверенно после твоих слов. Он тяжело сглатывает и вновь обращает взгляд в пол, прикусив губы. В перерыве Сан предлагает Минги воду и тот делает маленький глоток из бутылки. Сан смотрит на него пару секунд, не настаивая на возвращении воды, но когда это все-таки происходит допивает свою часть за пару глотков, с каким-то отчаянным рвением. Минги криво приподнимает уголки губ. Дома Сан осознает, что этот поступок можно было считать косвенным поцелуем и, как своему удовольствию, не чувствует ни капли негатива по этому поводу. Когда Минги предлагает ему попить из своего термоса, Сан отвечает согласием, такой своеобразной добротой на доброту. Так учили родители, дедушка и сеансы психотерапии. *** Возвращение в предыдущую группу ощущается как на дне океана нехватка кислорода в баллоне. Сану через полчаса уже становится душно, и открытое окно не сильно спасает его состояние. — Мне кажется, что я сейчас плаваю в ледяной воде и у меня нет возможности выбраться из нее. Мне… Некомфортно. Психолог наклоняется слегка вперед, кивает и проводит упражнение на расслабление. У Сана не выходит заземлиться как полагается, и он, не признавшись в этом, возвращается домой с ужасной головной болью и тошнотой. Тошнота — это не выговоренные эмоции, так говорит психолог. Сан ей в этом верит беспрекословно. На личной консультации психолог рекомендует ему не возвращаться в прежнюю группу. *** Тревожность в новой микрогруппе снижается к седьмому месяцу работы, хотя многие достигли субъективно допустимого уровня уже к концу пятого месяца. Сан уже около двух месяцев чувствует себя достаточно стабильно, и психолог предлагает перейти на личные консультации, когда на восьмом месяце только у Минги остаются невысказанные чувства и тревога выше нормального показателя по комплексным методикам. Последняя групповая сессия проходит в слезах, потому что никто не хотел менять привычный ход вечера среды по два раза в месяц. На прощание они все вшестером держатся за руки. Это всегда сближает, и сейчас работает отлично. Закрыв глаза, Сан чувствует приятное тепло в груди и по всему телу, от кожи головы до кончиков пальцев ног, отмечая, что ладонь по привычке рядом сидящего Минги медленно теплеет в его собственной. Сан улыбается. *** В мае у Сана каждую неделю по пятницам индивидуальные консультации, и он с удивительной для самого себя готовностью и честностью рассказывает ситуации и чувства, накопившееся за прошедшие будни. Психолог подмечает и поощряет его искренность, и Сан выходит с чувством внутренней легкости, когда решается на высказывания особо волнующие его. В июне он сталкивается в дверях центра с Минги. И не знает, как лучше поступить. Он ждет парня с такими же, как и при первых встречах серыми волосами все три часа консультации, а затем, увидев как тот выходит протягивает ему пакет с купленной разнообразной едой. Минги в немом вопросе выгибает бровь, и он кажется растерянно удивленным. Сан не может не улыбнуться: — Я не знаю почему, но мне захотелось как-нибудь о тебе позаботиться. Мне лично после консультаций адски хочется объесться чего-нибудь сладкого. Я подумал, что тебя угостить тоже стоит. Не стесняйся выкинуть что-то, если тебе не понравится. Когда в ближайшей кафешке парень осторожно пробует каждую сладость и ничего не отвергает и не выбрасывает, Сану правда кажется, что Минги понравилось все. *** Они сохраняют привычку сидеть на соседних стульях даже когда с момента закрытия групповой терапии проходит три месяца и наступает жаркий и душный август. Они сидят на соседних стульях в кафе напротив психологического центра по пятницам, и Сан понимает, что единственный человек, которого он узнал от и до — это Минги. Он не любит сыр, боится насекомых и у него есть большое родимое пятно на спине. Сан показывает свои веснушки на шее и рассказывает о своей лояльной любви к мятному шоколаду. Такие моменты делают комок тревоги с групповой работы живым человеком, который умеет жить и функционировать вне стен центра. Но Сан думает, что ему все равно этого недостаточно. *** Их психолог уходит в отпуск в начале сентября, и Сан берет отгул на работе и везет Минги собирать яблоки к своей бабушке. Минги давно не был в сельской местности, Сан берет его за руку, чтобы тот ненароком не упал или не наступил на грядку. Четыре первых осенних дня ощущаются как спокойствие. Это его безопасное место, это его ментальный дом. Одноэтажный синий дом, деревянный заборчик, просёлочная дорога, маленький луг, речка и ржаное поле за ней. Рассветы ярче золотой вспышки. Около пяти утра Сан осторожно открывает дверь и выходит на крыльцо. Прохладный воздух приближающейся осени обнимает его тело. Парень закрывает глаза, вдыхает поглубже и улыбается. Так просто и так тяжело одновременно. За год он не стал новым человеком, и он не думает, что сильно изменился. Для этого нужны многие годы. Но Сан чувствует нечто иное, более значимое в себя в груди. Он чувствует себя живым. Он чувствует как уникален момент, когда он стоит на рассвете на крыльце дома любимой бабушки, в котором провёл все детство, зная, что внутри спит, свернувшись калачиком человек, благодаря которому Сан упорно работал и открывался миру неделя за неделей. Сан чувствует себя значимым, важным для окружающих. В глубине души, именно с этим он шел впервые на групповую терапию. Это было его запросом, который скрывался за переживанием утраты. Человек не склонен к одиночеству. Даже если он интроверт с депрессивными тенденциями личности, все равно, не склонен. Психолог говорила, что как бы не хотелось закрыться от мира, мир от себя никак не закрыть. Стоя в утренней прохладе, Сан осознает эти слова как никогда. Он открывает глаза, выдыхает, долго и спокойно, и спускается с крыльца, подходя к калитке. Когда сонный низкий голос окликает его и спрашивает, куда от так рано идет, Сан с почти нежной улыбкой смотрит на Минги, накинувшего одеяло на плечи. Сан забыл, что из-за открытой двери его гостю на гостином диване скорее всего холодно. — Я хочу сходить к речке, просто так, посидеть. Прости, что оставил дверь открытой… Можешь пойти наверх, там теплее. И кровать мягче. Потолок выше. Сан расплывается в улыбке, говоря эти слова и отпирая калитку. Он ожидает, что на речке будет еще прохладнее, но точно не ожидает, что на полпути его догонят и хлопнут по плечу со словами: — Я уже не усну. И тогда Сану кажется, что теперь все действительно на своих местах.