Короткие истории об ушедших днях

Шибуя под снегом (Инзарги, Рёхэй (ex-Megamasso), POV Инзарги) Ты, как всегда, опаздываешь. В огромные окна кофейни видны кружащиеся над Шибуей снежинки, большие красные банты на занавесках чуть колышутся в потоках тёплого воздуха от нагревателя, я наслаждаюсь ароматом ирландского кофе и невольно уношусь мыслями в прошлое. Сколько мы уже не виделись? Кажется, с лета. Но вот какого года - прошлого или позапрошлого - уже не могу вспомнить. Ну и ладно, не важно это, в самом-то деле. Свалился, как снег на голову, предложил посидеть где-нибудь, поговорить ни о чём на свете - почему бы и нет?.. Столько лет прошло, и наша общая история почти забылась, оставшись только на пыльных полках старых поклонников и в самым дальних уголках памяти. Но иногда... Дверь открывается и закрывается снова, пропуская в кофейню заснеженную фигуру с гитарным кофром в руках. - Привет! Извини, я, кажется, немного опоздал!.. Такой снег валит, давно такого не помню! Что пьёшь? Ирландский кофе? Здорово, пойду себе тоже возьму! - ты идёшь делать заказ, понадёжнее установив свою гитару и повесив на вешалку заснеженную куртку, а я опять думаю о мимолётной прелести таких встреч, когда уже ничего не связывает, кроме прошлого, старые обиды растаяли, словно снег в Токио, и нет никаких причин строить какие-то совместные планы... Возвращаешься с кофе и, устраиваясь за столом, случайно задеваешь красный бант на занавеске. - Какие банты забавные! Их что, с Рождества не сняли? - Я здесь часто бываю - они тут всегда висят, в качестве декора. Помнишь наш 2007 год? У тебя был очень похожий бант! - Помню, конечно, как не помнить? - Ты запускаешь пальцы в коротко подстриженные волосы, превращая художественный беспорядок на голове в ещё более художественный. - Он был симпатичный, но весьма неудобный и страшно мешался! Искренне восхищаюсь людьми, которые продолжают делать сложные визуальные образы в нашем возрасте! - Да ладно, уж не такой у нас и страшный возраст! Ты ведь не завязал совсем? - показываю на чехол с гитарой. - Разумеется нет! Музыка - самый прекрасный наркотик на земле, никто никогда не завязывает насовсем! Ты ведь тоже по-прежнему поёшь, насколько я знаю? - Пою, конечно - куда же я денусь! Ты абсолютно прав насчёт наркотика!.. Знаешь, когда с течением времени начинаешь отчётливо понимать, что не всех музыкантов судьба удостаивает рукоплещущего Будокана, жизнь становится и проще и лучше!.. Некоторое время мы пьём в молчании, наблюдая, как снегопад на улице постепенно прекращается. - Зато у нас была рукоплещущая Шибуя - а это тоже неплохо! - говоришь, когда от кофе остаётся только тонкий след аромата, медленно тающий в воздухе. - Пойдём, что ли, прогуляемся немного, зайдём куда-нибудь ещё, где подают что-нибудь покрепче ирландского кофе - заговорщицки подмигиваешь. - Давай! Берешь гитару, и мы выходим из кафе в сумерки, полные тающего снега и обычной городской суеты. И пока мы неторопливо идём по улице, я отстранённо размышляю о том, что где-то, в прекрасном вневременье, всегда жив самый конец декабря 2007-го, рукоплещущий нам зал Шибуя АХ и наша навеки ушедшая молодость!.. Сердце для никого (Кайя/Камидзё, Кайя/Иссэй) В спальне полумрак, только свет полной Луны проникает сквозь неплотно закрытые шторы, смешиваясь с отсветами городских огней. Кажется, что все важные разговоры, весь полный забот день, целый мир - остались за пределами этой маленькой комнаты, и теперь Кайя и Камидзё одни в целой Вселенной. Кайя рассеянно водит кончиками пальцев по груди своего возлюбленного, чертя замысловатые узоры, Камидзё просто лежит, закинув руки за голову, наслаждается нежными ласками, этими чудесными мгновениями близости после бурного секса, когда время словно замирает и нет нужды говорить абсолютно ничего. - Знаешь - вдруг тихонько произносит Кайя - я, конечно, могу заниматься любовью с другими, с разными, но моё сердце принадлежит исключительно тебе, только тебе и никому другому! - Кайя обводит контур сердца на груди Камидзё, легонько, едва касаясь. - Хм, - усмехается Камидзё - позволю себе тебе не поверить. Твоё сердце принадлежит целому миру, музыке, этому моменту, и, может быть, даже Луне в небе - но уж точно никому из живущих. И это прекрасно! - Камидзё обнимает Кайю, прижимая его к себе, тихонько целуя в губы, и перед мысленным взором Кайи вдруг, внезапно и резко, встаёт картина из не такого уж и дальнего прошлого. Длинные чёрные локоны, разметавшиеся по подушке, взгляд прекрасных тёмных глаз - весёлый, но с затаённой грустью где-то на самом дне, и тихий смех, серебристым колокольчиком разносящийся по комнате: - Кайя-сан, ты такой милый! Невероятный просто! Но мне шестьдесят лет и на второй раз сейчас меня не хватит! Давай просто полежим вместе, поласкаемся! - и Кайя снова тонет в объятиях нежных рук Иссэя. Картинка моментально сменяется другой, ничуть не менее яркой. Тёплый, солнечный день едва начинающейся осени, бегущие по небу облака, тихое кладбище, маленький паучок на скромном надгробном памятнике, афиша концерта, который не состоится, и сам Кайя, беспомощно шепчущий в пустоту: "Как же так, Иссэй-сама, как же так!.." Слегка встряхнув головой, Кайя усилием воли возвращает себя в реальность, в этот чудесный вечер, в ласковый плен рук и губ Камидзё. - Никому из живущих... Скажешь тоже!.. Но знаешь... Может, в чём-то ты и прав!.. Поцелуй из нежного становится чувственным, Кайя опускает руку ниже, чтобы легонько сжать готовый снова начать возбуждаться орган. - Только не говори, что ты слишком старый и на второй раз тебя не хватит! - Не скажу! - сразу соглашается Камидзё, и прошлое окончательно отступает в дальний уголок памяти, где теперь будет жить до самого конца. "Интересно, а на моём памятнике поселится паучок?" - почему-то думает Кайя, прежде чем опять раствориться в жарком пламени страсти. Ты не жалеешь? (Гишо (ex-Penicillin), Хакуэ (Penicillin)) - Ты не жалеешь? Вопрос прозвучал настолько внезапно, что в первый момент Гишо подумал, что ослышался. Но в витрины кафе стучал мелкий апрельский дождь, ветер носил повсюду лепестки сакуры, а три только что произнесённых слова висели между ним и Хвкуэ, словно маленькая чёрная дыра, неведомым образом возникшая в весеннем воздухе. Гищо не надо было уточнять, о чём именно спрашивает Хакуэ. "Зря я согласился на эту встречу" - обречённо подумал Гишо. "Надо было отговориться кучей неотложных дел, как обычно. Сколько мы уже не виделись? Наверное, несколько лет, не помню точно..." Но почему-то именно в этот день, в ответ на очередное предложение Хакуэ встретиться, посидеть где-нибудь, повспоминать былое, Гишо неожиданно для себя самого написал: "Как насчёт сегодняшнего вечера? Я внезапно свободен." И вот они сидели в довольно пафосном кафе и поначалу всё действительно было чудесно - говорили о всяких пустяках, вроде погоды и чужой музыки, Хакуэ рассказывал забавные истории из своей концертной жизни, пересказывал слухи и разные небылицы, и Гишо уже думал, что такие замечательные встречи можно было бы устраивать и почаще, но когда еда была съедена, а второй стакан виски у каждого из собеседников уже показывал дно, в наступившей вдруг тишине, которая казалась уютной и невыносимой одновременно, внезапно прозвучал этот самый вопрос от Хакуэ: - Ты не жалеешь? Гишо неопределённо мотнул головой, что можно было трактовать как угодно - и как "да" и как "нет", и Хакуэ уже подумал, что зря он задал вопрос, на который не имеет шансов дождаться ответа, но Гишо одним глотком допил остаток виски и сказал: - Знаешь... Если бы ты спросил в начале вечера, я бы тебе, конечно, соврал, но пара стаканов виски располагают к честности. Так что скажу честно - не знаю. Может быть, жалею, а может и нет... Было бы лучше, если бы я тогда выбрал музыку и остался в группе - мне, тебе, группе? Не знаю, никто не может этого знать..." Некоторое время собеседники молчали, но вскоре Гишо продолжил: - К тому же, сожаления - это ведь вечный удел любого человека. Мы всегда жалеем - о сказанном и не сказанном, о сделанном и не сделанном, о сбывшемся и несбывшемся... Но, в любом случае, в сожалениях нет никакого толку!.. - Хм, позволю себе с тобой не согласиться - ответил Хакуэ. - Люди, конечно, разные... Может, я просто слишком примитивный для таких вещей, но я ни о чём не жалею! Мне не о чем. Я даже не жалею о том, что недостаточно сильно пытался тебя тогда удержать. Всё равно это было бы бесполезно! - Да, тогда это было бы бесполезно - согласился Гишо. На Токио уже опустилась ночь, и на какое-то мгновенье бывшему басисту вдруг показалось, что свет городских фонарей предательски расплывется у него в глазах. "Пыльца уже летит, её много, всё от пыльцы" - подумал Гишо. - Ладно, приятно было увидеться - сказал он. - Надо как-нибудь повторить! А сейчас мне, пожалуй, пора! - Я тоже был очень рад тебя снова увидеть, и тоже надеюсь на неоднократное повторение - Хакуэ протянул руку. Они распрощались, и, выйдя из кафе, разошлись в разные стороны...