Никаких тайн вообще не существует. — Улыбнулась эта странная леди. — Другое дело, что есть вещи, о которых люди ничего не знают… и есть вещи, о которых немногие посвященные почему-то не хотят рассказывать остальным: им кажется, что на фоне всеобщего невежества они сами будут выглядеть мудрее!
«Сладкие грезы Гравви», Макс Фрай
Если бы была на свете такая волшебная выжималка, в которую закинешь день — и сразу видно, что из этого грешного дня было его сутью, смыслом, ради чего ты заполняла мыслями, действиями, словами все двадцать четыре часа, тысячу четыреста сорок секунд и восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд… А сколько мгновений, сколько уникальных, потенциально неповторимых ощущений, смыслов пролетает перед каждым из нас — несчётно, неуловимо, безвозвратно… Вот в бокале шампанского — и Дионис упаси вас обзывать все подряд игристое «шампанским» — профессор Реймского Университета Жерар Лиже-Белэр насчитал около одного миллиона пузырьков. Интересно, тех самых моментов больше или меньше? Вот такие мысли посещали меня, когда я вечером относительно тяжелого рабочего дня бессовестно занимала место за лучшим столиком, у самого окна в пол, в маленьком винном баре на Патриарших прудах. Я воспользовалась тем самым служебным положением, потому что приперлась сюда еще в четыре часа дня, поболтала с сомелье, мы открыли с ним бутылку нового испанского анцестраля от очередного сумасшедшего винодела, с крошечным участком, древним дедом-основателем и полнейшим неприятием современных трендов виноделия в регионе. Однако, этикетка бутылки хвасталась новомодной шелкографией, да и излишней квашеной капустки в аромате не наблюдалось, что дало нам с сомелье уверенность в том, что бунтарь наш — лицемер и коммерсант, хотя пузырики у него при этом очень достойные. Я сидела у окна, смотрела на груды снега, которые не успевал уничтожать этой зимой даже спецназ московского ЖКХ, смотрела на снег, который продолжал нежно, но настойчиво падать в центре столицы, смотрела и на пузыри, которые совершали движение в обратном снегу направлении — снизу бокала вверх. Время тянулось ощутимо медленно, заказы на завтра я отправила, да в феврале их и не было никогда много, домой ехать сейчас — провести лишний час в толчее, лучше поеду попозже и побыстрее. Никто, вобщем, меня никуда не гонит — вот небольшие плюсы работы менеджера по продаже вина (и прочих алкогольных напитков, но, разумеется, в первую очередь — вина). Ваш отдых — наша работа. Наша и сомелье, разумеется. Конечно, есть работы и сложнее, и проще, и нужнее, и намного бессмысленней. Но наша — ну она какая-то интеллигентная, что ли. Конечно, есть продажники от Бога, такие, которые без мыла в душу и без души в госконтракты, но без довольно обширных знаний в истории, географии, культуре — правильно и успешно вином торговать ты не сможешь. Мы чуем своих, мгновенно развешивая над собой сигнальные флажки, как на флоте, к нам нельзя влезть «сделав вид», увы. Ты новичок — немного знаешь, но учишься, тебе интересно, как устроен непростой мир современного виноделия — ну ты наш, конечно, никто тебя не упрекнет в незнании, наоборот — подскажем, ты запиши, запиши… Ты зубр из девяностых, когда великие замки Бордо стоили по двадцать-тридцать евро — ну ты и сам знаешь, добро пожаловать в бесконечные разговоры про вино. О, к нам многие «заруливают» со стороны — есть и банковские работники, и бывшие педагоги — все, для кого продажи не просто способ получить процент на проживание, а какой-никакой путь самовыражения. Ну не смейтесь, я отлично понимаю весь скепсис того, кто открывает две — три бутылки вина на праздники. Нам с вами нечего делить — для вас наш мир не существует, так же как не существует мир фотографии, мир коллекционирования марок, вселенная кофе и мульти вселенная чая. А есть еще водка, вода, пиво, и тысячи сфер, где энтузиасты создали свои правила, которые совершенно бессмысленны для любого чужака. Если ты на определенном участке земли будешь следовать определенным технологиям виноградарства, а затем определенным технологиям виноделия, и ничего не нарушишь, ты скорее всего, получишь на этикетку своего вина определенную надпись, которая подтверждает, что ты не нарушил вышеперечисленное. Зачем это знать девушке, которая покупает две бутылки полусладкого игристого, чтобы подать его вечером теплым, да еще к салатику с фабричным майонезом, да еще к мандаринам, к шоколаду, что еще дома найдется… Ни-за-чем, живите лучше без этих правил. Я прекрасно помню, как много лет назад, еще в Питере, однокурсник позвал меня на прогулку по Финскому заливу. Мы были, кажется, тогда если не на первом, то на втором курсе, еще никто не работал, и денег каких-то внятных ни у кого не было, кроме одной девочки, которая еще займет свое место в этом повествовании. Мы с ним дождались на Удельной электричку, ту самую легендарную ЭР-2, которая тогда часто ходила в сторону Курорта, помню, даже билеты на память купили, потому что делать было на вокзале совершенно нечего, а касса была открыта. Поехали на Залив, поймали какую-то первую ноябрьскую метель из мокрого снега, страшно продрогли, забежали в магазинчик недалеко от станции Курорт. Мы ничего не знали ни про вино, ни про еду, мы состояли из предрассудков, из которых состоят обычные люди. Поэтому мы купили красное полусладкое абхазское вино и самый простой сыр в нарезке, и здоровенную упаковку желтых дорогущих импортных галет. То, что такой сыр забивает напрочь жиром вкусовые рецепторы, мы не знали. То, что вино это, в принципе, максимально далеко от сухих или крепленых вин — это чудовищная смесь неизвестного сусла и сахаров, которая даже закупорена пластиковой крышкой, а не пробкой — мы не знали. Но галеты, положенные на яркий спиртовой привкус неизвестного (а я пыталась вспомнить!) вина, дали такой взрыв впечатлений, что мы вдумчиво и молча дожевали всю пачку стоя на набережной, и потом только отправились дальше. И да, штрихи к портрету, я из тех ужасных девиц, которые могут запросто уехать без косметики на пару дней далеко на север, чтобы живьем увидеть последний отрезок умирающей узкоколейки, ведущей к умирающему селу из пяти домиков. ЭР-2, это еще ничего, я вот живьем застала в Нежине ЭР9ЭТ-666, и мне тоже было ее очень жаль, несмотря на грозную нумерацию, железная змея явно была в плохой форме. Я прибивалась к фольклористам, археологам и прочим стервятникам культурки. Я в голос рыдала над развалившейся на ходу мотрисой, потому что мужики решили просто оставить ее гнить возле путей, совсем рядом с заросшим деревенским кладбищем, совсем, как человека. А потом возвращалась в город, закусывая соленый от пота и слёз походный бафф, и потихоньку перерождаясь в такси из походницы в светскую леди. Ожидания и реальность, они всегда вступают в противоречие. Все наши мечты чаще всего оказываются просты и примитивны по сравнению с тем, как Вселенная устроена на самом деле. Если вдуматься, это настоящая магия. Где-то я слышала, как всегда, не вспомню где — наверное, Бог сильно потрудился, чтобы создать эти загогулины у нас в ушах… В этот момент я поняла, что вокруг стоит абсолютная тишина. Абсолютное отсутствие звука на незначительный момент ударило по слуху, как когда включаешь шумоподавление в аэропорту. Я оглянулась, но звуки уже вернулись, все в баре было как обычно, сомелье посмотрел на меня одним глазом — мол, все ли в порядке? — и, дождавшись ответного кивка, поспешил к гостям. Давление, что ли? Рановато что-то для внутричерепных выкрутасов. В этот момент меня кто-то очень вежливо, осторожно, потянул за рукав рубашки. Я могу не поворачиваясь, сказать, на какое количество будущих проблем потянет тот, кто тянет, уж простите за каламбур. В данном случае, ничего угрожающего я не почувствовала. В данном случае, ничего угрожающего я не почувствовала. В данном случае, ничего угрожающего я не почувствовала. Справа от меня, где еще недавно кто-то сидел с планшетом, появилась совершенно очаровательная московская бабушка. Когда я переехала из Питера, я научилась различать эту восхитительную категорию столичных обитательниц — они могут быть одеты победнее и побогаче, но, всегда стильно, с уместными, хотя зачастую, антикварно-старомодными брошами, различной сохранности меховыми воротниками и живыми собачками. Их становится все меньше и меньше, и теперь они встречаются, пожалуй, только строго внутри Садового, ну, может еще около некоторых ведомственных домов, и, разумеется, в сталинских высотках. Лет пять назад я наблюдала, скорее всего, еще те самые шляпки с вуалями, и даже как-то — настоящие митенки до локтя. Не знаю, надо было сфоткать, что ли, потому что все эти осколки былых времен уже, скорее всего, пропали навсегда по самым печальным причинам. Однако, вполне живой и явно, слава Богу, здоровый осколок иных времен уже устроился справа от меня, добыл у официанта стакан воды, меню, и решил, видимо, завести новое знакомство, поэтому вежливо, но уверенно, претендовал на мое внимание. Ну что ж, пока мы в рамках светской беседы, я совершенно не возражаю. - Прости, деточка, ты так далеко упорхнула в своих мыслях, я испугалась, что ты уже не вернешься, - проворковала старушка удивительным, уютным голосом. И не очень-то громко она говорила, но я прекрасно расслышала каждое слово. Если бы все мои родные и подруги вместе искренне решили поинтересоваться, как мои дела, собрали все свои голоса, высушили жаркими летними днями на побережье, обвязали бы стеблями ароматных трав, а потом заварили бы, как изысканный чай — вот какой был у неё голос. - Не хотела пугать тебя, просто хотела поболтать. Можно? - она так непосредственно накрыла своей теплой ладошкой мою руку, что я не отдернула ее, а совершенно внезапно для себя тихонько рассмеялась: - Да, конечно, бабушка, вы такая милая! - Спасибо, дорогая, с достоинством приняла комплимент моя гостья. Я хотела тебя немного расспросить. Я некоторое время наблюдала за тобой, и мне кажется, ты именно та умная девочка, которая поможет мне кое-что разъяснить.