Кого я тебе напоминаю?

В палатке душно, темно и одиноко. Очередная посиделка кончилась так же скучно, как и несколько предыдущих. Я опечален, добиваю коньяк, мысленно решая, когда организовать свою встречу неанонимных алкоголиков. Лорд сопит мне в ухо, приклеившись к левому боку, и дрыхнет, как последний негодяй. Я толкаю его в плечо, чтобы жизнь мёдом не казалась. Он сонно мычит и зло зыркает на меня. Скалюсь в ответ, сажусь напротив и тру затёкшую шею. Кажется, кроме нас двоих тут никого нет. Однако я неудачно поворачиваюсь и натыкаюсь на тело в углу палатки. Оно храпит и дергает лапой. Отпихиваю его подальше, чтобы не воняло мне тут перегаром. — Ты че вскочил-то? — Лорд отпивает из мутной бутылки, вытирая пухлый со сна рот обратной стороной ладони. Если бы хоть один луч света упал на него сейчас, клянусь, я бы расплакался от его красоты. Но, к счастью, кругом кромешная тьма, и я только молча слежу за его до безумия плавными движениями. Когда находишься рядом с ним, ощущаешь себя героем старого нуарного фильма про вампиров и красавиц, где он несомненно исполняет главную роль и даже не сомневается в этом. Он всегда ощущает себя главным героем, это сквозит из него даже подшофе. — Мне такой классный сон снился, — он закуривает и потягивается. — А ты меня растормошил почём зря. Я лениво улыбаюсь и краду у него сигарету. Мерзкий Кэмэл режет глотку, приходится откашляться в сторону. — Тебе бы в Могильник, выглядишь худо, — задумчиво тянет Лорд. А меня холодным потом прошибает. Смотрю на него и стараюсь проглотить ком, вставший поперёк горла. Он одним предложением расковырял такой больной и тайный кусок моей натуры, что я даже немного стесняюсь. — Че лупишься? — Лорд сидит ко мне вполоборота, такой весь из себя холодный и неприступный. Я действительно смотрю на него уже непозволительно долго, стараюсь отвернуться, но не получается. Глаза прилипли к его лицу, вмиг ставшему до слёз знакомым. — Ты мне напоминаешь одного человека, — мой голос звучит так кисло, что язык сводит. Это либо ранние признаки цирроза, либо я очень распереживался. — Только он говорит мне подобные гадости и не краснеет. — Кто? — ему ведь придётся ответить, рассказать. А я не хочу пускать его настолько глубоко внутрь, он и так у меня под кожей сидит, засранец. Ещё с того самого момента, как ввалился в эту самую палатку и заявил, что станет моим лучшим собутыльником, хотя даже не был знаком со мной. — Подумай, — я жму плечами, пытаюсь выглядеть загадочно, но скорее всего выгляжу как последний идиот. Коим я, если быть до конца честным, и являюсь. Лорд для меня гораздо больше, чем просто приятная компания под пиво. С ним я могу пить вино и размышлять о высоком, а это дорогого стоит. Как ни крути, не каждый для такого сгодится. Нечестно оставлять его в неведении. — Стерв, мне насрать, если честно, — он пожимает плечами и укладывается обратно. — Если начнёшь свою шарманку про Теня, я тебя ударю. — Бей, — хмыкаю и смотрю на него в упор, зная, что ему такой взгляд не нравится. — Бей, пока не убьёшь, ну же. Он смотрит на меня своими хмурыми глазами-озёрами из-под тонких бровей, прямо как Макс, когда я морозил глупости или издевался над котами. Смотрит он, а сводит желудок у меня. А потом Лорд привстаёт и начинает выглядеть очень странно. — Старый, ты че? — он трясёт меня за плечо и испуганно шипит. Я пытаюсь выдать какую-то колкость, но из горла вырывается грустное бульканье. Зажимаю рот ладонью и опускаю голову. Руки трясёт, колени трясёт, чувствую себя стиралкой на максимальных оборотах. Лорд прижимает меня, впечатывая лицом себе в грудь. Я цепляюсь за его одежду, и как из-под толщи воды слышу собственный вой. Наверняка так же оплакивают свою потерю синие киты. Или белуги. Гладит меня по волосам он, а чувствуются костлявые пальцы Макса. Что-то говорит мне на ухо он, а я слышу совсем чужой шёпот. Не знаю, сколько мы так сидим, но у меня затекают все конечности. Когда приступ скорби заканчивается, отползаю от него, вытираю нити соплей и слюней с лица. — Полегчало? — я вижу лицо Макса, оно просвечивает сквозь белую кожу Лорда. Мотаю головой. Он сует мне сигарету в рот, помогает подкурить. — Потом это выпьешь, — в руке оказывается стакан, пахнущий коньяком. Где он отрыл стакан? Тут такого отродясь не водится. — Ты бы хоть предупреждал как-то, — он трёт шею, искренне пытаясь не напрягать меня тем, что ему до смерти неловко. А мне нечего ответить, сам не в своей тарелке. — Дыши, — он легонько бьёт меня по плечу. Дрожу и затягиваюсь, чтобы лёгкие закололо. Лучше я сейчас доведу себя до никотинового передоза, чем до панической атаки. Наутро мы не говорим об этом случае, не вспоминаем его, так ничего с ним и не делаем. После этого ночного инцидента Лорд не относится ко мне бережнее, не учится фильтровать свою речь. Всё так же шпарит обидными фразами, да и в целом ведёт себя как бесчувственный наглец. А я не могу его винить. Сложно держать себя в рамках, когда не знаешь, где эти рамки проходят. Желания делится с ним подробной картой моих интимных зон и запретных тем для разговора я в себе пока не нахожу. Только один раз он спрашивает меня, почему я дружу с ним. А я отвечаю, что он мне кое-кого напоминает, и больше Лорд ничего такого у меня не спрашивает. Видимо, не хочет больше отстирывать свои белоснежные рубашки от моих чёрных слёз.