...Однажды в Ираке

      Им повезло, что за рулём сидел Мёрвин. Балабол-техник, в руках которого своенравный Хамми превращался в ласковую, послушную и неуязвимую кошечку. Только благодаря ему машина, негодующе взвизгнув колёсами, остановилась в паре сантиметров от выскочившего на дорогу придурка, а не проскочила дальше, сшибив его и намотав кровавой кашей на колёса и переднюю ось.       Мужчина-иракец в белой футболке, покрытой чёрными, влажно блестящими пятнами, с окровавленным лицом и руками, приподнятыми вверх, отступил на шаг назад, но продолжал перегораживать дорогу. Джейсон различил его голос — мужчина говорил на английском с сильным акцентом, но всё-таки вполне понятно:       — Помогите. Мне нужна помощь!       Колчек ждал чего-то подобного. Ждал с того самого момента, как они поехали вкруг этого ёбаного города, обстрелянного «Альфой». Мимо остатков мирных домов и жителей, в страхе прячущихся по развалинам, как крысы. С напряжённым ожиданием, что каждую секунду может прилететь ракета или граната. Или их просто расстреляют в сорок стволов. Эти сволочи на всё способны.       О том, на что способны они сами, Джейсон старался не думать. У них был приказ — разведать местность. Они его выполнили. То, что командиры другого подразделения решили заработать себе побольше звёздочек на погонах, разбомбив поселение — не их вина. Жаль, что иракцы устроили засаду на другом мосту, к которому они изначально направлялись, и им пришлось идти мимо ими же уничтоженного города. И любоваться на последствия своих действий.       — Помогите. Умоляю…       Они не имели права останавливаться. По инструкции Мёрвин должен был переехать препятствие и двигаться дальше, не задерживая колонну. Большая часть машин уже прошла, позади оставались четыре экипажа, считая и их хаммер. И надо было принимать решение.       Натан сумрачно взглянул на него, ожидая приказа. Джейсон точно знал — он подчинится. Если Колчек сейчас прикажет — он продолжит движение. Без вопросов, без споров задавит гражданского и даже не пикнет. Разве что потом, уже на привале двинет ему по роже и выскажет всё, что думает. Но это потом. А сейчас Джейсон должен принять решение.       Колчек хрипло выругался и дёрнул дверь.       — Ник — за главного. Что-то заметите — тут же уезжаете.       Выбрался наружу, сразу захлопывая за собой дверь, вздёрнул к плечу винтовку и настороженно шагнул вперёд. Иракец развернулся к нему. Чёрные глаза смотрели обречённо, моляще. Джейсон направил автомат ему в голову.       — Свалил нахуй с дороги!       Иракец дёргано качнул головой, оставаясь на месте.       — Мне нужна помощь…       — Да мне срать! С дороги, живо!       Гражданский не пошевелился, и Джейсон начал свирепеть. Каждая секунда промедления увеличивала шансы, что что-то случится, а лейтенант не готов был нести ответственность за гибель четырёх экипажей. Опустив оружие, он дал предупредительный в землю у самых ног иракца. Тот дрогнул всем телом, зажмурился, но не отступил, и Колчек почувствовал к нему невольное уважение.       — Последнее, блять, предупреждение! Свалил нахер с дороги, не то пристрелю!       — Мужик, мы не Мать Тереза! — приоткрыв окно, рыкнул Мёрвин. — Не доводи до греха!       Иракец скользнул по ним напряжённым взглядом и выдал хрипло:       — Мой сын под завалом. Я не могу его вытащить. Мальчику вчера исполнилось десять…       — Бля… — глухо выдал капрал и скрылся обратно. У Джейсона внутри тоже ёкнуло. Натана дома дожидались двое пацанят. Да он и сам теперь понимал, почему мужик так упорно не желал уходить, хотя прекрасно понимал, что ему грозит. Бывают такие ситуации, когда свою жизнь перевешивает что-то куда более дорогое.       «Ястреб 2-1, это Кинг. Почему остановились? Приём?»       Джейсон сглотнул. Ну вот, блять, дождались.       — Это Ястреб 2-1. Сэр, у нас нештатная ситуация. Гражданский просит помощи, приём.       «Ястреб 2-1, вы знаете протокол. Никаких контактов с гражданским населением! Продолжайте движение. Приём?»       Колчек замешкался, вскинул взгляд на иракца. Тот так и стоял посреди дороги, только в глазах подбавилось безнадёжного отчаяния.       — Кинг, тут… ребёнок под завалом…       «Ястреб 2-1, вы слышали приказ! Исполняйте. Приём?»       Ну вот всё и решилось. Дальнейшее неподчинение приказу — прямой путь под трибунал, а Джейсон не о такой карьере военного мечтал.       — Так точно, сэр.       Он выдохнул — и замер, лихорадочно размышляя. Самым правильным сейчас было сесть в джип и скомандовать Мёрвину двигать, и будь что будет. Это может быть ловушкой! Их там может ожидать засада. Это…       …может быть просто отец, обезумевший от горя.       Сзади уже начали сигналить.       Джейсон взглянул в бледное, измождённое лицо иракца, чертыхнулся и приоткрыл дверь Хамми.       — Я пошёл на контакт. Вы двигаетесь дальше.       — Джейсон! — предостерегающе вскрикнул Ник, однако лейтенант прервал его одним решительным движением.       — Под мою ответственность! Сержант Кей, принимаете командование до моего возвращения.       Никки одарил его нечитаемым взглядом и коротко кивнул:       — Принято, сэр.       Джейсон захлопнул дверь и обошёл машину, не опуская винтовки, безуспешно пытаясь игнорировать тёплую благодарность в чужом взгляде.       — Идёшь вперёд. Если мне что-то не понравится — стреляю без предупреждения. Ясно, сука?       — Ясно, — коротко кивнул мужчина — и первым нырнул за обрушенную стену. Джейсон последовал за ним.       Идти оказалось недалеко. Снаряд упал на соседней с домом иракца улице. От взрыва часть каменной халупы обрушилась, но вход уцелел. Джейсон осторожно вошёл в дом через распахнутую дверь и замер, увидев лежавшее на кухне тело. Женщина, судя по платью. В шее и груди торчали осколки металла, лицо скрывал платок, на котором расплывались чёрные пятна. Колчек медленно опустил автомат. Мужчина обнаружился в гостиной. Отсюда уходил коридор, скорее всего, в спальни, ныне заваленные. Из-под рухнувших обломков виднелось тело мальчика. Края придавившего его каменного блока покрывала свежая кровь. Похоже, иракец пытался его сдвинуть один, но сил не хватило.       Джейсон быстро оценил обстановку и закинул оружие за спину.       — Как тебя звать?       — Салим.       — Окай, Салим. Я приподнимаю — ты вытягиваешь.       Мужчина измученно кивнул, опускаясь на колени рядом с потерявшим сознание сыном, взял его подмышки. Колчек уцепился за края глыбы, упёрся ногами в пол, напрягся, однако чёртова хуйня едва дрогнула. Джейсон рвано выдохнул, жалея, что не взял кого из ребят. Вдвоём бы точно подняли, а так…       — Есть какая-нибудь железка? Чтобы сделать рычаг?       — Если бы была, я бы вас не звал, — глухо произнёс иракец, отпустив мальчика и легонько поглаживая его по слипшимся от крови волосам.       Логично.       — Попробуем ещё раз.       Джейсон прикладывал все силы, какие только мог, и глыба приподнялась… на долю секунды и на пару сантиметров. Джейсон яростно выругался сквозь зубы. Он качалку регулярно посещал, но сил всё равно категорически не хватало.       — Чё, братан, не справляешься?       От раздавшегося за спиной голоса оба мужчины вздрогнули, обернулись. Колчек нахмурился.       — Капрал Мёрвин, какого хуя?! Кто разрешил оставить транспорт?!       — Да твой заместитель и разрешил, — хмыкнул прошедший в гостиную Натан, и внутри сразу стало как-то тесновато. — Как знал, что тебе подмога потребуется.       Джейсон покачал головой, подумав, что, когда доберётся до Никки… сперва пизды ему ввалит за самодеятельность, а потом обнимет и спасибо скажет. Потому что в их долбаном отряде — а может, и во всём батальоне — по пальцам можно было пересчитать людей сильнее Натана Мёрвина. Техник окинул оценивающим взглядом препятствие и расстегнул куртку и рукава.       — А ну-ка, подвиньтесь-ка, сэр.       Джейсон сдвинулся вбок, затем, под скептическим взглядом капрала, и вовсе отошёл. Мёрвин крепко ухватился за край, зарычал. Мышцы на мускулистых руках вздулись шарами. Каменный блок заскрипел — и подался вверх.       Салим ошеломлённо прошептал что-то на своём, схватил сына за руку, Джейсон ухватился за другую, и они оттащили мальчика прочь. Очень вовремя. Когда Натан отпустил глыбу, та с глухим скрежетом и стоном осела на то место, где был ребёнок. Капрал тяжело выпрямился, разминая плечи и гордо скалясь:       — То-то, сосунки! Папка вам показал…       — Рот закрыл! Ремень, живо!       Мёрвин только глянул — и тут же перестал улыбаться, спешно потянул ремень из шлевок.       Всё было плохо. Очень, блять, плохо!       Правая нога пацанёнка представляла собой одну сплошную рану с торчащими обломками костей. Много глубоких царапин и гематом покрывало руки и тело, ещё одна рана была на голове, сбоку. Мальчик часто, прерывисто дышал, загорелая кожа болезненно посерела. Джейсон наложил жгут из своего ремня у бедра и теперь бережно, самыми кончиками пальцев ощупывал повреждённую конечность, пытаясь понять масштабы катастрофы. Вынырнувший откуда-то сбоку иракец с побелевшим лицом протянул ему пару деревяшек, видно, когда-то бывших ножками от стула. Лейтенант коротко кивнул, фиксируя и закрепляя импровизированную шину ремнями.       — В больничку его надо, срочно, — хмуро пробормотал Мёрвин, помогая удерживать конечность в нужном положении.       — У нас здесь нет больницы. Ближайшая в Мехране, — как-то машинально отозвался Салим, державший в ладонях голову сына. — Дальше я разберусь. Спасибо вам, что отозвались. Храни вас Аллах.       Джейсон глянул на мелко подрагивавшие руки, поджатые в тонкую линию губы и потухшие глаза — и крепко сжал чужой локоть.       — Как ты, блять, разберёшься? У вас хоть одна целая машина здесь осталась?       Салим смотрел будто сквозь него, кажется, с трудом понимая слова лейтенанта. Отчаяние в чужом взгляде говорило само за себя.       — Тут счёт идёт на часы, — покачал головой Мёрвин. — Будем тянуть — пацан ногу потеряет.       «И это в лучшем случае»       Но они не могли больше ничем помочь! Колчек и так натворил дел на полноценный трибунал. Только молиться оставалось, чтобы вообще из армии не попёрли. Но если мальчишка помрёт, получается, всё было зря?..       Джейсон зарычал сквозь зубы.       — Ну нет, бля! Я это так не оставлю! Мёрвин, тащи покрывало с дивана. Будем переносить пацана.       Капрал удивлённо глянул на него — и только бросил хмуро, отправившись исполнять приказ:       — Ничего не выйдет. Полковник тебя с говном сожрёт.       — Посмотрим, — мрачно покачал головой Колчек. — Он не каменный. Может, если увидит мальчишку, сжалится…       В глазах вскинувшего голову Салима вспыхнула робкая надежда.       — Что вы задумали?       — Надо доставить пацана в наш госпиталь, — пояснил Мёрвин, шустро расстилая по полу жёлтую ткань. — Ваши мясники ему не помогут. Я в курсе, в какой жопе у вас щас медицина. Вот только наше начальство вряд ли это одобрит.       — Попытка не пытка, — отрезал Колчек. Он и сам толком не верил, что говорил, но раз уж впрягся в это дерьмо, надо идти до конца, и будь что будет. Мужчины аккуратно переложили ребёнка на покрывало, и Джейсон махнул капралу. — Так. Берёшься за левую сторону, я — за правую…       — Я помогу, — Салим решительно сжал нижний правый угол полотна. Джейсон с сомнением качнул головой.       — Не стоит. Нам придётся двигаться быстро…       — Я справлюсь! — упрямо отрезал иракец, и лейтенант не стал спорить. Они не могли больше тратить время.       — Тогда двинули. Держимся вместе, сильно не трясём. Пошли!       Они выскочили из дома и понеслись скорой рысью в обратный путь, к дороге. Пробежка затруднялась немногочисленными, но капитальными завалами. Мёрвин и Джейсон их легко преодолевали, а вот Салиму пришлось тяжело, и к тому моменту, как они выбрались за границы города, он начал прихрамывать. Джейсон слышал сиплое дыхание иракца за спиной, но ни единой жалобы не сорвалось с чужих губ. Мужчина старательно поддерживал темп наравне с остальными.       Их уже ждали. Джейсон сглотнул, увидев фигуру в чёрном бронике рядом с последней машиной, уперевшую руки в бока. Игнорируя любопытные взгляды других экипажей и потерянно топтавшихся Джоуи с Ником, троица прошла к молчавшему командиру и бережно опустила на землю драгоценную ношу. Углы ткани все, не сговариваясь, отпустили так, чтобы они не закрывали страшных повреждений мальчика, однако Кинг на него даже не взглянул. Тяжёлый взгляд полковника упёрся в Джейсона.       — Лейтенант Колчек, два шага вперёд!       Джейсон послушно выдвинулся, замер навытяжку.       — Вы понимаете, что натворили?       — Так точно, сэр.       — Вы не подчинились приказу, подвергли опасности свой и другие экипажи…       Кинг жёстко чеканил слова. Колчек смотрел на него — и не видел, отсчитывая в уме секунды, которые утекали, как песчинки в песочных часах. Он знал, что это необходимо, что если Эрик не устроит ему выволочку, то дисциплина в роте пойдёт по пизде. Он и не надеялся легко отделаться, но каждая потраченная секунда уменьшала шансы на счастливое разрешение ситуации для сына Салима. Воспользовавшись паузой в горячей речи командира, он быстро вставил:       — Полковник, сэр, я виноват, но ребёнку нужна срочная медицинская помощь…       Кинг недовольно нахмурился, и Джейсон приготовился к новой порции ругани, однако, на удивление, тот смолчал и подошёл к пострадавшему, бегло осмотрел повреждения.       — Плохо дело.       — Мальчик попал под завал, когда рядом с их домом упал снаряд, — осторожно продолжил Джейсон. — Мать погибла, отец не мог вытащить его сам…       — Хотите сказать, это была наша вина? — резко поинтересовался Кинг, оглядываясь. Джейсон промолчал, но ответ и так висел в воздухе. Эрик снова взглянул на ребёнка. — Мы ему здесь ничем не поможем…       — Я знаю, сэр. Поэтому прошу разрешения доставить мальчика в госпиталь.       Полковник резко выпрямился.       — Вы хоть понимаете, о чём просите?! До главного лагеря больше тридцати километров по территории врага! У нас нет лишних машин, а отправление экипажа задержит колонну. И это не говоря о том, что мы не имеем права сходить с маршрута!       Колчек промолчал. Кинг тихо чертыхнулся, глянул на Мёрвина, Салима, который, кажется, держался на ногах только благодаря своему упрямству. На подошедших Ника и Джоуи, меривших его угрюмыми взглядами.       — Мы не можем его туда отвезти! — голос командира дрогнул, не сердито, но беспомощно. — Есть чёткое распоряжение командования…       — Простите, господин полковник.       И Джейсон, и Эрик удивлённо уставились на выступившего вперёд Салима. Мёрвин за его спиной довольно щурился, как кот, налакавшийся валерьянки.       — Да, мистер…       — Осман. Салим Осман, — иракец коротко поклонился, удерживая на лице выражение каменного спокойствия. — Я слышал, вам нужен переводчик?       Эрик подобрался, внимательнее разглядывая мужчину.       — Допустим…       — Если вы поможете моему сыну, я готов поступить в ваше распоряжение и помогать вам столько, сколько потребуется.       Это было неплохое предложение. У них было целых два переводчика, но урождённого иракца, найденного Ассассином-Главным, забрала с собой «Дельта», отправившаяся на Багдад, а Рэйчел Кинг, супруга Эрика, была экстренно отозвана в штаб, так что они, фактически, остались без языка и ушей наедине с враждебной для них страной. Полковник запрашивал нового переводчика, но с этим пока было туго. Так что предложение иракца было очень к месту. Однако Кинг колебался.       — Вы понимаете, кто мы, и на что вы подписываетесь?       — Понимаю, сэр, — чётко ответил Осман, и Джейсон окинул задумчивым взглядом его подобравшуюся фигуру. Зародившееся чуть раньше подозрение стремительно перерастало в уверенность.       Кинг ещё пару секунд сверлил Салима взглядом, прежде чем тяжело вздохнул и взялся за рацию.       — Ассассин-3, это Кинг, как слышно? Приём!       «Кинг, слышу вас хорошо»       — Передайте Ассассину-Главному. Я нашёл для роты «Браво» переводчика из местных. Приём?       «Так это прекрасно. Что-то ещё?»       — Да. Я отправляю экипаж Ястреба 2-1 в госпиталь для транспортировки ребёнка, сына переводчика, — Эрик в упор взглянул на Джейсона. — Без прикрытия. Как поняли, приём?       На пару секунд повисло молчание, прежде чем с той стороны неуверенно отозвались.       «Кинг, Ассассин-Главный это не одобрит…»       — Всю ответственность я беру на себя. Конец связи.       Эрик отпустил рацию и окинул тяжёлым взглядом выстроившихся перед ним морпехов.       — Колонна будет ждать вас здесь до девяти часов утра завтрашнего дня. Опоздаете — получите выговор с занесением в личное дело и рапорт от меня лично руководству, каждый. Вас это тоже касается, господин Осман. Ради блага вашего сына, надеюсь, что вы окажетесь для нас полезны. Всё ясно?       Джейсон, старательно сдерживавший кривившиеся в улыбке губы, приложил к виску ладонь и гаркнул:       — Так точно, сэр!       Салим просто кивнул. Его шатнуло, однако мужчину поддержал предусмотрительно державшийся рядом Мёрвин.       — Свободны, — рявкнул Кинг — и прихватил за локоть уже собиравшегося уйти Джейсона. — Подведёте меня, Колчек, и я больше не стану прикрывать вам задницу.       Лейтенант поджал губы и коротко кивнул:       — Я вас понял, сэр.       — И ещё: следите за вашим новым другом. Он мне не нравится. Вся ответственность за его поведение также ложится на ваши плечи. Это тоже ясно?       — Ясно, сэр, — кивнул Джейсон. Эрик хмыкнул и отпустил его.       — С богом.       Полковник отвернулся и зашагал прочь, командуя по рации остановку и обустройство временного лагеря, а Джейсон развернулся к друзьям, лихорадочно прикидывая, что и как делать.       — Так. Со мной поедут Мёрвин и Салим, остальные остаются тут.       — Хера с два, — возмущённо вскинулся Ник.       — В машине слишком мало места, а нам ребёнка с отцом везти…       — Я еду с тобой, — упрямо набычился сержант. — Если что случится, в одиночку ты не отобьёшься, и от этого папашки толку не будет!       Джейсон покосился на Салима, который тяжело прислонился к боку Хамми, сам уже напоминая мертвеца побледневшим, заострившимся лицом. Вряд ли у него хватило бы сил — и желания — сражаться со своими, а если вдруг их перехватят в пути, лишний ствол будет очень кстати.       — Эй! — иракец заторможено вскинул на Джейсона мутные глаза. — Ранен?       — Нет.       — Подумай ещё раз.       Короткое молчание — и Салим неохотно выдохнул.       — Возможно, сотрясение и что-то с рёбрами. Раны… Только если руки. Ободрал о камень.       — Ясно. Ник вколет тебе морфий, это поможет продержаться до больнички. Остальное по пути решим. В машину.       Сержант споро вогнал в бедро иракцу пневмошприц. Они загрузились в хаммер, Джейсон с Мёрвином осторожно передали так и не пришедшего в себя мальчика и заняли свои места на передних сиденьях. Машина с рычанием сорвалась с места, вздымая облака сизой пыли.       …В госпитале вечно царили шум и суета. Стоны, говор врачей, не умолкающий писк оборудования, едкий запах лекарств и спирта. Тех солдат, чьи травмы были слишком тяжелы, старались переправлять на базу за границами Ирака, и даже, при необходимости, в другие страны. Однако большинство американцев оставались в строю. Их латали, приводили в боеспособное состояние — и отправляли обратно, воевать.       Сюда же поступали и граждане Ирака, пострадавшие — всегда по абсолютной случайности! — от действий освободительных сил. Те, кто могли добраться сами, либо кого доставляли солдаты. Правда, процент мирного населения по сравнению с солдатами был ничтожно мал. В отведённом боксе Зейн и Салим оказались единственными иракскими пациентами, которых увидел Джейсон.       Мальчика врачи немедленно забрали на операцию. Салиму констатировали лёгкое сотрясение мозга, пару трещин в рёбрах и растяжение лодыжки. Это не считая всякой мелочи вроде ссадин и ушибов. Отделался он сравнительно легко и скоро уже сидел на стуле рядом с Колчеком около отгороженного отсека, где врачи боролись за жизнь и здоровье Зейна — так, оказалось, звали сына иракца.       Джейсон украдкой поглядывал на нового знакомого, с каждой секундой отмечая всё больше и больше деталей, которые лишь укрепляли его в уже сложившейся догадке. Когда почувствовавший его взгляд Салим оглянулся и бледно улыбнулся, лейтенант не выдержал:       — Какое подразделение?       И понял, что не ошибся, когда иракец неуловимо напрягся, подобрался на стуле, а чёрные глаза вмиг прояснились, опаляя настороженной тревогой. Джейсон внешне оставался спокоен и благодушен. Рука так и лежала на бедре, рядом с пистолетной кобурой. На входе в госпиталь дежурили двое парней из местных. Ему опасаться нечего. Да и внутренний инстинкт подсказывал — Осман дурить не станет.       Он и правда не стал. Шумно выдохнул через нос, отвёл глаза, глухо выдал:       — Республиканская гвардия.       Колчек тихо присвистнул.       — Звание?       — Лейтенант.       — Что делал в городе?       Салим поджал губы, прежде чем ответить:       — Праздновал день рождения сына. Капитан позволил отлучиться на день. Сегодня я должен был вернуться к своим.       — Тем, кто на нас засаду устроил? — с нажимом поинтересовался Джейсон. Иракец стойко выдержал его взгляд.       — Да.       Злая ирония сорвалась с языка, прежде чем Колчек успел её удержать.       — Так чё ж ты к своим-то не побежал за помощью, а бросился к нам, чужакам и завоевателям? Головой вообще думал, что будет, если мы поймём, кто ты?       — Я не думал… — покачал головой Салим, вопреки ожиданию, не разозлившись, запнулся, поправился. — Я думал лишь о том, как спасти сына. Всё остальное не имело значения. Если мне придётся заплатить жизнью за его жизнь, я готов. الناسُ مَجْزِيونَ بأَعَمالهِمْ إن خَيْراً فَخَيْرٌ وَإنْ شَرّاً فَشَر.       — Чего? — Джейсон недоумённо уставился на иракца, а тот криво усмехнулся.       — Это старая мудрость. «Каждому человеку воздастся по делам его. За добро — добром, и злом за зло». Аллах осудил наши действия и сказал своё слово.       — Аллах, значит? — внутри поднималась удушливая, злая волна. Джейсон ненавидел религию. Ненавидел эту идиотскую любовь что мусульман, что христиан, что иных фанатиков сваливать все свои и чужие грехи на некую сучность, которая там наверху сидит и всё решает. Снимать с себя ответственность за действия, ведь «это бог решил!». — Позволь тебе, блять, напомнить, что это не Аллах разбомбил ваш город и поубивал кучу гражданских! Это сделали мы! Если хочешь кого-то винить, вини нас, а не своего ебучего бога!       Полог, закрывавший вход в операционную, приоткрылся. Выглянувшая медсестра шикнула на невольно повысившего голос Колчека, погрозила пальцем, как маленьким детям, прежде чем скрыться обратно. А они ведь и правда, как дети, не наигравшиеся в войнушку. С той только разницей, что всё теперь по-настоящему, и если вдруг ты умрёшь, это уже навсегда. Нельзя будет смахнуть землю с коленей, обняться с бывшим «врагом» и вместе побежать домой, залечивать безобидные ссадины. На этой войне у всех них только по одной жизни.       Салим молчал, навалившись локтями на колени, сплетя в плотный замок пальцы, буравил неподвижным взглядом пространство. Когда он заговорил, его голос звучал тяжело и безмерно устало:       — Нет смысла обвинять кого-то в том, что уже сделано. Я не видел, чтобы ты и твои люди подбрасывали бомбу под мой дом, Джейсон. Зато видел, как вы рисковали гневом своего командира, чтобы спасти моего сына. Дар не стал бы помогать мне. Он бы не захотел рисковать людьми и временем ради спасения ребёнка.       — Дар — это твой командир? — нахмурившись, поинтересовался Джейсон. Салим коротко кивнул.       — Я не хотел участвовать в этой войне, но у меня не было выбора. В армию призывали всех, кто способен держать оружие. Благо хоть платили хорошо. Мы с Амарой мечтали о том, что накопим денег и уедем из Ирака. Чтобы наш сын рос в мире и покое, — Салим горько рассмеялся, качая головой. — А теперь я даже не знаю, выживет ли он. И мне помогли те, кому я сам невольно желал смерти. Это ли не ирония судьбы?       Джейсон смотрел на смятые в больном изломе губы, сухие, мёртвые глаза, слепо устремлённые за матовую плёнку, где суетились белые силуэты врачей — и рука сама потянулась вперёд, сжала ободряюще чужое плечо, комкая заскорузлую от засохшей крови ткань футболки.       — Он выживет. У тебя крепкий пацан, справится. Наши его быстро на ноги поставят.       Салим благодарно улыбнулся в ответ, однако уже следующие слова Джейсона заставили его напрячься:       — Сам-то чё делать планируешь? Ты обещал нам помочь, но если станет известно, что ты из гвардии Саддама…       — …меня в лучшем случае расстреляют, а в худшем — будут пытать, как шпиона, — Колчека передёрнуло невольно от непоколебимо спокойного взгляда. — Я знаю, что меня ждёт, но я готов на это пойти, если мой сын будет в порядке. В конце концов, свои меня тоже не простят за предательство, — мужчина криво усмехнулся, поникнув плечами. — Я устал от войны и не хочу такой судьбы для Зейна. Если есть хотя бы малейший шанс вытащить его из этого…       Иракец запнулся, замолчал, поджимая губы и до белых костяшек сжимая кулаки. Джейсон глубоко вдохнул.       — Я надеюсь, ты мне щас не пиздишь в уши, чисто чтоб на жалость надавить. Если тебе сын и правда дорог, то договоримся так: я нихрена о тебе не знаю и ничего из сейчас сказанного тобой не слышал. Ты просто придурок, который нам под колёса бросился, чтобы ребёнка спасти. В том городе жил, и ни про какую гвардию нихера не знаешь. Если само всплывёт — тут извиняй, покрывать не буду. Но от меня начальство об этом дерьме не узнаёт, и за своих ребят я тоже ручаюсь. Если прикажу — лишнего пиздеть не станут. А дальше всё только от тебя зависит. Захочешь нас предать — пристрелю самолично, как бешеную собаку. Это понятно?       — Вполне, — спокойно кивнул Осман, и Джейсон довольно ухмыльнулся, протягивая руку.       — Ну, тогда добро пожаловать в отряд. Тебя впереди много дерьма ждёт. Ещё пожалеть успеешь, что согласился.       — Посмотрим.       Ответное рукопожатие оказалось неожиданно крепким. Его и застал распахнувшийся с тихим жужжанием полог, откуда вышел утомлённый медик. Глянул на устремлённые на него две пары напряжённых глаз и неопределённо хмыкнул:       — Жить будет. Ногу спасли. Предстоит долгое восстановление, но главное уже сделали, так что опасность миновала. Всё будет хорошо.