***
Святую воду Чарли и вправду пила, иногда даже появлялась в пустом холле со стаканчиком страшнейшей для всех демонов кислоты, оправдываясь вредной детской привычкой. Тогда она специально держала дистанцию с Энджелом и Вегги, боялась приблизиться к прыткой маленькой Ниффти и намеренно не подходила к барной стойке, за которой от неё прятался Хаск. Хаск на святую воду ворчал, на девушку шипел и всем своим видом показывал, что жидкость успел испытать на собственной шкуре и повторения впредь не желает. Аластору в этом смысле относительно повезло — со святой водой он сталкивался только раз и то она никого не окропила. Потому демон смотрел на стаканчик с интересом исследовательским и к Магне лез чуть ли не под руку. Чарли в такие моменты забавно дёргалась, бледнела, накрывая стаканчик ладошкой, и старалась от него отойти. В конце концов священную кислоту она выпивала, ёмкость сушила маленькой вспышкой адского пламени, и Аластор уходил ни с чем. Он то думал раздобыть капельку, даже пипетку начал с собой носить, но принцесса слишком дорожила своими друзьями, чтобы оставить им возможность пораниться. Когда Аластор мысленно начал использовать в обозначении их компании такое отвратительно слащавое слово как «друзья», он искренне не понимал, списывая всё на пагубное влияние Чарли. Однако не отнекивался. Чарли, по его скромному экспертному мнению, обладала свойством воистину пугающим — добротой. Терпеливой, полной любви ко всему живому и мёртвому, прекрасному и крайне убогому добротой. В Аду такое обычно считалось синонимом слабости. Аластор считал такое мощным гипнозом, наркотической зависимостью и условным рефлексом одновременно. Свойство Чарли было в том, что каким-то незаметным ему, но крайне эффективным методом, она сделала из него, из полного психа с кровожадной репутацией, что-то подобное Бэмби. Что-то всё ещё крайне опасное, но уже домашнее. Аластор мог бы начать в панике искать выход своей кровожадной натуре обратно, однако, так как синдром Чарли распространялся на всё её окружение, он смирился. Девушка была сущностью более чем могущественной, местами, может быть, непобедимой и в будущем обещала занять адский престол. Также в её распоряжении находилась целая вечность, и за эту вечность найти, согреть и приручить Аластора она бы успела с сотню раз, даже при активном его сопротивлении. Как итог — бежать от Чарли было бессмысленно. И не хотелось то в общем. Рядом с ней Аластор чувствовал себя драконом. Нет, не хранившим маленькую принцессу от всех невзгод, а самым настоящим — грозным, свирепым и диким, которого Магне, на днях увидев, назвала «хорошеньким чешуйчатым мальчиком», почесала между рогов и поцеловала в «ух какой чудесный носик». Дракон, к слову, ростом был с двухэтажное здание, с испещрённой шрамами мордой и разорванными в бахрому кромками крыльев. И вид он имел настолько внушающий, что демон сам не стал бы трогать его в лишний раз. Зверь однако подумал, что-то для себя решил и теперь был при отеле, как верный сторожевой пёс, отпугивая всяких недоброжелателей. Чарли подкармливала его колбасой и слойками с сыром, ежедневно гладила и ласково называла Малышом. Раззл и Даззл на Малыша щерились, рычали и, на удивление многим, едва ли не гоняли эту гору мышц, как выразился Энджел, ссаными тряпками, очевидно ревнуя. Тем временем сомнения в природе этих существ закрадывались в голове Аластора, в последнее время сомнениями забитой. Попытки добыть для себя святой воды демон между прочим так и не оставил, но фокус внимания сместил. Теперь вместо того, чтобы попытаться забрать её из рук Чарли, он искал место где девушка её хранит. И он нашёл, как не странно хранилась опаснейшая жидкость в её кабинете, в большом термосе под столом. Тогда, напевая себе под нос что-то ликующее, демон дождался, когда хозяйка выйдет покормить Малыша. И стоило девице выйти из отеля с пакетом слоек в руках, как Аластор принялся за исполнение своего коварного плана. Он тенью проскользил по коридорам, не попав на глаза никому, бесшумно отворил крайне скрипучую дверь и зашёл внутрь, уже смакуя свою маленькую победу. В то же время, на столе развалился Даззл, нежась в лучах чёрного солнца. Зверёныш лениво приоткрыл глаза, смотря на застывшего у порога нежданного гостя, зевнул, оголив клыки, и сел в ожидании. И было в глазах этого пушистого козлоподобного недоразумения какая-то искорка, заставившая демона перехватить трость поудобнее. — Приветствую, мой игрушечный друг! — Аластор в мгновение оказался рядом со столом, нависнув над Даззлом с лучшей своей ужасающей улыбкой. Он же в свою очередь обвил лапки хвостом, покрепче запахнул тоненькие крылышки и, сильно задрав голову, уставился на вторженца взглядом совершенно не впечатлённым. Аластор смотрел на него некоторое время, раздумывая какова вероятность подкупить это адское создание, после чего хмыкнул и пожал плечами. — Не мог бы ты посторожить снаружи? Премного благодарен! Демон подхватил его на руки, как какого-то котёнка, и выставил за пределы комнаты плотно закрыв дверь. Когда он обернулся, собираясь уже забрать наконец парочку священных капель из термоса, его внезапно остановили. Спину обожгло горячее дыхание, дверь осыпалась на пол кучкой пепла, а над ухом раздался грозный рык. Аластор не удивился, увидев за собой дракона, но был впечатлён — относительно мелкий, проворный и с крайне горячим выдохом. И розовыми щёчками, разумеется. — Нет-нет, Даззл, я просил посторожить снаружи, плохой дракон! И зачем ты сжёг дверь? Наша дорогая принцесса наверняка расстроится! — зверь от такого напора осел, выдохнул облачко дыма и с недоумением уставился на кучку пепла. Действительно, можно же было просто открыть дверь. Он мотнул длинным хвостом, пригладил шерсть на загривке и весь виновато понурился. Аластор, заметив это, тут же бодро затараторил. — Ох, не волнуйся ты так! Заменим дверь, я лично займусь этим вопросом, Чарли ничего и не заметит! Демон похлопал дракона по шее, зарываясь пальцами в густой мех, и посоветовал отправиться за веником, чтобы успеть скрыть следы преступления. Когда виляющий хвост скрылся за поворотом, он щёлкнул пальцами и точно такая же дверь материализовалась в проёме. Аластор зашёл внутрь и заперся, удовлетворённо отмечая, что эта не скрипит. Наконец его коварный план был исполнен, под пиджаком хранился маленький пузырёк с парой капель. Теперь же Аластор стал с нетерпением ждать, когда на отель кто-то решится напасть. Присутствие Малыша на подъездной лужайке ожидание затягивало.***
Чарли в последнее время была неуловимо дёрганная — вся как-то хлопотала то над одним, то над другим, постоянно перезванивалась с кем-то, а то и вовсе могла исчезнуть чуть ли не на весь день. Аластор маячил за её спиной верной тенью, ожидая когда этот пузырь лопнет. Пузырь не лопался уже неделю, только больше рос, и тогда великий и ужасный Радио Демон начал нервничать. Нервничал он своеобразно — поток болтовни от него увеличился ровно в полтора раза, а по утрам весь отель завтракал слегка подпорченной джамбалайей. Чарли, в силу отсутствия всяких сил, спокойно ела то сырое, то передержанное блюдо, похоже не обращая внимания на вкус. Остальные же, кроме Вегги, сказать ему что-либо боялись. Вегги в свою очередь, казалось, могла переварить железобетон и в еде была неприхотлива. А Пузырь всё рос, став достойным называться с большой буквы. Чарли на вторую неделю обзавелась мешками под глазами, осунулась и побледнела совсем не аристократично. Из отеля она к великому, но незримому счастью Аластора, выходить перестала, все распоряжения отдавая через телефон или своих не совсем игрушечных драконов. В какой-то момент, политическая ситуация накалилась до предела. Аластор мог с точностью до минуты сказать в какой именно момент: это был понедельник, в без четверти третьем часу дня. Их любимая, прелестная принцесса тогда громко заматерилась то ли на латыни, то ли на шумерском, бросила телефон в стену, пробив её, но не разбив технику, и расправив крылья вылетела из окна в неизвестном никому направлении. Вернулась она под вечер уставшая, но в целом довольная, пожаловалась им на нелётную погоду и ушла спать, как ни в чём не бывало. Из новостей позже ничего не удалось выведать, кроме нескольких крупных и определённо связанных между собой пожаров на круге Жадности, А через день в сети завирусилось смазанное фото с поджаренным Момоном. Аластор тогда чувствовал себя чуть ли не гордым родителем, утирая невидимые слёзы. Почему-то мысль о том, что поджарить Греха мог и Люцифер, в его голову не приходила, хотя, казалось бы, была самой логичной и правильной. Просто Чарли так невинно улыбалась, закусывая губы очаровательными клыками, так любовалась этим фото, что вопросы были излишни. Его маленькая принцесса росла очень быстро! С удивлением Аластор понимал, что желал бы увидеть Ад под её началом. С ещё большим он начал понимать, что желал бы стоять за её плечом. Мерзко улыбаться высокородным лордам, дразнить великие кланы Гоэтии и возможно, совсем чуть-чуть, жестоко казнить ей неугодных. Чарли была наилучшей его инвестицией — ей пророчили судьбу её отца, символично звали Антихристом в спину и со страхом ожидали, когда юная демоница явит себя. Она же напротив: рвала все их ожидания в клочья, улыбалась своим ненавистникам и была в этом отвратительном месте настоящим солнышком. Юным, прекрасным и порочно невинным. Заставляющим остальных проникаться к ней чистой любовью, на грани со слепым обожанием. Аластор всё никак не мог взять в голову то, что это чудесное дитя встречало пятый век. Головой понимал, а сердцем нет. Ну как это создание, так искренне верящее в доброту, могло прожить столь долго и не перестать верить? Однажды он спросил, пользуясь моментом застать её наедине. Она неловко хихикнула, накрутила волосы на палец и улыбнулась ему почти что торжественно: — Вам, — начала она так, будто долго ждала этого момента, момента, когда Аластор наконец спросит. — Людям, просто не хватает любви! Я вот всех люблю, знаешь ли, и жить так гораздо приятнее. Не легче, но приятнее. Тебе стоит попробовать, Аластор! — Прям всех любите, моя дорогая? — демон рассмеялся оскалившись, — Что даже тех кому прощенья нет? И тех кто вас убить желает? — Их в меньшей степени, но тоже. Не утрируй. Я бы конечно с удовольствием не видела некоторых личностей, но это же не повод желать им смерти! — Как по мне весьма внушительный. Не назовёте списочек, принцесса? Чисто в ознакомительных целях! — Чтоб ты потом принёс мне их сердца в платочках? Уж нет, спасибо. — Ох, как вы могли такое подумать, что за вздор?! — он положил руку на сердце, — Я бы ограничился головами. Чарли легко рассмеялась, звонко и мелодично, с ямочками на румяных щеках, и Аластор соврал, если бы сказал что не залюбовался. Даже не залюбовался, а конкретно завис, глядя на это очаровательное создание. Девушка замялась под его взглядом, невинно смутилась и продолжила, сцепив тонкие пальцы: — Я не добра по натуре, Аластор, никто не добр. Я просто стараюсь облегчить жизнь в этом ужасном месте, понимаешь? — Абсолютно нет, моя дорогая! — он щёлкнул языком и склонился над ней в своей издевательской манере. — Нам всем и так предстоит здесь провести остаток вечности, так есть ли разница как? Вы не сможете перевоспитать этих отбросов в нечто достойное, их могила не исправила куда уж вам! Чарли хитро сощурилась и уже намеревалась ответить, но была перебита. Девушка на мгновение опешила и, высоко задрав голову, глупо уставилась в красные глаза Аластора. — Однако, — его приятный баритон сорвался на шелковистый шёпот — Нельзя отрицать ваше влияние на некоторые личности. Признать честно, я впечатлён, принцесса. — Чарли. — поправила она, светясь маленьким солнышком. — Зови меня Чарли, Аластор. Мы друзья, оставь этот официоз, пожалуйста. — Как вам угодно, принцесса Чарли. Он наклонился ещё ниже и, взяв её руку в свою, элегантно поцеловал маленькую ладошку. Магне вспыхнула, залилась краской, но руки не выдернула, только отвела взгляд. — Когда в тебя неожиданно прилетит Библией. — зашипела она, почти раздражённо. — Я хочу чтобы ты знал, что это была я. Ты невыносим. Демон рассмеялся. Принцесса действительно очаровательна.***
В следующий раз, когда они остались наедине, Аластор окончательно сдался. Та часть его, что отвечала за кровожадность, жестокость и прочие аморальные наклонности, сейчас мурлыкала у Чарли в ногах. Немного голодно, немного страшно, но что ещё можно было ожидать от его тени? От олицетворения всех его чудовищных сил? Аластор в принципе не знал, что его тень может ластиться к кому-то. Чарли смотрела на него в поисках объяснений, вольготно устроившись на своём диване. Тень, огромная, аморфная и неожиданно материальная устроилась у её ног, положив голову на колени, и громко урчала от незамысловатой ласки. Девушка невозмутимо чесала её за полуматериальными ушами и между рогов, ветвистых и острых, со сноровкой присущей исключительно профессионалам. — Не волнуйся, никто не способен контролировать свои силы полностью. — заверила она его, очевидно приняв ступор за смущение. — Даже я склонна к случайным возгораниям. — Чарли почесала тень за левым ухом как-то особенно хорошо, от чего уже сам Аластор едва не расплылся довольной лужицей. — Она у тебя очень милая, кстати. Демон вздохнул, не тяжко и не устало, запер кабинет, занавесил шторы и остановился перед ней. Тень зашевелилась, ухмыльнулась ему и вернулась обратно за спину, напоследок поцеловав девичью кисть. Принцесса улыбнулась ему, хранившему полное молчание, и вид приняла совершенно невинный. — Предлагаю сделку. — Аластор на секунду опешил, моргнул и мотнул ушами. Чарли казалось была смущена, но продолжала тоном совершенно серьёзным. — Взаимный почёс, груминг. — Продолжай, дорогая. — мурлыкнул он, присаживаясь рядом. — Я продолжу чесать тебя за ушами, а ты поможешь мне с крыльями. — в конце её серьёзная речь скатилась до жалкого писка, но решимость осталась всё та же. — И разумеется всё произошедшее останется в моём кабинете! — А! Линька я так понимаю? — она рвано кивнула, и тогда Аластор расплылся в дьявольской ухмылке. — Ну разве я могу оставить свою принцессу без помощи в этот ужасный период! Они пожали руки, как при настоящей сделке. Как при настоящей сделке чужая магия обвилась вокруг запястья, обожгла и затянулась. Аластор позволил себе улечься на диван так, чтобы голова уместилась на её коленях. И вот уже он расплылся, как жалкий котёнок под её руками, довольно жмурился и вид имел крайне безобидный. Удивительно как быстро из страшной твари он превратился в вот это. И всё из-за принцессы! Пожалуй он был обречён уже тогда, когда впервые явился на порог отеля. И сейчас мог только пожинать плоды своей собственной глупости. Что он там вообще в начале от неё хотел? Влияния на юного монарха? Возможности, которые она могла дать? Аластор уже плохо понимал, зачем вообще всё это было, однако ясно помнил, что преследовал какую-то дьявольски коварную цель… С другой стороны, в фаворитах принцессы было не так уж плохо. Он мог даже к этому привыкнуть, он уже привык. Целиком пропал в этом ласковом, ужасно коварном омуте по ошибке называющим себя «Чарли». Следовало подать в суд, вернуть себе грозное имя и вновь вершить кровавые бесчинства, но как-то не хотелось уже. И без этого было хорошо, а ценить когда хорошо Аластор за свою жизнь научился. Чарли меж тем расправила огромные крылья, кончиками уперевшись в стены и чудом ничего не смахнув. Сильные и аккуратные, чёрные как сама ночь — сейчас даже у ангелов таких нет и, вероятно, не будет уже. Ими Магне гордилась, ими же могла переломить чей-либо хребет, прекраснейшее оружие в её арсенале. Аластор был хорошим бойцом, как она считала, однако опыта ему не доставало, того самого опыта, который не позволил бы ему встать прямиком за спиной крылатого. Ему хватило бы одного взмаха, чтобы навсегда запомнить этот урок. Она снова почесала за ухом, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Или всё-таки в шерсть? Впрочем, это не так уж и важно. — Тебе удобно с ними? — спросил он, лениво открыв один глаз. Зевнул во всю свою зубастую пасть и провёл когтем по смоляному перу, то блеснуло в робком лучике света, пробившегося сквозь плотную штору. — Ты нечасто даёшь им свободу. — Они тяжёлые, — призналась Чарли, крылья за её спиной встрепенулись, перья распушились. — В небе это, конечно, не играет роли, но на земле куда лучше без них. — И в воду, я так понимаю вы не суётесь? — Ты застрял в прошлом веке, — она улыбнулась его невинному предположению — Спрос рождает предложение, сейчас есть много водоотталкивающих средств для перьев. Я практически полностью уверена, что мы с Хаском пользуемся одной и той же маркой! Аластор ничего не ответил, только начал насвистывать озорную мелодию себе под нос, пропуская перья сквозь пальцы: — И что ты от меня хочешь? — спросил он вкрадчивым шёпотом, с наслаждением наблюдая как принцесса смутилась. Чарли под его настойчивым взором едва ли не плавилась: крылья дёргались, глаза лихорадочно бегали туда сюда. — Я не дотягиваюсь до спины, просто подёргай там перья. — принцесса тут же болезненно зашипела, отпрянув. Демон невозмутимо показал ей пёрышко. — Те которые легко отходят, Аластор! И не надо делать вид будто не знал! Он обворожительно улыбнулся, моргнул и щёлкнул пальцами. Тень, подкравшаяся к ней непозволительно близко, тут же накинулась на свою добычу, обвилась вокруг неё змеёй, обнажив чудовищные клыки, и победно зарычала. Она одним слитным движением повернула девушку к хозяину спиной, ухмыльнулась и зашипела, задев ухо холодным дыханием. Магне что-то невразумительно пискнула, зыркнула весьма грозно, на что тень всей своей материальностью громко замурчала, потеревшись щекой о светлую макушку. Аластору стоило признать что его привязанность, перетекла в настоящую привязанность, минуя все рамки приличия. Аластору стоило признать, что все пути назад он уничтожил сам. — Это нормально? — спросил он, когда пучок перьев остался в его руке, стоило лишь провести по основанию крыльев. Чарли кивнула, он продолжил. Оказывается его острые и длинные когти идеально подходили для этой задачи. Действие это в чём-то было даже медитативным, например как пропускать песок сквозь пальцы, сиди и перебирай пёрышки без всякой спешки, думай о своём. Для принцессы подобное действие кажется было ещё более медитативным. В какой именно момент Чарли заснула Аластор не знал, однако будить не решился и просто молча продолжил свою часть сделки. Тень ухмылялась ему всё это время.***
Аластор отказывался признавать, что он был влюблён. Это было делом принципа. Он был очарован, полностью и бесповоротно. Совсем не влюблён. Любовь — смешное слово, которое должно вызывать лишь усмешку! И он, страшный и ужасный Радио Демон, не должен отвлекаться на такие глупости. С другой стороны дел у него было не так уж и много… Чарли вполне вписывалась в его распорядок дня, составляя добрую половину этого распорядка. Тень и вовсе следовала за принцессой неотступно, будто решив сменить себе хозяина на более миловидного. Ему так даже было спокойнее, несмотря на то, что беспокоиться о безопасности принцессы было попросту глупо. В любом случае нужно же чтобы кто-то прикрывал девице спину, особенно учитывая как легко она поворачивается ей к возможным врагам! Однако на ночь тень приходилось осаживать, личное пространство всё-таки, да и нехорошо это пробираться в чужие спальни. Он же джентльмен. Аластор не был влюблён, и на цветы он заглядывался не из любовных позывов. Дарить их ей было бы неправильным — она принцесса, он лакей, не по статусу Чарли яшкаться с таким как он! Учитывая, что по четвергам Магне учила играть в шахматы порнозвезду, оправдание было откровенно глупым. Цветочки он таки ей купил, ромашки кроваво-красные, розы пока что были непозволительными. Демон оставил их в её кабинете, снова дождавшись, когда она выйдет покормить Малыша, Даззл тогда долго на него смотрел, после чего принёс откуда-то вазу. Дракончик, казалось, с его присутствием рядом с принцессой смирился, как вскоре и второй. Маленькие плюшевые создания стали его откровенными помощниками и личными зубастыми купидонами. Аластор считал их содействие лишним и отказывался, но они твёрдо стояли на своём. Один раз Раззл даже нашёл где-то любовный роман и так настойчиво пихал ему книгу в руки, будто это самое настоящее учебное пособие. Книжка действительно оказалась прекрасным учебным пособием, правда он в нём совсем не нуждался. В другой раз уже Даззл притащил ему некое обожённое фото с личностью на ней совершенно не угадываемой. Дракончик всячески показывал свою неприязнь к этому инкогнито, рычал и щерился, пытаясь что-то сказать, но, признать честно, в этой игре демон был откровенно плох. Аластор принципиально отказывался признавать, что их содействие было полезным. Однако к этим чудным созданиям он проникся некой склонностью, присущей существам разделяющим одну тайну. Его маленькую и крайне очевидную тайну — тень бессовестно выдавала, удивительно, как Чарли позволяла этой глупости продолжаться. Не могла же она совсем не понимать его увлечение? Или думала, что тень надеется на новую порцию ласки? Аластор считал свой маленький противоречивый внутренний конфликт весьма очевидным, потому не удивился, когда разъярённая Вегги затащила его за угол. Девушка была полна такой решимости, что на секунду он и впрямь опешил, не зная как ему реагировать. Этот напор и горячность, чистая агрессия всегда вводили его в некий ступор — демон не мог понять чего ей не хватало: ума или инстинкта самосохранения? Он мог бы разорвать её лишь за то, как она потянула его за рукав, измяв ткань. Мог бы, но не стал. Принцесса расстроилась бы, случись что с её дражайшей подругой. Вегги меж тем оглянулась по сторонам, убеждаясь в приватности их разговора. — Нужна твоя ужасающая морда. — Что прости? — только профессионализм помог ему сдержать лицо. Аластор склонил голову набок особенно жутко, будто висельник, растянул губы в улыбке, разорвав уголки рта, и издал парочку свистящих помех вперемешку с криками боли. Лампочки в пустом коридоре моргнули. — Ага, именно эта. — девушка была невозмутима, — Там к Чарли бывший клеится, Севиафан фон Делбич. Надо чтобы не клеился. Справишься? — Твоя забота, бесспорно, весьма мила, но не кажется ли тебе, что наша принцесса сама может решить с кем ей общаться? Ты не должна ограничивать её. Вот он его шанс! Если она найдёт себе пассию, то он не сможет вмешаться и в конце концов оставит это увлечение позади. Придётся конечно пережить небольшой болезненный период и постараться не зарезать этого выродка, но, вероятно, он справится и сможет быть свободен. И Чарли этот высокородный подходит куда больше, нежели простой грешник, пусть и оверлорд. — Этот гад обидел её. — Так где они находятся? Вегги ухмыльнулась, потирая руки: — Я могу дать тебе своё копьё, если ты обещаешь не шуметь слишком сильно. — предложила она с великим энтузиазмом, — Проблем не будет, Люцифер целиком на нашей стороне. — Не беспокойся, его никто не услышит. Меньше чем через минуту Аластор вертел в руках ангельское оружие, любуясь переливом священного металла. Он материализовался позади Чарли, нависая над ними обоими, приветливо улыбнулся гостю, заранее спрятав копьё в тенях. Тени ворчали на святость, но готовы были потерпеть. — Аластор? — он мог бы многое отдать, чтобы она снова посмотрела на него с такой же надеждой и радостью. Демон положил ей руки на плечи, тень с готовностью обвилась вокруг её ног. — Не познакомишь нас, моя дорогая? Элдрич едва не зашипел. Аластор одним только взглядом выпотрошил его, оскалился и, с концами наплевав на приличия, вышел вперёд, закрыв принцессу плечом. Та же неловко выглядывала оттуда, смущённая и благодарная. — Это Севиафан, мой бывший, — пояснила она, сделав на последнем слове особый акцент. Бывший в тот момент поморщился, как от зубной боли. — Севиафан, это Аластор, мой дорогой друг и коллега. Не думаю, что вы поладите, но, пожалуйста, без кровопролития, хорошо? Аластор согласно кивнул. Крови не будет, есть много других способов. Бывший смотрел на него с не меньшей агрессией, он уже порывался что-то сказать, но закрыл рот, увидев ухмыляющуюся ему кровожадную тень. — Детка, ну ты же не думаешь, что я буду обижать твоих друзей? — с наигранной обидой протянул Элдрич. Чарли выглянула из-за спины Аластора, злобно оскалившись. — В последний раз именно это ты и сделал. — Ты до сих пор дуешься, малыш? Прошло уже полвека, эта дрянь даже не прожила бы столько. — Мне его выпроводить? — громким шёпотом спросил Аластор, склонившись к её уху. Всей душой надеясь на согласие, он уже предвкушал горький отказ. — Я и сама справлюсь, — Чарли солнечно улыбнулась ему, — Но спасибо за заботу. Тень его едва не замурлыкала, от этих слов. Аластор же назначил дату смерти. Через два дня, чтобы Чарли к тому моменту успела о нём позабыть, хотя, признаться, очень хотелось бы раньше. — Севиафан, — обратилась к нему Магне, выходя из своего укрытия. Тон её был строг и безжалостен, голос вкрадчив и манящ, вся она в миг обратилась демоном-искусителем, самым прекрасным из всех, что можно было найти — Ты действительно не признаёшь своей вины? — Это была, блять, гончая, Чарли. Всего лишь собака. Я не мог позволить тебе тратить время впустую! — он попытался приблизиться, и Аластор тут же сорвался. Пожалуй ему было даже интересно какова на вкус плоть подобного демона, высокородного, адорождённого. Был ли он с привкусом серы или ощущался бы на языке пеплом? Аластор облизнул клыки, сглатывая скопившуюся слюну. Внезапно он вспомнил, как давно по настоящему не охотился. — Больше уважения, юноша, — прорычал он, едва не срываясь на металлический скрежет, — Ты говоришь со своей принцессой, ты говоришь с моей принцессой. И только от неё зависит переживёшь ли ты эту ночь. — Ты что угрожаешь мне? — Да, пожалуй это угроза. — Прекратите, — Чарли встала между ними, уже готовыми вцепиться друг в друга. Зыркнула злобно на обоих, едва ли не рыча, в глазах её заиграл уже знакомый Аластору вечно голодный огонёк, и он послушно отступил, ничуть не стыдясь своей агрессии. Севиафан смялся под её взглядом, оскалился больше пугливо, чем злобно, и вид имел жалкий, как у водосточной крысы. По крайней мере Аластор так думал, а с его мнением следовало считаться. — Севиафан, уходи. Я не желаю тебя видеть ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем. — Чарли, детка, — начал он, Магне на его слова ощерилась и отшатнулась, когда он попытался приблизиться. — Прошу давай поговорим. Поговорим и я сразу же уйду, и ты никогда меня больше не увидишь. Пожалуйста. Чарли прекрасно знала, что ей нужно послать его, прекрасно помнила, чем закончился их последний разговор. Но разве не все заслуживают второго шанса? Как можно учить других прощению, отказываясь даже выслушать? И она согласилась, скрипя зубами, всеми силами стараясь игнорировать его озарившееся счастьем лицо. Только один второй шанс, только один чёртов раз — она выслушает его, пожелает удачи и уйдёт, а, когда вернётся в отель, напьётся милкшейков до полного забытья. И вспоминать об этой встрече никогда не будет. Раззл и Даззл, бросились ей под руку и громко зарычали на незваного гостя. Аластор отметил, что они задержались и вид имели крайне запыхавшийся. Севиафан от них дёрнулся и ухмыльнулся крайне мерзко и ненавистно. Радио демон готов был признать, что, если дракончики его укусят, то он, пожалуй, будет им благодарен. — Ох, милые мои, — запричитала принцесса, удерживая своих драгоценных питомцев от прямого нападения. Контролировать разъярённых драконов, пусть и таких маленьких и местами плюшевых, было непростой задачей. — Аластор, — она подняла на него молящий взгляд. — Пожалуйста, пригляди за ними пока я не вернусь. Это было совсем не тем, чего Аластор ожидал. Он скривился и невольно дёрнул ушами, тень его раздосадовано зарычала, на Чарли смотря взглядом почти умоляющим. Неужели его хотят оставить здесь? Почему она уходит с этим ублюдком? Когда она вернётся? Аластор вмиг почувствовал себя беспомощным, наблюдая, как принцесса уходила из отеля в сопровождении Севиафана. Не столько беспомощным, сколько даже брошенным. Он ощущал себя щенком с которым поиграли, а после оставили на улице в старой коробке из-под микроволновки с надписью «ДАРОМ». И глядя ей вслед демон едва не скулил.***
Аластору откровенно говоря стоило признать, что он был влюблён. По настоящему, как никогда ещё не влюблялся. Он влюбился в её смех и улыбку, в румяные щёки и озорные глаза, в присущую только ей одной жизнь. Чарли была живой, она дышала этой чудотворной силой, и даже убитые нерадивым обращением домашние цветы под её уходом расцветали. Пластиковые иногда тоже. Принцесса была солнцем, тёплым, очень желанным и родным. Кто же знал, что, попав в Ад, он будет скучать именно по солнцу? Поэтому Аластор сейчас и стоял перед дверями её комнаты, робко, неуверенно совсем. Он напрягал свой острый слух, повернув длинные уши, внюхивался в окружающие его запахи, забавно дёргая носом, и очень старался понять, что же там происходит за дверью. По звуку выходило, что она плакала, по запаху, что в сильном стрессе. Чарли сейчас наверняка сжалась в комочек на своей кровати, спряталась под одеялом и тихонько лила слёзы, утирая их махровой тканью. Аластор отправился бы по душу Севиафана прямо сейчас, если бы мог отойти от двери. Оставить Чарли было невозможным. Он постучал, прежде чем его тень просочилась под дверь и открыла её. Вторжение конечно, но он же всё-таки постучал. Вероятно это смягчающие обстоятельства. Принцесса посмотрела на него со своей кровати, укутанная в одеяло так, что только голова и выглядывала. Шмыгнула раскрасневшимся носом, утёрла уголки глаз и отвернулась. Аластор привычно склонился над ней, пытаясь заглянуть в глаза. — Что-то случилось, моя дорогая? — Чарли промычала нечто нечленораздельное, отрицательно покачав головой. — Определённо что-то случилось. Вы отвратительный лжец, принцесса, вам кто-нибудь это говорил? — Можешь не называть меня принцессой какое-то время? Пожалуйста, Ал. — Как скажешь, Чарли. — демон присел рядом, вольготно притянув её к себе под бок. — Ты, вероятно, хочешь выговориться? Второй раз предлагать не буду, учти. Девушка громко шмыгнула носом и робко кивнула. — Он такой придурок, Ал. Невежественный, грубый идиот. — Чарли скорее шипела, чем действительно жаловалась. В углах тёмной комнаты появились первые всполохи кровавого пламени. Тень от углов предусмотрительно удалилась. — И я такая идиотка, ты бы знал. Я же ему верила, понимаешь? А он просто… Использовал меня для достижения власти. Я, блять, ради него в лепёшку расшибалась, а ему всё мало было. Она содрогнулась всем телом, и голодные огоньки на мгновение застыли. Аластор шумно выдохнул, проводя когтистыми пальцами по одеялу. Никогда он ещё не ощущал себя настолько беспомощным. Тень также беспомощно смотрела на Чарли, вроде как и хотя к ней приблизится и боясь это сделать. — Ёбанные Элдрич. Наглые, жадные и… — Магне, казалось, хотела добавить что-то ещё, какое-то слово всё крутилось у неё на языке. — Жестокие? — подсказал Аластор. Девушка посмотрела на него краем глаза и глубоко задумалась. — Нет, они скорее беспринципные. По крайней мере на фоне моей семьи им до жестокости крайне далеко. Демон прянул ушами, слегка усмехнувшись. Действительно, Чарли нельзя было удивить жестокостью, даже самой крайней. Огорчить — да, определённо, но не шокировать. В Аду всё строилось на той или иной формах жестокости: физической, психологической или бюрократической. В Аду население условно можно было разделить на агрессоров и их жертв — на тех кто топит и, соответственно, тех кто тонет. Чарли в этой простой условной системе, по всей видимости, отрастила жабры. Родившись в таком ужасном месте, она приспособилась и особого внимания на происходящее не обращала — для неё всё это было нормой. Безусловно отвратительной, но нормой. Аластору давно стоит перестать смотреть на неё, как на человека. С другой стороны, осознать свою влюбленность в урождённую демоницу было ещё сложнее. Хотя, если задуматься, то и демоном назвать Чарли было бы ошибкой. — Аластор? — позвала она, крепче прижавшись к его тонкому боку — Да, дорогая? — Зачем ты решил помогать мне? Тон был слишком серьёзен для заплаканной девушки, между тем голос её так и грозил сорваться. Демон склонил голову набок, оскалился и недовольно зашипел старым радиоприёмником — маленькая, хрупкая, как фарфоровая куколка, Чарли выпустила ему когти в бок. Было не столько больно, сколько даже оскорбительно, будто он мышь какая-то. — Не помню, — признался он, демоница на него недоверчиво скосилась. — У меня точно была коварная цель, несущая скорее хаос, чем государственный переворот, но сейчас это уже не так важно. А то я бы о ней не забыл. — Действительно? — Абсолютно. Похоже всё что мне было нужно, ты мне уже дала, Чарли. Когти перестали впиваться ему под ребра, девушка в последний раз всхлипнула и, утерев влажные глаза, накинулась на него с объятиями, повиснув на шее. Демон возмущённо зарычал, на что Чарли почесала его за ухом, нервно хихикая. — Спасибо, Аластор. Аластор не смог отрицать свою влюблённость в этот раз.