***
— Еще раз будешь лезть на рожон, я тебе их отрежу! — злобно процедил Рэтчет, выпрямляя вмятину на крыле. Рядом стоял возмущенный Оптимус, и, казалось, вообще не слушал тирады медика. Блейд посчастливилось оказаться приближенным лицом и к Прайму, и к Рэтчету, поэтому даже во время войны они почти не расходились — Да ладно тебе, док, — фыркает фемка и слегка дергается, из-за чего получает от рыжего меха. — Не вертись! А то вырву крыло с корнем! — Блейд, — отозвался Прайм. Улыбка с фемского фейплеста быстро сошла на нет. — Лезть прямо к врагу в ловушку было очень опрометчиво, если ты продолжишь, то мне придется перевести тебя в другой отряд. — Пф, Оп, чего ты такой серьезный? Я один из немногих крылатых у автоботов, поэтому пытаюсь отдать всю себя делу, — небрежно кинула Блейд и сморщилась от мимолетной боли в крыльях. — Такими темпами мне придется тебя по частям собирать, — доктор отбросил очередной инструмент на свой стол и протяжно вздохнул. — Я тебе когда-нибудь их реально отрежу! — Блейд смеется. Так искренне и громко, что Рэтчет сам усмехается и опускает шлем. Прайм поджимает губы. Такой юмор ему явно не понять.***
Её подстрелили. Приволокли сюда. Избили. Блейд думала, что хуже не будет. Но когда пришел Старскрим, она поняла, что ошиблась. Выпендрежник на каблуках оказался жестоким пыточником, настолько, что фем несколько раз успела потерять сознание. Она кашляла энергоном почти постоянно, чувствовала невыносимую боль по всему корпусу, пыталась выбраться из неприятно сковывающих оков на манипуляторах и серво. Не получалось. — Хм, автобот-сикер….Мерзость! — недовольно бросает аэро-командир и вновь обнажает когти. Фемка сжимается, думая, что удар в очередной раз пройдет я по лицевой или брюшной пластинах. Но нет. Острое оружие насквозь проткнуло левое крыло, сминая раннее полированный металл. Блейд громко кричала, рвала воколайзер, царапала когтями бедра, в надежде, что так будет легче. Легче не становилось. Ни спустя клик, два, даже ни спустя джоор. Фемка думала, что это уже никогда не закончится и она навсегда застрянет в этом аду.***
Даже спустя столько времени Рэтчет все так же тяжело вздыхает. Садиться на соседнюю платформу. Напротив него корпус Блейд. Ему удалось стабилизировать ее состояние и сейчас она в стазисе. Вот только одно он починить не смог. Её крылья. Он этого не хотел, когда говорил, что отрежет их! — Я могу войти, старый друг? — в дверях показался Оптимус. Кивок. Красно-синий бот присаживается рядом и с таким же сожалением смотрит на молодую фемку. — С Блейд все будет хорошо? — Физическое состояние в норме, но…отобрать у сикера крылья, все равно, что отобрать у гонщика колеса… — сиплым голосом отвечает медик и закрывает лицевую ладонью. — Я никудышный медик, если не могу это починить! — Не все в этом мире под властью науки, мой старый друг. Ты сделал всё, что было в твоих силах, — крупная чёрная ладонь легла на рыжее плечо и слегка сжала его. Доктор дернулся и оперся на крупный корпус друга. — Я мог бы сделать больше… — устало шепчет он.***
Блейд смотрит в окно, откуда доносятся крики командующих и четкий топот солдат. Нервно усмехается. Смотрит на свои пальцы и видит, как на них капает омыватель. Ей жалко себя. Настолько, что становится мерзко на искре. Она ещё не знает, что скажет Рэтчет, но чувствует: больше взлететь она не сможет. Да и крыльев она не чувствует. Доктор входит тихо, почти бесшумно. Без криков, ругани или мата. Блейд понимает: она права. Мех жмется в одном углу, где был стол с инструментами. Фем видит; тот просто стоит и будто бы пытается собраться с мыслями. Блейд выдавливает горькую улыбку и через слёзы смотрит на друга. — Я больше не полечу, да? — каждое слово дается ей с трудом. Она боится услышать ответ. Рэтчет от вопроса вздрагивает и медленно поворачивается к пациентке. Смотрит не на неё, а куда-то в пол, будто бы сквозь материю. Блейд начинает дрожать. Здесь все понятно и без слов. — Я пытался сделать всё, что было в моих силах… — сикер открыто всхлипывает и прикрывает приемник дрожащей ладонью. От омывателя подруги, Рэтчету становится больно, но ни одного слова он произнести не может. — Прости меня, Блейд, — шепотом говорит медик и уходит из медбея. Блейд открыто плачет, растирая омыватель по всему фейсплейту. Больше не чувствует себя живой. А жива ли она после такого?***
Блейд смотрит в зеркало. Не может сдержать слез. Напоминает самой себе земную бабочку с порванными крыльями. Одно крыло нагло смято и напоминало просто кусок обожженного металла. А второе полностью в шрамах от когтей Старскрима. Она не держится на сервоприводах и падает на коленные шарниры. Безудержно рыдает. — Праймус, Блейд, — Рэтчет спокойно зашел в мед отсек и, увидев Блейд, быстро подорвался к ней. В силу своей профессии, сразу осмотрел её на наличие видимых травм, хотя понимал, что все травмы у неё на искре. — Давай, поднимайся, — тот аккуратно ставит её на зажигатели и пытается стабилизировать ее стойку. Она то и дело качалась влево-вправо, норовя упасть обратно. — Дезактивируй меня, док, — спокойным голосом отзывается Блейд, все так же прожигая себя взглядом через зеркало. Рэтчет замирает, думая, что ему послышалось. — Что, ты о чем? — наигранно спрашивает медик, усаживая пациентку на её койку. Фемка усмехается, перемещает взгляд голубой оптики на него и шепчет: — Дезактивируй меня. Я все равно уже бесполезная. — Дурочка, — шепчет он, сажается рядом и приобнимает её за плечо. Блейд сразу ложится ему на плечевой сегмент, утыкается в шейные магистрали и ревет.***
— Зачем тебе крылья, если летать ты не можешь? — спрашивает Арси. Казалось бы такой просто вопрос, но ответа Блейд не знает. Лишь кое-как пожимает плечами и уходит из глав зала, нагло бросая троих собеседников. Автоботы переглядываются, ничего не понимают. Лишь Рэтчет фыркает, бросает злобный взгляд на мотоциклетку. Спросить «такое» у сикера — удар ножом в спину, не меньше. — Арси, впредь, выбирай выражения, — бросает медик и уходит за подругой. Он знает, где она сейчас. И знает, о чем думает и чего хочет. На искре скребутся скраплеты от этого. Автобот поднимается на крышу. В лицевую сразу бьет холодный вечерний воздух и лучи заката. На фоне опускающегося солнца стоит Блейд и досадливо смотрит в небо. На Земле оно такое красивое, лучше чем на Кибертроне. Так и хочется взмыть вверх, почувствовать на своем корпусе сильные потоки ветра, дотронутся до облаков. Но она не может. Даже зажигатели отказывали работать исправно. — «Это психосоматика», — постоянно твердил медик и отмахивался. От такого резкого холода порой было больно. Они прошли через многое, от того и любовь их уже почти угасла. Они так и не сказали друг другу о своих чувствах, да и зачем, если между ними вместо той приятной теплоты — жгущая металл мерзлота. — Арси не хотела тебя обидеть, Блейд, — говорит медик и видит, что та даже не дернулась. Лишь кивнула. За эти века она стала другой. Некогда веселая и непоседливая фем, стала тихой, апатичной, будто бы неживым зомби. — Я хочу летать, Рэтчет, — имя из её уст резало слух, било где-то в протоформу. Этого доброго «док» он не слышал уже очень давно. — Ты же понимаешь, что это невозможно. Пожалуйста, хватит себя изводить… — он делает несколько шагов и протягивает ладонь, будто бы просит пойти с ним. Та поворачивается, отрицательно качает шлемом и поджимает губы. — Я хочу летать, — повторяет фем, словно беспроцессорный дрон и горько хмыкает. Она украдкой смотрит под супинаторы и делает два шага назад, почти к обрыву. Оптика медика расширяется. Он, впервые за долгое время испытывает настоящий животный страх. На его вечно угрюмой лицевой было написан ужас. — Прошу тебя, не глупи, — Блейд маньячески улыбается и разводит манипуляторы в разные стороны. У Рэтчета искра замерла. Кажется так быстро он ещё не бегал. Схватил её за ладонь и притянул к себе, как в типичных сопливых мелодрамах. Фемка фыркнула ему в плечо и уже в привычной манере удобно устроилась на его шейный магистралях. Доктор протяжно выдохнул и почувствовал влагу на шее. Всхлип. Меньший корпус задрожал. — Ты меня когда-нибудь до коллапса искры доведешь, — тихо бормочет мех и целует её в макушку. Пусть они не говорят о своих чувствах, но доктор понимает одно — любить он никогда ее не перестанет. Он любит её так же, как она небо.