***
Он видит Джинни, которая приветливо машет ему, сидя на высоком барном стуле, пока Поттер-оригинал расставляет напитки. Девушка, ради которой он, стыдно признать, неприличное количество времени провёл у зеркала, стараясь, как это обычно бывает, создать внешний вид, говорящий: я не то чтобы прилагал много усилий для этого, но выгляжу всё равно шикарно — сидит к нему спиной. Однако эту гриву волос он узнаёт почти сразу. Драко пытается считать свои ощущения: слегка нервничает, но в ужасном предвкушении. Надо успокоиться. Вот бы сердце перестало так сильно биться. Кажется, орган, перекачивающий кровь, которому до неприличия много уделяется внимания от различных поэтов и писателей, услышал Драко и перестал биться совсем, стоило упомянутой выше девушке повернуться в его сторону, однако прекращение его работы было связано с разочарованием. Ведь эта была не Грейнджер. На не сгибающихся ногах и с комом в горле от досады, но все равно с надеждой на то, что это просто глупое недоразумение, а девушка с преступно похожими на кудри Грейнджер волосами скоро уйдёт, Драко подошёл к столику. Где его уже радостно встречала Джинни: — Привет, Драко. Это моя коллега Мелоди, — рыжая недосводница показала рукой на девушку рядом, словно считала, что интеллект Драко настолько низок, что он начнёт оглядываться в поисках злополучной Мелоди. — Она загонщик. — В словах Джинни явно слышались радость и предвкушение, но для Драко в её интонации почему-то отчётливо различалась насмешка. — Приятно познакомиться, — она протянула руку для рукопожатия и мило улыбнулась, видимо совсем не понимая, что улыбка не та. Драко нахмурился и тряхнул головой. Надо держать лицо. Аккуратно взять руку (совсем не ту, которую хотелось), ненадолго прижаться губами к костяшкам пальцев (показательно и ни капли не искренне), ответить комплиментом (который был предназначен не для неё), наблюдать (совершенно равнодушно), как она зарделась, и попытаться насладиться вечером (безуспешно, стоило полагать). Его хватило на полчаса, прежде, чем он ушел. После он будет лежать в постели, разочарованный, но всё ещё полный надежды на своё счастье и ограниченность подруг Джинни. Ведь он пока не знает, что побывает ещё на пяти свиданиях, искренне сожалея, что у Джинни так много — преступно много — подруг и карьера охотницы в женской, чёрт бы её побрал, команде. Он будет раздосадован и устанет придумывать глупые причины, почему не сможет пойти на второе свидание с этими без сомнения милыми, Джинни, правда, девушками. Она между тем за это время раз сто назовёт его придирчивым придурком и снобом со слишком высокими требованиями к человеку, с которым он хотел бы начать серьёзные отношения (ведь Джинни пока ещё не знает, что требования у Драко действительно высокие: героиня войны — не меньше). Но ему придётся всё это пережить, потому что он надеется на лучшее и знает, что количество подруг у Джинни не бесконечное, поэтому когда-нибудь он будет сидеть с нужной дамой. Если, конечно, эта дама уже не отказала предложению Джинни встретиться с Драко, потому что он подонок и ублюдок, недостойный внимания столь прекрасного человека, как она. Драко остаётся лишь отчаянно надеяться, что это не так.***
Хоть начало взаимоотношений с Грейнджер действительно было не самым располагающим для продолжительных — а Драко надеялся только на продолжительные, спасибо — отношений, однако сейчас они могли бы неплохо поладить, ведь между ними было письмо и ночь экскурсии. Но обо всём по порядку. Сначала расскажем про письмо. Дрожащие строчки аристократического почерка содержали в себе целый ряд извинений и благодарности. Драко не надеялся на ответ, даже не ждал его, учитывая, что подписаться так и не смог. Это было анонимное письмо, отправленное скорее вселенной, нежели девушке. Но она сразу поняла, кто его составитель — Драко не знал, что послужило этому причиной: тот факт, что она самая умная ведьма столетия или то, что было не так много особняков, где она корчилась от пыток Беллатрисы Лейстрейндж — естественно в письме он извинялся и за это. Признаться честно, Драко с ужасом вспоминает содержание того письма. Он был смертельно пьян и решил, что это хорошая идея — попытаться искупить грехи перед человеком, который меньше всего заслуживал то ужасное отношение к себе, что получал от Драко. Строки этого письма были пропитаны отчаянием и жалостью к ней, к себе и всему прогнившему миру. Оно было слишком откровенным и возможно даже личным, и, будь Драко чуть меньше пьян или чуть более осторожен, те листы бумаги сгорели бы в его камине. А дальше ему остаётся только наблюдать её ответ — без укоров, жалости или ожидаемой злобы. А содержащий лишь сплошное прощение, уместившееся в одну строчку: «Я не корю тебя, и ты, пожалуйста, перестань». И, наверное, именно это то, что было нужно Драко, чтобы начать новую жизнь с чистого (как смешно) листа — пару слов от девушки, которая пострадала больше всех из-за неверно принятых решений Драко. Эти слова, написанные её аккуратным почерком, становятся спусковым крючком, чтобы потом, содрогаясь от проливного дождя, стоять на крыльце дома на Гриммо и готовить длинную речь, которая от волнения превратится в сбивчивый и сумбурный поток, обрушившийся на двух Поттеров чуть ли не откровением. Ведь на самом деле это так легко — извиниться. А потом вернуться в магический мир новым человеком — не отцовской копией или идеалом аристократа — надеясь, что его жизнь теперь — это белый лист, который Драко в праве сам заполнять своей историей, где его ошибки — это не продолжение ошибок отцов. Устроиться на работу в министерство на невысокую должность в отдел регулирования волшебных существ и просто жить, радуясь мелочам, вроде первого несгоревшего пирога, приготовленного своими руками — ровно два года, пока судьба снова не столкнёт его с Гермионой Грейнджер. Ведь она всегда это делает — ошеломляет его. На каком-то из мероприятий, устраиваемых министерством — как банально — она переберёт с алкоголем, а Драко посчитает своим долгом проводить её до дома. Они пойдут по маггловскому Лондону, и она расскажет о различных достопримечательностях, много и интересно — в свойственной ей манере (а вот мы уже дошли до второго пункта). Дальше видеться лишь мельком в лифте или коридорах министерства, но всегда помнить ночь экскурсии от Гермионы Грейнджер. Ведь это событие поселится в душе Драко настолько глубоко, что ему жизненно необходимо его повторение. Драко честно пытался просто жить и радоваться мелочам, вроде несгоревшего пирога, но спустя два года его обычной жизни, он влюбился. А ведь, когда люди влюблены, они, знаете, могут делать глупости. Например, набиться в друзья к паре, которая проводит много времени с объектом твоей влюбленности, и продолжать поддерживать дружбу целый год, не переставая надеяться на ночь экскурсии от Гермионы Грейнджер (понимаю, что звучит пошло, но Драко романтик, он не видит здесь ничего такого, что возможно заметили мы). Именно поэтому Джинни Уизли оказывается в той ситуации, где ей обязательно нужно свести парня снова с этой вечно занятой девушкой. И пока он не увидит перед собой именно ту, от Джинни не отстанет. Ей остаётся только посочувствовать. Ей и пяти её подругам.***
Драко подходит к милому ресторанчику на маггловской улице, считая, что это уже хороший знак, и немного запыхавшись от того, что бежал, боясь опоздать, ведь ориентироваться в маггловском Лондоне ужасно сложно без хорошего путеводителя или экскурсовода. На этот раз приглашение на свидание значилось в письме — Джинни просто скинула адрес и время, приписав, что это её последняя подруга, которую она готова отдать на растерзание — цитата: такому безжалостному и придирчивому придурку, то есть Драко. Обычно чета Поттеров самолично знакомила девушек с парнем. И честно говоря, он уже порядком устал от этих двойных свиданий, где беседу Драко в основном поддерживает с друзьями. Конечно, он джентельмен, но его разочарование всегда слишком велико, чтобы нечаянно не огрызнуться на девушку, сидящую рядом, не ту, которую он хотел бы видеть. Но сейчас всё иначе. Он сразу замечает её огромную гриву волос — такой исключительной причёски и специально не заметишь. И досадует на себя: как же в тот, самый первый раз, он мог так сильно ошибиться, ведь эти волосы обладают своей индивидуальностью — прямо как у всех Малфоев, но он, кажется, торопит события. Подсаживаясь именно к той (наконец-то!) ведьме за столик, парень действительно искренне улыбается. Она отрывает взгляд от книги — Драко делает вывод, что она пришла сюда пораньше, и почему-то ему нестерпимо радостно от этого факта, ведь он сам прибежал на пятнадцать минут раньше. — Привет, Гермиона, рад тебя видеть. — и это оказывается так приятно — говорить искренне. Девушка, только заметив парня, поднимает голову и слегка удивлённо, но всё же очень мило улыбается, произнося: — Малфой! Действительно, приятная встреча. Я так давно тебя не видела! — с этими словами она закрывает книгу и откладывает в сторону. Возможно, не будь парень так взбудоражен долгожданной встречей, он бы заметил её удивление, но вместо этого Драко просто из любопытства кидает взгляд на на корешок. — «Левиоса от иглы дикобраза»? Достаточно интересная, однако у меня не вызывает доверия качественность проведенного эксперимента, ну и вытекающего оттуда вывода соответственно. Гермиона хмурится, и Драко хочет ударить себя по лбу: нашёл о чем говорить, идиот. На следующее их свидание он обязательно составит список тем, способных выказать более приятную реакцию, чем нахмуренные брови. — Не понимаю, с чего ты взял … И они разговаривают, дискутируют, и Драко наслаждается стимулирующими спорами с ней. Доказывая свою точку зрения, Драко старается подобрать самые разумные аргументы, приводит ссылки на другие источники, и это ощущение при дебатах с самой умной ведьмой столетия похоже на азарт погони. Только Драко не гонится — он убегает. Потому что как бы не были хороши его доводы, она разбивает их парой предложений, но он не сдаётся, приводя аргумент за аргументом, и при своих попытках замечает, как на её лице проступает заинтересованность. Он пытается неловко шутить и сам же смеётся. Слишком нервничает, однако она уже улыбается, когда слушает Драко — и это явный прогресс. Они настолько увлечены, что Драко даже забывает сделать заказ. Ведь просто разговаривать с ней оказывается приятнее, чем чашка чая и пара пирожных. Спустя минут двадцать к столику, за которым они сидят, подходит какой-то парень. Легко кивая обоим, а после, обращаясь к девушке напротив Драко, незнакомец произносит слова, крайне неожиданные и неприятные для парня: — Гермиона? Прости, что заставил ждать. Из-за моего опоздания не успеем купить попкорн к началу фильма. Но всё ещё успеем на сам фильм. Пойдём? Девушка в свойственной ей манере мягко, доброжелательно улыбается. — Ничего страшного, — её взгляд обращён на этого симпатичного, чёрт подери, парня, который только что отнял у него прекрасную компанию на вечер или на жизнь, но он опять торопит события. — У меня неожиданно появился прекрасный собеседник, который скрасил ожидание. Было приятно увидеться, Драко. — И лёгким кивком головы она прощается с ним. И Драко остаётся сидеть там, кивая уже упорхнувшей мечте с каким-то — он уверен в этом — идиотом, который видимо также является самым счастливым человеком на этой планете. А потом почти сразу, как Грейнджер выходит из кофейни с врагом Драко номер один, к столику подходит другая девушка — парень её замечает, лишь когда та произносит, слегка сконфуженно: — Простите, я случайно услышала конец вашего разговора с Гермионой Грейнджер. Вы, кажется, Драко, да? Я подруга Джинни, сидела за соседним столиком. Весьма неловко вышло, не находите? Она мило улыбается, но её волосы не столь индивидуальны, а в руках нет книги. Драко бьётся головой о стол.***
Через пару дней, уже смирившись с тем, что видимо ни судьба, ни Джинни Поттер не питают тёплых чувств к Драко, а девушка его мечты так и будет ходить в кино не с ним, он сидит на кухне на площади Гриммо, наблюдая, как экс-Уизли готовит что-то, что съесть смогут только её муж, потому что любит, и Драко, потому что боится. Ведь, несмотря на великий талант Молли Уизли, умение готовить видимо не передаётся по наследству. А жаль. — Агнесс говорит, что ты довольно грубо её отшил. — голос Джинни не раздражительный, что странно, в нём отчётливо слышится смех. — Прямо так и сказала? — Нет, она сказала, что ты ударился головой о стол и всё время с ней говорил, не поднимая её — в смысле, голову. Но лично я считаю, что она приврала. Не мог же ты и впрямь быть настолько идио… — Нет, она всё верно тебе сказала. Тут Джинни совсем начинает веселиться и даже отходит от плиты, чтобы бросать насмешливые фразы прямо в лицо Драко: — Серьёзно? И что же такого тебя снова не устроило в моей подруге — милой, эрудированной и красивой девушке? Какую причину ты придумаешь на этот раз? Драко уже было собирается ответить, но его весьма грубо перебивают, положив ладонь на рот: — О, пожалуйста, дай мне самой догадаться. Она не подходит под твои стандарты привлекательности? Как обычно говорят парни — на семёрочку, да? Хотя, как бы ты мог узнать, ведь столешница намного интереснее, чем моя подруга. А может дело именно в этом? Ты больше по мебели, чем по девушкам? — Драко и Джинни одновременно фыркают, она смешливо из-за удачной шутки, а он скептически, потому что совсем не считает её удачной, но Джинни это не останавливает, та продолжает, всё больше смеясь: — Или она кошатница, а ты не можешь строить совместное будущее с такой девушкой, потому что ярый поклонник собак? — Вообще-то я больше люблю кошек — мученически произнёс Драко, смотря на Уизли-Поттер из-под сложенных локтей. — Чем же тогда тебя эта кошечка не устроила? Цвет маникюра не подходил к туфлям? — Драко вряд ли бы вспомнил цвет её маникюра, да и туфель тоже. — Вы не совпали по гороскопу? — Что такое гороскоп? — Маггловский термин, определяющий твой характер по звездам, что-то такое — Джинни озадаченно нахмурила брови, словно не была до конца уверена в своём ответе. — Что-то вроде прорицания, но вместо чашки с чаем или магического шара небесная карта. Во всяком случае Гермиона говорила что-то подобное, но она не особо разбирается, так как не верит в это. Кстати, — тут глаза Джинни засияли каким-то странным блеском, который должен был испугать Драко, но тот его не заметил в силу своего желания развить тему об упомянутой волшебнице, однако делать этого не пришлось, ведь Поттер сама продолжила: — Не это ли единственная причина, по которой почти все мои подруги весьма настойчиво попросили больше их ни с кем не знакомить? Причина, по которой те девушки тебе не подходили, является то, что их имя не начинается с буквы Г и не заканчивается ермионой? Я права? — Она наконец-то отводит свой взор от Драко и снова возвращается к помешиванию чего-то неприятно булькающего в кастрюле. Он чувствует солидарность с этой жижой, которую ему в скором времени придётся поглощать, ведь сердце Драко сейчас, кажется, от волнения выпрыгнет из груди и возлежит возле ног ведьмы. Снова не той, которой нужно. Драко пытается утихомирить этот непутёвый орган, который послал резкую волну паники, чтобы с достоинством ответить волшебнице напротив. — Конечно, нет. С чего ты взяла? — и аккуратно поднять одну бровь, не учитывая тот факт, что выражение его лица девушка не видит, и радуясь сыгранной эмоции: вот так, Малфой, молодец — полная непринужденность. — Разумеется, все твои подруги очень милые, интересные в разговоре девушки. Просто мы друг другу не подходим. Такое бывает, сразу понимаешь: подходит тебе человек рядом или нет. — Особенно, если он во время ужина рассуждает о флоббер червях и их положительном действии на кожу, Драко содрогается, даже просто вспоминая попытку номер четыре. — И эти выводы ты сделал из-за стола, ой, вернее сказать, смотря в стол? — эта чертовка просто в открытую насмехалась над ним, но став немного серьёзнее продолжила, — я недавно общалась с Гермионой, и она мне рассказала о вашей милой встрече перед твоим свиданием… — И? — один союз не может же выдать всё его волнение, правда? — И… Драко, я не совсем глупая, чтобы не сложить два плюс два. Она тебе нравится! Драко когда-то пообещал себе, что подобного разговора никогда не состоится. Только не с Джинни Уизли. Нет. Но, черт возьми, с другой стороны — что он терял? Гермиона явно уже занята. Драко снова вспомнил того симпатичного парня, который зашёл за Гермионой в кафе — этого счастливого ублюдка. При воспоминании о нём непроизвольно сжимались кулаки — он не хотел драться, вовсе нет — он хотел лишь, чтоб его кто-нибудь пожалел, так почему же этим кем-то не могла быть Джинни Уизли? Она бы его пожалела, а потом они разработали бы план, как развести эту парочку! Только при условии, что парень Гермионы не нравится Джинни (моральный компас Драко показывал, что это будет отличным поводом убедить эту девушку наплевать на неэтичность ситуации, в которой она будет лезть в личную жизнь подруги). Признаться честно, Драко не считал, что подходит Гермионе лучше, чем этот парень — кем бы он ни был, а Драко много размышлял и строил теории о том, кем он был. Его любимой была: этот парень преступник в бегах, который сменил внешность на приятную и симпатичную, на деле же являясь прыщавым и толстым стариком. С горбом. И лысиной. Неумеющим читать. На фоне такого экземпляра даже бывший пожиратель смерти покажется хорошим вариантом. Размышляя о горбах, лысине и подходящих вариантах, парень совсем забыл о том, где находится, а очнулся лишь тогда, когда в его нос чуть не уткнулась ложка… чего-то, а Джинни, стоявшая рядом, не потребовала: — На, попробуй. Парень зажмурился, набрал в лёгкие побольше воздуха и захватил губами эту злополучную ложку. Чуть не поперхнулся, но достойно проглотил это варево. — Весьма неплохо, но думаю нужно ещё пару минут подержать на огне. А желательно пару часов. Ведь есть золу, куда приятнее, чем это. Следует отдать Драко должное — он не произнёс эти слова, потому что был хорошим другом и, как уже говорилось ранее, боялся Джинни. Которая, к слову, имела весьма отчётливое представление о своих кулинарных способностях, ведь именно поэтому — не взяла пробу сама. — Х-м, хорошо, пусть ещё покипит. А ты не уходи от темы! Тебе ведь нравится Гермиона? — Да, и довольно сильно. Это продолжается уже некоторое время. — Наверно, разумно не упоминать, что с четой Поттеров он подружился только ради того, чтобы быть ближе к некой волшебнице. Джинни на его слова только радостно вскрикнула: — Подумать только! Моя лучшая подруга и мой лучший друг! Я даже представить не могла, что ты заинтересован в ней, поэтому и не приглашала на наши импровизированные свидания. — Не хочу тебя огорчать, но ты опоздала, у неё уже есть парень. Однако совместными усилиями, если ты, конечно, не… — брови Джинни настолько высоко поднялись вверх, что Драко неловко замолчал. — Извини, конечно, но то, что ты её верный поклонник, не отменяет того факта, что я — лучшая подруга. Возможно я ошибаюсь, когда говорю, что моя должность в ранге знания Гермионы Джин Грейнджер выше твоей, но я никогда не ошибаюсь. Следовательно, осведомлена я больше. У неё никого нет. Стопроцентная информация. Гарантированные сведения. Но ты можешь для успокоения подежурить около её дома или чем ты там обычно занимаешься. — Что за глупости? Я не опускался до подобного! — по той причине, что не знает её нового адреса, но это лишняя информация. И вдруг резко на него окатило осознание. Если у неё действительно никого нет, а Джинни и наверняка Поттер тоже не против их отношений, то это означает… но стоп, он же сам видел парня, который сопровождал её куда-то. — Прошу уточнить, для ясности: высокий, темноволосый парень в очках, который зашёл за ней прервав нашу беседу не является её парнем? Они ведь вместе пошли смотреть что-то маггловское. Как вы поняли, для Драко проявление любви выражается в посещении чего-то маггловского. И в длинных пьяных письмах с извинениями. Джинни закатила глаза. — Мы тоже постоянно вместе смотрим что-то маггловское, что совсем не делает нас парой. А этот парень — Джонни, её новый друг, вроде гей, но не уверена, поэтому вас поскорее надо свести, вдруг станет нашим конкурентом. — её любовь можно заметить в том, что она часто употребляла местоимение мы, вместо ты или я. Она всё время это делала, не замечая — синдром будущего родителя. «Наши силы на исходе из-за этого похода по магазинам» — вместо: «Гермиона очень устала, потому что я таскала её весь день с собой, выбирая платье, но так ничего и не нашла». Или — «мы сейчас сделаем чаю» — вместо: «Гарри я сделаю тебе чай, потому что понимаю, что у тебя был тяжелый день». Она ещё не знает, что через пять месяцев будет делать это постоянно: «мы сейчас оденемся», «наши зубки режутся», «мы скоро поедим», обращаясь к маленькому Джеймсу Поттеру. А сейчас она не заметила, как вписала Драко в круг лиц, о которых заботилась, используя вместо:"твоим конкурентом» — «нашим». Он тоже этого не заметил, но никогда в жизни не смотрел ничего маггловского ни с кем, кроме неё и той самой девушки, о которой шла сейчас речь. — Надеюсь не уже. — Он точно гей. Так засматривался на моего мужа, ты не представляешь. Я не из ревнивых, ведь сложно быть ревнивой, когда твой муж герой всей волшебной Британии, но он прямо глазами его пожирал! — Ладно. Э. хорошо… так ты… — Драко резко начал нервничать, попытался справиться с дыханием, голосом и мыслями, после секундной заминки упрямо продолжив — ты не попросишь Гермиону сходить со мной на свидание? Джинни озорно ему подмигнула: — Конечно, мой дорогой. Она как раз недавно спрашивала о тебе. Челюсть Драко, кажется, весьма некультурно упала чуть ли не на грудь. — Что она спрашивала? И что ты ей сказала? — Интересовалась есть ли у тебя девушка. Сказала, что нет. Предвкушение и надежда забились в сердце. Драко никогда не был смелым, предпочитая действовать окольными путями. И вот куда его это завело: на шесть совершенно ненужных ему свиданий, когда он знал, что подходящая для него девушка часто гостит в том же доме, что и он. — А знаешь, Джинерва, большое тебе спасибо. Наверняка ты и твои подруги намучились со мной. Дальше я сам. Не дашь мне адрес последней, обещаю, твоей подруги, с которой ты меня сведёшь. Джинни искренне улыбнулась, словно и правда была рада тому, что такой негодяй, как он, будет ухаживать за кем-то столь прекрасным, как её лучшая подруга. Все гриффиндорцы слишком добры — это уже диагноз. Она сделала вид, будто смахивает слезу с глаза и в полушутливой, присущей ей манере сказала: — Мой мальчик вырос, — специально растроганным тоном. — Эй, надеюсь, вы назовёте ребёнка в мою честь. Если это будет мальчик, то Джинн — весьма неплохой вариант! — Драко поморщился, Джинни тоже. — Нет, лучше не стоит. Надеюсь у вас будет девочка. Записывай.***
Драко пришёл на полчаса раньше, он тщательно подготовился: сам (наконец-то!) выбрал место для их свидания (не то чтобы ему не нравились пабы, в которых любили бывать Поттеры, но это ещё, он надеялся, успеется), прилично оделся — не слишком строго, но, и не теряя изящества, выяснил у Джинни любимые цветы Грейнджер — оказалось их нет, потому что она не любит, когда ей дарят цветы - приобрел небольшой томик стихов какого-то маггловского поэта — продавщица посмотрела на него, как на идиота, когда он попросил завернуть в подарочную бумагу книгу, подготовил список тем для разговора на случай неловкой паузы, хотя уже заочно знал, что такого точно не произойдёт, и наконец-то ожидал ту самую девушку. — Привет, Драко. Он галантно отодвинул для неё стул и ответил на её приветствие: — Здравствуй. Очень рад нашей встрече, Гермиона. — единственно правильное имя, которое он отныне хотел говорить на всех свиданиях.