~*~ Прикрой веки, стоп, не до конца — молодец. Так ты в любую погоду будешь видеть поле. ~*~
Джинни вышла на зелёную траву стадиона, крепко сжимая в руке древко верной «Молнии». Трибуны ликовали, приветствуя «Холихедских гарпий» — и их противниц, конечно, «Шармбатонских фурий», но об этом как-то не думалось. Сердце Джинни билось ровно и гулко, отмеряя оставшиеся до матча секунды.~*~ Держи древко бёдрами, ногами упирайся в хвост. Вот так. Если перевернёшься — просто соскользни, из этой позиции легко удержаться, даже если отпустила руки. ~*~
Она уверенно села на метлу и взмыла вверх, следом за Гвеног Джонс в зелёной развевающейся мантии с золотым когтем на спине — эмблемой команды.~*~ Просто смотри, куда двигаюсь я, — и повторяй, Джин, хорошо? ~*~
Джинни притормозила метлу в воздухе, чуть качнувшись, и замерла в ожидании команды к началу самого главного в её жизни матча. Кубок мира по квиддичу в чисто женском составе — если бы Джинни не участвовала, точно висела бы сейчас на ограждении трибун, отчаянно вереща.~*~ — Главное — дыши. Всегда. И следи за окружающей обстановкой, на какой бы позиции ты не была. Квиддич не любит рассеянности, это путь к травмам. — Драконы тоже не любят рассеянности, да, Чарли? Он смеётся, гладит её по голове. — Всё верно, Джин. Сто процентов внимания — тому, что вокруг. Иначе быть беде. ~*~
«Холихедские гарпии» вышли в финал с разгромным счётом. Даже «Фурии» отставали от них на десяток-другой очков. Решение Гвеног биться за звание сборной Англии оказалось верным: «Фурии» точно так же отвоевали себе возможность отстоять честь страны на чемпионате.~*~ — Чарли, Перси сказал, что девочек не берут в большой квиддич! — Не слушай нашего зануду, Джин. Холихедские гарпии — первая женская команда, но далеко не последняя. Знаешь, какие крутые девчонки играют за Гриффиндор в Хогвартсе? ~*~
С другого края поля одна из «Фурий» помахала Джинни рукой. Отсюда её было не видно, но Джинни помахала в ответ: она знала, что там сейчас парит над землёй Габриэль Делакур. Для их семьи этот матч — в любом случае победа, но просто так уступать своей французской сестрёнке Джинни не собиралась.~*~ — Поймала! Снитч трепыхается у неё в руках, покорно шевеля крылышками. Чарли улыбается, накрывает её ладони своими. — Если ты захочешь, станешь отличным ловцом, Джин. Ты ловкая и вёрткая в воздухе, словно дракон. ~*~
Вспорхнул в воздух золотой снитч. Яростно ворча, пронеслись бладжеры. Подпрыгнул квоффл — и одновременно с этим раздался свисток. Джинни стрелой метнулась вперёд, крепко хватая квоффл и уворачиваясь от достаточно шустрой соперницы. Игра началась! Кровь кипела в жилах, будто зелье над треногой. Джинни дала пас сокоманднице, нырнув под метлой защитницы «Фурий», увернулась от бладжера, отбила ответный пас хвостом метлы — и звонкий колокол ударил в первый раз. Гол!~*~ — Я забила, Чарли! — Ай да Джин, умница! Ну что, разнесём наших братьев? — Только вдвоём? — Я думал, ты не сомневаешься в себе, кнопка. — Эй! ~*~
Трибуны заревели: «Джинни! Джинни!». Но она не слушала — ветер свистел в ушах, полётные очки приглушали цвета. Джинни дождалась, пока квоффл введут в игру, передохнула несколько секунд, оценивая игру соперниц, и метнулась на опережение, подлетев снизу. Ударив ладонью по квоффлу, легко выбила его из руки «Фурии» и обняла, прижимая к себе. Услышала рядом угрожающее ворчание бладжера, нырнула перед соперницей — и понеслась вперёд, не оборачиваясь на хруст и крик. Это спорт, детка, тут не должно быть неженок.~*~ — Чарли, больно? — Это всего лишь бладжер, Джин. Я буду в порядке через минуту. Солнце высвечивает россыпь веснушек на его коже, там и тут пересечённую линиями страшных шрамов. — А от драконов больнее, да? Чарли улыбается. — Как от десяти бладжеров одновременно. ~*~
Подлёт, финт, пас — и её сокомандница забивает гол в кольцо. Ловцы кружили над полем, напряжённые и сосредоточенные, но Джинни не забывала, кто действительно может переломить ход игры. Нынешние снитчи показывались не раньше, чем через два часа игры, и до этого можно было успеть переломить счёт в свою пользу, даже если снитч поймает не твой ловец. Лоббировала изменения правил Гермиона, за прошедшие годы дослужившаяся до министра магии, и Джинни была уверена, что Рон с Джорджем тоже поучаствовали. Они сейчас махали ей где-то внизу, на трибунах. Джинни не смотрела: знала, что не увидит там того, кого слишком сильно хотела бы видеть.~*~ — Чарли, Гарри стал ловцом, прямо как ты. — О, нет, — притворно стонет он, прижимая её к своему боку. — Я больше не самый любимый твой ловец, Джин! Моя жизнь кончена! — Придурок, — смеётся она, толкая его локтем в бок. ~*~
Гарри на главный матч её жизни не пришёл.***
— По-бе-да! По-бе-да! Болельщики скандировали радостные кличи и обнимались друг с другом. Джинни отбыла положенное игроку время над полем, собирая овации, и нырнула вниз, к раздевалке. Там пока было тихо — только охранницы кивнули ей, пропуская внутрь. Без них не обойтись: фанаты в последнее время совсем обнаглели и чуть ли на сувениры «Холихедских гарпий» не растаскивали. Наскоро приняв душ, Джинни надела маггловские джинсы и толстовку, натянула на голову капюшон и вышла через чёрный ход. Гермиона, Рон и небольшая компания ждали её неподалёку от стадиона в условленном месте. Родители, Джинни знала, тоже присутствовали, но понимали, что ей легче будет провести время после матча с друзьями и братьями. Первым её заметил Джордж. — Хей, Джин! — воскликнул он, махнув ей рукой. — Иди сюда скорее! Она улыбнулась и бросилась вперёд, гораздо более медлительная на земле, чем в воздухе. Но Джордж поймал её в объятия и закружил, приподняв, так что Джинни рассмеялась. — Ай, поставь, поставь! Он послушался, но чмокнул её в макушку и заметил, погрустнев: — Жаль, Фред не видит, какая ты молодчина. К ней протиснулись её дети, обняли со всех сторон, загалдели: — Мам, как было круто! — Мам, мы так тобой гордимся! — Мам, какой квоффл был, как ты его — р-раз! Просто обалдеть! Джинни гладила их по головам, смаргивая радостные слёзы: она обожала своих детей, что бы ни случилось между ней и её мужем. Бывшим мужем. Гарри ушёл от неё к Драко Малфою — просто и без изысков. Как уж там разворачивалась их история любви, ей было, в общем-то, плевать. Гарри продолжал участвовать в жизни детей, по-прежнему навещал Гермиону и Рона… Вот только к ней самой заметно охладел. Джинни было обидно — ладно, любовь, но они же дружили столько лет, неужели нельзя продолжать оставаться её другом? Видимо, нет. Поэтому теперь она снова жила в Норе — дети кочевали между домами, пока длились каникулы, а сейчас их отпустили под поручительство Перси, который после битвы за Хогвартс увлёкся восстановлением школы да так и остался — на должности декана Гриффиндора и профессором ЗоТИ. Лучшим, кстати, за долгие годы. Джинни подняла взгляд, обводя глазами всех, кто собрался её поддержать: Гермиона, Рон, Перси и Джордж, Лаванда Браун, Пенелопа-пока-ещё-Кристалл, Луна-уже-не-Лавгуд, Невилл, Рольф Скамандер, её муж… Билл отсутствовал — наверняка пошёл вместе с Флёр утешать Габриэль после проигрыша, зато был кое-кто ещё. Сердце зашлось в радостном трепете — они так давно не виделись, что Джинни даже не надеялась, что он здесь. — Чарли! Он подкрался к ней незаметно, умудрившись затеряться в их небольшой группе, чтобы не привлечь к себе внимания сразу — Джинни всегда восхищалась этим умением, появившимся после первого года обучения в драконьем заповеднике. — Привет, малышка. Чарли обнял её. Он всё ещё был немного выше — и его объятия сразу спрятали её от мира. Джинни уткнулась ему в плечо и тихо-тихо, чтобы не слышали остальные, прошептала: — Я так скучала. Он не навещал их два года — активный драконий молодняк, подвезённый из дружественных стран для попыток селекции (идея маглорожденных), занимал всё его время. Чарли порой с опозданием отправлял поздравления и лишь изредка звонил через камин. Джинни его не винила — но тосковала. — Прости, сестрёнка, — прогудел Чарли ей в макушку. — Зато я не пропустил твой лучший матч. Джинни закусила губу — ему, пожалуй, она сказала бы сразу, но не хотела огорчать друзей. Сегодня, в конце концов, Англия победила в чемпионате мира по квиддичу — новость о её уходе из большого спорта подпортила бы всем настроение. И она промолчала. — Ну что, идём кутить? — воскликнул Рон, прижимая к себе раскрасневшуюся Гермиону. Джинни чуть повернулась, чтобы их видеть, и кивнула, улыбаясь. Чарли не отпускал её до самой аппарации.***
Вообще, Джинни могла бы поиграть ещё — но слишком устала. Каждое лето, когда дети приезжали на каникулы, она была занята тренировками и матчами то внутри Великобритании, то по всему миру. Фактически, Джеймса, Альбуса и Лили она видела только зимой, во время их рождественских каникул. Альбус заканчивал седьмой курс и закономерно метил в зельевары, Джеймс, кажется, влюбился в свою подружку из Дурмстранга, с которой познакомился на матче «Холихедских гарпий» с Болгарией, и теперь яростно переписывался, гоняя несчастных сов к холодным неприступным стенам далёкой магической школы. Лили, благослови её Мерлин, просто училась — но Джинни хотела бы больше времени проводить со всеми ними, пока они ещё не совсем выросли. Чувство, будто время их детства стремительно уходит, не оставляло её каждый раз, когда она видела, как они меняются от встречи к встрече. Наверное, так же ощущали себя папа с мамой, год за годом провожая их с братьями в Хогвартс — и видя, как они возмужали за короткое время. Джинни, конечно, досталось в своё время от крестража Тома Риддла, но кошмарные сны об этом уже давно не мучили её: появилось кое-что похуже — смерть близких, битвы с Пожирателями… Любая другая работа наверняка забирала бы не меньше времени — но Джинни хотелось, чтобы её расписание не было столь строгим. Но куда пойти?.. Она размышляла над этим достаточно долго, но этот вечер оставила, чтобы развеяться. Друзья и дети рядом, Чарли побывал на её последнем, самом лучшем матче — что ещё надо для счастья? Теперь они все расселись перед камином на втором этаже магазина «Волшебных вредилок»: Гермиона не терпела возражений, потому что наверняка хотела похвастаться очередной лихо заколдованной комнатой. Рольф Скамандер молился на неё: только у Гермионы получалось воссоздавать столь же долговечные и крепкие заклинания расширения пространства, что и у его деда. — А теперь я хочу поднять тост за свою замечательную сестрёнку! — пьяно воскликнул Джордж, приобняв сидящую рядом Гермиону. — Прости, жёнушка, но в моей жизни всегда будут две женщины, которых я люблю больше. Гермиона рассмеялась и щёлкнула его по носу, заставляя расцвести ромашку на самом кончике. — Сегодня, так уж и быть, я прощу тебе эти слова, Джордж Уизли, но не думай, что завтра такое смелое заявление сойдёт тебе с рук! Все расхохотались, и Джордж вместе с ними. Джинни чмокнула в макушку севшую ей на колени Лили Луну и прижалась боком к Чарли, глядя, как Джордж срывает с носа ромашку и протягивает её Гермионе. Всё-таки здорово, что они сошлись. По рукам пошли бокалы с огневиски и сливочным пивом. От алкоголя становилось чуть теплее и спокойнее, отогревались души. Разомлевшая Луна дёрнула серёжку-редиску в ухе и запела звонким голосом одну из песен Селестины Уорлок: — Я бы зачахла с тоски И растеряла носки, Если б, мой дорогой, ты Мне не дарил бы цветы! Лаванда, по привычке прятавшая лицо большую часть вечера, видимо, не отказывалась от выпивки, предлагаемой Роном, и потому подхватила, привалившись к его плечу: — Без тебя свет мне не мил, Зелья варить нету сил, Без «Инсендио» сердце сожги, Со страстью в объятьях сожми! Вечер стремительно пролетал за досужей болтовнёй: Джинни с интересом слушала про последнюю экспедицию Скамандеров, со смехом отбивалась от Рона, когда тот пытался вытащить её потанцевать, поспорила с Гермионой насчёт пары вопросов магического спорта — Перси, сидевший рядом, хмурился, но ничего не говорил насчёт возмутительной фамильярности, жизнь отучила. Чарли практически весь вечер молчал: просто сидел рядом, обнимал Джинни за плечи и изредка вставлял пару кнатов то там, то тут. Дети Джинни, допущенные на посиделки взрослых исключительно из-за повода, притихли, слушая. Для их поколения они все были героями войны с Волдемортом, практически легендами, только друг для друга оставаясь добрыми друзьями. Джинни пила сливочное пиво и пыталась втянуть в разговор застенчивую Лаванду, когда Альбус, как самый ответственный, глянул на часы и дёрнул Перси за рукав. — Професс… То есть дядя Перси, пора. Тот, ворча, встал и подошёл к Джинни, подле которой сидели Джеймс и Лили. — Ребята, время. Прощайтесь с мамой, ещё увидитесь. Лили, сонная и довольная, обняла Джинни. — Пока, мам. Насупленный Джеймс, похоже, хотел ещё побыть рядом. Джинни встала, обняла его и отвела до самого камина в прихожей. Перед тем, как отдать его руку Перси, она села на корточки, взглянула в глаза сына и прошептала: — Я люблю тебя, Джейми. Тот хмуро пробубнил себе под нос: — Что бы ни случилось? Джинни покачала головой. Так говорил Гарри, и к ней тоже порой приклеивалось это глупое словосочетание. У них в семье вот случилось, и кто скажет, как теперь Гарри относится к ней? Детей он вроде продолжал любить, хотя кто знает... — И даже тогда, родной. Джейми вздохнул и крепко-крепко обнял её за шею. — Пока, мам. Перси взял его за плечо, мягко отстраняя, и сказал: — Пойдём, Джеймс. Нам ещё Лили в башню Равенкло провожать, не забывай. Альбус, уже стоявший в камине, помахал Джинни рукой. — Пока, мам! Джинни встала, отряхнув колени, и улыбнулась ему. — Пока. Зелёное пламя полыхнуло, и под дружное «Кабинет профессора Уизли» дети вместе с Перси исчезли. Вздохнув, Джинни развернулась — и уткнулась носом в грудь Чарли. — Попалась, — прошептал он, обняв её. Джинни с готовностью прижалась в ответ, пряча подступившие к глазам слёзы. От Чарли пахло огневиски, костром и почему-то корицей. — Ты был дома? — спросила Джинни, не поднимая головы. Чарли провёл пальцами по её волосам, будто бы причёсывая, зарылся глубже, почёсывая. Джинни зажмурилась от удовольствия. — Да, был. Мама с папой ещё собирались, я пошёл с ними. Мама всучила мне пару кусков своего фирменного пирога, ну, ты же её знаешь. Улыбнувшись, Джинни кивнула. — На то она и мама. Чарли продолжил почёсывать и гладить её, будто питомца, и Джинни подумала: так вот как, наверное, чувствуют себя маленькие дракончики. В сильных руках Чарли ей было спокойно и тепло. Она и забыла, как это бывает. Они стояли молча какое-то время, слушая шум в гостиной, пока Чарли наконец не заговорил снова. — После матча родители сказали, что пойдут присмотреть за Мари-Виктуар, потому что Флёр с Биллом потащатся к Делакурам на вечеринку проигравших. Флёр не в обиде, но, думаю, лучше тебе с ней какое-то время не сталкиваться. Сама знаешь, вейлы не бывают только на четверть, они или вейлы, или нет. — Знаю, — вздохнула Джинни, уткнулась носом в шерсть свитера Чарли, глубоко вдохнула его запах и отстранилась. В полутьме коридора Чарли выглядел скорее драконоборцем, чем кем-то, кто ухаживает за этими огнедышащими зверюгами: мощные плечи, завязанные в хвост волосы, серьга в ухе — парная той, что у Билла, они даже прокол делали вместе. Джинни знала это, потому что они брали её с собой, и с тех пор она сама начала носить серёжки. Для полноты образа не хватало шрамов — но для этого Чарли пришлось бы снять рубашку… Джинни тряхнула головой и мысленно отругала себя: что за глупости приходят ей на ум? Чарли, видимо, понял её молчание по-своему, потому что шагнул вперёд и положил руку ей на плечо: — Если ты хочешь уйти сейчас, мы уйдём, Джин. Она моргнула, прислушалась к себе — и поняла, что не особенно хочет оставаться. Чарли всегда угадывал её желания и потребности лучше неё самой. — Нет, давай ещё посидим. Ребята будут беспокоиться, если я уйду слишком рано. — Пытаешься держать лицо, да, кнопка? Чарли нажал ей на кончик носа, улыбнулся и поцеловал в лоб. Джинни замерла, чувствуя себя маленькой и слабой. — Да, — она обхватила Чарли за пояс обеими руками и взглянула снизу вверх, умильно хлопая ресницами, совсем как в детстве. — Ты же будешь обнимать меня весь вечер? Мне так тоскливо, будто мной пообедали дементоры. Чарли рассмеялся. — Всё для моей маленькой принцессы!***
— … И тогда я говорю профессору Спраут: давайте используем Портативное болото из Волшебных Вредилок Уизли, лирный корень на нём отлично приживётся! Он ведь предпочитает пресную воду и лучше всего растёт на торфяных топях… Невилл разгорячённо жестикулировал перед сосредоточенно внимающим ему Чарли. Джинни сидела у него на коленях, поглядывая на смеющуюся над шутками Рона и Джорджа Гермиону, и вполуха слушала. — Так, и что корень? — спросил Чарли, подавшись вперёд и положив ладонь Джинни на бедро. — Вырос! — Невилл взмахнул руками, будто показывая, насколько сильно. — Профессор Спраут не нарадуется, больница Святого Мунго уже проторила тропку за заказами, знай выполнять успеваем. Я дома в семейных теплицах уже четыре участка под болота отвёл, зачаровывать устал. — Охранных, наверное, пришлось наложить немало — эдакое богатство, — кивнул Чарли. Джинни взяла его руку в свои, развернула к себе ладонью и начала кончиками пальцев прослеживать линии, нежно-нежно поглаживая. В памяти вдруг всплыло, как Чарли приехал в Нору перед Египтом, когда все уже сидели на чемоданах, — тогда Джинни ещё боялась засыпать, зашуганная, пугающаяся собственной тени. Ей всё казалось, что откуда-нибудь из-за угла (или из шкафа, или из-под кровати — словом, откуда угодно) вот-вот выйдет юный Том Риддл, отберёт у неё палочку, а её саму — убьёт. Когда это происходило взаправду, Джинни боялась меньше — все силы уходили на сопротивление ментальному давлению на её разум. Но теперь, когда опасность миновала, страх усилился. Гермиона, с которой Джинни успела посекретничать в поезде, назвала это ПТСР — посттравматическим стрессовым расстройством. Сейчас она понимала, что это — увлеклась на досуге маггловскими книгами, которых в доме на Гриммо было в избытке, и постепенно разобралась, но тогда слова Гермионы показались ей слишком страшными и непонятными. Единственное, что ей удалось усвоить: она не виновата в произошедшем, бояться и какое-то время страдать от кошмаров нормально, стоит поделиться с кем-то, кому она может доверять. Оглядываясь назад, Джинни удивлялась, как ни до кого из них не доходило, каким ценным даром они обладают — Гермиона с первого курса знала почти столько же, сколько взрослые, а творческий подход делал её опасной соперницей и мудрой союзницей. За короткий разговор в поезде она фактически дала Джинни в руки оружие против собственных страхов. И, стоило Чарли переступить порог Норы, она схватила его за руку и потащила в сторону…***
~*~ — Что случилось, Джин? Тогда Чарли был меньше — ещё не успел так сильно раскачаться, больше сидел за книгами и учился. Но маленькой худой Джинни он казался огромным. — Можно, в Египте я буду ночевать с тобой? Она начала с самого главного — слишком боялась спать одна. В Хогвартсе рядом были сокурсницы, в Норе — Рон, но мама уже рассказала, что Билл подсуетился, и в Египте для каждого из них будет отдельная комната. Близнецы уже попросились ночевать вместе, и Джинни надеялась, что Чарли не откажет. Лицо у него, правда, сделалось сложное, будто она попросила его убить питомца-дракона для своей маленькой принцессы. — Ты боишься спать одна? Чарли, как всегда, понял самое главное. Джинни закивала, ухватившись за его руку, будто он вот-вот убежит. — Я вижу кошмары. После Хогвартса. Потом расскажу. Уже в Египте Джинни отнесла свои вещи в комнату Чарли под почему-то недовольным взглядом Билла. Первый день путешествия, конечно, увлёк её и развеселил, но вечером, когда все разбрелись по своим комнатам, Джинни забралась на широкую кровать Чарли и села, скрестив ноги. — В общем, так… Рассказывать было стыдно. Ей казалось, что она сама виновата, что Волдеморт разглядел в ней что-то тёмное и потому выбрал своей целью, но Джинни упрямо говорила, взяв Чарли за руку и выводя на ней узоры своими маленькими пальчиками. Ей так лучше думалось. Чарли молчал, мрачнея с каждой новой деталью её рассказа. — Джин, — строго сказал он, когда она закончила. — Родители знают? — Не всё, — Джинни отвела глаза. — Директор Дамблдор не велел им говорить. Сам объяснил что-то, а мне… — Блядь, — Чарли ударил кулаком свободной руки по постели, заставив Джинни вздрогнуть, и тут же извинился. — Прости, кнопка. Но до чего же он достал со своими мордредовыми секретами! Ладно, чего уж, — от мамы я не ожидал такого спокойствия. И понятно теперь, почему она так звала нас всех, чтобы всё было как в детстве, вся семья в сборе. Она хотела комфорта для тебя, малышка. Иди сюда. Джинни с готовностью прильнула к его груди, и Чарли накрыл их одеялом, а потом обнял её так, что никакие кошмары бы не пробрались. — Ты — храбрейшая из тех, кого я знаю, Джин, — прошептал он ей в макушку. — Из тебя вышел бы отличный драконолог. — Спасибо, Чарли, — ответила она, утыкаясь носом в его грудь, и практически мгновенно уснула. За все дни, проведённые в Египте, она ни разу не увидела кошмаров, а по вечерам, когда вся семья расходилась по своим комнатам, Чарли учил её боевым заклинаниям, которые она только могла освоить. Именно тогда он показал ей Летучемышиный сглаз, со временем ставший визитной карточкой Джинни. По возвращении в Великобританию она больше не боялась кошмаров. В первую же ночь, когда Чарли уехал, Джинни ушла ночевать в его комнату и, увидев во сне Тома Риддла, бесстрашно натравила на него летучих мышей. Утром Джинни объявила маме, что переезжает в комнату Чарли — ей надоело делить спальню с Роном. ~*~
***
— … Слишком много лирного корня уходит на заживляющие зелья. Без достаточного количества порошка корня теряются свойства, и раны, полученные от магических существ, перестают нормально заживать. Потому нам и нужно иметь свои запасы, иначе мы все будем похожи на профессора Кеттлберна. Чарли рассмеялся, а Невилл взял палочку и, смешно сведя брови, помолчал немного, собираясь. — Экспекто Патронум! Огромный медведь, сотканный из серебристого света, возник в воздухе, огляделся в поисках врагов и уселся на задние лапы, готовый к приказам своего хозяина. — Сообщение для Сьюзи: дорогая, я утром заскочу к вам в больничную теплицу за парой ростков лекарственных растений для друга. Предупреди вашего траволога, что это для хогвартских исследований, и скажи, что с меня — бесплатная поставка лирного корня. Медведь по-человечески кивнул и исчез. — А в Мунго зачем? — спросил Чарли. Невилл только загадочно улыбнулся: — Увидишь. Главное — пошли мне патронус за пару часов до отъезда, я подготовлю вам посылку. — А Джордж, думаю, поделится портативными болотами, — вставила Джинни свои пять кнатов. Джордж, услышав своё имя, показал большой палец, но даже не повернулся — Гермиона шептала ему что-то на ухо, и он, краснея, наклонялся всё ближе к ней. Джинни погрустнела. Теперь в их компании у неё одной не было пары. Ну, ещё у Чарли, но он — драконолог, ему можно. А она, бывшая такой уверенной в своих отношениях, теперь на обочине жизни. Ничья и ни с кем. Джинни снова взяла руку Чарли в свои, погладила мозолистые широкие пальцы, шершавую, покрытую рыжими волосками тыльную сторону ладони. Чарли поцеловал её в макушку, щекотно выдохнув, и Джинни подняла глаза. Чарли смотрел на неё с невыносимой нежностью. — Я тоже скучал, Джин.***
Гермиона выставила их всех около трёх часов ночи через камин, пригрозив, что не будет поливать бадьяном того идиота, который вздумает аппарировать пьяным. Поэтому Джинни с Чарли, смеясь, вывалились из камина в Норе и замерли, прислушиваясь. Дом был пуст — такое редкое явление для семейства Уизли, что тишина практически оглушала. — Как думаешь, — тронула Джинни Чарли за плечо. — Мамин пирог ещё остался? В кладовой под чарами Стазиса нашёлся не только пирог: удалось разжиться и парой бутылок сливочного пива, и ростбифом, и сыром. Выставив снедь на стол, они с Чарли достали себе посуду и сели друг напротив друга за кухонный стол. — Всего лишь маленький ночной перекус, — усмехнулась Джинни, отрезая себе хороший ломоть ростбифа. — Я сегодня… то есть вчера была очень хорошей девочкой и заслужила. Чарли нахмурился. — Ты ешь не тогда, когда хочешь? Джинни вздохнула. — Нет. Мне надо поддерживать форму… Точнее, раньше было надо. Я бросаю квиддич. Признание слетело с языка легко, будто выпорхнувший из сундука снитч. Чарли едва не подавился ростбифом: — Что? Отрезав себе ещё несколько кусочков ростбифа, Джинни пододвинула ближе тарелку с сыром. — Я устала есть по расписанию, тренироваться по расписанию и жить по расписанию. Моя жизнь, за исключением нескольких недель, когда я катаюсь по матчам и вижу детей, однообразна и скучна. У Сьюзи всегда куча историй о пациентах, Невилл часами говорит о своих экспериментах по выращиванию каких-нибудь мухоловок, про Гермиону с Джорджем я вообще молчу… Вершины спортивной карьеры я уже достигла, Чарли. Мои рефлексы могут пригодиться много где — хоть даже в твоей драконологии. Чарли молчал и смотрел на неё с таким потрясённым видом, что она не выдержала: — Ну что? Разве тебе одному в семье можно бросать квиддич ради науки? Потянувшись за бутылкой со сливочным пивом, Чарли наконец ответил: — Не только мне, конечно. Но Джин, я слышал о Гарри. Ты уверена, что это не из-за него? Она скривилась: — Нет. И я была уверена, что все начнут задавать мне этот вопрос, потому что, ну, Гарри же любит квиддич, а Драко — спонсор «Стоунхейвенских сорок». Ты — снова мой самый любимый ловец, Чарли. Я не хочу больше думать о квиддиче, потому что мне всего-навсего нравится в него играть. Просто в качестве работы он меня не устраивает. Лучше расскажи, на какие приключения ты променял меня на этот раз. Ты обещал явиться на прошлое Рождество, Чарли, и я честно ждала тебя до самой полуночи. Чарли отпил из своей бутылки и покачал головой: — И это мне говорит главная партизанка Хогвартса, которая почти год не давала Волдеморту поработать своё сознание? Я лишь присматривал за размножением драконов, кнопка. Просто немного увлёкся. Извини, но твоя новость кажется мне значительнее моего очередного отсутствия. — Зря ты напомнил, — Джинни сощурилась. — Почему ты уехал тогда? Мама говорила, с тобой сразу после Хогвартса вели переговоры «Уимблдонские осы». Они одни из самых лучших, Чарли. А потом ты сорвался и уехал, почти ни с кем не попрощавшись. Она хорошо помнила то утро — проснулась от ругани за стеной.~*~ Чарли плохо давались чары против подслушивания, а Биллу, наверное, было не до того, потому что именно его голос разбудил её. О чём шла речь, Джинни не поняла из-за заклинания, но встала и вышла из комнаты. Дверь в комнату Чарли была открыта — из окна струился бледный утренний свет. Билл нависал над сидящим на кровати Чарли, а тот, уронив лицо в ладони, кивал на каждую фразу. Джинни побоялась войти — юркнула обратно к себе, но, стоило Чарли с чемоданом пройти мимо по коридору, она выбежала следом и обняла брата за пояс. — Пожалуйста, Чарли, не уезжай, — попросила она, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Этим летом Джинни думала, что теперь он будет с ней чаще других, потому что больше не учится в Хогвартсе, но всё поняла сразу — Билл за что-то сердился, и наверняка потому, что Чарли решил уехать. Сам Билл занимался с настоящими ликвидаторами проклятий в Гринготтсе, поэтому дома бывал очень редко. Чарли осторожно разъединил её руки, повернулся к ней лицом и сел на корточки, стирая слёзы с её щёк. — Джин, я хочу стать драконологом. Для этого нужно уехать в Румынию и долго учиться. Они ждут меня. — А я? Она бросилась к Чарли на шею, и тот прижал её к себе, будто тонул, и только она могла его спасти безо всякой магии. ~*~
— Я должен был, Джин. Он и тогда так говорил. Может, стоило отступиться, но алкоголь убрал все ограничители, а Джинни очень хотела знать. — Ты правда так любишь драконов, Чарли, или ты убегал от чего-то? Ты ведь даже во время войны оставался за границей, только к битве за Хогвартс пришёл. Почему ты не был рядом? Чарли смотрел на неё — почти так же, как в Египте, когда она доверяла ему свои секреты, заставившие её повзрослеть раньше других. Тогда ей казалось, что, если бы он не был её братом, то даже Гарри, который спас её, Гарри, которого она полюбила по книгам, а в реальности ещё больше — даже этот Гарри не был бы ей нужен. Тогда ей казалось, что это глупости. А сейчас они снова вдвоём, и она опять может довериться только Чарли. — Так почему? — Тебе лучше не знать, Джин. Он встал, подошёл к окну. Звёзды всё ещё ярко сияли в небе. Джинни бросила чары Стазиса на еду, поднялась, приблизилась к Чарли, обняла его со спины, прижимаясь всем телом — так, как порой делала с Гарри, когда тот погружался в плохие воспоминания. — Чарли. Я скучала по тебе все эти годы. Билл приезжал на все праздники, а ты нас почти не навещал. У тебя там кто-то есть, в твоей Румынии, что ты забыл даже обо мне? У неё были дети, но секрет взросления состоял в том, что никто не взрослеет по-настоящему. Джинни чувствовала себя лишь чуточку старше собственных сорванцов, несмотря на пережитое. И сейчас ей казалось самым важным наконец узнать, почему ей приходилось скучать без своего самого любимого брата. Чарли обернулся, взял её руки в свои. — У меня никогда никого не было, Джин. Он был такой красивый в отблесках каминного пламени, на фоне звёздного неба, а Джинни так тяготилась своим одиночеством, что её просто накрыло. Она встала на цыпочки, прикоснулась губами к губам Чарли, зажмурилась. На сердце почему-то стало немного легче. Вновь опустившись на стопы, Джинни умоляюще посмотрела снизу вверх. — Так почему? У Чарли был такой вид, будто ему по голове прилетело двумя бладжерами подряд. — Джин… — Почему? Он вздохнул. — Поэтому. И просто на неё посмотрел. Чарли всегда смотрел на неё с особенным теплом, и сейчас, после того, что она сделала, когда он накрыл её ладони своими, глядя ему в глаза, она наконец поняла. — О. Он её любил. Вот и всё. — Ага. Прости меня, кнопка. То, что ты сделала — ты просто соскучилась по Гарри, но пожалуйста, не делай так больше. В одном я похож на драконов — я не отдаю свои сокровища. Чарли попытался отстраниться от неё, но Джинни схватила его за плечи: — Почему ты тогда отдал меня? Алкоголь мешал, путая мысли. Джинни упрямо перебирала в памяти все те моменты, в которые чувствовала себя рядом с Чарли особенной: не просто единственной дочкой или одной из Уизли. По-настоящему особенной. По всему выходило — почти всегда. — Ты никогда не принадлежала мне, — Чарли отвернулся, уставившись в каминное пламя. — Я не знаю, как так случилось, Джин. Это чувство появилось во мне, и я даже не понял, в чём проблема, пока не оказалось, что с другими девушками думаю о тебе. Ты была маленькой, я испугался, что я — извращенец, и меня влечёт к детям… Но я никого не хотел. Мне кажется, я просто ждал. И, когда ты подросла, я осознал, что жду я тебя. А ты, в свою очередь, ждала своего Гарри. Я не мог тебе мешать — и не должен был. Её брат любил её, но не так, как положено братьям. Ей, наверное, полагалось сейчас испытывать страх или отвращение, но Джинни, прошедшая через материнство и войну, видела перед собой лишь Чарли, грустного и одинокого. Он был рядом, говорил такие тёплые солнечные вещи — и просил её оставаться в стороне, не разделять их с ним. Он подарил ей небо, показал, как постоять за себя, просто нуждался в ней, наконец… Она хотела его себе. Чтобы больше никто и никогда не отнял у неё возможность учиться у него, ощущать тепло и поддержку, слышать его голос и видеть, как Чарли улыбается. — Лучше бы помешал. — Что? Он повернулся к ней. — Гарри всё равно от меня ушёл, — Джинни криво улыбнулась. — Драко Малфой и тут оказался богаче Уизли — на целого Гарри Поттера. Не то, чтобы у нас не было проблем до этого, я остыла гораздо раньше их с Драко романа. Но я надеялась, что дружбы нам хватит, чтобы не разрушить брак, и ошиблась. Поэтому — а что, если я хочу, чтобы я принадлежала тебе? Если ты не был рядом со мной раньше, что мешает тебе быть сейчас? Чарли взял её за плечи. — Не говори так, малышка. Не надо. Я знаю, кто я и где мне полагается оставаться. Но Джинни не хотела сдаваться. Она толком не понимала, что чувствует, просто знала сердцем — так правильно. — Чарли. Покажи мне, как ты меня по-настоящему любишь. Прошу. Его взгляд сделался болезненным, будто она ударила его. — Джин. — Я всё равно никому, кроме тебя, не нужна. И мне никто не нужен. Только ты. Она обхватила его лицо ладонями, поднялась на цыпочки и прошептала, почти касаясь губами его губ: — Покажи мне. — О, Мерлин, — застонал он, — будь я драконом — или любым другим зверем, я мог бы. У них нет правил насчёт того, кого любить. Почему я человек? — Чарли, — позвала Джинни, прижалась лбом к его лбу, зажмурилась и снова попросила: — Покажи мне. — Ах, да к Мордреду! — выдохнул Чарли и накрыл своими губами её. Руками он крепко прижал Джинни к себе, яростно целуя, будто в следующее мгновение их обоих не станет. На мгновение она оторопела от такого напора, и Чарли, почувствовав это, начал отстраняться. — Нет, — выдохнула Джинни и поцеловала его в ответ. Внутри горячей вспышкой взметнулась магия — и под её спиной вдруг оказалась кровать, а Чарли упал сверху, немного больно придавив. — Это моя старая комната, — сказал он, оглядевшись, и вновь приник к губам Джинни. Она чувствовала себя любимой. Как всегда, рядом с Чарли, только сильнее и больше, мощнее, как если бы после маленького огонька свечи её дорогу осветили с помощью Люмос Максима. Горячие ладони Чарли скользнули под рубашку, ещё одна волна стихийной магии прокатилась по телу — Джинни не поняла, чья именно, его или её — и на них не осталось одежды. — Мерлин, мы… Чарли приподнялся на локтях, но Джинни не дала ему уйти — обхватила ногами за пояс, вжимая в себя, и сказала: — Чарли. Пожалуйста. Этого хватило. Он отбросил сомнения, снова поцеловал её с опаляющим жаром, и Джинни обняла его, позволяя себе растаять. Чарли зарывался пальцами ей в волосы, гладил плечи и бок, но не касался там, где ей хотелось больше всего. Джинни напрягла бёдра, сделала рывок — и оказалась сверху. — Пожалуйста, — повторила она, взяв его руки и положив себе на грудь, а потом наклонилась, целуя. Сжав ладони, Чарли застонал — и окончательно отпустил себя. Он приласкал большими пальцами её соски, скользнул ниже, гладя её живот. Джинни одобрительно заурчала, когда Чарли коснулся клитора, чуть надавил… — Да. Она поёрзала и вдруг почувствовала задницей твёрдый член. Чарли охнул от невольного трения. Джинни приподнялась и, помогая себе рукой, направила его внутрь, сладко вздохнув, когда от наполненности удовольствием свело низ живота. — Мерлин, Джин… Чарли схватил её за бёдра. Глаза у него были сумасшедшие. Джинни едва не рассмеялась от радости — теперь он точно принадлежит ей. Она приподнялась, снова опустилась, оперлась ладонями о грудь Чарли и задвигалась быстро, в рваном темпе, чувствуя, как её влага стекает на его пах. Воздух наполнился ароматом секса, приятно щекочущим ноздри. Чарли тяжело дышал, глядя ей в глаза, и Джинни тонула в чёрных провалах его зрачков, млея от ласкающих её клитор пальцев. В мире остались лишь вздохи и стоны, звуки соприкосновения их тел. Джинни зажмурилась, когда оргазм оказался совсем близок, замедлилась — и Чарли вдруг резко вышел, перевернул их так, что Джинни упала спиной на кровать, накрыл её собой и снова толкнулся внутрь, поднимая её бедро. Она обняла его ногой, раскрываясь, принимая Чарли глубже, положила влажные ладони на его спину. Он молчал, мощными толчками выбивая из неё вздохи и стоны, почти до боли заполняя собой. Джинни вскрикнула, когда оргазм прокатился по телу, заставляя сжаться, и Чарли замер, сжав руки в кулаки по бокам от неё. Переждав сладостную дрожь, Джинни кивнула. Он понял без слов, вновь начал двигаться, схватил её за задницу, входя сильнее, слегка болезненно, но ей нравилось. — Чарли, посмотри на меня, — шепнула Джинни, кладя ладонь ему на щёку. Он повиновался, охнул, вздрогнул, чуть ускорился — и тёплая сперма выплеснулась внутрь. Джинни положила ладонь себе на низ живота, сосредоточилась, шепча заклинание. Вспышка бледного света, и всё было кончено. Чарли лёг рядом, тяжело дыша, уткнулся лбом в её плечо. Джинни порадовалась, что во время своей партизанской жизни поднаторела в беспалочковой магии — очищающее далось ей без труда. — Я люблю тебя, Джин, — пробормотал Чарли, прижимая её к себе в тесном объятии. — Я тоже люблю тебя. Джинни устроила поудобнее руки и практически мгновенно заснула.***
Утром она по привычке открыла глаза, когда солнце ещё только-только виднелось из-за горизонта. Аккуратно высвободилась из объятий крепко спящего Чарли, шепнула: — Акцио, одежда. Поймала домашнее платье, о котором думала во время призыва, накинула на себя, собрала волосы в хвост и, придерживая их рукой, спустилась вниз. Её вещи, привезённые вчера перед матчем, всё ещё стояли неразобранными. Джинни открыла кармашек на сумке, достала резинку, завязала волосы и пошла на кухню. Палочка лежала на столе подле еды, там, где осталась вчера после наложения чар Стазиса. Джинни кинула Эванеско на золу в камине, отлевитировала несколько поленьев, бросила Инсендио. В кладовке нашлись пара флаконов Антипохмельного зелья. Джинни отпила из одного, пока не бросила немного кружиться голова, поставила на стол остатки — для Чарли. И села, задумчиво глядя в окно. О произошедшем вчера она не жалела — оглядываясь назад, Джинни понимала, что рано или поздно правда выплыла бы наружу. Чарли проговорился бы так или иначе. Но дети, папа с мамой, остальные братья… Джинни хмыкнула, вспоминая, как родители шептались, мол, Драко приворожил Гарри, в Мунго наверняка помогли бы это доказать. Папа всегда был плох в заглушающих — у Чарли это от него. А работа? Куда ей идти, если всё, что она умеет, это быть быстрой и адаптироваться? Только следом за Чарли, в драконий заповедник. Жить там среди дикой природы, любить и быть любимой. Навещать детей, когда они не в Хогвартсе, аппарировать в Хогсмид по выходным. Никто не удивится, что брат с сестрой живут вместе, а её собственные заглушающие достаточно хороши, чтобы не допустить у окружающих и мысли о чём-то ещё. Джинни кивнула себе, встала, чтобы отлевитировать сумки наверх — она останется дома, пока Чарли не соберётся возвращаться, как вдруг услышала его голос: — Джин? Джин! Он сбежал вниз по лестнице, растрёпанный, в одних трусах, с ужасом в глазах. Джинни спокойно встретила его взгляд и подошла, обнимая за пояс. — Доброе утро, Чарли. — Джин, я… Прости, я… Билл предупреждал, что… Казалось, он напуган. Джинни никогда не видела его таким, но сейчас у неё было средство от его страха. — Всё в порядке. Я с тобой. Чарли прижал её к себе, уткнулся носом в макушку. — Ты не сердишься? Не хочешь уйти? — Нет. Я люблю тебя. Она не знала, почему так спокойна, — возможно, это всегда было в ней, зеркальный ответ на его чувства. Но Джинни чувствовала себя лучше в объятиях Чарли. Полыхнул камин, и, не успела она отпрянуть, в прихожей появился Билл. — Чёрт, я знал, что… — начал он и осёкся, увидев, как Джинни загораживает Чарли собой. — Ты будешь молчать, — сказала она, вдруг понимая, почему Билл ругался на брата тем далёким утром. — Я всё решила сама. Он ни при чём. Билл угрюмо взглянул ей за спину, но не сказал ни слова, только кивнул. — Прости, — выдохнул Чарли. — Я предупреждал, — ответил Билл и отвернулся. — Твоё дело, Джинни. Ты давно взрослая, я не должен тебя защищать — не от этого. Она шагнула вперёд и крепко, по-сестрински обняла его. — Спасибо. Камин снова полыхнул зелёным, и сзади раздался хлопок аппарации — Чарли пошёл в свою комнату, чтобы одеться. Джинни улыбнулась и сказала, положив голову Биллу на плечо: — Привет, мам.