Родные незнакомые

За то, что Вы больны — увы! — не мной, За то, что я больна — увы! — не Вами.

Он заметил её еще на пироне. Она выглядела потерянной, неловкой, забавной. В её руках тряслись документы, с её плеча спадала ручка сумки, края мятной куртки загибались. Она зашла в поезд в сопровождении семьи и села, неряшливо кладя сумки на полку, теряясь, смотря то на близких, то на просторы вагона, нервно косясь на время. Он наблюдал за её полуулыбкой с улицы, за тем, как она поправляет вещи и постель, неловко прощается с близкими и садится у окна, ожидая их напротив. Из тьмы улицы смотрел, как светится её лицо из горящего стекла, как сияют глаза, предвкушающие что-то новое, как она улыбается семье, смеётся, отправляет воздушные поцелуи, общается с близкими немыми жестами, посвящёнными только им. С самого начала понял, что они будут ехать вместе.. Она почувствовала на себе чужой взгляд и внезапно вздрогнула, заметив его. Смотрела из света на его фигуру, покрытую тьмой. Осторожно наблюдала за ним, резко отводила глаза, сталкиваясь с его взглядом. Старалась быть аккуратной, чувствовала смятение, делала вид, что всё в порядке, продолжая показывать импровизированное сердечко маме с сестрой и улыбаться. Не понимала необоснованного интереса этого стороннего наблюдателя и того, почему это вызывает странные ощущения. Иногда вглядывалась вглубь вечерней мглы, убеждаясь, что он периодически бросает на неё взгляд и резко побежала глазами по окружающему, когда увидела, как он собирается заходить в вагон. Только бы он не ехал рядом... Она застыла, когда увидела в зеркальном окне его силуэт за собой. Видела, как он наигранно и слишком долго переубеждается в правильности номеров, сверяет билет. Непринужденно кладет свои вещи на верхнюю полку напротив её места, так легко, словно ни в чём не бывало, осматривается, иногда бросая на неё свой взгляд. Выдохнула и забылась, отдавая своё внимание близким, которые переживают за неё, не уходят, несмотря на холод, не собираются покидать её до отправки поезда. Эти минуты начали казаться ей вечностью. Она разрывалась, смотря в мир за окном, где были её родные и от которого она сейчас отделена, и косо наблюдая за картиной на стекле, а точнее, за миром, внутри которого она была. Он демонстративно поправлял подушку и вещи, отодвигал матрас, пробегая незаинтересованным взглядом по окрестностям. А затем по-хозяйнически положил локти на его и соседнюю верхнюю койку, устремляя глаза в окно. Она снова застыла, не понимая, медленно моргая, продолжая находиться в двух мирах одновременно, стараясь оставаться на одной волне с семьей и не замечать происходящего за спиной. Но он наровито поправил её постель и снова облокотился, и, словно ничего не произошло, тоже начал прощаться с кем-то снаружи. Наконец минуты отсчитали своё и поезд дрогнул. Колеса пришли в движение, удаляя транспорт от своей мёртвой точки. Она расслабилась, увидев, как родные спешат за поездом, и отправила нароследок ещё один воздушный поцелуй перед тем, как их фигуры исчезли из её поля видения. Теперь она осталась только наедине с миром, который отражался в оконном стекле. Он также непринужденно оттолкнулся от коек и, бессмысленно ухмыльнувшись, повернулся к своей стороне. Она отлипла от окна, вставая, также поворачиваясь к нему спиной. Думала. Не понимала и не хотела участвовать в этой глупой и непонятной игре. Неряшливо забралась к себе на полку, чего-то ожидая. Решила, что в этой партии будет снежной королевой, которая не обращает ни на что внимания, ведь завтра важный день. Он быстро скинул чёрную толстовку, оставаясь в футболке, и, оперевшись на её полку, залез к себе, уставясь в телефон. Началась повторная проверка пассажиров. Она, торопясь и шумя, доставала свои документы, он спокойно и тихо вынул свой паспорт, но негласно пропустил ее первой. После неё протянул свой паспорт и она задержала взгляд на его руках, увидев узоры. Он сверху смотрел на её макушку, чувствуя на себе мазки её взгляда. Парень с татуировками на руках и девушка с неряшливыми русыми волосами. Они познакомились, не обменявшись ни словом. Пару часов от поездки, и ничего не изменилось. Она сидела у окна с чаем и какой-то тетрадкой, что-то писала и иногда смотрела на пейзажи. Он лежал у себя, отстранённый и занятый чем-то своим. Чай закончился и она переместилась к себе, читая какой-то справочник по теории. Они были так близко, но самонадеянно не нарушали того расстояния между ними, которого не было. Она поняла, что читает предложение уже четвертый раз, а мысли где-то далеко. Ей мешали буквы, её раздражало одеяло, выводили из себя звуки и запахи и то, как он ворочается из стороны в сторону, шурша постелью и невинно-самоуверенно посматривая в её сторону, то, каким ощущаемым был его взгляд. Его же смешило то, какой незаинтересованной и отчужденной она хотела казаться при всей её неопытности, неряшливости и насквозь читаемых эмоциях. Забавляло, что она желала быть взрослой, на деле являясь ребёнком. И она будто бы знала то, о чём он думает, ей хотелось, чтобы между ними был не раздражающий метр, а оказалась пропасть. Но она повернулась, увидев, как он спит к ней лицом, почти касаясь её лба свисающей узорчатой рукой. Темнота с тишиной. Только шум колес и чьё-то дыхание. Вагон превратился в сонное Морфеево царство. Вдруг ударила молния. Она проснулась, резко хватая воздух ртом и заметила, как человек рядом вздрогнул, суетясь. В этот же момент поезд остановился. Оба врезались глазами во всё окружающее, впитывая предметы рядом. Он, несколько раз промахнувшись, достал с полки телефон, она, продолжая попытки наладить дыхание, внезапно посмотрела в окно. Пыталась найти что-то во внешнем мире, ухватиться за что-то, чтобы не утонуть в неизвестных и резко нахлынувших ощущениях. Он, чувствуя общую тревогу, вдруг посмотрел на неё, будто пытаясь что-то сделать. Мысли обоих были спутанны спросонья, действия казались инстиктивными и бесконтрольными. Она положила ладонь на окно, будто проверяя реальность, всматриваясь вглубь ночи, а затем резко посмотрела на него. Увидела его обеспокоенные внимательные глаза, светящиеся от луны и снега, а также руку, которая на мгновение начала тянуться к ней, но, дрогнув, остановилась. Схватилась за это ощущение, почувствовала неясное тепло и заботу, подумав о том, что в такой же безопасности чувствуешь себя, просыпаясь с родным человеком по утрам. Он отвел глаза и, собравшись, поправил одеяло. Она, испугавшись себя, отвернулась к стене, не понимая произошедшего. Ночь сгущалась и начинала таять, но они так и не обмолвились ни словом. Утро, и до конца маршрута оставалась сотня километров, всего пара часов. Она проснулась, почувствовав толчок, и увидела, как он спускается, вновь оперевшись о её кровать. Думала, что это выглядит нагло и по-собственнически, отрицая, что ей это нравится, и молчаливо лежала, уставясь в стену. Помнила то, что случилось ночью и не понимала, что это было. Отвлекала себя от мыслей повторением типов рифмовок и прочими понятиями, неосознанно наблюдая за тем, как он наливает себе кофе. Решила умыться, и, спускаясь, увидела, как он вежливо протягивает ей её тапочки. Смутилась и бросила тихое "спасибо", исчезая в коридоре. Странно, непонятно, нереально и несущественно. Вернулась, не застав его, и застыла, когда он уверенно сел напротив, расслабляясь. Медленно осмотрела его, позволила себе сделать это, будто бы могла найти ответ. И они коснулись друг друга взглядами. Полчаса до прибытия, и они собирают вещи. Молча уступают друг другу место, по очереди складывая в сумки всякие мелочи. Неловко надевают штаны на спальные вещи, снова чувствуя что-то связываюшее домашним в атмосфере. Они следовали каким-то забавным прелюдиям, тишине, и всё казалось абсурдным. Неловко убирали постель, не рассчитав, мешали друг другу. Старались сделать всё быстро, словно участвовали в негласной игре, в которой не было победителя. Внезапно соприкоснулись руками, ощутив нежность и контраст. От него веяло холодом, от неё исходило тепло. Они одновременно сели, смотря в пол. А в голове звучала Цветаева. Минуты до конечной станции. Он смотрел на выход, она нервно поглаживала ручку сумки. Поезд с кричащим звуком остановился, время замерло. Он резко встал, она почему-то молящими глазами вглядывалась в его лицо, он смотрел косо. Поток пассажиров устремился к выходу из тесного вагона, и они утонули в нем. Яркий свет пронзил глаза, очищая разум от глубокого тумана. Они так и не обволвились ни единым словом. И их фигуры потерялись в шумящей толпе вокзала.