Подарок

Съёмки Stand Up шли полным ходом. Сейчас на сцене выступал со своим монологом Нурлан. Лёша сидел в общей комнате ожидания и готовился к собственному выходу. Но больше он пытался просто успокоиться и собраться с мыслями. Разговоры с коллегами, частый смех из зала и повторение отрывков монолога немного помогали. Помогали отвлечься и забыть о маленьком подарке, который Нурлан оставил ему сегодня утром. Лёша сидел на диванчике и старался не двигаться — только так пробка, вставленная в его дырочку, почти не мешала. Но даже в спокойном положении Щербаков всё ещё чувствовал то, как она растягивает упругие стеночки. Мужчина проходил с игрушкой чуть больше половины дня и уже понял, в какой позе её конец в наименьшей степени давит на простату. Поэтому Лёша неподвижно сидел, стараясь не ёрзать на месте. Ему просто необходимо было расслабиться перед выступлением. Он не мог опозориться на глазах у целого зала гостей, которые пришли послушать его шутки. До сих пор Щербаков не мог понять, как он вообще согласился на эту авантюру. Уже утром у Нурлана было игривое настроение, и Лёша с радостью приветствовал его. Ленивый секс спросонья перед тяжёлым рабочим днём будто вселил энергию в его тело. Затем был спешный завтрак и совместный приём душа. Ближе к одиннадцати оба мужчины были почти готовы к выходу, ведь уже в час нужно было присутствовать на студии. Именно тогда Нурлан предложил это. Лёша не помнил, какими силами Сабуров смог уговорить его. Ведь для него, взрослого серьёзного мужчины, такой эксперимент был неприемлемым. Он не знал, как будет себя вести, боялся быть пойманным и опозоренным, не хотел чувствовать себя уязвимым. А в итоге Лёша не заметил, как оказался стоящим в прихожей в согнутом положении со спущенными штанами. Нурлан спешно сходил за всем необходимым, смазал игрушку, заполнил дырочку старшего лубрикантом и мягко вставил пробку. А уже через двадцать минут оба ехали в машине, спеша на работу. — Всё хорошо? — ласково интересовался Нурлан, одной рукой держа руль, а второй нежно касаясь напряжённого бедра Щербакова. — Просто ахуенно, — плевался сарказмом Лёша, стараясь заглушить непонятные чувства от заполняющей его пробки. Весь день прошёл как на иголках. При неосторожных поворотах или резких движениях кончик игрушки то и дело задевал сладкое местечко внутри, и Лёша краснел, кусал изнутри щёки и молил всех богов, чтобы это закончилось. Член постоянно находился в полунапряжённом состоянии, и уже пару раз Щербаков задумывался над тем, чтобы просто пойти в туалет, выкинуть этот чёртов прибор для пыток и пресечь на корню глупую игру, затеянную казахом. А после Лёша поднимал глаза на Нурлана. Нурлана, который с интересом и заботой всегда наблюдал за ним, Нурлана, который в нетерпении сжимал пальцы в кулаки и тихо сглатывал от напряжения. Нурлана, который только от осознания неудобного лёхиного положения возбуждался и был готов сорваться с цепи. Только тогда Щербаков вдруг успокаивался и думал, что всё это не так уж и плохо. И редкий румянец проступал уже не от неловкости, а от осознания чужого состояния. Лёша бы не признался вслух, но на самом деле ему нравилось их тихое, никому не заметное баловство. Только вот мужчина никак не думал, что Нурлан пойдёт дальше, рискнёт и позволит продолжиться этой игре до самого концерта. Лёша почему-то предполагал, что перед самым началом съёмок Нурлан подойдёт к нему и тихо шепнёт разрешение вынуть игрушку. Но этого не произошло. Сабуров даже не глянул на него, лишь болтал всё время с другими комиками, даже не обращая внимания на Алексея. А затем ушёл выступать на сцену, оставив Лёшу в этом подвешенном состоянии совсем одного. И сейчас, сидя в комнате ожидания, Лёша откровенно терзался. До конца выступления казаха оставалось всего каких-то десять минут, а затем Щербакову будет просто необходимо подняться на сцену. И казалось бы, какие могут быть сомнения? Лёша мог бы просто встать, пойти в туалет, вытащить назойливую пробку и со спокойствием пойти выступать. Но тогда он бы разочаровал Нурлана, разве нет? Возможно, Лёша просто очень хотел угодить своему мужчине и услышать от него похвалу. О, а Щербаков точно был уверен, что он получит сполна сразу после выступления. Нужно было только его пережить. Сквозь шум собственных мыслей Алексей вдруг услышал долгие аплодисменты из зала и понял, что выступление предпоследнего комика закончилось. Уже через пару секунд за кулисы вышел Нурлан, улыбающийся и заряженный энергией. Зал принял его тепло, казах хорошо сдал материал и будто изнутри наполнился позитивом. Лёша осторожно встал с дивана и глянул на Сабурова. Тот наконец обратил внимание на мужчину и мягко улыбнулся. Позволить себе много было нельзя — любой мог вновь войти в комнату ожидания. Поэтому Нурлан спокойно подошёл к Лёше, хлопнул его по плечу и тихо произнёс: — Удачи, — улыбнулся и вышел к уже выступившим комикам в гримёрки. Лёша почувствовал, как бешено застучало сердце. Все его мысли вдруг сконцентрировались на пробке, которая после смены Лёшей позы так не кстати уткнулась кончиком прямо в простату и продолжала давить в одну точку, заставляя мужчину нервничать сильнее прежнего. Но времени больше не осталось — объявили его имя, и, задержав дыхание, медленно Лёша вышел на сцену. Скорее всего, его выступление несколько отличалось от предыдущих. Лёша всё так же тараторил, в своей скоростной манере выдавая материал, но теперь уже не мог сопровождать слова резвыми движениями. Он стоял на месте, иногда делая несколько шагов и переступая с ноги на ногу. Пробка, уже привычно растягивающая дырочку, то утыкалась в простату, то меняла своё положение, и тогда Лёша мог сделать глубокий вдох и продолжать более живо рассказывать шутки, в голове отсчитывая секунды до конца выступления. Наконец последняя шутка была произнесена, зал взорвался смехом, и на этой ноте Лёша попрощался, спешно отставляя дрожащими руками микрофон и покидая сцену. На не гнущихся ногах он прошёл в комнату ожидания, а оттуда в коридор, желая попасть в общую гримёрку и немного успокоиться. Но дойти до нужной комнаты не удалось. Дверь служебного помещения резко открылась, и рука с длинными пальцами утянула его внутрь. Лёша успел только пискнуть, а затем носом уткнулся в знакомый пиджак тёмно-синего костюма. Напряжение вмиг спало с плеч. Лёша плотнее прижался к высокому родному телу и обхватил талию напротив руками. — Ты умница, Лёша, выступил очень круто, — шепнули ему сверху, и тёплые руки спустились со спины на ягодицы, обтянутые джинсами. — Пожалуйста, Нурик, пожалуйста, — единственное, что смог выдавить из себя Лёша, отчаянно всхлипывая. Он больше не мог терпеть. — Конечно, детка, давай проверим, как ты хранил мой подарок весь этот день, — пророкотал Нурлан, касаясь языком горячей розовой шеи. Казах нерасторопно расстегнул чужие джинсы и приспустил их на бледные бёдра вместе с трусами. Лёша нервно толкнулся пахом вперёд, обхватывая дрожащими руками сабуровские плечи. Под пальцами смялась ткань выглаженного пиджака. Нурлан обхватил ладонями ягодицы и со стоном сжал их, наслаждаясь упругостью кожи. Затем пальцами чуть раздвинул половинки и ткнулся в плотное основание игрушки. Лёша судорожно вдохнул, касаясь губами шеи напротив. Нурлан прильнул сильнее к телу Лёши и двумя пальцами настойчиво вдавил пробку внутрь. — Только посмотри на это, — ухмыляясь, зашептал казах, — носил эту пробку внутри своей дырочки весь день, как тебя и просили. Какой ты хороший мальчик, Лёшенька. — Заткнись, — прохрипел Щербаков, сильнее прижимаясь к тёплому телу в поиске защиты, — хватит, блять, издеваться, Нур. В ответ Нурлан взял пробку пальцами и принялся крутить её. Он дразнил Лёшу, чуть доставая игрушку, растягивая колечко мышц, а затем вновь вдавливал внутрь, пытаясь достать кончиком до простаты. — Что за манеры, Лёша? Разве хорошие мальчики так разговаривают, мм? — мягкий поцелуй на щербаковской шее превратился в укус. — Пожалуйста, в-вытащи, — Лёша смог только захныкать в ответ, роняя редкие слезинки на чужой галстук. — Ты был таким замечательным на сцене, малыш, — не унимался Сабуров, — так хорошо рассказывал все эти шутки прямо с пробкой внутри. Как думаешь, как бы отреагировали зрители, если бы знали, что ты стоял и шутил там, чувствуя, как на твою простату что-то давит, мм? Лёша не отвечал. Ему казалось, что ещё пара секунд, и он взорвётся, сойдёт с ума, чувствуя волну всех этих распирающих изнутри эмоций. Член, наполовину зажатый бельём, начал течь, и редкое трение о бедро Нурлана кружило мужчине голову. — Мой самый прекрасный мальчик. Сабуров не останавливался. Он чувствовал, что Лёша на грани, и это состояние только распаляло Нурлана, заставляло его делать больше. Казах обхватил рукой Щербакова за талию и сильнее прижал к себе заглядывая мужчине за спину. Соблазнительные ягодицы выглядывали из-под края футболки, а между ними вторая рука Нурлана игралась с нуждающейся дырочкой. — Ты уверен, что я должен это вытащить, хм? — Нурлан чуть потянул основание пробки, и широкая её часть растянула податливый вход. Затем стоило только чуть надавить, и игрушка сама вернулась в исходное положение, полностью запечатывая дырочку, — Только посмотри, твоя попка сама затягивает пробку обратно. Мне даже не нужно ничего делать. Лёша чувствовал, какими липкими были его бёдра. С каждым движением руки Нурлана из его дырочки вытекало немного смазки. Она пачкала его ноги и капала на джинсы. Пытаясь заглушить стоны, Лёша принялся кусать сабуровскую шею, руками сжимая чужие плечи до синяков. Нурлана сводили с ума попытки его малыша быть тише. — П-пожалуйста, — шептал Щербаков. — Ты просишь разрешения кончить, детка? — Нет, нет, Нурлан, пожалуйста! Просто вытащи её, я не могу поехать так домой, — Лёша нуждался в чём-то большем, чем обычная пробка, но он просто не мог себе позволить кончить прямо здесь, в этой подсобке, и потом ходить перед всеми с мокрыми джинсами. — Тихо, детка, я позабочусь о тебе. И Нурлан вновь вдавил пробку внутрь, чётко вжимая кончик прямо в простату. Несколько уверенных толчков, и Лёша, не сумев сдержать вскрик, излился прямо в джинсы, испачкав спермой бельё. Ноги ослабли, и Нурлан почувствовал, как Лёша обессилено повис на нём. Всё ещё поддерживая рукой мужчину за талию, пальцем второй Сабуров коснулся припухшего входа и, убедившись в том, что всё в порядке, отпустил пробку, оставив её внутри своего малыша. Неспешно казах натянул на ноги Лёши одежду, застегнул джинсы и обнял мужчину, ласково целуя его в макушку. — Умница. — Т-ты должен был вытащить, — теперь уже устало хныкал Лёша. Сил спорить просто не осталось, поэтому он мог только тихонько возмущаться сложившейся несправедливости. — Конечно, детка. Но я же не обещал, что вытащу сразу после выступления, верно? — он заглянул в уставшее лицо Лёши и мягко улыбнулся. Тот, побеждённый, согласно кивнул, — давай поедем домой, малыш. Там я обещаю, что ты получишь то, в чём нуждался весь этот день. Хорошо? — Хорошо. Приведя себя в порядок, мужчины незаметно вышли из подсобки и направились в гримёрку. Лёша шёл медленно, не поспевая за казахом. Чувствительная после оргазма простата реагировала на каждое движение пробки внутри, и Лёша то и дело морщился. Спереди ощущалось неприятное чувство от мокрого пятна спермы. Благо, на плотной ткани джинс ничего не было видно. Нурлан пришёл в гримёрку первым и начал собирать вещи. Лёша пожал руки коллегам и попрощался, направившись к машине. Нурлан подошёл через несколько минут, оба сели и наконец тронулись. Предстоял часовой путь домой по вечерним дорогам Москвы. Лёша преднамеренно не издавал ни звука, демонстративно угрюмо смотря в окно и стараясь не двигаться, дабы не раздражать и так истерзанную дырочку. — Как ты, детка? — поинтересовался Нурлан, стоя на светофоре и поглядывая на мужчину. Лёша молчал. — Ладно тебе, — виновато пробурчал казах, — я сделал что-то плохое, Лёш? — Нет, что ты. Всего лишь трахнул меня в подсобке ебучей пробкой, после того как заставил весь день ходить с ней в заднице. И всё ещё заставляешь. Наигранная обиженность постепенно сползала с чужого лица, но Лёша всё ещё был недоволен. — Я понял. Сейчас мы приедем, и я достану эту пробку, — спокойно произнёс Нурлан, — а затем трахну тебя своим членом достаточно хорошо, чтобы перекрыть все неудобства сегодняшнего дня. Такое сойдёт за извинения? — Посмотрим. Лёша не взглянул на Нурлана. Но казах всё равно краем глаза заметил румянец, проступивший на недовольном лице.

***

Использованная пробка валялась на полу в коридоре, там же были разбросаны футболка, синий пиджак и уже мятая белая рубашка. Тяжёлые вздохи вперемешку с обрывистыми стонами доносились из кухни. Охваченные желанием, они не смогли даже дойти до спальни. Лёша лежал грудью на обеденном столе. Руки, переплетённые с ладонями Нурлана, скребли по гладкой поверхности. С каждым толчком соски касались стола, и Лёша шипел, обрывая собственные стоны, то ли в попытке прекратить, то ли из-за желания продолжить. Ноги то и дело разъезжались, и Щербаков уже оставил все попытки держаться самостоятельно. Он просто переложил эту ответственность на казаха, который втрахивался в него сзади, припечатывая мощными бёдрами к столу. — Блять, это!.. — с надрывом шептал Нурлан, покусывая упругие мышцы крепкой спины, — так хорошо, малыш. Пробка замечательно растянула для меня твои стеночки. — Завались, сука! — говорить чётко не получалось, и Лёше приходилось прикладывать усилия, чтобы из его рта выходили слова, а не высокие протяжные стоны, — Хватит пиздеть. Я всё ещё не почувствовал, что ты стараешься исправить моё… моё впечатление о сегодняшнем дне. — Намекаешь, что я плохо тебя трахаю? — Именно, — Лёша зажмурился от особо сильного толчка, почувствовав, как чужая головка прошлась внутри по простате, — так что захлопни ебальник и выдери уже меня. — Как скажешь, малыш. Лёша ощутил, как кожа запылала от смущения и как нутро затрепетало от ожидания. Как бы пошло не звучали эти слова, но Щербаков жаждал, чтобы его Нурик вытрахал из него самую душу. А Сабуров, как известно, умеет исполнять обещания. Влажные шлепки кожи о кожу стихли вместе со стонами только спустя четверть часа. Уставшие мужчины были способны лишь на то, чтобы дойти до спальни и бросить свои расслабленные тела на кровать. Нурлан вытянул руку на подушке, и Лёша прижался к чужому боку, глубоко вздыхая и совсем погружаясь в послеоргазменную негу. — Больше никогда не соглашусь на твои идиотские идеи. — Но тебе же понравилось, — хитрая ухмылка коснулась губ казаха. — Никогда. Больше. — Ладно, я понял, — и тёплые губы коснулись пшеничной макушки в мягком поцелуе. Стоит ли упомянуть о том, что всего через неделю Лёша, желая сделать сюрприз своему мужчине, носил пробку на протяжении нескольких часов, до тех самых пор, пока Нурлан не приехал со съёмок домой? И конечно же, Лёша больше не собирался это повторять. Во всём было виновато казахское обаяние.