Shake the Shiver

Когда Чан озвучил идею написать песню, от которой все фанаты покраснеют, Хёнджин воспринял ее пусть и с энтузиазмом, но все равно не всерьез. Когда смотрел на текст, который у них получается, и начал работу над хореографией, решил, что это будет интересно. И даже во время съемок не придавал особого значения происходящему. Но только теперь, увидев готовый результат, Хёнджину захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, спрятаться так, чтобы никто его не нашел, – что угодно, только бы больше никогда не смотреть Чану в глаза. И комментарии ребят совсем не сделали лучше – слишком развратно, слишком сексуально, слишком горячо. Но все сошлись во мнении, что другого от Хёнджина и нельзя было ожидать. Только Чан натягивал на глаза кепку и закрывал лицо руками. По мнению самого Хёнджина, вышло слишком откровенно. И дело не в сексуальности, не в посыле, совсем нет. Слишком явно считывалось его отношение к Чану. И так странно, что никто этого как будто и не заметил. Все эти бурные обсуждения и требования включить клип еще раз раздражали. И Хёнджин позорно сбежал к себе в комнату. А теперь смотрел в потолок, заложив руки за голову, и даже не надеялся заснуть. Он занимался очень важным делом – мысленно перебирал упущенные возможности. Вот они с Чаном засиживаются допоздна в студии, доводя до ума лирику, и сидят так близко друг к другу, что Хёнджин постоянно задевает козырек кепки Чана. А вот они вдвоем работают над вокалом, вокруг никого, а текст такой, что пересыхает во рту. Но Хёнджин же профессионал, в конце концов, конечно, он будет все внимание уделять только тому, как звучит его голос. Или вот они в зале отрабатывают хореографию – и это хуже всего. Именно там открывался десяток возможностей. Повернуть голову или сократить и без того небольшое расстояние, или сжать пальцы на шее Чана чуть сильнее, принуждая того не только запрокинуть голову, но и посмотреть на Хёнджина. Так много, так близко. Но Хёнджин не сделал ничего. Ни разу. Неловко смеялся да прятал глаза за челкой. С точки зрения Хёнджина, проблема была не в том, что Чан его одногруппник или что вообще-то мужчина. И даже не в том, что с огромной долей вероятности Чан его бы просто послал с такими притязаниями. Нет, это все волновало Хёнджина в меньшей степени. А вот то, какой у него был имидж, – это было проблемой. Он прекрасно понимал, что все уверены в его опытности и умудренности, неясно, правда, когда бы он успел, почти все время находясь на глазах у кого-нибудь из ребят. Но признаться, что вообще-то он девственник в свои двадцать два, – это его гордость просто не переживет. А напустить пыли в глаза Хёнджин не сможет, он прекрасно понимал, что скорее всего вообще растеряется, когда дело зайдет дальше просто поцелуев. Весь его опыт – это что-то нелепое в подростковые годы, какие-то смущенные прикосновения и неумелые поцелуи. Дальше стало вообще не до того. Практика, практика и ещё раз практика. Сил иногда не хватало даже на то, чтобы принять душ или поесть. А потом случился Бан Чан. Вот так внезапно и без объявления войны. Просто как-то утром Хёнджин засмотрелся на его такой нелепый нос и заспанные глаза. И все. Что-то щелкнуло в голове, и дальше только вниз. На самое-самое дно. Когда днем они снимают слишком горячий клип и неловко смеются с этого, а ночью Хёнджин с тоской смотрит в потолок. Хёнджин резко перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Пару лет назад еще можно было бы просто сказать «делай все, что тебе нравится». Но не теперь. Да, Хёнджин никогда не придумывал себе несуществующих приключений, но ему как будто и не надо было, все придумали за него. Так что достаточно было просто отмалчиваться с усмешкой на губах. Но что теперь с этим всем делать, у Хёнджина не было ни единой идеи. – I cannot breathe without you being right by my side. – Чан без стука зашел в комнату, напевая под нос. – I'll die. – А если бы я спал? – проворчал Хёнджин, не поднимая головы. – Я бы не поверил. – Чан, все так же не спрашивая разрешения, сел на кровать Хёнджина, беспардонно немного сдвинув его ноги. – Чего грустишь? – С чего ты взял, что я грущу? – Хёнджин все-таки повернулся на бок и подпер голову ладонью. – Меня просто утомил галдеж. И все эти комментарии. – Ну, знаешь, ты правда выглядишь в клипе впечатляюще, – немного смущенного хмыкнул Чан и положил руку на ногу Хёнджина, чуть выше колена. Только вот получилось, что пальцы Чана легли на внутреннюю сторону бедра. Хёнджин прикусил губу, радуясь, что в комнате полумрак. Чан, против своей обычной привычки, зайдя в комнату, не включил сразу свет. Сам-то Хёнджин любил сидеть в темноте. – Видимо, именно из-за того, как потрясающе я выглядел, ты прятался за кепкой и сгорал со стыда, – фыркнул Хёнджин. – Вообще-то, да, – согласился Чан. И не то Хёнджину показалось, не то и правда его рука сдвинулась немного выше. – Та-а-ак… И что это значит? – непроизвольно чуть понизив голос, протянул Хёнджин. – Как бы объяснить… Вот представь, что смотришь на кого-то очень красивого, чертовски привлекательного и абсолютно недосягаемого, – начал Чан. – Хён, ты нормальный? В смысле недосягаемого? – не сдержавшись, перебил Хёнджин. – Ты сидишь в моей комнате, на моей кровати и лапаешь меня за ногу. Чан резко отдернул руку, а Хёнджин закатил глаза и перекатился на спину. – Я где-то сказал, что мне не нравится? – Хёнджин сам удивился, откуда в его голосе такие капризные нотки. – Я просто обратил твое внимание на то, что с недосягаемым ты перебарщиваешь. Если ты не пытался, это не повод делать выводы. – То есть с красивым и привлекательным ты не споришь? – Чан вернул руку обратно, теперь уже точно сдвигая ее значительно выше колена. Хёнджин только порадовался, что в кои-то веки он не в шортах, а в штанах. – С фактами не спорят, – коротко и нервно засмеялся Хёнджин. Он чувствовал, как у него учащается пульс, хотя как будто было и не с чего пока. Ему хотелось одновременно и перевести все происходящее в шутку, и развести ноги чуть шире, давая понять, что ему все нравится. И чтобы Чан уже наклонился и поцеловал его. А когда Чан и правда начал наклоняться, Хёнджин вдруг выпалил: – Почему сейчас? – Что? – опешил Чан и тут же подался назад. – Почему ты это делаешь сейчас? Не во время наших репетиций, не до всей этой истории с треком. – Хёнджин приподнялся на локтях, пытаясь рассмотреть его лицо. И повторил свой вопрос: – Почему, хён? – Я же сказал. – неловко пожал плечами Чан. – Меня впечатлило это видео. – А до этого я, значит, тебя не впечатлял? – фыркнул Хёнджин. – Ты же понимаешь, что видео это видео, а я настоящий – это вообще другая история. – Разве? – хмыкнул Чан и убрал руку с ноги. – Некоторые вещи так просто не сыграешь. Хёнджин вздрогнул от того, как неприятно отозвались эти слова внутри, как горько и обидно они прозвучали. – Знаешь что, хён? Пожалуй, ты был прав про недосягаемость. Тебе пора идти к себе, я считаю. – Хёнджин очень старался, чтобы голос не только не дрогнул, но и в нем явно были слышны насмешливые нотки. Чан помедлил еще несколько секунд, прежде чем встать. Не то пытался найти слова, не то ждал, что Хёнджин скажет, что пошутил. И только на пороге комнаты Чан обернулся и тихо буркнул: – Прости… Неловко получилось. Хёнджин выдернул из-под головы подушку и прижал ее к лицу, глухо в нее заорав. Оказывается, мнение одногруппников о нем даже хуже, чем он предполагал. Особенно мнение Чана. Хёнджина окатило как ледяной водой внезапным осознанием, что в ближайшее время им с Чаном придется выступать с этим треком. Он не хотел видеть Чана, не хотел с ним взаимодействовать, ничего не хотел. И вот за эту мысль Хёнджин и ухватился. Любовь и ненависть, как раз то, что ему было нужно. Как раз то, что хотели бы видеть фанаты. Откровенно, надрывно. И пусть потом все считают, что он просто отличный актер. И Хёнджин только устало улыбнулся, когда после прогона на сцене к нему подошел Феликс и хлопнул по плечу. – Если бы я не знал вас так давно, то решил бы, что у вас и правда о-о-очень непростые отношения, – засмеялся он. – Аж искрило же. Признавайся, ты Чан-хёна ненавидишь или обожаешь? – Ой, да иди ты, – отмахнулся Хёнджин. – Я ставлю на ненависть, – прокричал ему вслед Феликс с идиотской улыбкой на лице. Хёнджин и забыл бы про этот разговор, если бы вечером к нему в ванную не вломился Чан. Хорошо хоть Хёнджин уже собирался выходить и выглядел вполне прилично. – Это правда? – в лоб спросил Чан. – Что? – опешил Хёнджин и отступил к раковине, прижавшись к ней бедрами. – Ты меня ненавидишь? Я слышал ваш разговор с Феликсом, – дернул плечом Чан и отвел взгляд. – Если слышал, то, значит, в курсе, что я ничего ему не ответил на эти идиотские предположения, – закатил глаза Хёнджин и скрестил на груди руки. – Но ты на меня обижен, – не отступал Чан. – Ну, обида и ненависть это несколько разные вещи, нет? – удивился Хёнджин. И тут же фыркнул, скривив губы. – Да и глупо обижаться на то, что у тебя есть определенное мнение на мой счет. – Какое мнение? – теперь уже удивился Чан, наконец подняв взгляд. – Что ты там успел себе придумать? Хёнджин пожал плечами и отвернулся. Он не был уверен, что его не подведет голос, когда он попробует объяснить, что вообще-то никому не понравится, что его считают не особенно разборчивым, тем более когда это не имеет никакого отношения к действительности. Да, Чан не говорил ничего подобного вслух, но Хёнджин не сомневался, что именно так тот и думал. – Эй, ну что такое? – Чан подошел ближе и осторожно повернул к себе лицо Хёнджина, взяв его пальцами за подбородок. – Я не собирался тебя обижать. Я вообще не очень понял, что произошло. Я… Чан осекся, явно не находя нужных слов. – Ты впечатлился видео, решил, что раз я смог такое выдать, то значит у меня крайне богатый опыт и почему бы тебе ко мне не подкатить, – раздраженно проговорил Хёнджин, чуть сощурившись смотря на Чана. – Я верно все понял? – Нет, не верно, – едва ли не огрызнулся Чан. Хёнджин только поджал губы. – Слушай, я… – Чан снова осекся, облизал губы и чуть тише продолжил: – Я не очень понимаю, что сейчас происходит между нами и к чему все это идет… – А что-то происходит? – притворно удивился Хёнджин. Он не хотел говорить так язвительно, не хотел выпендриваться не по делу и вставать в позу, но слова сорвались с языка раньше, чем он их обдумал. Хёнджин ждал, что сейчас Чан просто плюнет на все и уйдет. Но тот его удивил. Чан подался ближе, обхватил лицо Хёнджина ладонями и прижался лбом к его лбу. От неожиданности Хёнджин распахнул глаза и задержал дыхание. – Мне кажется, я с ума схожу… – очень тихо заговорил Чан. – На самом деле я последние несколько месяцев только о тебе и думаю, это прям наваждение какое-то. А этот чертов клип… Он просто добил меня. Я поэтому и рискнул, но… я понимаю, зачем тебе кто-то вроде меня? – То есть тебя беспокоит, что конкретно ты можешь быть не в моем вкусе, а не то, что мне вообще могут не нравиться мужчины? – хмыкнул Хёнджин, нервно облизав пересохшие губы. Он совсем не ожидал услышать то, что сейчас говорил Чан. И внутри сжималось все от этих слов, а от обиды как будто уже и следа не осталось. Какая разница, что там считает Чан, если это ничему не мешает? – Я… Хм-м… Просто из того, что ребята говорили… – Чан немного отстранился, внимательно смотря на Хёнджина. – А нет? Они ошибаются? – Я ничего такого никогда не говорил, – вздохнул Хёнджин. – Я вообще ничего не говорил про свою личную жизнь. Я просто не спорил. Хёнджин, предчувствуя, что Чан сейчас снова все поймет не так, положил ладонь на его руку, не давая ее убрать. И, отведя взгляд, фыркнул: – Но вообще это все можно спросить у меня напрямую, представляешь? – Это сложно, представляешь? – нервно засмеялся Чан. – Можно я тебя поцелую? Хёнджин едва успел выдохнуть «да», как Чан уже накрыл его губы своими. Хёнджин боялся, что поцелуй выйдет неловким и нелепым, как было когда-то давно. Или что будет просто мокро. Но Чан точно знал, что делает, он умудрялся одновременно быть и нежным, и напористым. Хёнджин сам не заметил, как обхватил его за плечи, как зарылся в его волосы ладонью. И только когда Чан сильнее прижал его к раковине, втиснув ногу между бедер, Хёнджин осознал происходящее и резко разорвал поцелуй, едва ли не отшатнувшись. – Прости, прости. Я понимаю, не так быстро. – Чан обнял Хёнджина за талию и уткнулся лбом в плечо. Он дышал тяжело и сбито, и дыхание как будто обжигало даже сквозь футболку. А еще Чан наверняка чувствовал, как заполошно бьется сердце у Хёнджина. – Ты не представляешь, как офигенно держать тебя в руках, – пробормотал Чан с восторженными нотками в голосе и потерся носом о шею. Хёнджин вздрогнул и напрягся, неосознанно сжав в пальцах футболку Чана. Тот сразу же выпрямился и с беспокойством переспросил: – Все нормально? – Да-да. – нервно пробормотал Хёнджин, хотя на самом деле ему очень хотелось отодвинуться. Он не привык, что кто-то его обнимает вот так, это ужасно смущало. Он бы не смог описать это словами, но очень остро ощущал, как эти объятия отличаются от привычных дружеских. – Просто неожиданно это все. Я думал, ты и не выделяешь меня как-то среди остальных. – Я хорошо умею держать лицо, – усмехнулся Чан и наконец сделал шаг назад, отпустив его. – Не лучше, чем я, – фыркнул Хёнджин, оправив футболку. – И что бы это значило? – Когда-нибудь потом расскажу, – уклончиво проговорил Хёнджин. И как можно беззаботнее спросил: – А что дальше? – Между нами? – уточнил Чан, и, дождавшись кивка, пожал плечами, как будто то, что он собирался сказать, было само собой разумеющимся. – Ну, я надеюсь, что ты теперь мой парень? Хёнджин прикусил губу. С одной стороны, он так этого хотел, столько мечтал об этом. С другой же… В таком случае пришлось бы признать то, что он признавать не хотел. Но проблемы стоило решать по мере их поступления. Чан перестал улыбаться, неверно истолковав его молчание. – Да, да, конечно, – поспешно ответил Хёнджин, с виноватым видом взяв Чана за руку. – Я просто пытаюсь все это переварить. – Ты меня сейчас ужасно напугал. – Чан мягко провел по щеке Хёнджина тыльной стороной ладони. – Никогда не думал, что увижу тебя настолько растерянным. И даже как будто смущенным. – Не нравится? – вздохнул Хёнджин и отвел взгляд. – Наоборот, – Чан потянулся и коротко чмокнул его в кончик носа. Хёнджин удивленно моргнул. А Чан засмеялся, удобнее перехватил его за руку и потянул за собой из ванной. Хёнджин кусал губу и очень старался следить за дыханием. В целом, не происходило ничего необычного: они с Чаном просто валялись на кровати и смотрели фильм. Только вот Хёнджин лежал спиной на его груди, удобно устроившись между ног, а тот одной рукой обнимал за талию, а пальцами второй рассеянно водил по его плечу. Ничего такого, но у Хёнджина мурашки по пояснице разбегались. Безумно хотелось повернуть голову и прижаться губами к шее Чана. Хотелось развернуться и сесть верхом на его бедра. Хотелось, чтобы Чан гладил его совсем не по плечу и совсем не рассеянно. Но Хёнджин только кусал губы и старался ничем себя не выдать. Они так и не зашли никуда дальше поцелуев, но Чана как будто все устраивало. Он не торопил, даже не выражал какого-либо недовольства. И этим ставил Хёнджина в тупик. Казалось, даже если он признается Чану, что он у него будет первым, тот отреагирует на это совершенно спокойно и даже если и удивится, то ничем этого не выразит. Но все равно Хёнджину было откровенно стремно. – Нет, ну что за глупость? Как можно творить такую дичь вообще? – недовольно проговорил Чан, а Хёнджин растерянно моргнул: он совершенно упустил из внимания то, что происходит на экране. Не получив никакого ответа, Чан тихо хмыкнул: – Ты уснул, что ли? – Нет, просто задумался, – честно ответил Хёнджин. – И о чем же? – Чан подцепил пальцами край его футболки и провел по животу кончиками пальцев, от чего Хёнджин едва ли не задохнулся. – О том, сколько еще твоих представлений обо мне я разрушу, – совсем тихо проговорил Хёнджин, прикрывая глаза. – Можешь смело разрушать хоть все, – неожиданно очень серьезно отозвался Чан. – То, что я узнал за последнее время, мне нравится гораздо больше, чем то, что я себе представлял. Хёнджин чуть повернул голову, удивленно смотря на него. А Чан только улыбнулся в ответ на этот взгляд. – Если тебе что-то не понравится, ты всегда можешь об этом сказать, ты же помнишь? – в самое ухо прошептал Чан, запустив руку под футболку, проводя теперь по животу всей ладонью. Хёнджин медленно втянул воздух, непроизвольно напрягая под прикосновением мышцы. – Ага… Помню… – наконец смог выдавить он. Он снова закрыл глаза и, не зная куда деть руки, вцепился пальцами в колени Чана. Чан никуда не торопился: он то нежно скользил по коже живота самыми кончиками пальцев, обводя рельеф мышц, то слегка царапал ногтями, то накрывал всей ладонью, а иногда, как будто на пробу, забирался пальцами под резинку домашних штанов, с каждым разом опускаясь все ниже. И как бы Хёнджин ни кусал губу, как бы ни старался держать себя в руках и не реагировать слишком бурно, скрыть собственный стояк у него не было ни единого шанса. – Расслабься, – шепнул Чан. Он чуть подтянул Хёнджина вверх, чтобы тот мог откинуть голову ему на плечо. И прижался носом к его шее. От дыхания Чана было щекотно. Но едва Хёнджин успел про это подумать, как подавился следующим вдохом – Чан опустил руку ниже и обхватил пальцами его член. Ощущения так разительно отличались от тех, когда Хёнджин дрочил себе сам, что он едва не застонал. Он прикусил губу, сильнее запрокидывая голову, и если бы Чан не прижимал его к себе второй рукой, обхватив поперек груди, то скорее всего еще и выгнулся бы. – Не сдерживайся. – Дыхание Чана обожгло ухо. И Хёнджин запрокинул назад руку, зарываясь пальцами в его волосы, не позволяя ему отстраниться. Но тот как будто и не собирался, теперь уже не только быстро и уверенно двигая рукой, но и покрывая поцелуями шею. Оргазм накрыл Хёнджина внезапно, на несколько секунд выбив из головы все мысли. Хёнджин не был уверен, но, кажется, всхлипнул. И от осознания этого у него покраснели уши, словно из всего, что сейчас произошло, это было самым неприличным. Чан так и держал его в руках, а дождавшись, когда Хёнджин выровняет дыхание, потянулся к нему за поцелуем. Очень нежным и неторопливым. – Хён… – зашептал Хёнджин, стоило Чану хоть слегка отстраниться. – А ты… – Ш-ш-ш, все нормально, – улыбнулся Чан. – Еще успеется. Хёнджин не переставал удивляться Чану. Тот оказался настолько внимательным, терпеливым и деликатным, когда дело касалось секса, что у Хёнджина дыхание перехватывало. Чан дождался, когда Хёнджин перестал зажиматься от простой дрочки, когда сам рискнул доставить ему удовольствие, пусть и неловко поначалу, но зато совершенно искренне. И только когда такие ласки стали восприниматься Хёнджином как что-то совершенно нормальное и естественное, он перешел дальше. Правда, первый минет Хёнджин вспоминать не хотел больше никогда в жизни. Он не только стонал, как девчонка, но и кончил настолько быстро, что было просто смешно. Но Чан отреагировал на это совершенно неожиданно: не разочаровался, как Хёнджин ожидал, а остался как будто бы абсолютно доволен. Хёнджин не стал ничего спрашивать, вообще не поднимал эту тему. А после следующего раза, куда менее неловкого, даже расслабился. Но главного Чан все равно добился – Хёнджин чувствовал себя все более и более уверенно. И прижимая Чана к стене, Хёнджин уже без всякого стеснения скользил руками по его телу, целуя при этом нетерпеливо и жадно. От такого внезапного напора тот опешил. И Хёнджин едва ли не усмехнулся – Чан сам был виноват. Не надо было весь вечер сыпать неоднозначными шутками, как бы невзначай то и дело касаться Хёнджина и улыбаться так хитро и довольно. Опускаясь на колени, Хёнджин старался ни о чем не думать, хотя от паники у него по ощущениям кишки в узел завязывались. Он успокаивал себя тем, что даже если не выйдет ничего путного, все равно первый и самый трудный шаг будет позади. Мысленно Хёнджин фыркнул — он подходил к минету с такой собранностью, словно на поле боя отправлялся. Приспустив штаны Чана и обхватив ладонью его член у основания, Хёнджин замер. – Ты совершенно не обязан… – начал было говорить Чан, опустив руку и погладив Хёнджина по волосам, но запнулся посреди фразы, когда Хёнджин обхватил член губами. Хёнджин боялся, что ему будет противно, но нет, ощущение было странным, необычным, но точно не неприятным. Он попытался повторить то, что делал Чан для него, но никак не мог подстроиться, не понимал ни куда деть зубы, ни что делать с языком. Чан осторожно сжал в пальцах его волосы и мягко направил, задавая ритм. Хёнджин прикрыл глаза, фактически позволяя трахать себя в рот. Он никогда бы не подумал, но это оказалось ужасно возбуждающим. Хёнджин впился ногтями свободной руки в бедро Чана и попытался взять глубже, но когда головка уперлась в горло, он подавился и закашлялся, тут же резко отстраняясь. Чан судорожно вздохнул, но и только. Хёнджин был безумно благодарен за то, что он ничего не стал комментировать, щеки и уши и без того пылали, да и от кашля аж слезы на глазах выступили. Когда он смог наконец продышаться, то снова забрал член Чана в рот, но на этот раз уже не пытаясь проявлять излишнюю инициативу. От хриплого, учащенного дыхания Чана у самого Хёнджина все сильнее тянуло в паху. А от мысли, что это из-за него Чану сейчас хорошо, в голове плыло, как будто он был пьян. И когда Чан попытался отстранить его от себя, Хёнджин не поддался, позволяя кончить себе в рот. Он поднялся на ноги, обхватил Чана за плечи и прижался лбом к его лбу, тяжело дыша, не зная, можно ли целовать Чана теперь, Хёнджин понятия не имел, как тот к этому отнесется. Но Чан решил все за него, сократив разделявшее их расстояние и с неожиданной жадностью целуя, одновременно с этим подхватывая Хёнджина на руки, так что тому пришлось крепче вцепиться в его плечи, а ногами обхватить его за бедра. Оказавшись лежащим на кровати, Хёнджин еще сильнее сжал пальцы на плечах Чана, подставляя шею под поцелуи. Почему-то ему казалось, что сегодня они зайдут дальше обычного, и эта мысль была одновременно и пугающей, и притягательной. Когда Чан отстранился и потянулся к тумбочке около кровати, Хёнджин зажмурился. Наверное, ему стоило сказать намного раньше, что он ни с кем не спал, но он никак не мог собраться с духом. – Эй, что такое? – едва ли не испуганно спросил Чан, заметив изменившееся выражение лица. – Я… – попытался заговорить Хёнджин, но голос его подвел, противно сорвавшись. Он сделал глубокий вдох и попытался снова, так и не открывая глаз. – Я никогда не… – Поверь мне, я давно это понял. – Чан поцеловал его под ухом. – И не собираюсь делать ничего, что может тебе не понравиться. Просто доверься мне, хорошо? Если бы Хёнджин мог, он бы зажмурился еще сильнее, теперь уже от стыда. – Ты хочешь, чтобы я прекратил? – шепотом уточнил Чан, продолжив покрывать короткими поцелуями его шею, ладонью проводя по его боку, сначала вниз, а потом вверх, но уже под футболкой. – Нет, – судорожно выдохнул Хёнджин, пытаясь расслабиться. Чан слегка прикусил кожу на его шее и сразу после этого приподнялся. Он стянул с Хёнджина штаны вместе с бельем и устроился между его ног. Но Хёнджин совсем не ожидал того, что Чан сделал после. Вместо того, чтобы потянуться к его члену, Чан подхватил ногу Хёнджина под коленом и закинул ее себе на плечо, тут же прижимаясь губами к внутренней стороне бедра. Хёнджин вздрогнул и едва слышно охнул. Но уже через пару минут, пока Чан так и покрывал поцелуями его ногу, сорвался на короткий стон. Чуть поутихшее возбуждение накатило новой волной, так что Хёнджин нетерпеливо заерзал на кровати. – Нравится? – улыбнулся Чан, поднявшись по ноге поцелуями почти до паха, но снова только подразнил Хёнджина, переключив внимание на его вторую ногу. – Хён… – простонал Хёнджин, зарываясь пальцами в его волосы. – Прости, не могу оторваться. Твои ноги это нечто… – практически не отрывая губ, прошептал Чан, ладонями накрыв ягодицы Хёнджина, так что тому пришлось приподнять бедра. – Если я сейчас умру, то так и напишем на моей могиле. – пробормотал Хёнджин, прижимая к губам тыльную сторону ладони. Чан засмеялся, все-таки наконец сдвигаясь. Но проведя языком по всей длине члена, снова отстранился. – Ты помнишь, что всегда можешь меня остановить? – очень серьезно спросил Чан. – Да боже мой, хён, – застонал Хёнджин. – Я помню. Я знаю. И я доверяю тебе. Ради всего святого, прекрати уже. Чан хмыкнул и наконец взял в рот член Хёнджина. Хёнджин всхлипнул и прикусил кожу на ладони. И тут же вздрогнул, почувствовав, как Чан медленно вводит в него палец. Он было напрягся, но то, как Чан скользил губами по его члену, как резко проводил по нему рукой, когда почти выпускал изо рта, отвлекало от всего остального. Хёнджин едва заметил, как Чан добавил второй палец. И Хёнджин оказался совершенно не готов, когда к ощущениям добавилась еще одна вспышка удовольствия. Он вздрогнул, застонав в голос. И теперь стонал, уже не прекращая, в ответ на каждое движение пальцев. Оргазм, куда более сильный, чем все, что бывали прежде, лишил его дыхания. – …люблю тебя… – едва слышно прошептал Чан, уткнувшись носом ему в живот. – Хён? – окликнул его Хёнджин, приподнимаясь на локтях. – Давно хотел тебе это сказать, – смущенно пробормотал Чан, ложась рядом. Хёнджин обхватил его руками за талию и прижался так сильно, что практически вжался в него. – Знал бы ты, как давно я мечтал это услышать, – отозвался Хёнджин.