R.I.P. my youth

Покойся с миром, моя молодость. Смеюсь, как псих, смеюсь, как бессмертный в лицо судьбе и долгожданно шепчу на ушко: Я выиграл. Запомни его имя — Накамото Юта. Кровь расползается в моей стеклянной душе, и выходит наружу, словно вены, что лопаются под кожей, и выходят на поверхность, чтобы и там покрыть язвами. Обветренные и разбитые губы зудят, вынуждая облизать, и получить удовольствие от мелкой зудящей боли. Может потому-что я привык к боли? Привык быть избитым и ненужным судьбой? Асфиксия медленно забирает частички моей жалкой души, забирает воздух, а я отдаю всё без борьбы, отдаю, не требуя ничего взамен. Обнажаю окровавленные зубы, чтобы рассмеяться в голос, и успокоить своего врага, что бьётся в ритм моей боли. Хочется пальцами схватить корни своих тёмных длинных волос, доходящих до шеи, и сжать, чтобы успокоить боль. Я подношу белую лампу, что заметно меркнет. Тусклые лучи падают на мрачное будущее, и я могу признаться, что делать шаг назад — намного легче. Легче топить себя терзающими мыслями, задыхаться от потери ушедшего детства и убивать себя морально. Одинокий фонарь, ты ведь не против, если я прислонюсь к тебе и поделюсь болью? Знаешь чувство, что скапливается в грудной клетке и сидит там, чего-то ожидая? Противно. До омерзения противно, что хочется вцепится пальцами грудной клетки, сломать кости и вырвать локализованный очаг этого поганого чувства. Выбросить далеко-далеко, куда-то в небо, желательно в чёрную дыру, а ещё желательнее — себя. Больно, когда сердце против разума: я хочу сдохнуть, а сердце бьётся, бьётся сука, будто на зло, смеясь вместе с другими людьми. Внутри меня сидит враг. Бьётся в грудную клетку, даря всему организму ядовитую кровь, и не останавливается не на минуту. Отдохни, пожалуйста, отдохни, перестань, почему ты борешься со мной? Я, блять, так устал, дай мне покоя, дай уйти из мира, просто поступи по-человечки. Почему так хочешь жить? Держать в себе эмоции сложно, наверно я слабый человек, да? Притворяться, что всё хорошо и держать всё в себе удел сильных. Я во всём в пролёте — в жизни, судьбе, да блять, во всём. Серая и тоскливая жизнь, страх за здоровье и постоянное бегство — чем я заслужил эту хуёвую судьбу? Почему тону один я, которому видимо дана лишь одна роль — смотреть как другие поднимаются на вверх. Я грешный? Если так, то покойся с миром, моя молодость, но в этом мире меня держит, лишь жалкая любовь моя к тебе, Аюми. Существовать, а не жить — всё что я могу, слушать, как ты играешь на фортепиано, моё единственное счастье. Брошенный судьбой, бродячий пёс с кучей воспоминаний на теле. На коже следы моей прошлой и сегодняшней жизни, следы будущего не будут запечатлены во мне, я не готов. Я сдался. Сдаться, ведь удел слабых, верно ха? Тогда я последую своему предназначению — умру. Ты можешь называть это похоронами. Ты можешь сыграть нашу любимую песню на моих похоронах. Прошу закутать меня в Chanel, и я уверен, лишь один путь ждёт меня — ад. Давится в собственных колючих слезах, что текут по щекам, смеяться, как псих, зная, что меня нет в будущем — хуёво, несправедлива, но ведь для этого жизнь зовётся поганой жизнью? Мир полон боли. Противно быть человеком, противно ненавидеть самого себя, и жить этой мыслью каждый день, противно, блять, терзать самого себя, а ещё противнее знать, что ты на дне. Я потонул, болото приняло такого никчёмного человека, как я, но... знаете... знаете кого этот поганый мир потеряет? Человека, что тянул каждому две руки-помощи, когда ему не тянули не одной. Человека, что так лучезарно однажды улыбнулся тебе, Аюми. Я улыбнулся, лишь раз, ты заставила меня улыбаться, маленькая. Я благодарен. Надеюсь, что этот мир, эти чёрствые люди, да блять, всё вокруг — потеряют такого человека, что спасал каждого, что пытался утешить, успокоить, помочь, а в ответ получал, лишь прекардиальный удар. Где-то доносятся шум оборудований и раздражительный звук пиликанья, странно, я стою один, с компанией высокого фонаря, смотрю на пустую дорогу, тяжелый воздух, пахнет природой, словно густая пелена, окутывает лёгкие, не дает дышать, а вдали, если присмотреться, можно увидеть море, что шумит, играется и зовёт к себе. Сегодня небо тёмно-синее, а в них звёзды. Положите меня в грязь, дайте уснуть вместе со звёздами, будьте добрыми. Киньте в гроб, без кислорода, просто дайте отдохнуть. Но, последнее, что я хочу ощутить напоследок — это вкус твоих ласковых губ. Хочу ощутить твою горькую любовь, что изменилась из-за меня, хочу молча ощущать, как твои мягкие губы сминают мои. Прости за кровь, прости, что ухожу, просто так надо, просто я не пойду на поводу судьбе, прости. Дашь прикурить? Ощутить горечь жизни на языке в последний раз, и смеяться, как ненормальный, судьбе — мне по душе. По душе, впервые ощутить себя героем, жаль, что на миг, жаль, что жалкую секунду. Жаль, что так получилось, наверно, следующая моя жизнь будет куда печальнее этой? Жаль — слоган моей короткой жизни. Прости, Аюми. Прости, ведь я отчаянно мечтал быть с тобой, с девушкой, что подарила мне светлые чувства. С девушкой, что принимала бродячего пса к себе домой и залечила, даря ласку и любовь. Обещаю, я запомню твои карамельные глаза, что смотрели на меня всепоглощающей любовью, запомню твои нежные прикосновения, которые дарили чувство нужности, запомню твои губы, родинки, искреннюю улыбку, что появлялась, как странно, из-за меня. Запомню наши тёплые моменты, запомню наше светлое утро, которые мы проводили в кухне: я пытался приготовить «качественный» завтрак, а ты громко смеясь, и обняв меня со спины, смотрела на мой «прекрасный шедевр», жаль, что перегорелый. В такие моменты, я не мог признать себе, что наши судьбы встретились с друг с другом, потому-что, как такая светлая душа могла переплетись с моей? Так больно, когда ты била меня по плечам, и плакала твердя, как ненавидишь меня всей душой, так больно, когда смотрела грустными глазами, в которых накопились драгоценные кристаллы. Прости. Странно, я чувствую, как что-то мокрое, словно капли, падают на мои щёки, обжигает кожу, заставляя лишь молча принимать чьё-то горе. Силы покидают тело, оставляя лишь одно желание — вырваться из объятий жизни и снова задышать, а море, что вдали, зовёт сладким-сладким голосом, волной притягивая взгляд. Море призывает поделится своей болью, что терзают мои органы, в полости которых накопились сгустки крови. Море обещает утешить меня и успокоить разум, обещает понять и возненавидеть вместе со мной эгоистичных людей. Покойся с миром, моя молодость.