Эта ночь была особенной. Ночь боя не на жизнь, а на смерть. Гарри привычно проверил наличие волшебной палочки в кобуре, пробежался пальцами по гладкой рукояти, наслаждаясь ощущением
оружия. Конечно, до лайтсейбера оно не дотягивает, но в этом мире лайтсейбер так и не удалось сделать. Разная энергетика, как сказала Гермиона. И Гарри ей верил.
Гермиона. Верная подруга и помощница. А еще — строгий Учитель, так и не оставивший привычку заботиться о нерадивом падаване. Даже учитывая такую странную и невозможную ситуацию как перерождение в новом мире. Мире без Силы, но с магией. Мире, нуждающемся в Избранном герое. Этот мир стал им вторым домом. Он прикрыл глаза, вспоминая далекое, но такое родное прошлое.
Поляна с горящими кострами подернулась дымкой, постепенно истаивая. Энакин Скайуокер счастливо улыбнулся, еще чувствуя на себе прощальный взгляд Люка. Сын простил его! И теперь у него и его друзей все будет правильно — Сила не даст совершить ошибку.
— Ну как, Эни? Это стоило того, чтобы умереть? — в голосе Оби-Вана чувствовалась добродушная усмешка. Джедай слегка сжал плечо бывшего падавана и лучшего друга. Энакин кивнул, все еще пребывая мыслями на Эндоре. И даже подозрительно знакомая комната сначала не вызвала никакой реакции. Впрочем, ненадолго.
— Что это? — Скайуокер удивленно завертел головой. Нет, он не ошибся — это их старая квартира в Храме джедаев. Даже старое пятно от удара лайтсейбером сохранилось — Энакин тогда решил потренироваться самостоятельно в отсутствие наставника. Но ведь это невозможно, правда?
— Это мир, созданный Силой. В нем возможно все, — Кеноби удобно устроился в любимом кресле, с легкой смешинкой глядя на ученика. — Мне нравилась наша квартира, поэтому она появилась здесь. Правда, здорово?
— Правда, — у Энакина азартно заблестели глаза, как только он осознал перспективы. Оби-Ван понимающе кивнул. Кажется, скучать им не придется…
… Было скучно. Апатия наваливалась, грозя затушить последние крохи интереса к окружающему миру. Энакин сделал над собой поистине титаническое усилие и душераздирающе зевнул.
— Прекрати, — Кеноби приоткрыл один глаз, наблюдая за не в меру активным учеником. Да, бывшим учеником. Но активность от этого никуда не делась. Но вот беда — в мире Силы не было врагов и сражаться было не с кем. А Энакин не мог жить без боя. И это открытие стало неожиданностью для них обоих.
Тем более, Оби-Ван тоже стал проникаться настроением молодого (снова молодого!) джедая.
— Скука смертная, — Энакин без интереса смотрел, как наставник парит в воздухе в позе лотоса. Кажется, этому приему того научил Йода. Но даже это действие не вызывало интереса. И ничего вокруг. — Не думал я, что жизнь в Силе такая… пресная. Тут же нечего делать, вообще!
Последние слова он говорил уже повышенным тоном. Но как тут сдержаться? В то время как его дети живут полной жизнью, борясь с врагами и внутренней Тьмой, он… киснет в каком-то болоте! Несправедливо!
— Предлагаешь участвовать в жизни своих детей как призраки Силы? — этот разговор в последнее время происходил все чаще. Проблема была в том, что так просто попасть в свой мир они не могли. Странно, но факт — проход был запечатан самой Силой. Джедаи успели проверить и понять это, когда искали выход. И даже магистры, которых они отвлекли от самосовершенствования, ничего не смогли подсказать.
— Знаешь, я был бы не против родиться еще раз! — однажды Энакин встретился с последователем странного культа, верящего в перерождения. Странного — потому что в галактике было много верований, но подобное джедай встречал впервые. И теперь давняя встреча неожиданно вспомнилась. Энакин даже удивился этому воспоминанию, как…
Странное чувство, будто тело распадается на кусочки, а боли нет. Энакин почувствовал, как его фраза что-то изменила в окружающем мире. А потом наступила темнота.
Гарри с затаенной тоской вздохнул. Перерождение. Здесь, на Земле эта религия была не такой уж и странной. И именно это и случилось с ними — с ним и Оби-Ваном. Они родились в новом, незнакомом для себя мире. И лишь воля Силы — и ничто иное, Гарри верил в это — помогла им найти друг друга. И вспомнить, кем они были. Пусть и не сразу.
А началось все со снов. Вроде бы обычных, но имеющих особое значение… Он поначалу ничего не помнил. Просто заметил, как успокаивается и чувствует себя увереннее рядом с Гермионой Грейнджер. Дальше — больше. Желание защищать ее — особенно от Рона Уизли, которому не нравилась «выскочка», и от Драко Малфоя. Как естественно воспринимались ее нотации, в которых чудилось нечто знакомое.
Теперь он думал, что это была воля Силы. Она не стала «пробуждать» их прошлую память сразу, вгоняя в ступор. Нет, просто в один прекрасный день они проснулись, зная кто они и помня то, что происходило до этого. И всю эту и прошлую жизнь. Как будто ничего естественнее и не было.
Сон уходил медленно, будто не желая отпускать черноволосого юношу из своей власти. Гарри Поттер открыл ярко-зеленые глаза, смотря на алое полотно балдахина кровати в гриффиндорской спальне.
«Энакин Скайуокер». Имя его судьбы в прошлом. Жизнь, похожая на эту — одиночеством и непониманием. А еще… рядом был лучший друг. Теперь он не сомневался в том, кто им является. Хотя это так странно — все-таки, девочка…
— Гарри! — дверь распахнулась от сильного толчка. Гермиона на мгновение застыла на пороге, взволновано дыша. А затем… рассмеялась знакомым торжествующим смехом. Гарри сидел на кровати, блаженно улыбаясь. Он был прав — и Сила была тому доказательством. Он снова мог чувствовать эту непостижимую энергию, соединяющую все живое во вселенной. В этом мире ее не могли ощущать так, как это делали джедаи или ситхи. Но она точно была. А еще — Гермиона тоже вполне осознанно направляла ее.
— Гермиона! Я так и знал, что это ты! — он подскочил к подруге и привычно закружил ее на месте. Он однажды так сделал на их первое Рождество в Хогвартсе, и с тех пор повторял в минуты сильного волнения. Звонкий смех стал лучшей наградой.
— Сегодня я вспомнила все, — отдышавшись и успокоившись, они сели на кровать Гарри. Он мимолетно порадовался, что соседей по комнате сегодня нет — все уехали на каникулы. И даже приставучий Рон, от которого не так-то легко было избавиться. Девушка смущенно улыбнулась. — Знаешь, это так странно… я помню себя мужчиной. И в то же время, я все равно Гермиона Грейнджер. Будто это все… не по-настоящему.
— Я тоже помню тебя-другого, — Гарри непроизвольно хмыкнул. Она права — это действительно странно. Шутка Силы, не иначе. А как еще объяснить, что его лучший друг и брат родился девушкой в новом мире? И сейчас он не мог воспринимать ее только как друга — давно не мог… Он постарался отогнать посторонние мысли. — Значит, у Силы есть чувство юмора.
— И что теперь? — девушка немного растеряно посмотрела на лучшего друга. Гарри… удивительно, но они действительно были лучшими друзьями и в этом мире. И не только. Щеки немного покраснели от воспоминания о Рождественском Бале на четвертом курсе. Тогда они пошли на него вместе. И это тоже что-то значило. Хотя она и не могла сформулировать свои ощущения. Но Гарри Поттер был очень важным человеком в ее жизни.
— Спасибо, — тихо сказал юноша. Сила… он внезапно смог услышать мысли и понять чувства Гермионы. Слишком внезапно — и вовремя. Потому что сам думал о подобном. Гарри решительно сжал пальцы напрягшейся подруги. — Не знаю, что нас ждет дальше, но мы будем вместе. До самого конца.
— Да, — шепнула она, закрывая глаза.
Пора. Гарри Поттер поднялся с камня, на котором сидел, и пошел вперед. Время воспоминаний прошло, теперь его ждет настоящее — и битва насмерть с врагом. Кто-то бы сказал, что он слишком молод для этого, но сам юноша знал: он был рожден, чтобы сражаться. И он будет сражаться — вечность. И рядом с ним всегда будет самая близкая душа. Ближе которой не будет никого.
***
— Авада Кедавра! — зеленый луч смертельного проклятия почти ослепил его. Гарри знал, что так будет. Последнее послание Дамблдора не оставило ему выбора — наверное, старик боялся сказать ему это в лицо сам. Хотя он вряд ли знал, что это неважно. Гарри Поттер не боялся смерти, не после воспоминания о другой жизни. Его душа просто уйдет в другое место…
«
И Гермиона будет рядом».
Да, Гермиона. Оби-Ван Кеноби остался в прошлом, как и Энакин Скайуокер. Остались только Гарри и Гермиона, и юноша надеялся, что в другой жизни они опять будут парнем и девушкой. Потому что…
«
Я люблю тебя, Гермиона».
Последнее, что он увидел — падающее тело Волдеморта.
***
Он снова был в своей старой квартире в Храме. Гарри озадаченно нахмурился. Конечно, он предполагал, что погибнет, но возвращаться в место из прошлой жизни? Это было странно. Его отвлек непонятный хнычущий звук.
— Пути Силы неожиданы, — проскрипел полузнакомый голос сзади и юноша быстро обернулся. Магистр Йода. Такой же как в тех неясных воспоминаниях-видениях. И рядом с ним лежало… что-то. Очень похожее на страшненького младенца.
— Магистр Йода? — несколько неуверенно уточнил он. В голову пришла страшная мысль, но осмотр показал, что ничуть не изменился. Оставаясь тем же Гарри Поттером, что и до этого. — Я умер?
— Смерти нет… — наставительно проскрипел зеленокожий джедай, вызывая в памяти окончание фразы.
— … есть только Сила, — Гарри улыбнулся. Он был прав, это еще не конец. Вот только Гермиона… Поттер погрустнел.
— Значит, я останусь здесь? А как же Гермиона? И… что это такое? — запоздало поинтересовался он, глядя на странное существо.
— Частичка Тьмы, из мира другого, — степенно ответил Йода. А затем лукаво прищурился: — Не понял ты урок тот, падаван. И Силы могущество не осознал.
Как по сигналу, Гарри неожиданно
понял. Это напоминало видения и озарения Силы, о которых он позабыл в новой жизни. А теперь это знание снова пришло к нему.
Он может перерождаться столько раз, сколько захочет. В разных мирах, с разными способностями — и с постепенным пробуждением воспоминаний. Становясь Избранным, освобождающим других от зла. Но, самое важное, он не будет один. Рядом всегда будет самая близкая душа в галактике. Чтобы помочь, удержать направить…
Гарри улыбнулся, глядя на Йоду, подхватившего осколок Волдеморта.
— Спасибо, магистр Йода.
А затем растаял в пространстве. Его ждали незаконченные дела.
***
— Вот значит как.
Они сидели на своем любимом месте на берегу Черного озера. Большинство защитников Хогвартса отсыпались после празднования победы, затянувшегося почти до утра. Но Гарри не хотел спать. Они с Гермионой спрятались от чужих взглядов и юноша рассказал обо всем, что случилось этой ночью. И о том откровении, что послала ему Сила.
— Было так странно увидеть Йоду, — признался Гарри с улыбкой. Ответная улыбка Гермионы вызвала толпу мурашек по всему телу и юноша невольно поежился. — Но теперь Волдеморт точно мертв.
— Значит, мы можем жить спокойно? — лукаво улыбнулась девушка, придвигаясь чуть ближе. Гарри невольно покраснел — и от близости и от смысла вопроса. Неожиданно ярко вспомнилось, из-за чего все началось. Они не умели спокойно жить.
— Думаю, в этом мире еще много всего интересного, — поспешно ответил он, радуясь чувству
единения, внезапно окутавшему его. Пусть Сила в этом мире действовала несколько странно, но возможность считывать чужие эмоции оставалась. По крайней мере, Гарри был совсем не против знать чувства Гермионы. Он вспомнил, что так и не сказал ей… — Гермиона, мне нужно сказать…
Он решительно взял ее за руки, с радостью ощущая ответное пожатие ладоней. Гермиона наверняка уже догадалась, что он хочет сказать. Гарри вдохнул прохладный утренний воздух и отчаянно произнес:
— Я люблю тебя.
И совершенно потерялся в ее ответной улыбке. Гермиона сильно сжала его ладони и ответила:
— Я тоже тебя люблю, Гарри.
И прохладное майское утро внезапно показалось им слишком теплым. Гарри и Гермиона молча смотрели друг другу в глаза и знали, что теперь все будет хорошо. Они вместе встретят все радости и трудности, что несет им этот непредсказуемый мир. И, конечно, со всем справятся.
И не расстанутся больше никогда.
