Военный парад и неудачливый лейтенант

Палящее солнце, пыльный асфальт, тысячи зрителей во главе с самим фюрером, отлетающая пика, гордый зеленый аместрийского флага… Стоп. Падающая пика? С выражением чистого ужаса младший лейтенант Хавок смотрел на разваливающееся древко в его руках. Во время военного парада. Полковник Мустанг точно его сожжет и лично закопает. *** А ведь во всем виноват их бригадный генерал. Фюрер поручил ему подготовку флагоносцев на ежегодный парад, который проводился с целью показать достижения аместрийской армии. В такой день в Централе собирались военные со всей страны. На этот парад приглашались и обычные горожане. Все должно быть идеально. Но это «идеально» закончилось с момента назначения некоего бригадного генерала одним из организаторов парада. А надо бы сказать, что парады генерал любил, а особенно, если они были зрелищными. Вот так и получилось, что всем подразделениям пришел приказ отправить в качестве флагоносца молодого мужчину, ростом не ниже ста семидесяти пяти сантиметров с идеальной внешностью коренного аместрийца, то бишь голубоглазого и светловолосого солдата. Едва этот приказ дошел до полковника Мустанга, тот, недолго думая, отправил от себя младшего лейтенанта Хавока, которому не посчастливилось таким уродиться. В общем-то, ехать далеко не пришлось, все репетиции были организованы в Восточном городе, хоть на этом бригадному генералу спасибо. Хотя жаль ребят, которым пришлось ехать с разных концов страны. Не любил лейтенант такие мероприятия, ой как не любил. Особенно если они происходили в нерабочее время, как например это, потому что парады парадами, а служить продолжать надо. Повезло солдатам из других штабов, приехали, расписались о прибытии и ходят только на репетиции, пока генерал Грумман думает, куда их пристроить, чтоб без дела не шатались. Да как будто с этими ребятами сработаться можно — думалось Хавоку, пока он стоял на плацу поздно вечером, в ожидании бригадного генерала. Вроде все служат одной стране в одной армии, но все штабы такие разные между собой. Вот, например, солдаты Севера. Явно забыли о том, что им когда-то выдавали летний вариант формы, поэтому стоят и в шинелях с мехом, и в сапогах с усиленным рисунком на подошве. Им должно быть жарко, учитывая их внешний вид, но они производили такое впечатление холода и неприступности, что будто бы они и виноваты в понижении температуры в городе. А вот солдаты с Юга и Запада схожи тем, как они напряжены. Оба региона втянуты в войну с соседними государством. Хоть война идет у самих границ, все военные региона вынуждены быть замешаны в этом. Центральские схожи с Восточным штабом. Единственное, что служба прямо рядом с фюрером требует от них больше ответственности и дисциплины. Поэтому два последних штаба держались рядом. К ним и подошел младший лейтенант. Атмосфера же была достаточно напряженной. Солдаты из Централа нервно курили, поглядывая в сторону входа. — Сошлют вашего бригадного генерала куда-нибудь дальше Восточного штаба, — заговорил один капитан из Централа. — Почему же это? — удивился Хавок. В разговор вступил другой солдат, тоже из Централа: — Так он у нас сначала был. Его превосходительство поручило ему одно в подготовке к военным учениям. Вы же знаете, что это не праздник. — Да какой это праздник, когда практически каждый раз учения на Севере проходят. Глянь на них, — кивнул в сторону солдат Севера лейтенант из Восточного штаба. Если Хавок не ошибался, он был из инженеров, — У них и так там на улице находиться невозможно, так еще и эти со своими чудами механики каждый раз. И вроде алхимиков там не служит, так они там все ребята суровые, страшнее любого алхимика. — Да уж, — продолжил солдат из Централа, — бригадный генерал им под стать в общении с младшими по званию. Младший лейтенант Хавок усмехнулся. Свежи воспоминания о том, как полковник Мустанг полдня матерился и крушил кабинет после пятиминутного разговора с этим генералом. — Так вот, о чем я. Военные учения — это не праздник для любого региона. Но бригадному генералу явно не служить надо было. Зрелищ ему не хватает, чтоб его. Вы представьте, он в последний день учений решил салюты запустить! Я не знаю, как его превосходительство не убило его на месте. Только вот практически сразу он получил распределение на Восток, чтоб не повадно было. А после парада боюсь, еще дальше поедет. — Да ну, — не поверил Хавок, — Чтоб такой человек и салюты, в жизни не поверю. Не похож он на того, кто что-то зрелищное будет организовывать. Через полчаса стало ясно, как ошибался в своих суждениях младший лейтенант. Бригадный генерал, правда, чтоб его, решил не просто выносить флаги и стоять с ними, он решил ими махать, а потом только стоять. Несколько дней подряд часами он переделывал рисунки, всех заново переставлял, как будто вообще не представлял, что хочет видеть. Так еще и вместо флагштоков и самих флагов он выдал какие-то палки и велел запомнить, кто что будет выносить. И как следовало ожидать, страдал от этого, поэтому по пятьдесят раз переспрашивал, кто что несет, чтоб не дай бог флаг Аместриса оказался позади флагов других войск. Чем ближе был день парада, тем чаще младший лейтенант задумывал перекраситься, чтоб больше не быть лицом идеального гражданина. Хотя непонятно, что было лучше, это или шагать в коробке. Долго об этом раздумывая, Хавок так и не пришел к однозначному выводу. За пять дней до парада всем было приказано явиться в Централ для генеральных репетиций. Были хорошие шансы, чтобы все прошло как по маслу, но бригадного генерала явно в Централе недолюбливали. Репетиций на площади не давали, то там трибуны устанавливали, то еще какие-то репетиции, а когда дело дошло до того, где же флаги, выяснилось, что все флаги каким-то образом оказались в Северном штабе. Тут же был отдан очень четкий и ясный приказ привезти все флаги в Централ, бригадный генерал поругался не только со всем Централом, но и с Северным штабом, а единственный шанс репетиции они потратили на то, чтобы найти свои места на площади и помахать пустыми палками. — Ну что, младший лейтенант, чего такой кислый? — с усмешкой спросил полковник Мустанг, пока они спускались на выход из штаба. — А вы, я посмотрю, счастливее некуда, — проворчал Хавок. — Еще бы, мне даже речь произносить не надо будет, просто красиво постоять рядом с бригадным генералом Граном. И вообще, даже присутствие Стального оказалось необязательным, можно будет не слушать его возмущения. Хороший парад в этом году, мне нравится. «Да, повезло» — подумалось Хавоку. — А ты что? Понял, каково это работать напрямую с нашим любимым бригадным генералом? Младший лейтенант тут же нервно закурил. Мустанг рассмеялся, чем привлек внимание других солдат. — Ну ничего, через час прибывает поезд с Севера. Если повезет, даже успеете отрепетировать. «С бригадным генералом? Повезет? Успеете отрепетировать?» — Хавоку уже выть хотелось. — Хорошо бы было, если бы флаги вообще приехали, — безрадостно проговорил младший лейтенант. Полковник поспешил его успокоить: — Если флаги не приедут, фюрер ему погоны поотрывает, не переживай. А лучше зайди со мной в одно место, тебе все равно по пути. Младший лейтенант согласился, И в результате полковник привел его в аптеку. Купив, что ему надо, полковник отдал пакет Хавоку и со словами «Держитесь, лейтенант», похлопал его по плечу и свернул в сторону знакомого всем бара. В пакете лежала пачка успокоительных. Да, это точно пригодится. — Тяжелый, собака, — флагштоки были, наконец, выданы, — И нам даже не дали возможности проверить, как таким размахивать. Флагштоки оказались крупными, составными, резными древками. Флаги и знамена крепились сверху пиками, тоже длинными и красивыми. Хавок с грустью смотрел на знамя со знаком Фламеля, думая, что будь майор Армстронг сантиметров на десять пониже, ему бы не пришлось этим заниматься. Хоть это их отдел занимается алхимиками, все-таки негоже, чтобы знамя государственных алхимиков выносил человек, который с алхимией на «вы» даже в теории. Но что поделать. Натянув фуражки, все отправились на построение. Народу уже была тьма тьмущая. Тысячи военных от рядовых до главнокомандующего, правительство и представители министерств, директора оборонных заводов и люди из инстанций, хоть как-то связанных с армией, а также гражданские и специальные гости — герои в отставке. Перед всей этой многотысячной толпой произошел провал года. Отлетевшая от флага Хавока пика описала красивый круг и упала в месте, где должны будут сразу после них пройти войска Севера. Если его уволят из армии, то это еще можно сказать, помилуют его. В худшем случае, его замечательный начальник сожжет его, едва младший лейтенант шагнет с площади. Взгляд Хавока лихорадочно метался с лица фюрера на лицо полковника. Невозможно, чтобы они не заметили, и хоть они сидели далеко, было ясно, что то, что они недовольны — это очень мягко сказано. Так еще, как назло, едва младший лейтенант встал смирно, держа флаг перед собой, как почувствовал, что тот начинает сползать по древку. Повезло, что Хавок уже много лет назад распрощался с понятием «дрожь в руках». Оставалось на чистом чуде и удаче достоять, а главное — не смотреть в сторону бригадного генерала. Удача, в кое-то веки, оказалась на стороне лейтенанта и флаг зацепился за какую-то щепку, поэтому окончательно сорвался он уже вдали ото всех гостей. Руки отнимались после нескольких часов парада, настроение было ни к черту, еще и с одной стороны надвигался полковник, а с другой — бригадный генерал. Как выбор казни, милосердно. — Младший лейтенант! Как вы собираетесь объясниться? — тут же взревел бригадный генерал, и не успел Хавок открыть рот, вытянувшись по струнке, как влез полковник. Своими умелыми речами Мустанг смог увести бригадного генерала на разговор за закрытыми дверьми, намекнув лейтенанту скрыться в его кабинете и ждать его там. И правда, лучше пусть полковник ругает, чем зверь этот. *** На Центральный штаб опустилась ночь. Полковника еще не было, но лейтенант все еще ждал его. Не хватало еще нарушить приказ, хоть и не совсем прямой, и домой уйти. Последней уходила старший лейтенант Хоукай. Собрав вещи, она похлопала его по плечу и со словами: «Не переживайте, младший лейтенант, здесь нет вашей вины», скрылась за дверью. Через полчаса полковник все же явился, закрыв на ключ дверь. Хавок тут же вскочил и начал тараторить извинения, над которыми думал весь день, но одним движением руки прервал всю речь. — Фюреру не понравилась сама идея выноса флагов с представлением, устроенным бригадным генералом, не говоря уже о последствиях этого, — полковник подошел к стеллажу и достал оттуда бутылку и два стакана. Когда он только успел притащить алкоголь во временно выделенный кабинет, остается загадкой, — Фюрер был в курсе всей ситуации, поэтому даже похвалил твой профессионализм. А о бригадном генерале не переживай, скоро его ждет распределение в Бриггс. — Сильно, — присвистнул Хавок, — А о чем вы говорили с ним лично? Стаканы оказались на столе, а бутылка была вскрыта. — А это, — полковник разлил содержимое по стаканам, — секрет. Учитесь читать людей, младший лейтенант, и будет вам счастье.