Испытать друг друга

      Адам заприметил ее ещё тогда, когда Михаэль только предоставил ему армию новопровозглашенных солдат. Девушки в форме, сложившие свои крылья, выстроились в шеренгу перед ними двумя в ожидании приказа. Первый человек какое-то время осматривал новую команду, расхаживая взад-вперед, упрятав руки за спиной. Предстояла огромная работа, прежде чем все они пойдут в бой. Много теории и ещё больше практики.       — Что ж, — начал Михаэль. — Вам, ангелам, доверили одну из самых ответственных задач за всю историю существования Небес. Под началом Адама все вы в скором времени станете солдатами, защищающими наше мироздание, целостность и безопасность Рая. Помните, что вы совершаете благое дело!       Адам почувствовал, что кто-то на него смотрит. Он оглянулся, и в это мгновение девушка с ухмылкой на лице снова приковала внимание к вещающему серафиму. В прочем, несломленной силы духа у одного из этих ангелов было хоть отбавляй. Адам уже пересекался с этой девчонкой однажды, когда ему пришлось понаблюдать какое-то время, чтобы отобрать достойных бойцов. Лют почти не отличалась от остальных, кроме, разумеется, ужасного характера и дикого желания рвать бесам глотки собственными руками. Она поддерживала превосходную атлетическую подготовку, не давала себе отмашек, и упорно трудилась, чтобы начальство ее заметило. Адам был бы придурком, если б не дал ей шанс. Прошло время, и с тех пор Лют стала его самой верной подчинённой. Адам не мог ожидать от нее меньшего. Истребительница, несомненно, обрадовала его верностью своей службе. Заслужив звание лейтенанта — заслужила быть и его предшественницей.       Вместе они создали нечто гармоничное, как считал Адам. Он знает, что сам не блещет выдающимся благородством, слишком часто действует, не обдумав, и нисколько не умеет брать на себя ответственность, в то время как Лют — сама внимательность и рассудительность, неизменно преданная своему делу. Эта самоотверженность искренне его удивляла и, казалось, скажи он Лют прыгнуть — она тут же спросит, как высоко. Мужчина никогда этого не говорил, но глубоко в душе гордился ею. Словно она была предназначена ему судьбой с самого начала. Абсолютная и совершенная. И не только за счет ее упомянутой услужливости.       Адам никогда не скрывал, что падок на юных и красивых. Лют была одной из этих девушек — молоденькая, стройная, с очаровательной мордашкой, но уж очень бойкая и с характером. Стоило ему найти, за какие ниточки потянуть, чтобы снять с нее безжалостную маску истребителя, которую она предпочитала больше, чем свое настоящее лицо, и ее холодная личность раскрылась с совсем другой стороны. Как оказалось, с податливой и мягкой, будто у зайчонка. Тогда он выяснил, что внутри Лют крылось кое-что намного большее, чем просто оболочка одного из его подчинённых солдат-уничтожителей — она могла быть чуткой, нежной, иногда даже слишком, и Адама это пугало. Меньшее, чего он ожидал за всю свою земную и духовную жизнь, так это то, что когда-то побоится кого-нибудь обидеть. Странно рассуждать об этом, когда ставишь себя превыше остальных или когда для тебя не имеют значения чьи-то чувства. Но предать Лют было бы непростительно с его стороны — ни с кем, кроме нее, Адам не был ещё так близок. Даже отношения с его любимой женой Евой ощущались по-другому. Правда ангел до сих пор не понял, как их взаимоотношения перетекли из исключительно служебных в столь… тесные. Буквально. Адам откинулся на спинку дивана в своей гостевой, позволив Лют положить ноги к нему на колени. Был поздний вечер, луна едва высунулась из-за темных облаков, а на экране телевизора мелькали титры последнего просмотренного ими кино.       — Это был пятый гребанный фильм, и он по-прежнему такое же дерьмище, как и все остальные. Лют зевает со своего места, положив голову на мягкий подлокотник дивана. Она не удивилась, но была разочарована, что ей пришлось потратить несколько часов заслуженного после рабочего дня отдыха на… это дерьмище, как сказал Адам. — Более подходящего слова не подберешь. Старший ангел переключает каналы в поисках ангельского телевидения, а не этих стремных, вызывающих тошноту програм, которые транслируют в Аду. Разного рода порнографические материалы и ролики насильственного характера мелькали перед их сонными лицами, и Адам не мог прекратить возмущаться себе под нос. — Да какого хера? Господи. Пока Адам вошкался с пультом от телевизора, Лют встряхнула крошки от еды с ее пижамной рубашки, параллельно бросая взгляд на против сидящего от нее ангела. Ее голые ножки, прикрытые такими же пижамными шортами и короткими носками, казались маленькими и тонкими на фоне большого и высокого ангела, раскинувшегося на софе. Это было не совсем правильно и даже странно, потому что раньше никто из них такого не позволял. Но Лют не воспротивилась, вытянув ноги вдоль его коленей, как и Адам, который с удовольствием пригласил ее прилечь с ним, пока они устраивают ночь кино. Глаза девушки расширились, когда она ощутила чужое ненавязчивое прикосновение у себя на икре. Судя по всему, Адам положил руку случайно, не отрываясь от телевизора. По крайней мере Лют так показалось. Истребительница какое-то время задержалась на его ладони. Сильная, широкая рука почти полностью прикрыла ее крошечную по сравнению с ним ножку. Длинные пальцы чуть дрогнули и синие вены над тыльной стороной ладони выступили над кожей. Она приподнялась, — Сэр? Адам… Конечно, Адам ей нравился. Не только, как начальник и главнокомандующий, на которого она пыталась ровняться или которого уважала. В общем, было в нем что-то такое, от чего внутри Лют все переворачивалось с ног на голову. Эти огромные крылья с золотыми перьями, которыми он ее обнимал, когда нахваливал ее новые заслуги и достижения. Этот музыкальный талант и сильный голос, когда он пел ей. И то, каким особенным тоном он называл ее имя. Этот незначительный жест тоже кое-что у нее вызвал. Трепещущее сердце готово было вот-вот разорваться в грудной клетке, а глаза забегали от волнения. И Лют было стыдно за это. Адам поворачивается к ней, и его лицо едва освещается в темноте гостиной, в которой они оба расположились. Сперва он непонимающе смотрит на нее, собираясь открыть рот, чтобы спросить, в чем дело, а потом опускает глаза туда, куда смотрит Лют. Он не встрепенулся, не удивился, в сущности, ничего из этого. Только медленно убрал руку и попросил прощение, прежде чем снова вернулся к каналам на телевизоре. Непривычно слышать от кого-то вроде Адама извинения, но, как оказалось, он может быть и неплохим парнем, если искренне не пытается быть мудаком. Лют наблюдает за резко сменяющимся спектром отвращения на его лице от увиденного на экране, и бросает горсть попкорна себе в рот, чтобы отвлечься. Наверное, ей стоит постесняться и в конце концов убрать ноги. Иначе она не сможет спокойно спать сегодня ночью. Когда Лют это делает, Адам тут же отвлекается, — Ты чего? Ангел приподнимает брови, смотря на забившуюся в угол дивана Лют, до этого находящуюся с ним в непозволительной близости. Девушка пожимает плечами. — Я подумала, тебе неудобно.       — О, блять, расслабься уже наконец! — он снова кладет ее в то же положение, что и прежде, а затем даёт ей подушку. Только сейчас он заметил, что истребительница провалялась с головой, положенной на быльце кожаного дивана. — Если бы я действительно хотел, я бы давно тебя подвинул. Укладываясь поудобнее, Лют закатывает глаза. Вот и прежний Адам. Но ей было приятно, что он решил за ней поухаживать. По крайней мере, как умел. Прошла, кажется, целая вечность, пока Адам в конечном итоге не взорвался от негодования. — Ей-Богу, я когда-нибудь выброшу этот проклятый телевизор в окно! Истребительница позволяет себе хихикнуть. Она правда расслабилась за это время, а следить за тем, как Адам ворчит проклятия перед экраном, было на самом деле уморительно. Ну и вечер.       В конце концов Адам возвращается к главному меню, где красивый фон с природными пейзажами меняется каждые двадцать секунд. Лют думает, что это лучше, чем дешёвый дурацкий сериал, где все только трахаются и убивают, чьи актеры вдобавок ко всему едва ли запоминают слова по сценарию. В Раю такой отврат никогда бы не сняли. Немудрено, что по их телевидению, на Небесах, не вещают ничего, кроме новостей и спортивных состязаний. Лют вздыхает и собирается уходить, — Что ж, тогда я… Адам прерывает ее жестом, — Сиди. Он снова кладет на нее руку, обе руки. Лют чувствует, как его большой палец поглаживает ее лодыжку, а затем чуть выше, и девушка заметно напрягается. Это слишком неожиданно. Адам смотрит на нее, не отводя глаз, будто выжидает, пока она отреагирует, но истребительница не делает ничего. Затем она ухмыльнулась, когда начала наконец понимать. Да он же с ней играется. Просто испытывает ее. Она привстала на локтях, чтобы вдоволь насладиться его бесстыжим выражением лица, в то время как пальцы ангела то поднимаются выше, то снова возвращаются назад. — Ты рассчитывала, что я не увижу твоего краснющего лица, Лют? — чего скрывать, если всего несколько минут назад ее щеки действительно заалели, как только он — все же умышленно — накрыл ее ногу ладонью. Лют злится из-за его откровенной насмешки. Она вздыхает, ёрзает левой ногой, поднимая ее чуть выше мужского колена, чем вызывает ожидаемую реакцию. Она проделывает это несколько раз, касаясь места у шнурков его пижамных штанов и почти не сдерживается, когда начальник наконец-то добирается к внутренней стороне ее бедра. Ангел рискует запустить руку и дальше, но вместо этого наклоняется, оставляя короткую дорожку из поцелуев от выпирающей коленки и до начала ее шорт. Легко и приятно. Он щекочет бледную кожу горячим дыханием и щетиной на подбородке, из-за чего ее лицо корчится в удовольствии. Лют приходится закрыть рот своей рукой, чтобы не издавать лишних звуков. Как она может позволить себе так глупо проиграть?       — Я часто думал, что ты непробиваемая, пока не выяснилось, что запустить процессы в твоём организме окажется так просто.       — В самом деле, сэр? — она усмехается, накрыв его руку своей ладонью. Адам продолжает шептать что-то грязное, самое непристойное из всего, что Лют приходилось слышать в своей жизни, прежде чем она подрывается со своего места, а потом наклоняется к лицу Адама, чтобы поцеловать. Ангел быстро сообразил, грубо сминая ее губы и скользя языком в ее рот. Мужчина зарывается пальцами в ее мягкие волосы, удерживаясь, чтобы не уложить ее прямо сейчас, подминая стройное тело подчиненной под себя. Лют целуется долго, глубоко, пылко и не оставляя время на церемонии. Так целуются после разлуки или после многих лет мучительного ожидания. Именно так это, стоит сказать, и было. Ангел-истребитель знает, что Адам в любую секунду по желанию может пересечь невидимую черту, которую они проводили годами. И, несмотря на то, что Лют не против, она не хочет, чтобы это случилось так скоро. Ей следует взять себя в руки и воздержаться.       Лют царапает ногтями где-то у его затылка, гладит шею и сжимает ворот чужой футболки, в то время как Адам пытается усадить ангела на себя, держась за ее талию. Но она не позволяет этому случиться, встав с дивана. Истребительница переводит сбитое дыхание, едва заметно облизывает влажные губы и обувает свои домашние тапочки, — Спокойной ночи, Адам, сэр.       — Сучара! — ругается тот, когда ангел-истребитель усилием воли сбрасывает его руки со своих бедер. Также отдышавшись, мужчина следит, как Лют оборачивается на него перед тем, как выходит за дверь. Он клянётся, что может слышать, насколько быстро она бежит по коридору и спускается по лестнице на этаж ниже, в свою квартиру. Адам специально позвал девушку ночью, чтобы не попасться на глаза нежеланным в этот момент соседям, и никто бы не создал вокруг этих двоих лишнего шума.       Стервоза, оставила его один на один с нерешённой проблемой. Но Адам победоносно ухмыляется — он найдет действенный способ, чтобы довести начатое до конца.