Есть.
— ……… — ч-… «что-то»?.. «мне»? К-кому… — М~м~м~… — т-точно. Эт-то… я? Так… н-не… неохотно?Правильно.
Почему?Тихо и спокойно.
Было.Было?!
— М~м~мх! — так… громко!Не в первый раз.
«Не в первый раз»? Точно не в последний. *Къап!* — Н-… н-нового… ничего? — не такая уж… тихая и спокойная… мысль. Но ведь что-то такое мне не впервой? Неправильно. Неприятно.Не помню!
Ч-что так… давит? От-… откуда? К-куда? К ответу, впрочем… прихожу я уже в следующий миг… спиной, ох! Хорошо, кровать подо мной с едва слышным хлопком ткани стойко принимает удар. — Ну и чушь! — от эмоций восклицаю я про себя, с шумным выдохом напряженно пальцами вцепившись в складки тёплой ткани. *Вдох… и вы~ы~ыдох.* Чувствую, сразу же волнение… потихоньку начинает тонуть в, кажется, едва ли не собственнических объятиях приятной тяжести одеяла и перин. Так тепло, хорошо. Настолько захватывающие ощущения, что мимо меня едва не ускользнуло… Даже не прислушаясь к себе, понимаю, что лежу на спине, а это вовсе нетипично для меня, если только боли какие не сковывают означенную область моей тушки. Да и пускай моя голова привычно потонула в любимой мной горе подушек, непонятная тяжесть придерживает… тянет за макушку? Я что, в наушниках… старых… уснул?! *…Ту-тук…………………Ту-тук…………………Т~* «………?!..……», — пара мгновений, и я осознаю, что слышу удивительно глубокую тишину, в которой можно, не прислушиваясь, отчётливо уловить отзвук моего тихого, ещё от первого пробуждения чуть рванного, царапающего слух с гортанью дыхания. По спине отчего-то, казалось бы, приятной щекоткой отдаваясь в загривке, проходит табун мурашек, что едва не заставляет меня вздрогнуть всей фигурой. Не смотря на дрему, брови то и дело сходятся в переносице оттого, насколько тихо вокруг. Ни один комар не зудит ни над ухом, ни где-нибудь в комнате вообще. Лишь неприятное осознание неправильности положения маячит на краю слуха тихим звоном натянутой, походу, прямо в голове, от уха до уха струны, по которой смычок скрипки выводит одну и ту же ноту высокого… собственной вменяемости, для которой тот же мрак всё больше с каждой секундой кажется докучливым препятствием. Вдобавок ко всему необычайно свежо в помещении. Стоит только легким наполниться чуть прохладноватым воздухом, в пору подумать, будто бы я, как и раньше, просто поднялся да открывал окно, что с одной стороны успокаивает начавшее отбивать новый ритм сердце, а с другой… Ни шума весеннего ветра, ни утреннего рева моторов редких машин, ни даже запаха сырости после прошедшего ливня, что, я точно помню, должен был быть — ничего из этого не было вообще, только запах свежей постели. — Хм~м~мкх… — разносится по комнате мой кашель, полный недоумения голосом и недовольства… по крайней мере, исказившимся от жгучей сухости голосом — Кхъух! Къх-Кхэ-Куэъх! Кух-Къ-КЪХЪ! — согнутая в локте рука выгибается, выбрасывая из-под укрывающего тушку покрывала кисть, что, ощутив скользнувшую теперь уж по коже прохладу, потянулась к горлу. Вот только, сколько не пытаюсь… оно почему-то не проходит? А потом шею во множестве мест нечто слегка укололо, в то время как пальцы почувствовали сопротивление… как-то излишне опосредованно. У выбитого из колеи новизной ощущений меня даже не сразу получилось сложить два и два. Всё тело вздрагивает, буквально, подбрасывая себя из положения лёжа без помощи той же свободной руки, что потом становится мне весьма нужной, как стало понятно потом, опорой. Ибо понимаешь, стоит прислушаться к себе, дыханию ничего не мешает, чего нельзя сказать о рефлекторно подхваченном отпрявшей от горла рукой, прямо под грудью, скатившимся ранее одеяле, что натыкается прямо под рёбрами на… препятствие? «………!..……», — в тот же миг в мыслях взрывается свето-шумовая, и те немногие мышцы, что миг тому назад по ощущениям всё ещё напоминали глину, напряглись и натянулись, будто струны инструмента. Глаза в испуге распахиваются, на мгновение теряя зрение от резко вдарившего по ним света. Тело на панике поспевает вперёд головы, с силой срывая кусок ткани прочь, облегчая для себя слитый рывок в положение сидя. Пятки с силой вбиваются в кажущийся монолитным настил древесины, что стоило едва ли больше, чем ничего, в ухнувшем тяжёлым от беспокойств камнем вниз взоре. Конечно, в пору бы заявить, что абсолютное большинство, наверняка, порадуется или просто в силу эгоизма тупо проигнорирует исчезновение рубцов, застарелых шрамов, ссадин и прочих болезных проявлений на своей теперь уж здорового цвета чистой, завидно загорелой коже. Даже если тебя собственное несовершенство не задевает, это же ведь нормально, в силу признания или же элементарного отказа от него попытаться исправить оное в силу желания да возможностей. Помощь у квалифицированных специалистов, поддержка здоровья правильным питанием, спортом или, на худой конец, косметика. Со столь выдающейся помощью последнего хотя бы не видно всего вышеописанного. — Когда я, б… Кху-хум!.. успел-то, прости Господи?! — вперемешку с остатками надрывного от натуги кашля оглашает округу полное недоумения лирическое сопрано, пока теперь уж солнечно-золотые глаза его обладателя всё продолжают пялиться на… да, на женский бюст. И такой у меня мог быть лишь… да, один-единственный. Зато ясно нынче, что уши мне «вытянули» отнюдь не наушники, тем более столь мягко и безболезненно. Золото вместо белка да сплошь чистый снег вместо зрачка. Высокий рост, на голову больше и без того вполне рослого мужчины. Опустишь взгляд вниз, на глаза попадётся не только благородная бледность идеально гладкой кожи, но и… ничем не прикрытая стоячая двоечка упругих грудей вместо до сего момента меня ранее сопровождавших легкого загара с намёком на хорошо оформленный пресс да относительной волосатости. Хотя… стоит руке очертить скрывшийся за этой парой холмов живот, хотя бы получается убедиться в отсутствие не только результата моих кропотливых трудов, но и намёка на лишний вес. Не то чтобы ему было, откуда тут взяться, казалось бы, но… уж больно охотно округлости ощущались мной уже не каким-то слоем плотной одёжки, а как… самой настоящей плотью под моими перекочевавшими к ним руками, чьи изящные пальцы знакомо послушно очерчивают их, сжимают. И эта грудь отзывается чувством едва ли не более ярким, нежели прежде, что продолжает сбивать с толку, заставляя брови сходиться в переносице с каждым повторением. Вопреки их же аналогичной мягкости и упругости, внутри черепной коробки, кажется, с противным, забивающим слух хрустом овоща какого расходятся половинки мозга. Столько вопросов, а отвечать на них… — Пуп-пу-пу! — тихо выдыхаю я из лёгких остатки воздуха, одной рукой потянувшись для опоры к постели, а другой к волосам, что хотелось было растрепать немного зачёсом Вергилия. С таким водопадом двух оттенков шоколадных прядей хоть не так просто сделать воронье гнездо, плюс лёгкое натяжение приятно бодрит. Мелочь, а приятно: всё-ж это не мой привычный ежик обсидианово-чёрных волос, что, вырастая, в конец перестают слушать в том числе влажную рассческу. На фоне этого даже захотелось, прям, полноценно ополоснуться, но… за откровенной дальностью ванны… Сместив взгляд чутка в сторону невидимой точки перед собой, тянусь к той указательным пальцем. Привычно вообразив перед собой полупрозрачный куб, как бы поддеваю один из его уголков, заодно хватаясь за тот средним и большим перстами, после чего отгибаю, будто страницу в книге. Словно бутон цветка, геометрическая фигура распустилась на связку пирамидок, а потом снова и снова, всё меньшего и меньшего размера, образуя ими всё растущее кольцо, внутри которого переливается кольцами волн бесцветное марево. То ещё свой рост не закончило, но я без промедлений запускаю туда руку, едва ли встречая сопротивление, напоминающее из раза в раз при прикосновении эластичную пищевую плёнку, погружаясь в кою та исчезает, переносясь к теперь уж воображаемому мной столу со всем необходимым. По ту сторону тут же касаюсь мягкой и довольно тонкой материи, на которой пальцы смыкаются орлиной хваткой, что не мешает, впрочем с ней же повести конечностью вдоль твёрдой поверхности, пока не натыкаюсь на нечто аналогично твердое, гладкое… и круглое, по контуру чего скольжу теперь вертикально вверх, споро нащупывая тонкий обод ручки. Тяну новообретённую поклажу на себя, выуживая на свет полотенчико с кувшином воды, после явления на свет которых окошко в инвентарь в обратном порядке свернулось в мигом растворившийся в ничто кубик, словно того и не было вовсе в, казалось бы столь привычном, повседневном моционе. Впитавшая влажную свежесть ткань очерчивает потерявший ранее едва заметную горбинку нос вместе с лишившимся малой полноты скульптурным, идеальным лицевым овалом, лишний раз убеждая меня в неожиданной метаморфозе. Такая же участь была у тонких эльфийских рук, что подхватывают тот час же поднесённый к тонкой полосе губ кувшин, из которого напрямую начинаю заливаться… действительно, свежей, идеально-прохладной кристальной родниковой водой! Первый глоток, второй… — М~махъкх! — спустя половину всего объема, с довольной рожей вздыхаю я, аккуратно ставя на пол, у самых нога, сосуд с этой не иначе как эссенцией жизни — Это же что со мной такого произошло, что мой пьяный бред дошёл до столь обширной амнезии? Чтобы ещё какая-то кучка данных такой эффект оказывала. Да хоть если убрать половину эффекта этой обновки убери… — решил порассуждать вслух, поражено радуясь пропаже недугов, силы чьей хватки над собой я аж не осознавал, покуда не избавился от них — Твою мать, ведь не только об этом позабыл, вообще не помню, с чего там всё началось! Какая жесть! — от одной лишь этой невеселой мысли из меня вырывается стон. Свободной рукой зарываюсь в гриву, в тоже времявтороф решив обмахнуться всё ещё удерживаемым в руке тканным изделием. В конечном итоге, правда, мне это быстро надоело, отчего полотенце в один прекрасный момент просто улетает на алые подушки, к изголовью вырезанной из золотистого дерева кровати. Мысленно я был уже не здесь, а потому легко подымаюсь, наконец, на ноги, не обременяя себя наличием какой-либо одежды, помимо каких-то носимых мной сейчас стринг, после чего направляю стопы прочь из этого моего спального закутка. Может, мне иногда даже приятно спать в относительной тесноте такого огороженного стенными шкафами и высокими папоротниками уголка, но сейчас мне нужно как бы пространства побольше. Нет, ну, угораздило же… оказаться не где-нибудь… мало того, что в игре, но, именно, на своём капитанском этаже юта своего же астрального баркаса! К хорошим новостям можно хотя бы отнести моё нахождение дома… или хотя бы в зоне доступа подходящей консоли и интернета, но маловероятно, чтобы мне позволили находиться хоть сколько бы долго близ не своего, верно? Жаль, к плохим новостям также есть, чего подсыпать, о моём положении либо не знает ещё никто, иначе, уверен, те же согильдийцы мне бы корабль на самый худой конец отвели сразу в домашний ангар астральной академии, но, идя вдоль устланной решетчатыми деревянными ставнями стены, подмечаю про себя, стоит немного повернуть голову, виднеющуюся сквозь незакрытые алыми гардинами щели синеву. — Надеюсь, это не из схожих с моими обстоятельств. Тьфу-тьфу-тьфу! Такого даже врагу не пожелаешь. — мысленно сплюнул я, в очередной раз смещаясь в сторону на сей раз ближайшего окна, шпингалет коего плавно отъезжает в сторону, даруя возможность потянуть на себя бесшумно повисшую на петлях конструкцию… *Ш~шлик! // Клък!..* …достаточно широко распахнухнутую, дабы увидеть… вполне ожидаемое ночное небо. Красота его, впрочем, нисколько оттого не умалилась, наоборот! Холод с ветром должен сдерживать пузырь корабельных барьеров, а потому можно, поддавшись вперёд, расслабленно облокотиться о подоконник да полюбоваться шикарнейшим видом. Не, а разве нет? Огибающее корабль облако уплывает куда-то за пределы моего обзора, уступая место настоящей белоснежной поляне, что тянется до самого конца мира и дальше. Эдак пасущееся стадо овец мирно бредёт по своим делам под бдительным взором своего аналогично безмолвного пастуха — величественно возвышающейся над всеми и прямо передо мной луны, чей белоснежный диск влегкую освещает весь горизонт, при этом не скрывая сияющие с темнейшего небосвода точки бесконечно далёких бриллиантов звёзд. Не знаю, как у других, но всякий раз в попытке выразить своё восхищение, я лишь и могу, что смотреть. Нет, прям, со всем пафосом созерцать! Но… надо, эх. Ещё и тишина такая… потворствующая, говорящая громче всяких слов, из-за чего уголки губ, как и я сам, понемногу начинают подрагивать вместе с плечами. Рука спешит к лицу заглушить рвущиеся наружу предательски подставляющие меня, правда, непонятно перед кем, хрюки, которые, захлопнув ставни, спешу скрыть в недрах капитанской каюты. Как уже упоминалось ранее, несмотря на привязку всего данного судна, именно, к моему персонажу и его перерождениям, как раз этот весь второй ярус кормовой надстройки в целом по желанию может быть отдан мне в единоличное пользование, несмотря на наличие сразу трёх расположенных равноудалённо друг от друга вдоль единственной прямой стены коек. Частично тому вина негласные правила приличия и отыгрыша. Да и банально отсутствует необходимость в лишних квадратных метрах, всё-таки в Сарнауте, как зовётся наш игровой мир, ещё не было ни нужды, ни возможности вести рейс, достаточно долгий для нужды в длительном пребывании и отдыхе. Шестнадцати с лишним метров в хордовой полукруга более чем достаточно, дабы не чувствовать себя стеснённым что человеку, что превосходящим в габаритах его эльфам и аэдам, несмотря на наличие полностью укомплектованной на плотно заставленном мебелью этаже группы или уходящей вниз лестницы в самом центре комнаты, что была мной обставлена, со всем шиком и блеском, позволяемыми умеренными гриндом с донатом. По бокам спуска стоят низкие, испускающие голубой свет магической проекции стеклянные столики с левитирующими над ними светильниками, что представляют из себя испускающие мягкий желтый свет магические сферы, обрамлённые создающей капельный образ металлической рамкой причудливого узора. Под ними круг шикарного узорчатого ковра, шитого рубиновыми, сапфировыми да золотыми нитями в качестве каймы. На высокие, пять с лишним метров в высоту, резные колонны с расписного потолка, из-за облаков, выглядывает окруженный пузырями парящих островков земли лик солнца, символ яви, символ реального положения дел, подкрепленного равноудалено-развешенными по кругу пятью небольшими, изящными медными люстрами, что исправно освещали мягким светом сапфировых астральных самородков всё вокруг. В том числе и первый круг гарнитуры — упомянутые мной высоченные книжные полки меж опор, высокие папоротники в клумбах, диванчики подстать, тумбочки, сундучки да портреты Незеба, Скракана и Незеба, ака местной «Святой Троицы». Богато, а все равно, очень уютно выглядит, как и всё у эльфов, в общем-то. Дизайнеры со сценаристами расстарались, придумывая фэнтезийным долгожителям их парадигму. Внешний же полукруг был полностью отдан на откуп спальне с досугом. Чуть ли не панорамные окна, укреплённые ставнями из астральной эфирной древесины, закрыты подвязанными массивными шторами, мною ранее уже также отмеченными. Как не странно картинами в качестве украшений, игра похвастаться не могла, но куда-ж могли деться оправданные самим игровым лором всей остроухой расы картины прекрасных дам, укрытых шелковыми простынями, или фрески знаменитого противостояния двух фракций, просуществовавшие ещё со времён самого основания игры? Подле всего этого великолепия стоят столы со всеми нужными писчими принадлежностями или образцами питья с яствами. Куча обитых розовой тканью диванов и стульев для гостей, выполненная в виде антикварного граммофона музыкальная система да подобранный специально для душевного спокойствия канийский старинный трон с высоченной спинкой! Знали бы вы, как я, «переевший растишки» акселерат в своё время страдал из-за невозможности сесть или просто расслабленно откинуться на сиденье без нужды потом платить затёкшей шеей! Что уж говорить, если я, хоть и сущие копейки, а не пожалел даже задонатить в игру реальные деньги ради такого дела. А тут ещё подкатила… обновка, хах! — В целости и сохранности. Тут, вроде, всё такое же. — разносится по комнате мой шёпот полный самой настоящий опаски потерять… будто бы готовую в любой момент исчезнуть связующую нить доверия самому себе, поглядывающему вниз на осторожно, но относительно споро, благодаря самоконтролю, переступающие по лакированному настилу ноги. А, казалось бы, всё дело лишь в чистоте и силе ощущений… среди которых отчего-то затесалось вычихать себе расческой скальп… и спину протереть полотенцем сухим — Ночь на аллоде, в глубине домашнего сектора. Могло дело дойти аж до барьера рассинхронизации. Кто бы знал, какими чудесными виражами я докатился до жизни такой? — начал было рассуждать я, медленно поднятым взглядом мазнув по своему окружению — Или всё-таки, может, времени тупо прошло не так много? — ухватываюсь за мелькавшую ранее мысль — Реально… который час? Может всё не та-… — просветлев аж в лице от частичной потери былого настроя, привычно перевожу всё внимание к верхнему левому углу «экрана» моего обзора — …-кого? Б****, где?! — совсем неприлично для леди ругнулся аж не менее глупо моргнувший я, всем своим посеревшим видом да понизившимся чутка голосом выражая свою… растерянность. Путные мысли на какое-то время голову решили оставить, позволяя по-привычке тупо проморгаться… в гордом одиночестве? Для эксперимента вильнул глазами по сторонам, но… похоже циферблату компанию решила составить соседствавшая с ним в одном углу до этого мини-карта? А также окно чата, что должно было быть снизу?Ничего?
Я что реально четверг проморгал с объявлением о столь важной обнове до этого?! Или это даже разрабы разошлись в своём баловстве? В принципе, экстраординарностью они сегодня не похвастаются, но всё же… «А ну-ка…» — отработанным движением цепляю уголок не столь уж воображаемого квадрат, послушно начавший свою раскладку до знакомого круга, над месте которого по мере его исчезновения всё отчетливее виднелся простенькое кольцо связующей печати тускло-белого цвета, венчанной с внутренней стороны по всей длине тонкими полупрозрачными полосами.Доброго времени суток, к кому бы на том конце мои слова не пришли. Я у вас сердечно прошу прощения, но… у вас всё хорошо на том конце? Игрок Дернье Де Лит запрашивает полную справку по работе с новыми настройками управления рабочим и игровым интерфейсам, если они есть… или хотя бы дисконект, чтобы перезайти, как нормально со всем разобрусь. Заранее сердечно благодарю за ваше внимание и потраченное время. Хорошего вам дня.
И стоит только замолчать, как стихли всё это время охотно вторившие своим усердными прыжками полосы. И вновь тишина мне становится спутником. — Так, плюс подушка безопасности. — хлопнув в ладоши, те с готовностью я, закрыв глаза, потираю. Раз уж во многом порядки-то остались прежние… Воображение рождения ещё одной геометрической фигуры труда не составляет, как и очертания собственной модельки в ней — «Гардероб» выбран. Части этого ромбододекаэдре тут же приходят в движения, похожие на таковые у подвижных граней у кубика-рубика. Разделы «маска», «наплечное украшение», «украшение», к которым относятся плащ, кольца, типа серьги и амулеты, «костюм», что обычно включает в себя сет сразу из обуви, пояса, штанов, плетей доспехов и нарукавников, да, наконец, даже «нижнее бельё». Взять те, что с пометкой подразделов «астрал», «праздники», «карты судьбы» и «путешествие». Мысленно пролистать страницы, вообразив себе поиск иконок-ярлыков нужной одёжки, попутно вырисовывая новый образ поверх моего нынешнего. Оружие с магическим жезлом пока оставлю. Сразу сбрить мне всю полосу здоровья мне не смогут, а там и свалить порталом успеть экстренным прыжком должен. Откат, конечно, словлю, зато гостям дорогим не оставлю доводов задерживаться, ни себе, ни им. Фиг им, а не мой домик! Образ… создан. «Применить», и~и~и~… Йых! К-Какого… — ЙЭХ! АХ! — не успевает командное слово тупо в голове дооформиться, как из самого нутра внезапно по всему телу разливается жар. Дыхание спёрло, точно при судорожном припадке в самом разгаре, п-причём в данном случае как бы не буквальном, ах!.. отчего из горла вылетают судорожные, рваные крики, причина коих, однако… — Н-не боль-… -льйит?! Икъ! — икая, вздрагиваю я, теряя на какое-то мгновение контроль над собой, и этого хватает по самое не балуй! Визги стоят такой, что, не обрывай их рваные попытки зачерпнуть побольше воздуха, давно перешли бы на фальцет! Йих~ХиХъ~Хьи~ХиЫ~Хы~ХЫ! Гъха~ах, н-… Не понимаю, я или не я, но нечто с силой потянуло меня, схватившись за спину будто через меня самого! Не знаю, глаза я зажал со всей силы! За едва ли мгновение оно без труда поддевает мне лопатки со стороны хребта, а п-после давит на них точно со всех сторон одновременно… Ах!.. т-тянет вверх, по с~с~сторонам. Оттого те же плечи дёргаются вперёд, а перекошенные ватные руки с силой до упущенной вспышки боли бьются друг о друга в локтях, едва не срастаясь в предплечьях. Б****! Б****, сфокусироваться не выходит! Дышать… надо дышать! Всё происходит типично таким чрезвычайным случаям — всегда стремительнее и сильнее того, к чему ты мог быть готов. Ноги немеют, и колени, скрипя, подогибаются, из-за чего я начинаю под нежданным гнётом тяжб на спине заваливаться вперёд. Бедные сгибы рук падают навстречу деревянному настилу, что заставляет переплётные вместе пальцы разомкнуться да раскинуться по сторонам на манер искарёженного в лепестках цветка. Колени встречаются с жёстким краем ковра, отчего ноги рефлекторно выстреливают вперёд, но под собственным весом, ослабших, у тех разве что хватает чувствительности дёрнуться чутка вверх стопой… с~с~С~С, ах, до судорог! По крайней мере, сего достаточно для обретения проблеска самообладания, дабы приподняться чутка да с силой упереться руками в колонны с, чёрт его знает, той или не той силой, но мне хватило краем сознания испугаться их возможного внезапного сноса. Ху~у~ух, температура, к тому же, отказывается останавливать подъём продолжая разливаться дрожью по всему телу. Хочется открутить себе верх черепушки на манер баночной крышки, слить оттуда, видимо, ту жидкую магму, в которой маринуется мозг, оный вытащить, выжать половой тряпочкой да так обратно забросить. Проклятье, жарища такая концентрированная, что воздух наждачкой скребёт изрядно успевший иссохнуть путь от самого нёбо до развилки трахеи. Господи, почему волосы не обернулись соломой, я без понятия! Чувствую, на горб мне ложится только снятое с батареи полотенце. Зубы сжимаются до такого, что умудряешься смериться с вылетом из пазов нижней челюсти с последующим крошевом верхней. — Йиък-к-К! — обрывает истеричная икота мне очередную болезненную попытку разжать зубы, из-за чего боль бьёт по вискам с новой силой, чем сшибает туманящий разум блаженный дурман, создавая… просто издевательский контраст из ноющей боли… и п-постыдного наслаждения?! — Нх-… Нет! — кое-как выдавливаю из себя, сжимаясь в позу эмбриона. Телепающийся из стороны в сторону по пологой дуге лобешник не столь уж плавно утыкается в доверительно подставленные, не смотря на желание тем расшибиться о пол, сомкнутые кулаки. *……Ту-тук…………Ту-тук…………Т-Тък………* О~о~ох, сердце продолжает отбивать ритм по ту сторону грудной решётки. Было очень тяжело сосредоточиться на чём-либо даже с такими качелями, но, к счастью, теперь не невозможно. Губы сжимаются в тонкую полоску от усердия приподняться на упрямо шатающихся плечах, что по-новой утыкаются локтями в пол. Дава~а~А~АЙ! — Изображать из себя хентайную барышню… — когда мука начала плавно переходить в раздражение и злость, ужасное осознание бьет по мне ушатом ледяной воды — Соберись, т-тряпьё! — внезапно стало очень мало места в легких, а отчего зудящие зенки распахиваются во всю ширь от блеснувшей в них с новой силой тяги… прочь от удушающего ужаса. Мой язык грозится либо превратиться в жидкость, либо продавить вместе с приглушенным мычанием передние резцы.ТАК!
«Ф~Фс~с~с~с!» — с шипением змеи прогоняется сквозь них воздух из лёгких. *~д……………Тъ-Тк…………………Ту-тъд…………* Вот… так… Вдыхай. Выдыхай. Кажись… начинает отступать. Слава Богу, пфу~у~ух! К моей радости, первым делом ослабевает, именно, хватка на моих челюстных дугах вместе с до кучи взятыми в заложники висках. Чувствую, как отпускает натянутые до ломоты мышцы в шее, из-за чего, не будь под ней уже опоры, прибавившая на порядок в весе башка бы с силой долбанулась об пол, о несбыточности чего я успеваю краем сознания пожалеть, а потом утопить в затопившем меня океане усталости. — С-… — запинаюсь, нервно дёрнув уголком губы — Срам-то какой! — лопочет, ясно дело, растерявший послушание язык. И, о, настоящая сказка — просто думать, не переживая в сердцах, что те от лишней мысли опухнут ещё немного, и в них садистки-медленно вопьются невидимые иглы. В общем-то, сладостно бредится мне обратное чем-то не менее притягательным. И природный рисунок на ламинате такой будо~ра~жа~щий, хэх~хэах~ха~ха! Ручки с коленками просто-напросто отказываются отлипать к моим вящим зависти и солидарности того, кому никак не пресытится новообретённой передышкой в воистину музыкальном безмолвие. Плевать на выпяченную в данный момент выше головы задницу и обстоятельства ей предшествовавшие. Начхать на настойчиво-ласковое бремя, опустившее к полу мои рамена с главой. *Глубокий вдох …и вы~ы~ыдох.* Всё одно, от этого не убежать, так хоть дух переведу. — М~м~м~М~М! Нх-Нъху~у! — исторгается из меня вызывающий гримасу вымученный стон — Какого-ж хора? — пытаюсь сосредоточиться вместе с теми немногими силами, чьи крополя уже героически позволили до этого пережить эти самые… постыдные минуты своей осознанной жизни, что было тем ещё достижением, больше которого добиваться нужно было, минимум, со всем полагающимся тщанием. Первым делом всё-таки дергаюсь в попытке оторвать башку, на что шея протестующе скрипит иссохшей петлёй. Не помогает, к тому же, желание всласть вычесать расческой всякое… если не у с** за их рабочими местами, то на худой конец у себя, ради чего придётся, наконец, поднять голову выше кормы. Меня… меня, элементарно, колотит от испытываемого коктейля эмоций, чьё существование само по себе накаляет их сильнее прежнего. Я никогда ещё не чувствовал себя настолько морально и почти физически, б****, изнасилованным! Каким макаром при наличие шанса чего-то такого, наши цензоры вообще дали отмашку?! — Ну-ка, подъ~ём. — хмуро испускаю протяжный вздох, полный поделённого меж телом и разумом бремени — А, вроде же, перегородка спуска несколько да… Стоять! — чья существенность становится с каждой секундой всё очевиднее в первую очередь мне, когда, в конце концов, найдя вновь в своих двоих опору, я опустил взгляд… на свои же всё до сих пор плотно прижатые к себе руки — Ч-Чего?! — непонимание подстёгивает интерес и через него и без того распаленное желание, на которое послушно отзывается проявившаяся, вертикально левитирующая подле моей фигуры да уже не столь просвечивающая ростовая плита. Глаза по ту сторону отражения заскользили по фигуре двойника, на чьих плечах повисла узнаваемый циановый фрак с золотой окантовкой. Мастерство выдержки простоты всей композиции в целом нивелирует хвастовство столь вычурно-яркими оттенками. Из-под бортов, соединенных парой крупных пуговиц, дразняще выступают полосы льдисто-голубой пряжи, что привлекает внимание к такого оттенка рубашке с высоким горлом, что, вот, как раз красуется не только переплётами золота, но и белоснежного жемчуга, чью игру контрастом завершает вишнёво-розовая, венчанная розой колоратка. С усиленных лепесточными золотыми наплечника плечищ тянутся относительно свободные рукава, после локтя сразу же ныряющие в длинные и уже плотные печатки… я так понял, что это иссиня-коричневым цветом правильно величать. Ну, в любом случае, не будут болтаться, как мой взгляд по золотой окантовке, что подчёркивает пары инеевых кристаллов на тех же руках, или подобный воротнику, пояс с широкой бабочкой. И за всей этой красотой, точно ожившая тень, из-за спины сенью над плечами нависают… крылья? То есть, ну, разумеется, сам же выбрал, ещё на этапе комнаты перемен на Айрине. Грех такое дело в том числе было скрывать консольными командами или текстурами плаща одну из жемчужин в короне особенностей «местных» эльфов и, по крайней мере пока, меня самого, чьё лицо по обе стороны обрамлено свисающими с простенькой на вид диадемы украшениями. В обычной ситуации идеальное дополнение под те же показавшиеся витые рога. Все шесть переливаются полосами солнечного света, что выглядит диво эффектно в купе с посеревшей до верблюжьего оттенка теперь уже точно вздыблинной всамделишной гривы. В обычной… «Чекай, применил.» — невесело усмехнулся я про себя при очередном взоре на своего двойника, что, как и я, выпрямившись, волевым усилием давит в себе дрожь. Остаточное чувство… неприемлемый расслабленности накатывает, оттого давит на съехавшие чутка вниз веки, а обретшая новый вес голова с непривычки едва не откидывается назад. Где-то под кожей, в районе стыка черепа и шеи, начинает свербеть, отчего последняя на рефлексах спешит поджаться, точно от ветерка, поднятого как раз таки пошатнувшими меня хлопнувшими алами. Раньше-то «очень плотный костюм» игровой аватары ничего из ныне появившегося игроку не позволял. Если, скажем и был вес у экипировки, то часто его начальные гипотетические значения приравнивались к тем, что носили твои плечи на момент подключения, после чего те просто варьировались в зависимости от игровых условностей, среди которых более или менее серьёзным были разве что габариты, будь то броня или прочие косплеерские… теперь уж и не такие… рудименты. — Йип-… хвост?! — очередной шумных выдох проталкивается сквозь зубы, стоило ощутить тянущее чувство в районе основания копчика, на самой верхней планке деления моей филейной части. Настоящим волевым посылом проходится оттаскивать себя от глупого самолюбования, дабы стащить рукавицы с несколько неуверенно поднятых на уровень лица одеревеневших рук. Вот… смотрю. Смотрю и чувствую. Чувствую, ногти впиваются кожу, что «жжётся» в местах пронзания, перекатывается под пальцами в зависимости от их движения, напрягающиеся в предплечьях мышцы… Никаких рассеивающих чувствительность «посредников», особенно выделяющихся своей неуместностью в, казалось бы, порядке вещей, что ты начал, наконец, осознавать, а также частью которого те были изначально. А то уж, каюсь, как-то пролетели ранее очевидные признаки, появившиеся или исчезнувшие, мимо моей до сих пор небеспричинно туго соображающей головушки, чьё любопытство пока ещё неуверенно, но начинает тянуться себе подстать загребущими лапками. Ох, у мозга банально не хватает сил дать приказ позабывшим о моргании очам оторваться в суровой попытке сладить с откликом от новых частей тела, в частности, от тех же махал, переход к чему от части рук произошел ой непросто так. Слабостно зудящие от волнения ладошки, наученные не столь уж сладостным опытом, небольшой гимнастикой гонят означенную слабость прочь, не переставая напоминать о себе на фоне… ещё пары похожих, но оттого не менее сбивающих с толку откликов, с чем, внезапно, на помощь… пришёл? Поднялся?.. ну, этот до колена отросток с пушистым шерстяным веником на конце. Встопоршился, так, на час дня и отвлекает ноющей от боли… шишкой часть внимания тем же ногам. Не с того фронта, правда, но таковы… нынче, видимо, всё более чреватых издержек тогдашней бедности и лени? Качая головой от нарастающего беспокойством вздыхаю, успокаивая себя наличием не так давно приобретённой заготовки под новую внешку, что до сего момента ведь тупо не было смысла менять. Лишний пунктик художникам — те по-полной вложились в создание множества декоративных элементов всё для того же тогда просто образа «могущественной ведьмы» или очеловеченной «демонессы» из «Darksiders», выдержку на что, впрочем, не наскребут даже эти люминесцентные, в тон рогам, коготки на венчанных кольцами фалангах. Ох, чего мне только стоило не начать по-собачьи глупо начать крутиться вокруг своей оси. Действительно, чего так редко авторы уделяют вам не больше страницы текста, наверное, за всю историю?! — Пить нужно явно что-то покруче редбулла. — упирается потяжелевший ещё больше лоб о споро заботливо поднятое к нему правое предплечье. На моё маленькое хотя бы счастье, сначала внутреннюю сторону руки, а потом и часть лобешника начинает приятно холодить почти жидкостно-гладкая плоскость, что, всё плюя на логику обоих миров, продолжает парить на одном месте — Хорошо, я этого не помню. -нескрываемая в отражении этих несчастных золотых очей усталость настойчиво и в тоже время мягко ведёт две пары вниз, но распространившийся ещё немного выше, с кожи на, по ощущениям, засохшую на ране корку новоотрощенных марал, холодок заставляет зажмуриться от очередного табуна мурашек по загривку, чем с заразительной бодростью ненадолго это вытягивает меня обратно в сей грешный безумием мир. Глаза, вроде бы, в последний раз закрыть. Кулак сложить. Магию какую-то характерным жестом сотворить. Жаль только ту… провалить? …….…….…… …….…….…… «Что-то больно долго тянутся эти игры в жмурики, не?» — хмурый от недоумения приоткрываю сначала одну зенку, сталкиваясь с солидарным в настроении двойником, а потом, успев глянуть в одну сторону, и другую, оделяя вниманием уже противоположное направление. И~и~и~… нет, вместо «белой прихожей», бывшей «рабочим столом» консоли полного погружения… всё те же декорации?! *Щёлк~щёлк! Щёлк!.. Щёлк!..* Ресницы, пусть те и были плотно прижаты к руке, невесомо ту щекочут. По левому уху же начинает бить сначала отзвук, а потом, когда голова съезжает поближе к тыльной стороной ладони, и сам удлинившийся ноготок. С непривычки ощущение тянущейся куда-то к затылку вибрации вдоль всей выросшей мочки уха особенно помогает не утонуть в опустившейся на помещение тишине, что начинает постепенно набирать высоту, с каждым мгновением пуще прежнего внушая ощущение предательского… полнейшего одиночества пред лицом неизвестности? Да не~е~ет! Решаю попробовать по-новой уже не таким уверенным, но всё-таки чётко выполненным жестом попрощаться с этим местом, в чём терплю повторную неудачу. В третий раз решил опробовать «ручной» вариант через банальное использование консоли, привычным свайп движением желая развернуть перед собой окошко… вообще не отзывающееся? Какого рожна?! Один раз, другой… Окей, с каждым тупо исчезающей фигурой я теряю всё больше терпения со способностью выражаться даже у себя в мыслях подобающе. Под конец я даже обратился к «альтернативе», что, так удачно оказавшись четвёртой, оправдывая мною ей данное погоняло «Альт Ф Четыре», но и оно не сработало. Под самыми ногами, как из поливалки, во все стороны хлынули визуализированные теми же квадратиками биты, что, как и меня в тот же миг поглотила пелена света из появившегося на земле круга и… тоже всё? Пустил пыли в глаза и был таков?! И не скажешь ведь, что своей задачи он не сделал! Вскинутые руки громко хлопают по бёдрам с силой куда большей, нежели разумом востребованной, отчего будто и не весившая до сего момента гладь отталкивается прочь за пределы поддерживающего его форму света. Чело от тяжких дум падает на подставленную под точенный подбородок, подпёртую под локоточек другой, ладонь. — Спокойствие, только спокойствие, дядя Лёша. Всё… не так уж плохо! — каменное изваяние буравит невидящим взглядом старый портрет солнцелика. Фу~у~Ух! Прям, момент в шкуре Майкла Скота из сериала «Офис», когда тот призывал народ также оставаться спокойными. Ну, просто само воплощение самоконтроля, оба, хах.И снова доброго времени суток. Игрок Денрье Де Лит. Сервер «Наследие Богов». Прошу прощения за спешку, но я искренне надеюсь на обратную связь с представителями администрации. Пожалуйста, отзовитесь, дайте наводку на реестр обновления игры, если такие имеются! В противном случае, у меня тут обнаружен ряд… серьёзнейших сбоев в работе основных настроек, из чего самая критическая — потеря доступа к первичной пользовательской консоли, из которых самая важная функция «выхода» в привычных ей видах. Запасные варианты большинства основных функций управления до сих оставались нетронутыми, но попытка выхода аналогично результатов не приносит. Прошу, пожалуйста, администрацию разорвать пользовательское соединение отправившего письмо игрока Денрье Де Лит или, независимо от получившихся из разной степени вашего участия обстоятельств, уведомить о случившемся компетентные службы спасения по адресу…………………., а заодно ближайших родственников и соседей по номерам…………………….! Спасибо за ваши внимание и посвещённое время.
— Ну, давай, ёка-лэ-мэ-нэ. — вырывается из меня стон, полный почти физической усталости, что я стараюсь хоть немного притушить разминкой той же шеи — И по времени? — клонится тяжкая голова сначала в одну сторону… — А, ну да. — …а потом и в другую, устало-задумчиво согласно качаясь в такт изрекаемым ею же словам — Запилить-то нормальное «заклинание» с самого начала та~а~ак, разумеется, сложнА! — не получилось… да и не то, чтобы я старался удержаться от кривляний — Замкнутый круг за устроенный друг другу комьюнити с разрабами ПТСР. — пожимаю плечами с насмешливой ухмылкой на устах да воспоминаниями о сраче… Лол, да даже по не самым высоким меркам форумных срачей бывший таковым, что ведь реально мог бы быть в одном ряду с войной монокля! — Ну, был да всплыл. — разводится в локтях по сторонам всё также упёртые в бока, совсем неподозрительно затрясшихся в плечах рук. Азарт, упоение с нотками садизма: чего там, тогда и сейчас, только не было! — Вечная слава Фоул-Ми-Тарте за это. — и не думаю я сдерживать чем только не полнящуюся улыбку, отчего в пору и без знания о наличии у меня прайденского переродка начать подозревать о моём с Чеширским Котом родстве — Флоулэсс Выктори, хых~хИх~ХаХ~ХА~ХА! — понесло меня с воспоминаний о том фуроре, что челик вызвал своим официальным обращением — Как говорят англичане: «Oof, it burns»! — сотрясает мои плечи рефлекторно крытый тыльной стороной ладони гогот. И нехило так оно у них всё ещё «burns». Тхых~хэх~Хэх~ХаХ~ХАХ~Хау~уХ~Ху~ху! Х-холи щит, мэн! Себе же не поможешь, никто не поможет, м-да? Про себя качаю головой, пока потираю приятно зудящие от растяжки щёки да шею, вокруг коей ослабла до самого последнего мига сего непризнанная мной метафорической удавки. Настроение как быстро нахлынуло, так же быстро и оставило меня с лёгкой головой, чем побуждает даже по-новой оглядеться вокруг да начать с ленно-недовольной гримасой обтекать от иронии. Ну, не думал я… ещё тогда, теперь уверен на все сто, в целом… и теперь в частности о том, с насколько большим удовольствием потащился бы на работу, получать нагоняй за опоздание. Все люди, как люди — о пляжах с горячим солнцем и холодными напитками мечтают. Один я в своем неадекватном состоянии загнал себя в океан, но циферок. М~м~м~мх, прям, нрай~йи-ться! Глаза с придыханием закрыть, большой и указательные пальцы буковкой «О» сложить… Не удержался я да спародировал того мужика из… вроде как, старого мультфильма про… ламу-императора? Он… она… Там в истории того же интернета остались разве что в качестве очередного мема с означенным жестом совершества воплоти тонкой трубочкой по ладони от накатившей без зазрения совести злости. С почти воровской жадностью вбираю в себя сквозь плотно сжатые зубы из воздуха как можно больше живительной для тела и духа силы, после мимолётной давки в гортани и висках которых приходит волна опустошающего облегчения, что дрожащим от табуна мурашек отливом бьёт по сторонам затрясшимися плечами.…~лоп! //ФЛОП!
Отзываясь в мыслях тревожным звоночком первее волны слизавшего с щёк тепло заманчивых мечт промозглого ветра, ощущение непривычно потянувшихся в лопатках мышц заставляет до головокружения резко вскинуться. Ладони пружинят наперекор не столько почти сомкнувшимся вокруг объятьям неприятно-гибких крыльев, сколько липкому чувства… ну, чего-то такого, прям… тёмного, впервые, кажется, чему-то по-настоящему потустороннему, твою-то мать! Несмотря на испускающую такой же свет кожистую мембрану, в глазах до пугающего в этот миг темнеет. — Г-Господь Всемогущий! — исторглась из горла пара святых слов, чьё звучание, кажется, успокаивает не столько меня одного, сколько… усмиряет с какой-то отчуждённостью мимолётного, тёплого видения мечущееся беспокойной мухой над ухом смятение в самой комнате, словно того… и не т-только того…*|{͠……͡v+|͜.͟.}.0͠…ͅ/͘|̿?
…и не было? Осознание настигает, как всегда, до дюже промораживающей на месте дрожи внезапно. «Г-Где?» — зрачки, небось, сузились до тонких белоснежных щелок в попытке набрести ничего не видящим взором на нечто, за которое можно бы остатками самообладания уцепиться, не топясь в нагромождении подспудных сомнений, что червячком крамолы снова и снова с новым энтузиазмом начинают прогрызать через мозг себе путь мне в сердце. Жмурюсь от вопреки старанию прошившего, точно иголка тонкую тряпку, меня озноба.|͝{аķ̍ ͅТ͝₽| }͡][̋о̂ £Ḑ͡ě͝/͘|͝а/|?
«К-Куда?» — если и были у меня другие готовые исторгнуться слова, то там же в горле те и застряли тугим комком в настоящем страхе потеряться на половине пути. Пыхнувшие зудящим жаром глаза отказываются моргать, но не находят это проклятущее зеркало! В горле пересохло, отчего на рефлексе хочется сглотнуть да поглуше загустевшую слюну, на что морщусь не то от дрянной горечи её, не то равнодушия ухнувшего в горло «валуна». «Х-хорош!» — взнывшей от натуги держать ту на месте шее башка отяжелела от судорожных размышлений. Не могу понять, то в ушах свистит моя кукуха или одеревеневший руки там тупо рассекают воздух в попытке нащупать пропажу?!Как я это сделал?!
*Тъук-Дъуък!* Страшно. *Тъук-Дъуък!* Дышим? Дышим. А нужно ли мне здесь и сейчас дышать? — Е****, приоритеты! — по-любому, чудом, и не чем иным, достойной воли одного закатывающего глаза миллиардера-плейбоя-филантропа удаётся старательно отвести своё внимание вдоль стенки — Задавать вопросы будет дяде в кабинетике, где тот соблаговолит мне нарисовать ответ рано или поздно, как другие компетентные люди дойдут до кондиции в темпе вальса меня откопать. — возвращаюсь я к позе стоячего мыслителя — Главное самому с этой форой до кондиции не добрести всё-таки первым. — качаю… или, скорее уже, несколько бессильно болтаю я головой. Пальцы тарабанят невпопад о скулу с локотком беспокойную трель, кое-как перебивая гремящий по перепонкам стук сердечка. Спустя пару его ударов подле моей фигуры сгущается новый провал, из которого на свет вытягивается куда более Примечательная вещица. «Камень путешественника» — изначально не более чем условность игры, кое-как разве что оправданная «древней магией», в последствии, не без помощи энтузиастов, в чьё число, к одним из многих моих мелких радостей да гордостей, попал и я, получившая в сценарном плане место заметно существеннее. «При помощи магии крови и пространства в качестве основы кристаллизирован самый настоящий концепт, незыблемость самого факта существования у счастливчиков возможности быстро переместиться откуда угодно в любую синхронизированную с тобой же в качестве неотъемлемой части, грубо говоря «столпа», времени и пространства точку, будь то стационарный портал или «пространственный якорь» в лице «джунских руин» с иными «камнями путешественника». С учетом того, что, не смотря на сценарное нахождение таких артефактов у тех неигровых персонажей, всё, по сути, завязано на игроков, а позже и вовсе путешествия во времени — это один из немногих самых настоящих макгаффинов Сарнаута, коему и до каких бы то ни было придуманных игроками и разрабами оправданий себя же по барабану. На ум же ещё раньше пришла трусливая мысль о том, что это всё может кончиться, стоит мне тупо вернуться на собственный аллод или хотя бы столицу фракции, Новоград: надо только дать о себе знать кому-то из гейм-мастеров через воплощённую в качестве фигуры лидера фракции внутриигровую админскую консоль, достучаться до кого-то знакомого в том же оплоте гильдии… «………!..……» — и сразу же отмахнуться от задумки, ухнувшей куда-то вниз тяжким грузом отвращения и скорби к себе за такие поспешность и малодушие, в пользу изначальной, ключ к чему по дуге, на место съехавшей под сгиб иной лапки, наоборот, плавно качует наверх ко мне. Облегчение, не взирая на едва заметный, но все же какой-никакой ощутимый вес, приносит подхваченный, будто плод с ветки, артефакт. Однако, и оно, не сказать внезапно, ожидаемо, скорее, споро сменяется… интересом. Без каких-либо креплений ни к друг другу, ни к сердцевине, десять венчанных увеличительной линзой колец на манер таковых у Сатурна привычно кружат, каждый, кроме нужного для нового выбора десятого, по личной «избранной» орбите, вокруг эллипсоидной сферы. Её же неравномерную поверхность должны были бы испещрить разные по размеру и формам грани, что пестрят чуть-ли не всеми цветами радуги да инициалами локаций… на коих процесс и стопорнулся. Искры тех немногих сохранивших приверженность делу идей о самом факте случившегося увязают, точно грызун в специально подготовленном для его ловли клею, а взгляд мутится, не в силах просто сфокусироваться на обдаваемой дыханием вещи. Чувствую как напряжены в дрожащих перстах ладони, что то и дело норовят сжать предмет со всей силы, что всё равно неспособна тому навредить. Один раз я проморгался прищурившимися зенками под сведёнными невольно от усердия в переносице бровями, а потом и второй. Подношу «камень» едва ли в не вплотную к себе для поцелуя, мысль о чём тот час же отдаётся неприятным послевкусием на языке. Колени выпрямляются до ломоты в мышцах. Голова на словно бы растерявшей внезапно где-то пару кило грузов шее уверенно поднимается, и видение моё проясняется, дабы алчуще впиться в, буквально, камень очередного преткновения. — И утонуть в глубинах детализации, или задохнуться на высоте очень даже реализованных разрабами амбиций? — плотно сжимаются в тонкую полосу губы на такой, откровенно, непотребно-резвый скачок их энтузиазма в проработке своего детища. Как много вы хотите? «Да!» — отвечает та же игра. И видите ли, той показалось, что мне со всем списком локаций как-то слишком жирно: от всего калейдоскопа цветов неукоснительным для таких историй автографом грабителя остался один «Вуйорист»! Очень весело! Обхохочешься как! — Бр~рх~! — оценил я, только и дёрнув немного подбородком вслед затрясшемуся от полностью разделяемой мной привередливости прямо в своём пазу левому оку — По-старинке. Моя твоя поняв! — досадно цыкаю, несильно зацепив скользящим движением ручного сгиба уголок деревянной перегородки — Хс~с~с~сх, айых! — свободной конечностью потираю ушибленное место. Ну, а что? Надо пожалеть: спасибо больной голове, тем же рукам покоя нет. Камень телепортации выскальзывает из подрагивающих в остаточных конвульсиях перст, утопая в сгустившемся под ним воздухе, что я неприменул схватить и сжать в получившейся пятиконечной трубочке. Крутанув суставом в фокусническим жесте вверх рукою, будто карту или монетку какую хочу зрителю показать, наблюдаю искрящуюся вспышку, перед которой подушечки пальцев послушно продолжают распускаться, покуда левитирующий светлячок не принимает образ… висящего что пушинка образ клубочка эфирной пряжи, что, переливаясь мягким золотистым сиянием, приятно щекочет кожу своими создающими контур шара полупрозрачными нитями. Того и гляди, присмотревшись, видишь размытый образ корабельной стены сквозь… ну, разумеется, полупрозрачный «галактический вихрь», коим заклинание обычно помечало места, коим на карте «места не нашлось». — Будет честно самому отсюда сыграть тактично. — с заметной лёгкостью, доставшейся и всплеснувшимся рукам, довольно качнул я головой на свои же выводы. На том и потопал… собственно, правда, без самого топота. Эльф~…… ~ийка же. Пока. Шаг, шаг. Всего в пару таких… и ведь, заметно, ни шелеста ковра, ни скрипа половиц — не то что сцепления кожи стоп с полом… я достигаю вершины довольно широкой лестницы с литыми из золота перилами. Выполненные акантом по обе стороны кронштейны, включая сюда стойки, инкрустированные крупными, выточенными из знакомого голубого кристалла магическими друзами, блестят до скрипа идеальной чистотой. Шаг, шаг и ещё шаг. С прибытием вниз первым делом встречает меня одно обретшее ещё большую важностЬ, встроенное в нишу устройство, выполненное из тёмно-синего и рыжего сплавов металла. Верхняя, свисающая прямо с потолка половина представляет из полукружную раму, когда как нижняя напоминает одну огромную, такую, на широком постаменте чашу, также испещрённую бороздами, рунами да светящимися линиями магической подпитки тех немногих устройств, что к ней примыкали, будь то тройка лучевых проекторов или сама небольшая панель управления в виде всё той же тройки выстроившихся в ряд сфер для управления нужным как раз таки корабельным сканером. Окончив свой путь подле того, тянусь к описанному выше устройству. Надавить с силой поочередно на три камня слева — направо, а дальше с ментальным посылом в голове поместить ладонь обратно на центр. Несложно убедиться в собственной безопасности, глядя на картинку «пузыря», потемневшего на, будто бы от в край выкрученного ползунка контраста, пару тонов в результате смещения по контуру замкнутого барьера нашей синусоиды фазы немного в сторону. Эдакая тонировка, если уж совсем просто, на максималках с примесью теории струн, которой должно бы хватить на диких и не очень обитателей астрала. От появившегося с еще никогда так бывшим столь приятным звуком объёмного, полупрозрачного, голубого шара искренняя улыбка сама растягивается на устах. Порадоваться бы своей предусмотрительности, правда, от схлынувших с лица самовосхвалений приходится воздержаться дела ради. Ладонь на центральной сфере закинуть подальше. Пальцы гребущим движением собрать в кучку на вершине правой. Сменив на пьедестале правую руку на левую, на волне вдохновения первой хватаюсь за ближайший самоцвет, что я, отбрасывая праздность всячески начинаю выкручивать. «Так, а если сейчас, наоборот, развести по сторонам, дабы повторить при необходимости?» — выкручивал я тут и так, и эдак: менял угол обзора, приближал и отдалял ракурс, менял точку отсчёта, не отрывая взор от миниатюрного «светлячка», пристроившегося в самом ядре сферы. И~и~и, да, подобно мне самому… одному-одинешеньку — Замуровать решили, бесы? — буркнул я, опираясь правой рукой о принявший на себя моё неудовольствие краешек панели. А может…… Конечно, с такими расстояниями, что подразумевались программистами при создании астрала… ………………… М~м~м~мх, не-а! Всё равно, в итоге пришлось свайп-движением очерчивать контур левого шара, тем самым выводя под самым носом, на границе проекции командную строку и подле той заодно исходящую волнами метку моего пальца. Ещё одним пасом руки описать аналогичную линию на миниатюрной полусфере, переводя курсор к обозначению сканера ближнего действия.Провести анализ локального типа? Внести полученные результаты в корабельный реестр?
Да. // Нет.
И лёгонько…Да.
…ткнуть по кристаллу управления. Синхронизированной с общей базой данных астролябией, конечно, бессмысленно пользоваться, но можно просто создать новые карты, опять же, взяв корабль, а не Астральную Академию, за привычную точку отсчёта. Уже что-то. *…͝……͠ ̀Ь£͜•͘~ӧ̅~͜оͅ\/͜м…͡…………Ь£ͅо~̕о͝у^^͜…̾……͡…͝…͟Бͅво~͡§͝м!̃…………|}в-* Обрывает опустившуюся на комнату тишину набирающий обороты гул, начатый испускаться вместе с волнами ряби, сотрясающей сферу. Осознав конечность своих возможностей на данном этапе, вздыхаю да оборачиваюсь на пятках себе за спину, куда дальше и пролегает мой путь. За лестницу, обходя установленные под самой стеной, полукруглом, ремесленные верстаки. Зрелище, конечно в меру сюриалестичное — те же гардины, установленные по всему периметру комнаты магические светильники из золота, ковры, всякие кушетки и диваны, музыкальные инструменты… и те самые рабочие столы. Чего тут только не было: алхимия, кожевничество, текстиль, ювелир, древодельня, да даже кузница по сторону, на своей половине кормового балкона, пристроилась соседом к шестому кормовому генератору щита. Нужно же было для симметрии и общей логичности конструкции куда-нибудь его притулить, а потому, не мудрствуя, художники решили просто растянуть второй этаж юта и под ним прорисовать внушительную такую лоджию. Чай, всяко пара лишних квадратных метров лишней не будет: у меня, вон, получилась уютнейшая на всей верхней палубе точка для посиделок. Ты сидишь себе на балконе в уютных, застеленных шкурами, пледами да подушками креслах, поджав под себя ноги, попиваешь чаёк из глиняного набора, а рядом мало того что легкий рабочий беспорядок мастерской создаёт ощущения эдакой уютной тесноты, так ещё и пламя печи своим мерным треском успокаивает. А уж когда ты меняешь декорации на снежные виды Исы, Хладберга или Ферриса, у~у~у~ух! На секунду я аж застыл в проёме, в напряженном ожидании оглядев до сего полюбившееся место, что, впрочем-то, не сильно меня отвлекло от моей текущей цели. Сама «Эгида», как называлась установленная мною модель щита, представляла большую, почти с меня нынешнего в плане роста, установку. Представляла из себя идеально огранённый, огромный, шестигранный с остроконечной вершиной кристалл-призму, вдоль и поперёк ту окольцованную металлическими рамами, испещрёнными рунами, плотно удерживающими своего «пленника» основанием в припаянной к полу полусфере. Подобравшись к генератору вплотную, опускаюсь перед тем на колени, дабы дотянуться до одного приметного рычажка, которым, если тот сначала потянуть на себя да после очертить окружность вокруг устройства, можно запустить процесс перезарядки щита. *Ф~фь̽ю~ю́у~͝у~͡……͘* За десяток довелось наловчиться. Подняв голову, замечаю проявившуюся всего на секунду, полупрозрачную пелену, что раз мигнула и снова растворилась в воздухе, что, если всё прошло правильно, должно означать снятие старого барьера и… *…͡ф̄~͜Ф͛Р͐~Р͜А~аУ͝О̚Уͅ!* …появление нового, о чём возвещал быстро набравший сил… — К-Какого?! — позвонок в шее, точно трещоточный шарнир, щелкнул при резком обороте в сторону… *……͡…͡т͝.͡…͆……͘…ͅ…͜…̚……т! ͅ…̄……͠…́…ͅ…̌…͝…ͅТ̅* …чужих шагов? А ведь темп их… и громкость, несомненно, растут вместе с числом ударов сердца, разыграться чему, впрочем, не дают тиски с таким трудом собранного самоконтроля, заодно понадобившегося для до бесшумия аккуратных подъёма с оборотом вокруг своей оси. **ͅṱ͒; ̿…͆……͡т͝.……тͅп͝…ͅ…̀…͝…т!..̊…̌…͠т͝.͝…͡т͊…т…͡Т͑……͠Т; ̀* О, блин. О, Блин! О, БЛИН! «Времени немного!» — понимаю я, покуда рука вперёд команды перекидывается через своё плечо за спину, где сразу же нащупывает… да. Да! ДА! С глухим свистом рассеченного ветра на манер миража подле меня материализуется полутометровый меч, начищенный до белоснежного блеска и гладкости, подобных разве что вековому льду, чья поверхность исходит настоящим, пойманным в моменте утренним светом, коему придали обоюдоострую, стреловидную форму. Узкая, что одноручный клинок, и тонкая, что играющий на глазах солнечный луч, под чьей сенью переливаются сиянием шести первородных рун. Длинный, элегантный и внушающий опасность наконечник часовой спицы, чей вскинутый острием вверх образ символизирует одиннадцатый час его жертвы, готов впиться чужую плоть по самую серповидную гарду, обвившуюся кольцом вокруг золотой сферы миниатюрного солнца, что распустился на манер лепестков шестью язычками протуберанцев. Идеально подходит повисшей на поясе извилистой лозе жезла, аналогичной таковой у рукояти моего любимейшего орудия. Одни из моих самых лучших творений, что меня ещё ни разу не подводили за всё долгое время нашего путешествия! Воодушевлённый таким воссоединением, спешу миновать проход, обратно под крышу юта, выставив вперёд подброшенное на уровень лица лезвие штыка. Вставшая спереди, на линии атаки, рука, как и правая, поддерживает древко снизу. Плечи расправлены на одном уровне, а таз ровной спиной держится под собой. Очутившись внутри, только и успеваю, что бросить мимолетный взгляд на отстроенные по обе стороны от всё работающего сканера выходы на палубу, дабы, почти не гадая, обратить всё своё внимание на правую сторону, откуда, мне казалось, отчётливее доносятся отзвуки близящихся шагов. «Лево», — подшаг спиной назад и чуть в сторону. Пулей, метнуться, быстро пробегая под лестницей. Наученный горьким опытом, уже лишь краем сознания отмечая, по-привычке пригибаюсь да за один размашистый такой шаг оказываясь по другую сторону от подъёма, после чего в ещё три таких па подбираюсь к ближайшему проходу… откуда и выскакиваю на вера…Начальница!
— What the h… hell! — голова рефлекторно от такого вжимается в плечи, а на лице, прежде чем исчезнуть, на мгновение проявляется гримаса откровенного недоумения, покалебавшего, но не убавившего готовности принять… теперь уж вряд ли ожидаемый удар? Ибо сложно ожидать удар от одетого в замызганный рабочий комбинезон, очки-авиаторы и «типичную» для ремонтника оранжевую каску карлика, вооруженного разве что рабочим молоточком в его ручках, одетых в грязно-серые перчатки. И дело вовсе ни в гипотетической способности с габаритами не самой крупной собаки причинить не-ближнему своему вред, ни степени моей веры в обратное, а в… том, что… индивид передо мной… и не должен… ну, будучи матросом на этом самом корабле. Недоверие и опаска сменяют мой настрой, заставляя придирчивым прищуром бегать по фигуре как-то умудрившегося даже сбледнуть НИП-а, что, между прочим, никогда до того самостоятельно не покидал вверенного ему, или кому ещё, поста. — П-перег-говоры, не? — замахала обладающая рыжей бородой причина моего беспокойства своими маленькими, трясущимися ручонками, при этом также, подобно мне, так и не выпустив из рук инструмент. Я же ощутил острейшее желание влепить себе чело-дланью по лицу. Какой же… трэш.