Мамочка

      Если Кобени живёт в постоянном страхе, то Денджи — в вечной апатии. Ей сложно было привыкнуть к несносному мальчишке, чьё собачье сердце притягивает половину демонических тварей не только со всей Японию, но и во всём мире. Сколько людей-орудий сражались с ним? Три? Четыре? Семь? Из всех гибридов она видела только двух — и была в шоке оттого что чуть не убила одного из них — и вспоминать об этом у неё желания отсутствовало. Особенно... о настоящем Бензопиле. — Я говорю тебе, Почита классный малый. — Денджи губит из горла бутылки безвкусного пива, и вытирает рот тыльной стороной ладони — Он... реально крутой. — Он убил... ни в чём не повинных людей... — её голос дрожит от воспоминаний. Бензо... Почита. Ему достаточно резко повернуться и половина людей в «Семейнобургере» уже лежит с отсечёнными головами, растекаясь по полу кровавыми мешками. — Ну, ну, тише, — он подносит горлышко бутылки к её рту, и она послушно пьёт, прижимаясь к Денджи — он ведь не специально. Он очень... сильный. — Всё равно... это ведь были жизни... говнястые, противные, но жизни. Кобени перестаёт контролировать себя и начинает заливисто рыдать, утыкаясь плаксивой мордочкой в грудь Денджи, заливая горькими слезами тощую кожу и стартер, принадлежащий источнику её горя. Внутри грудины начинает по острому жечь: Почита призывает Денджи к действию. Он бросает бутылку на пол, обнимает Кобени за талию и садит её к себе на колени. Целует личико, голые ключицы, подбородок, гладит по хвостатой головушке. Нашёптывает типично-ванильные слова поддержки, а та внемлет действиям, прижимается к всем телом к тощему торсу. — Т-тебе б кушать много... - невзначай говорит Кобени — совсем ведь исхудал. — Ничё, не в первый раз. — Я приду з-завтра с-с работы, возьму тебе пару... о-ой! — Денджи хватает её за внутреннею часть бедра правой рукой, пока левой проникает в голубую ночнушку. Поближе к груди — Д-денджи! — Да ладно, чё ты. — Денджи аккуратно приземляет её на смятую постель, снимая лямки ночнушки. Перед ним — прекрасный вид из заплаканного лица Кобени и двух титек размера первого-второго — и тем более... — он подбирается ближе, опаляя нежную кожу пьяным дыханием — я проголодался маленько. Можно? Какой джентльмен. Положил, оголил, но всё ровно просит разрешения. «Such a good boy» сказала бы Макима. — М-меня точно посадят... Денджи воспринимает это как «да», и осторожно дотрагивается до левой груди, массирует, проходит языком по затвердевшему сосочку. Кобени тихо стонет, а после обхватывает ногами туловище, образуя «замок». Из под него легко вырваться, — особенно из под замка Кобени — но Денджи остаётся в нём. Кушать хочется. «Теперь я как Химено-сан» — констатирует она, наблюдая за тем как Денджи расцеловывает сосок. — Ты точно не хочешь? — Денджи не то, чтобы интересуется, — скорее из вежливости — у него сейчас в штанах кипиш. — Давай, д-давай, только засосов не оставляй. Он присасывается к соску и ведёт языком по бусинкам склизкой верёвкой, начиная поглощать не такие уж большие запасы грудного молока. Кобени стонет. Кобени плачет. Кобени целует макушку и приговаривает «мальчик хочет кушать?», «мама тебя накормит». «Боже, как же это неправильно». — в голове Денджи пустота, бездна, но Кобени-то девушка умная, понимает ведь, что mommy issues это не очень хорошо. Но поощряет. Она мысленно обругивает себя за каждое сказанное слово, при этом продолжает приговаривать. Денджи ведь ребёнок. Недолюбленный, оставленный на произвол судьбы. Она мало знает о его прошлом, но из тех немногословных фактов о нём, можно сделать выводы — тяжелейшие mommy issues в истории человечества, из-за которых Денджи часто встревал в передряги. Кобени стонет и ощущает как шершавые указательный и средний палец утыкается её промеж мокрых трусиков, и как они начинают равномерно двигаться вверх-вниз. — Хочу теперь это скушать. — изо рта у Денджи мелкой струйкой течёт молочко, и как кот слизывает остатки с выветренных губ. — Д-денджи... — она хочет возразить, но вид возбуждённого подростка быстро меняет её мнение — д-давай. Сделай мамочке приятно... «Фу, какая мерзость» — думает она о себе, своим молчаливым согласием позволяя Денджи погружается под подол ночнушки. И позволяет стягивать с неё трусики. Позволяет оголить намокшую промежность. — Н-не перестарайся только, а т-то сосе- Она не договаривает как тут же Денджи крепко хватает её за бёдра рассоединяя замок и ртом вцепляется к вульве. Кобени взвизгивает и закрывает рот ладошкой, пока Денджи погружает язык во влагалище, активно отлизывая всё её нутро целиком. Она чувствует каждое прикосновение к стенкам, каждую слизистую которую он отлизал ей, чувствует что скоро кончит и сойдёт с ума от быстрого темпа. — Д-денджи! Денджи! — она зовёт его громко, протяжно, совсем забывая о соседях которые могут её услышать. — Денджи! Мамочка сейчас, сейчас..! Она хватается за соломенные волосы, буквально чуть ли не долбит клитор лбом Денджи, и с протяжным стоном кончает. Дышать тяжело, в глазах мутит, Кобени плачет а Денджи вытаскивает язык и выныривает из под ночнушки, смотря на проделанную работу уставшим, довольным видом. — Д-денджи... теперь я хочу... — Чтоб я накормил тебя? — договаривает просьбу Кобени. Она кивает, и Денджи снимает зелёные штаны с трусами. Из под них выскакивает твёрдый член с протекающей головкой. — Ты, это, как хочешь..? — Долби меня. — О-о-окей... Она открывает рот и высовывает язык. Денджи идёт к ней на коленях и берёт виски резко входя. Кобени кашляет, но не отстраняется, а наоборот — обхватывает бёдра, притягивает к себе. В её голове из здравых мыслей ничего нету, только член Денджи, долбящий ей по глотке. Стенками она чувствует все силы вложенные в эти толчки — Денджи устал, но как упрямый осёл продолжает насаживать её со всей силы, а она как последняя шалава только этому радуется. «Макима ещё та неудачница» — проходит мимолётом в её пустой голове. И правда: в погоне за сердцем Бензопилы она не видела мальчишку, отдающийся девушке во всём. Во внимании, в сексе, в защите, и всё из-за Бензопилы. Слава богу эта мразь сдохла. Спасибо Денджи. — Кобе-тян, я щас, щас... Он кончает, заполняя полость обилием спермы и выходит из неё. Семя оседает на зубах, языке, и как кошка — Кобени проглатывает всё, ни капли не морщась, в блаженном оргазме смотря куда-то за пределы квартиры. — М-мамочка гордиться тобой, Денджи... - Кобени, кажется, кончила во второй раз. — Кобе-тян... помочь дойти до ванной? *** — Не боишься, что у Кобе-тян будут проблемы? Ёшида и Денджи на одной из крыш многоэтажек, закусывают горькое пиво сладкими булочками. На улице октябрьская серость, небольшими хлопьями сыпется снег, где-то далёко слышаться голоса резвящихся учеников старшей школы на заднем дворике. — А, какие проблемы? — Денджи отхлёбывает из банки, призадумавшись — а-а-а... Да не, проблем не будет. — Ты несовершеннолетний, а значит и заниматься «этим» с тобой, — Ёшида гаденько улыбается, чернильными радужками наблюдая за реакцией подопечного — для неё — уголовно наказуемо. — Так, — он вяло оборачивается в сторону Ёшиды — ты чё, хочешь лишить меня девушки? — Нет-нет, не хочу. Просто будь аккуратен со свой личной жизнью. Над их головами пролетают стая крупных чёрных ворон на большой скорости летящие куда-то в центр города. Денджи наблюдает за ними, пока Ёшида продолжает сверлить его взглядом. — Время сиять? Денджи залпом осушает банку и кидает её с крыши, а булку закусывает зубами. — Га, — он лезет под футболку с принтом «Человек-Бензопила», и встаёт на перила неуклюже пытаясь сохранить баланс — фы эхо, забеии пофом у Кобеии хавку. Ома на мафыне пъиеет. — Хорошо, Денджи-кун. Он тянет за стартер и прыгает вниз, ощущая как лезвие бензопилы разламывает его черепную коробку на двоя.