Верный пёс

У Бруно очень приятный голос: мелодичный, наполненный, естественный. Он всегда говорит чётко и громко, потому что уверен в каждом своём слове. Пусть он прикажет, даст любую команду — и Аббаккио выполнит её, словно верный пёс. Леоне понимает, что рядом с Буччеллати действительно ведёт себя словно собака, а точнее — жалкая побитая дворняжка, что бежит, виляя хвостом, за тем единственным человеком, который не побоялся протянуть к ней руку. У Бруно изящные запястья. Слишком изящные, для человека, который работает на мафию и вынужден регулярно участвовать в драках. Он легко мог бы свалить всё на своих подчинённых, и — видит Бог! — Аббаккио с удовольствием бы взял самую грязную работу на себя, но Буччеллати имеет привычку равномерно распределять нагрузку между участниками банды и тщательно следит, чтобы никто не перетруждался, стараясь для каждого подбирать задание по его способностям. У Бруно тёплая улыбка. Он словно излучает добро, принятие и понимание, которыми одинаково одаривает и старушку, обратившуюся с очередной просьбой, и детишек, живущих по соседству, и даже Наранчу, когда тот рассказывает о какой-нибудь глупой ерунде. Иногда Аббаккио хочется, чтобы эта улыбка Буччеллати принадлежала только ему одному. У Бруно красивые глаза. Насыщенно-синие, бархатные, бездонные — как вечернее небо, на котором только-только начинают загораться звёзды. А ещё Аббаккио ужасно нравятся крошечные морщинки, которые появляются вокруг глаз Буччеллати, когда тот смеётся. И его идеально ровные зубы тоже. И как он облизывает губы после очередного глотка вина. И как лёгкий порыв ветра сдувает тёмную чёлку с его лба. Бруно справедливый. Почти фатальная черта характера при его роде занятий... Пусть лучше он бы был жестоким и беспринципным, поганым отморозком, бессердечной сволочью! Так было бы проще, легче, спокойнее — и самому Буччеллати, и всей команде в целом. Тогда бы Аббакио не чувствовал боли, глядя на то, как кривится Бруно, получив в бою очередную рану. Или как после очередной бессонной ночи трёт пальцами покрасневшие от перенапряжения и усталости глаза. Или как едва сдерживает полный горя стон, глядя на невинную жертву, погибшую от рук его менее честных “коллег”. Если бы только Аббаккио мог взять все его заботы на себя! Спасти, защитить, укрыть, отгородить от этого проклятого мира, который давным-давно прогнил насквозь… — О чём думаешь? — Бруно с любопытством смотрит Леоне прямо в глаза, и его изящные губы изгибаются в лёгкой улыбке. — Да так… — Аббаккио отворачивается и подпирает подбородок ладонью, изо всех сил сдерживая желание улыбнуться в ответ. Он боится, что если однажды позволит своим чувствам вырваться наружу, то потеряет доверие Буччеллати, и тогда те отношения, которые есть между ними сейчас, развалятся, словно карточный домик. Аббаккио должен быть надёжной стеной, константой, точкой опоры, а не тем, кому хочется сочувствовать. Он — всего лишь жалкая беспородная дворняжка. Верный пёс, который с радостью перегрызёт глотку любому, на кого укажет хозяин. И который не сводит глаз с его прекрасного лица. — М-м, как загадочно, — Бруно негромко смеётся. Тёплый летний ветер подхватывает его мелодичный смех и уносит по извилистым узким улочкам Неаполя куда-то к Тирренскому морю. Аббаккио боится лишний раз пошевелиться, чтобы не спугнуть волшебство момента. Если бы только этот вечер мог длиться вечно… Но вот официант приносит счёт, звенит убираемая со стола посуда, шелестят купюры, и Бруно поднимается со скрипучего дубового кресла. Аббаккио не остается ничего другого, кроме как последовать за ним. Он никогда не скажет Буччеллати “люблю”. Никогда не коснётся своими губами изящного запястья, не поправит растрёпанную ветром чёлку, не поцелует губы, расплывшиеся в тёплой принимающей улыбке. Зато он будет провожать Бруно до дома каждый вечер и каждое утро ждать там, где он велит ждать. Аббаккио сделает всё, что пожелает его хозяин, даже если тот прикажет ему прыгнуть с утёса “Лестница турок” прямо в Сицилийский пролив. Потому что именно так должен поступить по-настоящему преданный пёс. Впрочем, Леоне прекрасно знает, что Буччеллати никогда не попросит о чём-то подобном - ни его, ни других парней из своей небольшой банды. Напротив, перед каждым заданием Бруно всегда предупреждает подчинённых о предполагаемых рисках. Иногда Аббаккио кажется, что Буччеллати предпочёл бы делать всё в одиночку, чтобы лишний раз не подвергать никого опасности. — Вот мы и пришли, — Бруно остановился перед своей дверью. — Хороший был вечер, правда? Аббаккио кивает, рассеянно глядя куда-то поверх правого плеча своего “хозяина”. — Ну, что ж, тогда… — Бруно подаётся вперёд, чуть приподнимаясь на цыпочки, но тут же возвращается в исходное положение. — Спокойной ночи? — Спокойной, — Аббаккио отворачивается и поспешно шагает обратно по направлению к ресторану. Он не оглядывается, но почему-то никак не может отделаться от ощущения, что Бруно продолжает стоять на крыльце и смотреть ему вслед. *** У Аббаккио проблемы за сном. Иногда он часами лежит в кровати, прежде чем его сознание наконец-то соизволит отключиться. Глядя в уже изученный до миллиметра потолок, Леоне вспоминает время, когда его только-только вышвырнули из полиции. Потеряв главную цель своей жизни, он думал, что хуже этого ничего в принципе быть не может… Увы, он сильно ошибался — одна только мысль о том, что Бруно может погибнуть, была в сотни тысяч раз страшнее. Иногда Аббаккио кажется, что некоторые слова Буччеллати — и его взгляды, и хитрые ухмылки — всё это не просто так, но он не хочет об этом думать. Он не годится на роль близкого друга, любовника или, тем более, партнёра. Только не для Бруно! В целом мире нет человека, который был бы достоин стоять на одном уровне с его “хозяином”. А он, Леоне, всего лишь жалкий цепной пёс, но ему этого вполне достаточно.