"Love me
Love me whole
Love all the frailties inside this uneventful soul
Love me
Love me whole
Love all the frailties inside this ordinary soul"
MISSIO - Love Me Whole
Сегодня ночное дежурство. Он любил их, потому что в эти дни можно было не возвращаться домой. Только работа удерживала его от очередного вечера в пьяной дымке. Саске стоял на балконе для персонала и курил. Сегодня ночью первое дежурство у нового врача на их отделении. Он мысленно выругался. Так не хочется вводить кого-то в курс дела, разбираться с документацией, отвечать на вопросы… Но выбора не было. Работа есть работа. Он был преуспевающим хирургом в их больнице, подающим большие надежды, и мог не заниматься ночными дежурствами, спихивая их на своих подчиненных. Но вместо этого Саске брал себе лишние смены, загружая себя работой. Каждая экстренная операция была для него облегчением. Можно было погрузиться в дело с головой, не оставляя места ничему другому. Полностью отдавать себя своим пациентам, забывая о сне и отдыхе. Дома он мог уснуть только рухнув в постель от усталости. Или напившись. Он с блеском окончил университет. Казалось, его успеваемость после переезда к родителям стала еще лучше. Он начал заниматься научной деятельностью. Посвятил всего себя учебе. В ту ночь в его доме не спал никто. Мать, обливаясь слезами, в ужасе носилась вокруг, смывая засохшую кровь с его лица, стараясь не касаться сломанного носа. Отец трясущимися руками искал ключи от машины, чтобы поехать в травмпункт. Он кричал, что засудит любого, яростно убеждая Саске признаться, кто это сделал. Учиха ничего не выражающим голосом снова и снова твердил, что на него напали на улице. Он даже выбросил свой бумажник, чтобы было похоже, что его обокрали. Казалось, родители в это не поверили, но ему было все равно. От Сая он узнал, что перед самым выпуском со второго курса Наруто взял академический отпуск. Сказал, что хочет заняться продажей квартиры, оставшейся ему от отца. Но ведь ему придется восстанавливаться снова на второй курс. Все, чего он достиг таким трудом, придется делать заново… Неужели Наруто остался на второй год лишь бы… не видеть его? Саске так ни с кем и не построил отношений. Сакура с тех пор не предпринимала попыток наладить с ним связь, а в новой группе, в которую он перевелся, Учиха стал еще более язвительным и нелюдимым. Женщины-коллеги в больнице поглядывали в его сторону голодными глазами, но он не подпускал к себе никого. Он даже подумать не мог о том, чтобы с кем-то встречаться. Он не был готов открыться, полюбить… Снова что-то чувствовать. Летом после второго курса ему казалось, что он умирает. От еды тошнило, ночью мысли не давали уснуть. Он прикладывал все силы, чтобы не писать, не звонить, не сорваться с места, не побежать в общежитие, встретить его у работы… Но что он ему скажет? Прости, давай начнем все сначала? Такого уже не получится. Саске сделал выбор. И последствия были его наградой. Жизнь превратилась в сон. Вязкий, плотный, полный боли и усталости. По ночам он задыхался, днем кружилась голова. Если бы ему приходилось в этот период ходить на пары, он бы точно сильно просел в успеваемости. Сил не было даже на то чтобы встать с кровати. Он иногда думал о том, чтобы покончить с собой. Конечно, не всерьез. Но иногда, стоя на перроне в ожидании вагона метро, скользкие мысли закрадывались под кожу. “А что, если прыгнуть?” Он прятал в нижнем ящике стола письма, написанные от руки и усеянные засохшими пятнами слез. Письма, где он просил прощения. Миллионы, миллионы раз. Ему казалось, что если он будет писать свои чувства на бумаге, ему станет легче. Но легче не становилось. Однажды он встал перед зеркалом в ванной и поднял на себе футболку. Ребра слишком четко проступали под бледной, тонкой кожей. Ему казалось, что еще немного, и он рассыпется, растворится в собственной боли, но есть все равно не получалось. Со временем стало легче. Боль начала понемногу затихать, а жизнь продолжалась. В сентябре он начал отвлекать себя учебой и снова двинулся вперед. Взрослая жизнь ненамного отличалась от университетских лет. Разве что теперь, живя один, он каждый вечер бегал от собственных мыслей на дно стакана. Иногда они дежурили вместе с Итачи. Оказывается, старший брат тоже курит. Хотелось позлорадствовать над тем, что он не идеальная картинка, которой всегда представлял его отец. Но не было сил. - Мне кажется, ты все худее и угрюмее с каждой нашей встречей, - обеспокоенно произнес Итачи, стряхивая пепел в пустоту. - Я беспокоюсь за тебя. Ты так скоро исчезнешь. - Если бы это так работало, я приложил бы все усилия, чтобы это случилось поскорее, - ответил Саске ничего не выражающим тоном. Итачи посмотрел на него с укоризной, но промолчал. - Почему бы тебе… не начать встречаться с кем-то? Я не могу смотреть на то, как ты убиваешь себя, закапываясь в это одиночество. - Могу задать тебе тот же вопрос, - хмыкнул Саске в ответ. - Я… пробовал. Как-то не вышло. Саске сильно затянулся. В груди неприятно заныло. - Я тоже когда-то. Попытался. - И что произошло? На него вдруг накатила бессильная, мучительная тоска. Захотелось малодушно расплакаться и рассказать все Итачи. Будто это как-то бы помогло. - Мы… Я… я выбрал семейное дело. Решил следовать плану. Кажется, голос предательски дрогнул. Брат усмехнулся. - Семейное дело… Как же сильно, чертовски сильно я его ненавижу, - со злостью выплюнул он, выкидывая сигарету. Саске удивленно повернулся в его сторону. - Это семейное дело испортило мне всю мою жизнь. Я стал преуспевающим хирургом, у меня много благодарных пациентов, отец мной гордится… Но счастливым от этого я не стал. - Итачи смотрел на ночной город, не оборачиваясь. - Мне уже тридцать пять, а на личном фронте полный провал. Я отдавал всего себя работе, лишь бы добиться успеха. Призрачного успеха, о котором я слышал все свое детство, за которым должен, обязан был гнаться. Ты знаешь, о чем я. Я достиг его, но… Недавно я понял, что даже не знаю, что такое по-настоящему любить. Ты когда-нибудь… любил? Рука непроизвольно сжалась в кулак. Отвечать на такой вопрос было слишком тяжело. - Да, - тихо прошептал Саске одними губами. - Любил. Итачи наконец повернулся и посмотрел ему в глаза. Саске впервые заметил, как много у него морщин. Его лицо было похоже на застывшую маску печали. - Значит, ты полный придурок, - так же тихо ответил Итачи, - если ты променял настоящую любовь на план, которым тебя оклеймили с рождения. Ты даже еще больший трус чем я, потому что жизнь дала тебе шанс, а ты все проебал. Брат выкинул незаконченную сигарету и ушел, не прощаясь. Саске остался один. После слов Итачи было горько. Противно. От слов. От самого себя. Трусливая мысль тихонько поскреблась изнутри черепной коробки. «Может, я ошибся?» «Что, если бы… сейчас я… сделал бы все по-другому» Даже думать об этом было больно. Но не думать не получалось. Быть может, грязь - это не их отношения с Наруто? Может быть, настоящая грязь это его слабость? Его трусость пойти наперекор всему. Начать жить своим собственным умом, построить свою жизнь не так, как кто-то спланировал за него. Сейчас он бы… Да, он бы точно сделал все по-другому. Сигарета давно погасла в окоченевших пальцах. Саске зябко передернул плечами. Сколько он уже здесь стоит? Нужно возвращаться. Скорее всего, новичок уже пришел. Никого не обнаружив, Учиха подошел к кухонному столу, включая кофемашину. Надо как-то согреться. - Доброй ночи, - послышался сзади приятный мужской голос. - Мне сказали, я к вам. Вот и пришел новый доктор. Пора браться за работу. Саске повернулся, готовый натянуть на лицо рабочую улыбку. Сердце остановилось. Перед ним стоял он. Симпатичный молодой мужчина в хирургическом костюме и старательно выглаженном халате. Со всеми пуговицами. Наруто держал в правой руке папку. На безымянном пальце виднелось золотое кольцо. Никто из них не шевелился, не в силах произнести ни слова. Вселенная вновь остановилась. - Саске… - прошептал Наруто, разрывая оцепенение, охватившее их. Саске дернулся. Нужно было взять себя в руки. - Проходи, присаживайся, - он изо всех сил постарался, чтобы голос не дрожал. - Я не знал, что новый доктор - это ты. - Я тоже не знал… Если бы мне сказали, то я, конечно… Снова воцарилось молчание. Наруто сел на край дивана, Саске примостился на другом. Как можно дальше от него. Они не могли оторвать глаз друг от друга. Боль стала осязаемой. - Как… твоя жизнь? Он как всегда пытался разрядить обстановку. Непосредственный дурак. - Потихоньку. Весь в работе. А твоя? - Да, тоже ничего, - Наруто издал нервный смешок. - Работаю вот, акушером гинекологом, оперирую иногда… Взяли с Хинатой ипотеку, а то жить с маленьким ребенком на съемной квартире такое себе удовольствие… Наруто осекся на полуслове. Не нужно было этого говорить. Саске вскочил со своего места. Слишком резко. Сжал руки в кулаки, чтобы унять дрожь. - Я… пойду покурю. Он быстро умчался прочь, не оглядываясь. Все это походило на глупую шутку. Не может быть, чтобы жизнь испытывала его таким образом спустя столько лет. Только не Наруто. Пожалуйста, только не им. Зажигалка отказывалась работать. Саске яростно дергал колесико снова и снова. Сигарета намокала. - Давай помогу, - сзади послышался взволнованный голос. Рука поднесла к сигарете газовую зажигалку. Саске затянулся, с силой выпуская дым из легких. - Ты же не куришь. - Не курил, - поправил его Наруто, доставая из кармана пачку сигарет. - До того как… В общем, закурил. Еще в университете. Теперь бросить никак не могу. Они стояли молча, не смотря друг на друга. Это было невыносимо. Просто чертовски невыносимо, но он не знал, что сказать. - Саске, я… - Прости меня. Наруто осекся на полуслове. Слова сами слетели с губ Саске. Он не заметил, как глаза наполнились слезами. Его всего трясло. Как будто он ждал все эти годы. Ждал его, чтобы попросить прощения. - Прости меня. За все слова, что я тогда сказал. За то, что так трусливо сбежал, оставив тебя одного. За то что принимал твои чувства, не давая ничего взамен. Это все была ложь, я никогда так не думал и не думаю. Я так не хотел всего этого говорить. Если бы ты только знал… - в исступлении шептал Саске, задыхаясь, - если бы ты только знал, Наруто… Как сильно мне не хотелось всего этого говорить. Он наконец повернулся, спазматически хватаясь пальцами за поручень балкона, чтобы не упасть. Слезы текли рекой, но Саске этого не замечал. Глаза Наруто покраснели, и голубизна его радужек стала еще ярче. Это все еще был сон. Его самый страшный сон. Кошмар, в котором Наруто, не слова ни говоря, притянул его к себе и поцеловал. Целовал со всей болью, которая наполняла его до сих пор. Требовательно, сильно, боясь отстраниться. Будто Саске исчезнет как дымка, растает перед его глазами, обратившись в пустое ничто. Они оказались в ординаторской. Руки сами сняли с Наруто халат, бережно поглаженный утром женой. Стянули хирургический костюм, обнажая крепкое, мускулистое тело. Пальцы скользнули по столь знакомой груди, впились в волосы, которые Саске столько раз за эти годы видел в своих снах… Он целовал каждый сантиметр его кожи, вдыхая запах его тела. Прижимался щекой к его животу, гладил руки, переплетаясь пальцами. Это был секс, наполненный болью. Каждое движение, каждый стон был сплетен из невысказанных, невыстраданных чувств, которые они носили в себе, не в силах забыть. Перед глазами проносились все счастливые моменты, улыбка, направленная только ему одному, непосредственность, с которой они просто были на втором курсе, отдаваясь этому чувству всецело. В глазах Наруто Саске снова увидел звезды. Они вспыхивали и тут же исчезали, влекомые слезами куда-то вниз по щекам, утопали в холодной реальности, которая никогда не позволила бы им разгореться вновь. Саске плакал. Разрядка настигла их одновременно, но обоим было физически больно. Он откинулся на подушки дивана, тяжело дыша. Тело налилось свинцом. - Саске… - прошептал Наруто. - Я все эти годы думал о тебе. Как ты там, счастлив ли ты, нашел ли себе друзей… любовь. Сколько раз я приходил в наш двор и смотрел на окна твоей квартиры, представляя, как в этот самый момент ты сидишь там и… думаешь обо мне. Мне хотелось так думать. Я… женился. Слышишь? На Хинате. У нас есть ребенок. У нас все хорошо. Но я до сих пор, где-то в глубине своей души, не могу забыть все, что было между нами. Я не чувствую к ней того же, что было у нас, понимаешь? Мне это снится, я просыпаюсь среди ночи от возбуждения, обливаясь холодным потом. Я… я хотел думать, что у тебя все хорошо, но, на самом деле, мне так хотелось надеяться, что иногда ты вспоминаешь обо мне... Саске молча накрыл холодными пальцами ладонь Наруто. Тот едва заметно вздрогнул. Внутри него был стопор. Хотелось выразить все словами, но что-то не давало издать ни звука. Не давало дышать. Что Саске мог ему предложить? Что было у него самого? Прокуренная холодная квартира с холодильником, забитым алкоголем? Израненное сердце, которое было неспособно впустить туда кого-то другого? Разбитая фотокамера, которую он кинул в дальний угол, забросив фотографию? У него ничего не было. Ни чувств, ни желаний, ни будущего. Лишь нити отцовских амбиций, за которые сверху дергал суровый родитель. Саске был куклой. Трусливой тенью человека, который не нашел в себе сил жить собственной жизнью. У него был план. Он - всего лишь цель. Ведь так? Или не так? Разве не он только что обещал сам себе что… он бы все исправил, будь у него еще один шанс? Наруто поднялся, начал торопливо одеваться, не поворачиваясь. Саске вскочил на диване, вынырнув из забытья. Он сейчас уйдёт. Уйдет навсегда. Учиха резко подался вперед, схватил Наруто за руку. Кожу обдало горячими слезами, его затрясло как в лихорадке. Внутри снова кто-то царапал стены, крича что есть мочи. Не отпускай его! - Наруто… - голос дрожал, воздуха не хватало. - Я… так сожалею. Мне очень, очень жаль, что все так вышло. Я бы хотел все исправить. Все эти годы я только и жил мыслью о том, как сильно я хочу все исправить… Наруто молчал. Он не повернулся к Саске. Учиха вцепился в его руку еще крепче, отчаянно цепляясь за него пальцами. - Быть может… Ты сможешь меня простить? Дать мне еще один шанс? Мы… можем сбежать. Лето, солнце, природа. И мы с тобой, помнишь? И больше никого. Пожалуйста, не оставляй меня. Не уходи… Саске разрывали рыдания. Он уже не пытался держать себя в руках. Зубы выбивали стук, как будто он сидел в ванной со льдом. Ему казалось, что если Наруто сейчас ему не ответит, его сердце остановится навсегда. Наруто медленно повернулся, посмотрел ему прямо в глаза. Боль соединяла их, струилась между ними, осязаемая. Нестерпимая. Невыносимая. Скажи же хоть что-нибудь! - Саске… я не могу. У меня ведь жена, ребенок. Я… люблю Хинату. Да, люблю. Я не могу бросить это все ради человека, который… Предал меня и ушел, оставив ни с чем, - тихий шепот больно резал по ушам. Лучше бы он кричал. Наруто смотрел ему в глаза, не отрывая взгляда. - Я… простил тебя. Но я должен был идти дальше, понимаешь? Я не могу, прости. Не могу. Саске наблюдал за всем, не в силах пошевелиться. Как Наруто встает с дивана, высвобождая свою руку из его дрожащих пальцев. Холодно. Отстраненно. Как сам Саске когда-то. Застегивает пуговицы мятого халата, недавно бывшего идеально выглаженным. Торопливо поднимает документы. Молча направляется к двери. - Нет… пожалуйста, - Саске хватался за него взглядом, парализованный болью. Его душили рыдания, из груди вырвался страдальческий стон. - Не уходи, Наруто. Я люблю тебя… Он должен был сказать это давным-давно. Наруто в последний раз оглянулся, стоя в дверях. Черты лица заострились, в морщинах залегли глубокие тени, делая его старше. Они будто поменялись местами. - Прощай, Саске, - прошептал он одними губами. - Теперь навсегда.