Культ Баала и нестандартные методы мотивации персонала

Астарион оглядел комнату. Вышло хорошо; особенно удался выведенный кровью ритуальный круг и изящные символы Баала на стенах — даже Соблазн не придерется! Если волею судеб Астарион закончит карьеру фанатичного убийцы Баала живым, то сможет попробовать себя художником. Тело тоже выглядело неплохо: сведенные члены, взрезанный живот, уставившийся в потолок полный муки застывший взгляд. Если благоговения и не внушит, то с ужасом точно все в порядке. Астарион вопросительно оглянулся на Соблазна: ну как, нормально или ещё поправить, — как его скрутило неожиданной волной удовольствия. Возбуждение казалось чуждым, непривычным, будто наведенным заклинанием. Они же не пропустили какого-нибудь особо извращенного мага? Астарион оперся о стену и попытался успокоить дыхание. Безрезультатно. Его волю безжалостно ломало, разум полнился непристойными картинками, его имели и одновременно он врывался во влажное жадное нутро, хлюпала кровь, пахло кровью, везде была кровь, какая же нежная плоть, как сладко будет впиться в нее зубами… Астарион ударил рукой по стене, пытаясь сосредоточиться на боли, и выругался. Видения отступили, но надолго ли? С другой стороны, заклинание однозначно было эффективным: сражаться в таком состоянии Астарион бы не смог. — Это награда от Отца, — сказал Соблазн, неслышно появляясь рядом и придерживая его. От его неожиданной близости тело на мгновение испуганно сжалось, но возбуждение снова разлилось кровавыми волнами, смывая лишние мысли и чувства. Соблазн наклонился к его шее, втянул носом воздух и тихонько заурчал. — Расслабься и сосредоточься на мне, — сказал он и влажно лизнул его кожу. От прикосновения его горячего языка Астариона тряхнуло, будто от удара молнией, и он застонал. — Чем больше ты сопротивляешься, тем сложнее тебе будет. Отец не любит, когда отвергают его дары. — Это?! Дары бога убийств?! — спросил Астарион. Хотя по кровавым видениям, конечно, можно было догадаться. У него горело все тело, разум плавился; близость Соблазна сейчас вызывала не скрытый в глубинах памяти неизбывный животный страх, а чуждое наведенное желание. Наконец он не выдержал: вцепился в плечи Соблазна и потерся членом о его бедро. — Он у тебя точно не бог похоти?! Соблазн легко подхватил Астариона за задницу, и тот послушно зацепился руками за шею Соблазна и обхватил его ногами, прижимаясь ноющим членом к его животу. Соблазн сделал пару шагов и усадил его на стол. — Отец награждает удовольствием тех, кто верно ему служит, — сказал он, лаская ладонью член Астариона сквозь одежду. — Ты молодец. Хорошо справился. — Ты мне не рассказывал ни о каких наградах, — выдохнул Астарион ему в плечо. — Я не думал, что это случится с тобой, — непривычно виноватым тоном сказал Соблазн. Если бы Астариона сейчас так не крутило, он бы не упустил случая его поддразнить. — Некоторые за всю жизнь не удостаиваются такой чести, а ты даже толком не любишь Отца. — Зато я старательный! — хихикнул Астарион. Соблазн был прав: если отдаться возбуждению, то оно было приятным, даже очень. По крайней мере, пугающих видений больше не было. Соблазн освободил его член и обхватил его прохладной ладонью — удивительно ловко и аккуратно для ящера с огромными когтями. Когти… Точно, когти! Астарион слегка отодвинулся, уперся ладонями в грудь Соблазна и посмотрел в его морду. В глазах Соблазна горела знакомая тёмная жажда. — У тебя же встает не только на пытки, да? — осторожно спросил Астарион. Награды наградами, но это был важный вопрос. Соблазн недоуменно нахмурился, его рука замерла на члене. Прошло несколько долгих мгновений. Астарион дернул бедрами, но Соблазн все не двигался. Проклятый садистский ящер! — Если не хочешь моей помощи, жертва ещё не остыла, — наконец сказал Соблазн. Астарион возмущённо на него уставился. Просто удивительно, Соблазн выбесил его настолько, что даже перебил афродизиачный приход от своего папаши. — Что? — недоуменно спросил Соблазн. Астарион пнул его. В такой позе получилось слабо. — Продолжай, — зашипел он. — И если уж это награда от Баала, постарайся, чтобы в этот раз я тоже кончил. Соблазн хмыкнул и провернул шершавую ладонь на члене Астариона, проводя большим пальцем под головкой. Сильнее, чем обычно предпочитал Астарион, но сейчас удовольствие было восхитительно острым. Он хватанул ртом воздух и застонал в полный голос. Соблазн низко рассмеялся и двинул рукой снова, не давая передохнуть, а потом ещё раз. Астарион цеплялся за него, сжимал бедрами его талию и, не останавливаясь, ругался и стонал, пока Соблазн ощутимо не прикусил его за шею и он наконец не кончил с обессиленным всхлипом. Соблазн продолжал ласкать его, пока член выплескивал семя, пока он не обмяк и прикосновения не стали приносить боль, а не удовольствие. Астарион, дрожа, прижался к нему. В глазах стояли слезы. — Ты кончил, — сказал Соблазн с ноткой самодовольства, будто бы говоря: разве я не молодец? Астарион представил, как он произносит это именно такими словами и прыснул. Было и правда восхитительно. Ну ещё бы, первый оргазм за столько месяцев, да еще и под божественным приходом. Удивительно, что он смог так расслабиться под руками Соблазна; все-таки что-то было в этой награде от бога убийств. Астарион снова тихонько рассмеялся. Соблазн обхватил ладонью его шею и приподнял лицо Астариона, несколько мгновений внимательно в него вглядывался — Астарион даже собирался прокомментировать, и тут Соблазн его поцеловал, засовывая язык ему в приоткрытый рот. Целоваться с ним все ещё было отвратительно неудобно, из-за зубов и отсутствия губ, но сейчас, посасывая язык Соблазна, Астарион подумал, что ему все равно нравится. Внутри медленно зарождались искры нового возбуждения. Соблазн погладил его по пояснице, забрался пальцами под пояс и сжал ягодицы. Астарион чувствовал его твердый член даже через одежду, Соблазн явно собирался продолжить. Наведенная похоть растаяла после оргазма, и Астарион помимо воли ощутил где-то на границах разума следы воспоминаний об их «первом разе»: ужас, боль, отчаяние — они были едва заметными, приглушенными до прозрачности, скрывающимися в глубине, но он помнил о них. Астарион постарался снова сосредоточиться на возбуждении. Он провел руками по голове Соблазна, чувствуя текстуру его чешуи, погладил рога, нетерпеливо дернул ремешок на броне, освобождая его шею. У Соблазна был какой-то фетиш на шеи, и Астарион тоже хотел попробовать. Он потянул Соблазна за рога, запрокидывая его голову, и поцеловал под подбородком, прижался ближе и прикусил мышцу сбоку под ухом, совсем рядом со сладко бьющейся под чешуей кровью. Он не решился укусить по-настоящему: мало ли как отреагирует Соблазн. Хотя очень хотелось. Соблазн глухо рыкнул и одной рукой приподнял его за талию, другой стягивая с его задницы штаны и белье. Астарион уперся руками о стол; помогая Соблазну, скинул сапоги. Соблазн легонько толкнул его в грудь, потом надавил, и Астарион откинулся назад. Перед глазами был потолок, тяжелая рука лежала на его груди, придерживая. Другой рукой Соблазн подхватил его ногу, упирая её ступней себе в плечо, и шершаво погладил по внутренней стороне бедра, от колена к паху. Костяшками пальцев он легко провел по нежной коже между ног, и Астарион дёрнулся. От щекотки и от некстати нахлынувших воспоминаний. Его будто пробрало холодом. — Стол… — сказал Астарион. Соблазн отвлекся от его задницы и — тяжёлый и давящий — склонился над ним, вопросительно глядя в лицо. — Стол, — сказал Астарион и облизнул пересохшие губы. — Он слишком твердый и холодный. Ты же не собираешься трахать меня на столе? Соблазн шумно вдохнул; его глаза вспыхнули голодом, и он растянул пасть в довольной усмешке. За время их вылазок Астарион успел хорошо выучить это выражение: Соблазн чувствовал исходящий от жертвы страх и ему это нравилось. Астарион замер, глядя в алые глаза перед собой. Как он умудрился снова так вляпаться? А все награды от папочки! Соблазн тоже не двигался, несколько мучительных секунд, а потом отмер и лизнул Астариона в губы. Он просунул руки под его поясницу и бедро и резко дернул его на себя, поднимая. От неожиданности Астарион вскрикнул, нелепо цепляясь руками за голову Соблазна и обхватывая его ногами, и тут же себя устыдился. Возмущение и чувство неловкости пересилили страх. — Что ты делаешь?! — заорал он, когда Соблазн перехватил его поудобнее под голую задницу и двинулся в сторону двери. — Держись крепче, — сказал Соблазн. Астарион сжал его бедрами и мстительно уцепился руками покрепче. За рога. Соблазн плечом толкнул дверь и вышел с ним в коридор. До их визита в этом доме жила зажиточная семья. Сейчас все они были мертвы, аккуратно разделаны и разложены по разным комнатам в качестве дара Баалу, но их вещи оставались на месте. Кровать Соблазн нашел уже за второй дверью, — по видимому, в хозяйской спальне, — и свалил на нее Астариона. От взметнувшихся покрывал пахнуло чистотой и каким-то домашним уютом. Астарион сел, пригладил волосы пальцами и возмущённо уставился на Соблазна. Тот уже снял броню и стягивал через голову рубашку; под светлой чешуей двигались рельефные мышцы. Баал явно постарался, создавая сыночка. Соблазн тем временем закончил со штанами; между его ног качнутся крупный возбужденный член. Без чешуи. Астарион сглотнул. Он определенно хотел бы попробовать, не будь иногда Соблазн таким… Соблазном. И не будь их прошлый раз изнасилованием. С другой стороны, не будь Соблазн Соблазном, Казадор бы до сих сдавал Астариона в аренду всяким уродам. Соблазн заметил его взгляд и довольно ухмыльнулся: наверное, какие-то из мыслей Астариона отразились на его лице. А может быть, он заметил его полувставший член. Соблазн взобрался на кровать и подполз к Астариону, коротко лизнул его в губы и опрокинул на подушки, а потом снова уткнулся ему в шею, вылизывая и покусывая. У него точно был фетиш! Астарион провел руками по его бокам, потрогал более твердые пластинки чешуи на спине вдоль позвоночника; Соблазн был тяжёлым, приятным на ощупь, его член прижимался к члену Астариона, от его языка на шее расходились приятные тёплые волны возбуждения, и кажется, Астарион смог расслабиться и все шло неплохо. Раздался треск ткани — Соблазн разорвал на нём рубашку и принялся вылизывать грудь. — Эй, она была зачарованная! — возмутился Астарион, но больше для вида. Он сейчас всерьез собирался заняться сексом с помешанным на чужой боли убийцей Баала и о рубашках он переживал меньше всего. — Я куплю тебе новую, — сказал Соблазн невозмутимо и обвел языком сосок, а потом легонько ущипнул. Астарион выругался. — Мне нравится твоя кожа, такая нежная и гладкая. — А обратно в Храм я пойду голым, сверкая своей гладкой нежной кожей? — ядовито спросил Астарион. Не отвечая, Соблазн отстранился, перевернул его на живот и прикусил за загривок. Астарион ахнул. — Ты очень громкий и слишком много болтаешь, — сказал он, вытряхивая Астариона из остатков рубашки. — Но мне нравится. Лучше только когда ты кричишь от боли. — Ты не мог бы… — возмутился Астарион, уже по-настоящему, но на середине фразы Соблазн резко вздернул его за бедра, впиваясь пальцами в ягодицы; Астарион потерял равновесие и, едва успев подставить руки, уткнулся лицом в покрывало. Он слегка приподнялся, принимая позу поудобнее, открыл было рот, чтобы возмутиться, и тут же потрясенно замер, потому что влажный горячий язык лизнул между ягодиц от мошонки до входа. Астарион даже не думал, что Соблазн на такое способен. — Почему ты замолчал? — спросил Соблазн, обдавая жарким дыханием кожу, и от этого Астариона пробило дрожью. — Кричи! Он пальцами раздвинул ягодицы Астариона, растягивая вход, и снова лизнул его, теперь надавливая кончиком языка и слегка раздвигая плоть. Астарион послушно вскрикнул. Соблазн вылизывал его, снаружи и изнутри, пока мышцы не расслабились и по коже не потекла слюна. Астарион мог только всхлипывать. Наконец Соблазн отпустил его бёдра. Он погладил растянутый вход подушечкой пальца, аккуратно не задевая кожу когтями. Мышцы легко поддались. — Мне нравится, когда ты такой мягкий и податливый, — задумчиво сказал Соблазн. — Хочу растрахать тебя так, чтобы из тебя вытекало мое семя. Астарион снова всхлипнул. Соблазн только раздразнил его, не проникая внутрь иначе чем языком и не касаясь набухшего члена, и ему уже не терпелось продолжить. Соблазн протяжно лизнул спину между лопатками, поверх шрамов от Казадора, и навалился сверху, прижимаясь прохладным чешуйчатым телом. Его твердый член влажно мазнул кожу между бедер Астариона. — Теперь ты наконец доволен? — ворчливо спросил Соблазн его на ухо, но звучал он все равно довольным. — Если бы я знал, что ты такой капризный, я бы убил тебя ещё в первый раз. — Да, очень доволен, — хрипло сказал Астарион: голос его не сразу послушался. — Тебя что, так возбуждают разговоры о моем убийстве? — Ты только догадался? — Соблазн низко рассмеялся. Он выпрямился, положил руку на бедро Астариона, приставил член ко входу и медленно вошёл, раздвигая плоть. Астарион глухо застонал: наконец-то. Сколько же у него никого не было! Он чувствовал себя до предела заполненным и растянутым, немного тянуло, но боль была терпимой и даже приятной. Соблазн провел пальцем по границе его входа, там, где мышцы плотно обхватывали член. — Мне нравится, как ты смотришься на моем члене, — сказал он, ухватился второй рукой за бедро Астариона и дернул его на себя, одновременно толкаясь внутрь до упора. Астарион вскрикнул: было глубоко и хорошо. — Ты так жадно меня принимаешь, — дыхание Соблазна сбилось. — Хочу наполнить тебя, узнать, сколько ты выдержишь. Трахать тебя, пока твоя дырка не сможет закрыться. Соблазн склонился к нему, опираясь рукой рядом с его плечом и придерживая его за живот, и качнулся. Член туго двинулся внутри, и Астарион немного изменил позу, выгнулся, подстраиваясь. Соблазн снова медленно качнулся, и теперь к чувству наполненности и растянутости присоединилась вспышка удовольствия. Соблазн вышел наполовину, и Астарион почти захныкал; двинул бедрами, пытаясь насадиться сильнее, глубже, но Соблазн удержал его. — Меня возбуждает, когда ты так плачешь и умоляешь, — проурчал он ему на ухо. Снова резко вошел, и Астарион, не сдерживаюсь, застонал. — Когда ты кричишь. Когда представляю, как раскрою тебя как цветок, как алое смешается с белым, какой будет твоя плоть на вкус, как твое сердце будет биться у меня в руке, как я сохраню твою красивую голову и твои прелестные глаза… Его слова лились в сознание Астариона неудержимым потоком, Соблазн продолжал его трахать резкими уверенными движениями, натягивая на себя и каждым толчком посылая искры по телу. Хуже всего было то, что Астарион был настолько распален, настолько заполнен, что возбуждение почти не спадало, член стоял, истекая смазкой; ему не хватало воздуха, разум бился в страхе и отвращении, но предательское тело исправно реагировало. — Хватит! — закричал Астарион. Соблазн остановился, прижался к нему, тяжело дыша. Его член горячо пульсировал внутри. Астарион дрожащим голосом продолжил: — Пожалуйста, хватит. Я так не могу. Соблазн несколько мгновений молчал, успокаивая дыхание, поглаживая Астариона по бедру. — Ты опять расстроился, — с досадой сказал он. Он выскользнул из Астариона, оставляя за собой тянущую пустоту, перевернул его на спину и заглянул в лицо. На его морде было написано недоумение и какая-то неуместная обида, и Астарион отвернулся, прикрывая глаза. — Я постоянно боюсь, что ты решишь замучить меня до смерти, — тихо пробормотал он. — Рано или поздно, — сказал Соблазн и лизнул его в подставленное ухо. — Когда наступит нечестивое царство Отца, когда весь мир затопит алой кровью, а на земле и под землей будет торжествовать смерть, когда с немногими избранными мы будем стоять посреди частей тел убитых врагов, я убью тебя. В его серьезном торжественном голосе звучала искренняя уверенность. Иногда Соблазн поражал его своей мудростью и проницательностью, а иногда — своей запредельной наивностью, граничащей с глупостью. Вот как сейчас, когда он правда верил, что амбициозный план его отца по уничтожению всего живого мог хоть как-то сработать. Наверное, это были издержки религиозного фанатизма: Избранный не мог не разделять заблуждения своего бога. — Но не раньше? — уточнил Астарион, открывая глаза. — Нет, — сказал Соблазн. Астарион не слишком поверил ему: слишком часто он видел, как Соблазн растворяется в своей жажде убийства, как он наслаждается жестокостью, — но по крайней мере с той памятной ночи он действительно был терпелив с Астарионом и даже после всех своих кровавых фантазий смог остановиться. Что ж, это было терпимо, наверное, с этим можно было жить… Соблазн обхватил его член и провел по нему ладонью, погладил пальцем под головкой. Астарион застонал и пошире раздвинул ноги. Несмотря на все эти разговоры, его возбуждение так до конца и не утихло. — Не бойся, — сказал Соблазн, продолжая мучительно медленно ласкать его член. — Я не убил тебя, когда уже был готов подарить тебя Отцу, и я сдержусь сейчас. Я умею сдерживаться. Я умею быть нежным. Я не трону тебя, если ты сам не попросишь. С каждым его движением нетерпение Астариона все нарастало. Устав от разговоров, он обвил Соблазна руками за шею, вцепился в рога и притянул его к себе, тот послушно склонился и влажно облизал его шею. — Если, конечно, ты не решишь отринуть Отца или не нападешь первым, — вдруг задумчиво сказал он. — Или если Отец не… Астарион закрыл ему пасть ладонью. Теперь Соблазн понял намёк и молча лизнул его пальцы, а потом подхватил его ноги под колени, закинул себе на плечи и наконец-то снова вошел, наваливаясь на Астариона и сгибая его почти пополам. Его член легко скользнул внутрь сразу до упора, Астарион ахнул и выругался, и через мгновение, не дав ему передышки, Соблазн резко толкнулся вновь. Он сразу задал жесткий темп, неутомимо трахал Астариона, до боли сжимая бедра под коленями и терзая зубами шею, и это было именно то, что сейчас хотел Астарион. Он не успевал набрать воздуха для крика, только тихо поскуливал, и наконец снова кончил, обессиленно выплескиваясь себе на живот. Соблазн рыкнул, двинулся последний раз, со шлепком вбиваясь в него, и замер, а потом навалился на Астариона, обнимая его и с урчанием потираясь мордой о его шею. — Ты тяжелый, — отдышавшись, слегка толкнул его в плечо Астарион, а потом осторожно спустил ноющие ноги с его плеч. Соблазн глухо заворчал и слегка приподнялся на локтях. Было лениво и хорошо. Задницей Астарион всё ещё лежал у Соблазна на коленях, насаженный на его член; он приподнялся на локтях, подтянулся, пытаясь сползти, но Соблазн удержал его за бедро. Астарион почувствовал, как член внутри снова наливается силой. — Ещё раз? — Астарион не смог сдержать изумления и некоторого страха (к счастью, не идущего ни в какое сравнение с обычным страхом перед Соблазном). — Это, конечно, лестно, но сомневаюсь, что мне хватит выносливости на третий раз. — Первый раз был наградой от Отца, он не считается, — с совершенно серьезным выражением морды сказал Соблазн, но в глазах его плясало веселье. Он слегка качнул бедрами, скорее обозначая намерение, чем всерьез трахая, но даже такое слабое давление садняще отозвалось внутри: Астарион был слишком чувствительным после предыдущего оргазма. — Эй, ты же обещал не затрахивать меня до смерти! Член Соблазна заинтересованно дёрнулся и ещё больше окреп. Астарион выругался. Соблазн щекотно провел костяшками пальцев по его боку; едва касаясь, обвел чувствительный член. — Ты выдержишь, — сказал он. — И тебе понравится. Он приобнял Астариона и перекатился с ним на спину, придерживая его и помогая усесться на себя. Астарион слегка откинулся назад, расслабляясь и полностью вбирая в себя член, и глухо охнул: в такой позе, казалось, он проникал ещё глубже. — Подвигайся для меня, — сказал Соблазн. Астарион скосил на него глаза: Соблазн лежал неподвижно, но прожигал его жадным взглядом. Его ладони лежали на ногах Астариона, большие пальцы неспешно поглаживали кожу на внутренней стороне бедер. Не отводя взгляда, Астарион положил руку ему на живот, на крупные пластины чешуи, и качнулся, слегка выпуская и вновь вбирая в себя его член. Руки Соблазна на мгновение сжались и опять расслабились. Астарион облизнул губы и снова качнулся, чуть сильнее, остро чувствуя внутри движение члена. Он будто не мог заставить себя перестать касаться заживающей раны: каждое прикосновение саднило, но в то же время он не мог остановиться. Возбуждение нехотя поднималось в нём: медленное, тягучее, непривычное, не накатывая волной как обычно, но будто мучительно вздымаясь из глубины. Астарион приподнялся, так что член почти вышел из него, оставаясь внутри только головкой, и по коже горячо и липко потекло семя Соблазна от прошлого раза, а потом насадился вновь и всхлипнул: ощущений было слишком много, но все равно недостаточно. Соблазн рвано дышал под ним, но не двигался; Астарион продолжил трахать себя его членом: казалось, ещё чуть-чуть, и он не выдержит, но проходило ещё чуть-чуть, и ещё, и он понимал, что продолжает, дрожа ногами и цепляясь пальцами за пластины чешуи, гнаться за этим глубоким, ускользающим удовольствием. Наконец, обессилев, он практически свалился на Соблазна, смаргивая слезы. Член выскользнул из его расслабленного растянутого входа, и он инстинктивно сжался, пытаясь удержать его внутри, всхлипывая от разочарования и облегчения. Соблазн обнял его, запустил пальцы в волосы, вжимая его лицо в свою шею, и повозившись, оперся на пятки и мучительно медленно вошел. Астарион застонал. Когда не он контролировал процесс, ощущения были еще более острыми. Соблазн двигался медленно, но неумолимо, крепко удерживая его и не давая двинуться; Астарион сжимался на его члене, пытался то ли насадиться на него глубже и ускориться, то ли избежать его, но в то же время отчаянно не желая, чтобы Соблазн останавливался. Его полувставший член ныл и слегка подергивался, Астарион чувствовал приближающуюся разрядку, жаждал её, но никак не мог достичь. — Кусай, — приказал ему Соблазн, замирая, и не думая, Астарион подчинился, впился в его шею, с трудом прокусывая кожу. Пряная кровь хлынула в рот, он сглотнул, почти захныкал от нахлынувшего удовольствия, и тогда Соблазн, больше не сдерживаясь, резко вошел и, не останавливаясь, размашисто трахал его, пока Астарион не заорал, кончая. Он почти сорвал голос; вжался щекой в шею Соблазна, потерся, мешая собственные слезы с его кровью. Соблазн тоже не двигался, лишь прижимал его к себе и лениво гладил по голове, перебирая его волосы. Его грудь вздымалась и опадала, и Астарион чувствовал его дыхание и биение сердца. Он лежал на Соблазне, обессиленный, сонный, перемазанный в своем и чужом семени, со слипшимися волосами и с окровавленным лицом, с ноющими мышцами и саднящим растраханным входом, но в жилах его бурлили остатки удовольствия и пряная, горячая кровь Соблазна, и сейчас Астарион был счастлив.