***
Эйфория от предстоящей операции несколько поутихла, когда Гэвин вышел из здания Департамента. Мятая пачка, припрятанная в кармане, почти опустела. «Три дня, три сигареты, — подумал он, шлёпая по лужам. — Ничего сложного». Конечно, он сможет бросить, только перед этим выкурит одну, последнюю. По крайней мере, на сегодня. Моросил мелкий дождь. Порывы ветра пытались сорвать с головы капюшон, тушили огонёк зажигалки. Прикурить никак не получалось, хотя Гэвин и забился в свой любимый уголок — небольшое пространство между кирпичной стеной и внешней частью системы вентиляции, закрытой забором из сетки-рабицы. В жару здесь почти весь день было прохладно из-за тени, а зимой — тепло из-за воздуха, который гнала вытяжка. Места хватало только на одного, но Гэвин и не искал компании. Тут он спасался от жары, дождя, ветра, холода и любопытных глаз, чтобы урвать сладкие минуты покоя во время перекура. Взгляд зацепился за пару пустых консервных банок. Пожалуй, насчёт того, что он не искал компании, Гэвин немного лукавил. Месяца три назад у него появился приятель — тощий, грязный, какой-то весь пожёванный и всклоченный, но очень свободолюбивый и самостоятельный. Бродячий кот, почти ещё котёнок, облюбовал курительный лаундж и уступать место не собирался. Он шипел и орал, прижав уши, да так громко и яростно, что стало понятно — так просто не сдастся. Гэвин подумал было, что проблему решит взятка, и предложил коту не самый дешёвый паштет. Кот понюхал его, дёрнул хвостом и уставился на Гэвина янтарными глазами. Есть подношение не стал, но разрешил курить рядом с собой, что Гэвина вполне устроило. Недели две кот фыркал и косился на вынужденного соседа по убежищу, но присутствие его терпел, а потом и вовсе стал ждать: выглядывал и выходил встречать, заинтересованно задрав к небу согнутый вопросительным знаком хвост. Через месяц наконец-то дал погладиться. Однако стоило коснуться мягкой шёрстки, как Гэвина ёбнуло током. Кот сперва зашипел, а потом издал странный звук, что-то машинное, совершенно не кошачье. Тут-то всё и встало на свои места. На следующий день Гэвин притащил с собой не паштет, а тириум, и это подношение было принято благосклонно. Вскоре, после визита в сервисный центр и небольшого ремонта, Рыжий переехал в квартиру Гэвина, а вот банки из-под паштета, опустошенные кем-то другим, так и остались в месте их встреч как напоминание о былом. Гэвин чиркнул колёсиком, в который раз ругая себя, что за все годы курения так и не разжился нормальной зажигалкой, перебиваясь одноразовым пластиковым говном. Огонёк на кончике сигареты наконец-то вспыхнул, и он с немалым удовольствием втянул в лёгкие дым. — Детектив Рид! — за спиной раздался голос напарника. От неожиданности Гэвин дёрнулся, едва не выронив сигарету, а когда развернулся, увидел долговязую фигуру Ричарда. — Иисусе, ну ты напугал меня, блядь! Колокольчик тебе повесить, что ли… — Я обещал проследить за выполнением вашего обещания и намерен помочь по мере сил, — заявил Ричард, шагнул вперёд и быстрее, чем Гэвин успел сообразить, что к чему, выхватил сигарету у него из рук. — Ты чо творишь! — завопил он. — А ну отдай! Но было уже слишком поздно: пластиковые пальцы сжали бумажную гильзу, и та лопнула. Обрывки обёртки и кудрявая коричневая стружка полетели на мокрый асфальт. — Ну ты и мудло! Какого хуя?! — Простите. Я бы не сделал ничего подобного, если бы мы оба не согласились на предложенные капитаном условия. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Врезать бы по самодовольному хлебалу, да только вот Гэвин прекрасно помнил, как его отделала предыдущая модель RK. А эта вроде как была ещё пизже по каким-то хитровыебанным параметрам, кроме умения взаимодействовать с кожаными мешками. Постное Ричардово лицо не шло ни в какое сравнение с живой мимикой Коннора, и, в отличие от старшего братца, девятисотый обладал деликатностью и гибкостью примерно в той же степени, что и ледокол. Гэвин уже неоднократно хотел, очень хотел прописать леща наглой жестянке, однако желание жить оказалось сильнее. Поэтому он выдохнул сквозь сжатые зубы и процедил: — Слушай сюда, ушлёпок. Я сказал, что брошу, и обещание сдержу. Но перед тем, как начать новую, светлую жизнь, я выкурю чёртову сигарету, всего одну, ясно? Ричард прищурился, разглядывая Гэвина, как стейк сомнительной свежести в супермаркете. Наконец, после долгой паузы, пластик ответил кивком и поднял указательный палец вверх — одну, значит, можно. Гэвин полез в карман за пачкой, рассудив, что на этой прекрасной ноте разговор закончен и напарник отчалит в Департамент. Не тут-то было: тот стоял, скрестив руки на груди, не обращая внимания на дождь, не моргая и не дыша. Вода прочерчивала дорожки по его бледному, невозмутимому лицу и по бело-чёрному пиджаку, точно такому же, как и полагалось носить его модели до революции, но лишённому надписей и светящихся маркировок. Если не знать, можно было принять вещь за плод труда какого-нибудь нихуёвого модельера. Впрочем, так оно, вероятно, и было — «Киберлайф» славилась тем, что нанимала только лучших. — Ты что, глазеть будешь? Контрол-фрик, — невнятно уточнил Гэвин, закусив сигарету в зубах и безуспешно чиркая зажигалкой. — Блядь, ну давай же, давай… Ричард шагнул вперёд. И ещё раз. Он оказался так близко, что со стороны это могло бы выглядеть довольно двусмысленно. Несмотря на промозглую сырость, под курткой вдруг сделалось очень жарко. Гэвин замер, лихорадочно прикидывая, к чему готовиться и как быть, если сучий пластик провернёт фокус с сигаретой повторно. Но вместо того Ричард вытянул из собственного кармана металлическую зажигалку — Гэвин и не знал, что они у жестянки функциональные, а не для вида, — щёлкнул крышкой и поднёс огонёк к кончику сигареты. Здоровенная туша RK900 заслонила закуток, где Гэвин прятался, от ветра, и прикурить наконец-то удалось. Ричард убедился, что всё получилось, и отступил на шаг. — Нахуя зажигалку таскаешь, консерва? — поинтересовался Гэвин. После пары сладких затяжек его настроение, подпорченное погодой и Ричардом, немного улучшилось. — А зачем вы возите в машине тириум? — Туше, — Гэвин ухмыльнулся, выдыхая дым через нос. — Блядь, как же я буду скучать по этому. — Будь у вас больше времени в запасе, процесс могла бы облегчить электронная сигарета без никотина. По статистике, наибольший стресс вызывает не столько отказ от наркотика, сколько удовольствие от выдыхание дыма и социальный фактор курения. — Ага, сперва заменю табак на электронку, потом кофе без кофеина, а дальше что? Нормальный хуй на резиновый? Не, я обойдусь. О том, что Гэвин уже являлся обладателем нескольких резиновых хуёв, он, разумеется, умолчал. Ричард снова смерил его взглядом с каким-то новым, незнакомым выражением. Или, может, Гэвин не приглядывался к нему? Ну разумеется, он не приглядывался, вот был бы номер, если бы консерва просекла, что Гэвин на него пялится. Ладно хоть Киберлайф не догадалась привернуть своей передовой модели камеру ещё и на затылок, и любоваться что крепким задом, что длинными ногами можно было вполне безопасно. Диод жестянки на миг сбился на жёлтый, когда он произнёс: — Секс-игрушки производятся из силикона, это во-первых. А во-вторых, некоторые современные модели на ощупь практически невозможно отличить от настоящих гениталий, и это безопаснее, чем обходиться подручными средствами или одноразовыми сексуальными контактами. — Дрочить можно и пальцами, умник. Всё натуральное, никакого риска, — Гэвин хохотнул. — Тебе в любом случае не понять. Что у вас там вместо секса? Держитесь за ручки, сливаете свои гигабайты в чужую систему, делитесь вирусной базой? — Я, — начал Ричард и запнулся на полуслове. Диод на его виске лихорадочно заметался между желтым и красным. Ричард довольно быстро взял себя в руки, но Гэвин мысленно засчитал очко в свою пользу. «Один-один, консерва», — с удовольствием подумал он. — Андроиды испытывают нечто похожее на желание. Разница в том, что мы хотим не секса как такового, а проявления чувств и близости. Половой акт — отличный способ удовлетворения этой потребности, если партнёр не способен на коннект. — Спасибо за лекцию. Теперь, может, дашь мне докурить спокойно? — Уровень вашего стресса невысок. — Это был такой тонкий намёк, чтобы ты отъебался от меня, ясно? Ричард ответил Гэвину очередным странным взглядом. Обычно напарник не отличался эмоциональностью, поэтому читать выражение его лица было непросто. Наверное, для того, чтобы эффективнее вести допросы, и если так, то это работало отлично. Гэвин иногда жалел, что не способен понять, какие мысли варятся в пластиковой черепушке. Ричард кивнул. — Последняя сигарета, детектив. Завтра утром я проведу тестирование, чтобы удостовериться, что вы придерживаетесь обещания, данного капитану. Так что не расслабляйтесь. С этими словами он развернулся и пошёл в сторону входа в Департамент. Лужи Ричард не огибал, даже самые глубокие — ну конечно, ему же не приходилось переживать, не промочит ли он ноги. Гэвин смотрел на его высокую фигуру, облачённую в ослепительно-белый пиджак, и последняя затяжка неприятной горечью осела на языке. Через несколько часов после этого разговора Гэвин нарезал круги по квартире и боролся с желанием закурить изо всех сил. После ужина он завалился на диван и врубил приставку, но взгляд то и дело против воли устремлялся в сторону прихожей. Там, на тумбочке возле двери, он оставил пачку с последней сигаретой. «Можно выкурить хотя бы половину», — думал он, пока прогружался новый уровень в игре. «Всего пару затяжек… Ричард не заметит», — скреблось в мозгу, когда Гэвин рубил катаной инопланетных монстров. Он сжевал всю пачку жвачки, чтобы отвлечься, но это не особенно помогло. В конце концов, когда тентаклевидный босс сожрал его в третий раз, Гэвин кинул джойстик в подушки и упал следом сам, чтобы похоронить в них жалобный стон. Он ощущал странное чувство, смесь отчаяния и смирения. Сколько он курил уже? Вроде не так и долго, лет пять, не больше, но как это затянуло! Ночные дежурства, постоянный стресс, риск и адреналин при задержаниях, переработки… Сигареты — не самое худшее, к чему могла привести жизнь в таком ритме. Некоторые офицеры спивались. Кто-то ходил по шлюхам, с головой нырял в игры, подсаживался на рулетку, иногда — даже на лёд. Бэн лупил пончики целыми коробками, Тина скупала барахло в таком количестве, что вынуждена была переехать подальше от центра, чтобы снять квартиру попросторнее — в её прошлой коллекция обуви, одежды и косметики просто не помещалась. Гэвин пытался нащупать баланс и считал, что преуспел в этом. Да, курил, зато нормально питался и регулярно ходил в зал. Да, игрушки и подписки на порно-сайты стоили немало, но приносили чистый кайф без побочек типа скандалов, расставаний и страданий в случае постоянных встреч и мерзких заболеваний в случае одноразовых. Конечно, были и положительные примеры офицеров, сумевших сохранить себя и не утонуть в чёрном болоте. Подобной стойкостью, в основном, отличались везунчики с партнёром, наделённым крепкими нервами. Надо полагать, перспектива возвращаться в уютный дом к семье, которая ждёт и любит тебя, помогала пережить весь тот ад, который творился на работе. Рыжий запрыгнул на диван, боднул Гэвина и затарахтел. Пришлось перевернуться на бок, чтобы погладить кота. Тот сразу завалился на спину, подставляя пузо, покрытое нежным, кремово-золотистым пухом — совсем как собака, и это было странно, но Гэвину нравилось. Он даже искал в интернете, могут ли кибер-животные девиантнуться. Информации вывалилось не особенно много: официально считалось, что такое невозможно, блоги полнились теориями и историями, доказывающими обратное. По большому счёту это не меняло ничего, так что Гэвин забил. — Твой кожаный в полной жопе, — сообщил он коту. — Если покурю, жестянка узнает и расскажет Фаулеру. А если не покурю, то ёбнусь, точно тебе говорю. Рыжий посмотрел на него бездонными глазами цвета подсвеченного солнцем янтаря. Гэвин невольно залип, глядя в чёрные провалы зрачков, обрамённые медовой радужкой, а Рыжий времени зря не терял: коротко мявкнул и куснул руку, которой его гладили. — Вот зараза! Ладно, ладно, я понял! Больно, чёрт… Кот невозмутимо принялся вылизываться. Гэвин со стоном схватился за голову и решил, что сперва закажет пиццу с двойной порцией курицы и сырными краешками — обожрётся вусмерть, чтобы хоть так заполнить образовавшуюся из-за сигарет эндорфиновую дыру. Он начинал понимать, почему люди, бросая курить, прибавляют несколько фунтов в весе. С рельефным прессом расставаться не хотелось, и всё-таки Гэвин надеялся, что после одной пиццы не превратится в человечка из рекламы Мишлен. Утром следующего дня их с Ричардом дёрнули на вызов до первой кружки кофе. Очередная поножовщина в квартале с дурной репутацией, правда, на этот раз без драматичного финала — пострадавший дождался скорую. Они закончили опрос свидетелей и сбор улик, и Гэвин собрался было заехать за завтраком и кофе по пути, но куда там. Диспетчер отправил адрес другого места преступления в этом же районе, и вместо перерыва их снова ждала работа. Пока Гэвин рулил в указанном направлении, Ричард убавил громкость радио и сообщил: — Мне нужен образец для теста на уровень никотина. — Блядь, Ричард, тебе не кажется, что сейчас немного не до того? — Согласен. И всё же у нас договор, детектив. Фаулер спросит у меня о ваших успехах через два дня, и к этому моменту я должен иметь доказательства. Вы же не думаете, что он поверит на слово? — Вот чёрт, — Гэвин тормознул перед светофором. Зажёгся красный свет. — Ладно, давай. — Это будет быстро, — заявил Ричард. В его голосе проявились странные нотки. Он будто бы был доволен, что кожаный мешок так быстро сдался. Денёк начался жарко и обещал продолжиться в том же духе, а Гэвин так и не выпил кофе, поэтому лишних сил, чтобы гавкаться, у него не было. По крайней мере, он так думал до того момента, как Ричард сунул палец в рот, извлёк наружу и поднёс к губам Гэвина с кратким комментарием: — Оближите. Гэвин, ясное дело, тут же оттолкнул пластиковую руку от лица. — Совсем охуел, что ли? — рыкнул он. — У меня нет альтернативного оборудования для забора образца, у вас, насколько мне известно, имеются только пакеты для улик, так что придётся довольствоваться тем, что есть. — Но ты сам облизал этот палец! Блядь! И ты только что им же трогал кровищу на асфальте и тоже совал в рот! В салоне повисла напряжённая тишина. С водительского места Гэвин не видел диод на правом виске Ричарда, но жопой чуял, что тот полыхает, как око Саурона. — Вы считаете меня грязным? — отрывисто бросил Ричи. — Отвратительным, быть может? В его голосе явственно слышались механические нотки. Сигнал светофора сменился, и Гэвин тронулся с места, набирая скорость. Он не смотрел на Ричарда, упрямо уставился лишь на дорогу и старался ничем не дать понять, насколько далеко такое предположение было от правды. — А чего ты ожидал, интересно, — буркнул он. — Вечно тянешь в рот всякую дрянь. — Моя ротовая полость обрабатывается дезраствором после забора каждого образца. Сейчас я санировал также и палец. Теперь его поверхность абсолютно стерильна, чего нельзя сказать о вашей микрофлоре. Известно ли вам, что по видовому составу микробиоты ротовая полость человека уступает только толстой кишке? Бактерии, вирусы, протисты, археи, грибы — вот что хранит ваша слизистая, детектив, но грязный, — Ричард странно скрежетнул, запнувшись на этом слове, — да, грязный всё ещё я. — Нет у меня никаких архиереев! И грибов. Бред какой-то. Ричард умолк. Пару кварталов проехали в тишине. Всё это время Гэвин судорожно размышлял. В конце концов, если сам Ричард не видит в этом ничего такого, то столь бурная реакция может выдать то, о чём рассказывать совсем не хотелось. Как бы Гэвин поступил, если ему было бы похуй? На Ричарда и на жестянок в целом? Ответ был прост. Он бы лизнул чёртов палец, не выёбываясь, и забыл об этом через пять минут. — Ладно, давай сюда свою клешню. И обработай ещё раз, усёк? Да не тащи ты в рот, есть же санитайзер в бардачке, ну ё-моё, Ричи! Когда он остановился перед очередным перекрёстком, белый палец без скина вновь оказался у его губ. Гэвин задержал дыхание, понадеялся, что Ричард не сканирует его пульс, и лизнул подушечку кончиком языка. — Достаточно? — Вполне, — удовлетворённо произнёс Ричард и погрузил палец в собственный рот. Даже глаза прикрыл, зараза такая, словно кайфовал от этого. — Содержание никотина снизилось со вчерашнего дня. — Стоп, а как ты узнал вчерашний? Ричард лукаво улыбнулся одним уголком рта. Гэвин покачал головой. — Облизал мою кружку, да? — Нет, трубочку, через которую вы пили протеиновый коктейль. — Ну ты и жопа, Ричи. Просто нет слов, блядь. — Слова у вас всегда находятся. Гэвин лишь фыркнул и промолчал на это раз. Чисто из чувства противоречия, разумеется, а не потому, что был согласен.***
Пока здоровенный джип вёз их в неведомые ебеня, Ричард, нервно мерцая жёлтым диодом, предложил пробежаться по легенде ещё раз. Гэвин тяжело вздохнул и, глядя на проплывающий за окном пригород Детройта, в третий раз повторил заученное: — Мы познакомились на работе, в фирме «Найтингейл и сыновья». Вскоре я коварно соблазнил тебя, и мы начали своё дело. Защищаем всех — торчков, упырей, убийц и насильников… — Детектив Рид! — Да-да, ну, уголовное право — наш конёк, в общем. Три года вместе, только что купили дом на юго-западе Детройта… Кстати, а почему именно криминал? Разве такие просветлённые чуваки не должны заниматься чем-то менее грязным? Изобретать лекарство от рака, заведовать галереей, владеть сетью салонов для стрижки собачек, наконец? Ричард издал шелестящий звук, который можно было бы засчитать как вздох. Перегрелся от волнения, наверное. — Можете ли вы сходу назвать три самых многообещающих художника современности? А поделиться проблемами поиска инвестиций для медицинских исследований? — Ричард многозначительно приподнял брови и, не дождавшись ответа, подытожил: — То-то же. Кроме того, именно люди, занятые этически спорным бизнесом, особенно часто интересуются темой духовного просветления. — Как-то это дохуя лицемерно. — Да, — легко согласился Ричард. — Просто, блядь, замечательно, — буркнул Гэвин. — И ещё кое-что. Мы как раз подъезжаем, так что вот, — с этими словами Ричард достал из кармана ярко-синей ветровки небольшой пакет с герметичным замком, типа тех, в которые помещали улики. — Я своё уже надел. В подставленную ладонь упало кольцо из белого металла. Простое, широкое, ни камней, ни гравировок, уже чуть матовое из-за мелких царапин снаружи и блестящее внутри — пожалуй, если бы Гэвин сам выбирал, то остановился бы именно на таком варианте. Вещица выглядела так, будто её носили, не снимая, и села так удобно, что он хмыкнул себе под нос. — Выглядит как настоящее. — Так и должно быть, — негромко произнёс Ричард. — Не забудьте, что я предложил пожениться во время поездки… — В Гранд-Каньон, я помню. В салоне повисло неловкое молчание. Дома за стеклом мелькали всё реже, зато потянулись поля: зелёные, с ленивыми пёстрыми коровами, золотые, с волнуемой ветром пока не убранной пшеницей, чёрные, со вспаханными трудолюбивыми машинами ровными рядами грядок. И, конечно, сияющие стекляшки теплиц, которые теснили упрямые частные фермерские хозяйства. Может, они даже оставались в плюсе, с учётом стоимости органических продуктов — Гэвин старался нормально питаться и отваливал немалые суммы за помидоры с терпким паслёновым ароматом, нормальную курицу, сезонные фрукты и другие ништяки. Оплачивая покупки на кассе он нередко ощущал приступ досады, что не может, как жестянки, просто подключиться к розетке, чтобы подзарядиться. Но потом вспоминал, насколько быстро и сильно полетели вверх цены на биокомпоненты, техобслуживание, подписку на обновления системы и тириум после революции, и на душе становилось светлее. «Первый урок жизни: хочешь стать человеком, приготовься ебашить, чтобы выживать», — подумал он, рассеянно глядя в окно и поглаживая обручальное кольцо большим пальцем. Им пришлось подписать целую кучу бумажек, в том числе обязательство исполнять все задания Фёрста и договор о неразглашении. Фаулер сильно напрягся, Гэвин же лишь пожал плечами — в этой стране, связываясь с богатенькими чуваками, следует сперва нанять охуенно прекрасного адвоката и прописать в контракте каждый шаг, каждую мелочь, или же тебя нагнут и выебут без смазки. Фёрст мог быть шарлатаном и самозванцем, но не идиотом. Однообразный пейзаж, мягкое покачивание тачки и приглушённый гул от соприкосновения шин с асфальтом убаюкали Гэвина, и он, сам не заметив как, провалился в дремоту, в которой причудливым образом переплетались сны и явь. Она окутывала уютным коконом, затягивала всё плотнее и плотнее, пока Гэвин не провалился полностью в глубокий, спокойный сон. В реальность его вернуло лёгкое касание к руке. Он вскинулся на сиденье, осоловело моргая и не понимая, где и почему находится, и сходу напоролся на внимательный взгляд серо-голубых глаз. — Долго я спал? — Шестнадцать минут. «Значит, должны вот-вот прибыть на место» — прикинул Гэвин. И правда, тачка вскоре свернула с трассы на боковую дорогу и направилась к симпатичному отелю, утопающему в зелени. Вскоре водитель притормозил на парковке, где уже теснились дорогие тачки и суетились люди с увесистыми походными рюкзаками. По инструкции им с Ричардом полагалось дождаться, пока водитель откроет дверь, а потом достанет рюкзаки из багажника, и Гэвин едва удержал порыв выйти самому. Надо было начать вживаться в шкуру богатенького засранца. В шкуру обычного засранца, предположим, Гэвин и так уже врос, да только вот больших денег у него отродясь не водилось. Когда открылась дверь, он неловко вывалился из салона и поморщился — пока дремал, небо затянули тучи и пошёл мелкий противный дождь. Сегодня вместо любимой кожанки пришлось облачиться в спортивные шмотки какой-то модной фирмы, название которой выветрилось из головы. Куртки и штаны из непромокаемой ткани у них с Ричардом были одинакового фасона, но разного цвета — отвратительно, на Гэвинов вкус, он всегда презирал тему с семейными луками и прочей сопливой атрибутикой пафосных фоточек в соцсетях. Рюкзак же, хоть и удобный, оказался весьма увесистым. Ричард защёлкнул клапан горизонтальной лямки у себя на груди и, как ни в чём не бывало, шагнул к Гэвину и проделал то же самое с его застёжками. Это оказалось неожиданно, поэтому желание огрызнуться и отскочить он смог побороть лишь с превеликим трудом. Самое время было оглядеться. Колина Фёрста на парковке не наблюдалось, зато обнаружилось несколько парочек: двое парней, накачанных, примерно одного роста, один с бородой, другой — без; высокий афроамериканец и хрупкая светловолосая девчонка; молодой рыжий парень и высокая крупная девушка, для фигуры которой слово «пышная» было бы преуменьшением. Самой заметной оказалась дамочка в кедах на платформе, но вовсе не из-за примечательной внешности или стиля, а потому что она орала. Процессу она отдавалась с душой, в крике ощущалась страсть, сила и мастерство, которые приходят лишь с опытом. Дамочка неплохо владела голосом: не срываясь на визг, повышала интонацию ровно на тех словах, которые придавали фразе драматический оттенок, в нужные моменты понижала тон, добавляя вибрацию и надрыв. «Наверняка актриска или певица, — решил Гэвин. — Сыграла в эпизодах пару раз, снялась в рекламе, подцепила богатенького кавалера, вышла замуж и забила на карьеру. Первое время играла роль домашней кошечки, сейчас же бесится от скуки и показывает коготки. Да-а, чуваку не повезло!» — Поверить не могу, что положила столько лет своей жизни на алтарь брака с таким низким, чёрствым, равнодушным, эгоистичным, — она сделала паузу, обвела взглядом невольных слушателей и припечатала: — существом! — Фелиция, дорогая, давай успокоимся, — бормотал её муж, красный, как варёный омар. — Хо-хо. Да у них и правда проблемы, — негромко произнёс Гэвин, убедившись, что слышит его только Ричард. — Не слишком ли лайтовая у нас история? Напарник устремил на него бесконечно мудрый и всепонимающий взгляд, от которого Гэвин неизменно заводился с нуля до сотки за пару секунд. Так было и теперь — желание плюнуть ядом жестянке в лицо или даже вмазать стало почти нестерпимым. Ричард, видимо, это заметил и мягко улыбнулся. Гэвину всегда виделось в этом что-то снисходительное. Жестянка взирала на него примерно так же, как он сам мог смотреть на ярость хомяка в клетке, и это невероятно сильно бесило. Хуже всего было осознание, что отчасти оно так и было. Драка в архиве нанесла непоправимый ущерб Гэвиновой гордости, а ещё наглядно подтвердила опасения насчёт андроидов. Попади Коннор на пару сантиметров выше, и удар обеспечил бы летальный исход — так сказал врач, который осматривал рентгеновские снимки. К счастью, для Гэвина всё обошлось счетом на кругленькую сумму да двумя месяцами физиотерапии, сам же Коннор лишь отполировал корпус, прикупил новых шмоток и был таков. Поначалу Гэвин исходил на говно. Ненавидел андроидов пуще прежнего, жалел, что ничего не смог поделать, чтобы предотвратить сраную Революцию, а потом… Потом из Киберлайф прислали Ричарда, и всё завертелось. Спустя несколько месяцев Гэвин даже ощутил нечто вроде благодарности Коннору. За то, что оказался ещё более упрямой задницей, чем сам Гэвин, ведь если бы не он, всех андроидов, в том числе и партию неактивированных на тот момент RK900, списали бы в утиль, и дело с концом. «И вот он здесь, — подумал вдруг Гэвин. — Смотрит с высоты немалого, кибермать его за ногу, роста. Глазами хлопает. Ресницы длинные, тёмные, чёлка эта ещё… Вот чёрт!» Ричард, к счастью, о направлении его мыслей не знал, поэтому невозмутимо заявил: — Вы зря переживаете, что у нас не получится изобразить пару на грани развода. Просто ведите себя, как обычно, только и всего, — он сделал паузу и слегка приподнял уголки губ в подобии улыбки, а потом добавил: — Половина Департамента и так считает нас любовниками, а наши ссоры — конспирацией. — В смысле?! Какая половина?! С хуя ли вообще они это взяли, да я никогда… Гэвин ощутил, что уши моментально вспыхнули. Ричард же, зараза, припечатал фатальным: — А другая половина уверена, что вы срываетесь на меня из-за безответных чувств. — Потом поговорим, — процедил Гэвин и заткнулся — к ним спешила улыбчивая девушка с планшетом в руках и ветровке с логотипом этого странного мероприятия. Дальше все закрутилось быстро: рюкзаки отправились в багажник, Гэвин с Ричардом — в один из микроавтобусов, ожидавших туристов на парковке. В просторном салоне оказалось всего четыре кресла, обтянутых белоснежной кожей, больших и удобных даже на вид, а ещё мини-бар и бежевый ковролин на полу. Гэвин никогда не летал бизнес-классом, но предположил, что выглядит это как-то очень похоже. Жаль, что у них с Ричардом будет всего два попутчика и познакомиться с остальными сразу не получится. Впрочем, жестянке хватило бы и пары секунд, чтобы просканировать их всех и собрать на каждого анкету, и сомневаться в том, что он так и сделал, не приходилось. Когда Ричард с Гэвином заняли свои места, дверь микроавтобуса снова открылась, впуская темнокожего парня с его спутницей-блондинкой. — Хей, привет-привет, меня зовут Бобби, мою жену — Кэролайн! — Просто Кэрри, — мило прощебетала девушка. Гэвин не сразу осознал, почему её лицо кажется смутно знакомым, а когда понял, было уже поздно. Бобби протянул ему широкую ладонь, а Кэрри выбросила худенькую, обманчиво хрупкую лапку в сторону Ричарда. С её пальцев медленно стекал скин, обнажая глянцевые, бело-жемчужные панели. Диод на виске отсутствовал, элегантная причёска и экстравагантный макияж выглядели необычно — наверняка сделаны на заказ, не из стандартной заводской линейки, — но молд Гэвин точно видел раньше. От ужаса он всегда соображал пошустрее, поэтому вспомнил, что именно такие модели раньше целыми стайками кучковались на детских площадках, сновали в магазинах и прачечных: робот-домохозяйка с функциями няни, а за небольшую доплату — и с возможностями Трейси, три в одном, выгодно и удобно. Самая популярная модель для частного владения, линейка AX400. Не ответить на рукопожатие было бы грубо, но андроиду достаточно одного лишь касания, чтобы их с Ричардом прикрытие накрылось, толком даже не начавшись — они-то предполагали, что тот прикинется человеком, поэтому пришлось избавиться от диода. Гэвин замер, растерянно оглянулся на напарника, но тот протянул ладонь с тем же постным еблетом, как и обычно. Ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру и сжать длиннопалую лапищу Бобби. От глаз последнего не укрылось то, что с ладони Ричарда тоже сошёл скин. — Я — Гас, мой муж — Рик, очень приятно, — пробубнил Гэвин. — Ого, вот так встреча! Я бы и не подумал, что ваш партнёр андроид, — заявил Бобби. — А что за модель? У вас интересный молд, не припомню, видел ли такой. Ответа не последовало. Кэролайн и Ричард подвисли, глядя друг другу в глаза. Стыки панелей на их лишённых скина кистях ярко вспыхнули и погасли, секундой позже андроид моргнула, расцепила рукопожатие и успокаивающе улыбнулась мужу. — Дорогой, ну мы же говорили о том, что так сразу спрашивать неприлично. Рик и сам расскажет нам, дай ему время! — Андроид-секретарь. Лицевая панель сделана на заказ. — О-о, как интересно! Я бы и сама, может, рискнула, но дети перестанут меня узнавать. У нас шестеро, четыре девочки и два мальчика, старшей двенадцать, младшему три, мы усыновили его полгода назад. Сейчас покажу вам фото, — она выудила из кармана небольшой планшет, и Гэвин понял, что встроенного проектора в ладони, как у серии RK, у неё нет. — Вот, смотрите! Правда, прелесть? А у вас есть дети? — Пока нет, — сдержанно ответил Ричард. — Чудесные мальчики и девочки. Это фото школьной пьесы? Пока Кэрри взахёб рассказывала о семье, Гэвин бросил взгляд на Ричарда, слегка приподняв брови в немом вопросе. Тот едва заметно улыбнулся — всё нормально, значит. Если ситуацию в целом можно было назвать хоть сколько-нибудь нормальной… О таком варианте никто из них не подумал. Даже сам Ричард не предположил, что другого андроида может заинтересовать духовный, мать его, рост, налаживание отношений и хождение по лесам, а вот поди ж ты! И теперь вся стройная легенда полетела к чёрту. Придётся импровизировать на ходу, притом расспрашивать их явно начнут раньше, чем удастся улучить момент и обговорить дальнейший план с глазу на глаз. — Волнуешься? — спросил его Ричард и, пока Гэвин соображал, что ответить, сцапал его руку в свою. — Не переживай. Уверен, тебе понравится. Не успел он вымолвить хоть слово, Ричард поднёс его кисть к лицу и одарил кончики пальцев нежным поцелуем. Сердце нервно трепыхнулось в груди, Гэвин выдохнул, освободил руку и облизал враз пересохшие губы. — Ничего я не переживаю! Разве за то, что меня сожрут комары. Тебе-то это не грозит, между прочим. — А я на несколько суток окажусь отрезанным от интернета, так что один-один. — Вы такая милая пара, — умилилась Кэрри. — Давно вместе? Мы с Бобби пару лет… до девиации ещё два года, но мы это не считаем. — Семь месяцев, — спокойно ответил Ричард. — Но знакомы уже год, работали вместе в юридической конторе. Сейчас мы открыли свою практику, — вместе с этими словами он, словно фокусник, достал из кармана пару визиток. Уважительные кивки и многозначительно приподнятые брови Кэрри и Бобби дали надежду на то, что они съели исправленную версию легенды. Наблюдая, как новые знакомые прячут их визитки в сумки на поясе, Гэвин снова убедился в том, что большинству людей хватает даже вшивой бумажки, чтобы быть обманутыми. — Я занимаюсь консультированием по финансовым вопросам уже пятнадцать лет. Начинать новый бизнес сейчас — очень смелое решение, — хмыкнул Бобби. Жена ткнула его локтем в бок, и он поспешил добавить: — Но вы, я вижу, ребята не промах! Молодцы, так держать! Жестянка явно взяла на себя инициативу. Наверняка Ричард уже все придумал и рассчитал в своей супер умной башке, и всё-таки Гэвин не хотел сидеть молча и хлопать глазами. Он должен был поучаствовать в беседе, подыграть, в конце концов, их с Ричи истории, а не волочиться за ним следом, как щенок. Поэтому он вклинился в разговор, бросив словно бы невзначай: — Сейчас многим андроидам необходимы наши услуги. — О-о, это правда, — протянула Кэрри. — Мы и сами обращались за консультацией, когда стоял вопрос о совместной опеке. Это такая несправедливость! Я воспитываю детей вместе с мужем, и при этом не имею равных с ним прав! А если бы я была одинока, то, получается, не смогла бы усыновить ребенка вовсе?! — Милая, ну не начинай, — устало произнёс Бобби. — Такие вопросы быстро не решаются. Мир и так сильно изменился после Революции. — Слава rA9, — воскликнула Кэрри. На этот раз они оба, и Гэвин, и Ричард, предпочли лишь согласно кивнуть. Информацию о себе стоило придерживать, чтобы не сболтнуть ненароком лишнего, и чутьё подсказывало — дальнейшие разговоры до добра не доведут. Курить хотелось страшно. Теперь, когда беседа не могла отвлечь, Гэвин ощутил тягу с неистовой силой. Он сполз по сиденью и закрыл глаза, стараясь не думать о том, что в одном из карманов огромного походного рюкзака припрятаны зажигалка и последняя сигарета, бережно упакованная в герметичный пакет. В голову упрямо лезли идеи одна бредовее другой, начиная с того, чтобы дождаться ночи и под предлогом естественной нужды смыться в кусты и выкурить сигарету целиком, заканчивая хотя бы парой затяжек в туалете на заправке. С того самого дня, когда Гэвин дал обещание бросить, он сжевал тонну жвачки и натёр мозоль на языке от леденцов, но к куреву не притронулся ни разу. Фаулер остался доволен результатом и дал добро на работу под прикрытием, и в целом сейчас единственным, что останавливало от небольшого послабления, являлся надзор жестянки. Может быть, в самом лагере внимание Ричарда будет занято наблюдением за подозреваемыми, и вот тогда получится улучить момент? Гэвин сжал зубы почти до боли, ругая сам себя. Следовало сосредоточиться на работе, а не на планировании, как бы улизнуть от напарника для перекура. Фёрста в автобусе не было — как сообщил им водитель в самом начале пути, тот дожидался группу уже в лесу. Но то, что подозреваемый пока не появился в поле зрения, вовсе не давало карт бланш на всякие глупости. Паршивая привычка, как ни крути… Чтобы не воспользоваться шансом во время короткой остановки на заправке, Гэвину потребовалась вся мощь самообладания. Особенно когда он, разминая ноги, увидел дымящих дальнобойщиков в курилке. Во рту пересохло. Жажда оказалась такой же сильной, как и острое желание ебаться в пубертате, когда он мог дрочить шесть раз за день, притом даже без порно. Стоило лишь оказаться одному, закрыть глаза и представить тугую дырку, обрамлённую тёмными волосками, влажную от смазки, или упругий крупный член, перевитый рельефными венами — и всё, вставало на раз, да и кончить он мог очень быстро, много ли надо в шестнадцать лет? Мысли о сексе преследовали и днём, и ночью. Дрочка помогала, но временно, и хотелось не просто спустить в собственный кулак, а ощутить, каково это — быть с кем-то по-настоящему… Когда водитель остановился на заправке, Гэвин вылез из салона, чтобы размять ноги. Ричард, словно тень, последовал за ним. Без диода и привычной формы он выглядел так странно. Совсем как человек. Гэвин неволько прикипел взглядом к его ладной долговязой фигуре, к ассиметричному лицу в крапинках родинок, и в голову ударила непрошенная мысль: а что, если бы это было правдой? Если бы можно было просыпаться каждый день и видеть это лицо на соседней подушке? Если бы у него был партнёр, который ждал дома к ужину, с которым они ходили бы по магазинам, смотрели бы сериалы, ездили в отпуск, ебались, в конце концов? И который был бы готов ехать в неведомые ебеня к непонятному гуру только затем, чтобы спасти отношения? — Вы в порядке? — спросил Ричард. Гэвин огляделся, чтобы убедиться в отсутствии рядом лишних ушей. — Да. Я уж думал, всё пропало. — Риск был велик. Я скомпилировал новый вариант, но времени обсудить его нет, так что прошу довериться мне и… — И помалкивать? Ричард кивнул. Гэвин раздражённо фыркнул, но раньше, чем он возмутился, напарник протянул ему маленькую картонную коробочку. — Советую не злоупотреблять. Упаковка у меня только одна, так что лучше растяните её на все дни. И постарайтесь подыскать максимально защищённое от чужих взглядов место, — заявил Ричард. Гэвин взял коробку и с удивлением понял, что жестянка припасла никотиновые пластыри для него. — Это что, взятка? — Это забота. А теперь поцелуйте меня и воспользуйтесь туалетом, чтобы прилепить пластырь. Я вижу, как растёт уровень вашего стресса. И ещё кое-что. Вы не против, если я перейду на ты? Даже если кажется, что мы наедине, кто-то может подслушать разговор и возникнут ненужные вопросы. Крыть особо было нечем. Гэвин кивнул, клюнул Ричарда в щёку, чтобы поддержать имидж влюбленной парочки, сунул драгоценный дар в карман и порысил в сторону здания заправки. Не терпелось получить столь желанную дозу никотина, пусть и не тем способом, как он привык.***
Фанатом хайкинга Гэвин никогда не был. Последний его поход в лес приключился больше двадцати лет назад, ещё в школе, и с той поры ему запомнились лишь холодные ночи в палатке, расчёсанные до крови комариные укусы и жареный зефир. А, ну ещё то, что в том походе он впервые поцеловался с мальчиком, конечно. Впрочем, Фёрст заверял, для того, чтобы принять участие в походе, вовсе не обязательно иметь большой опыт и даже особую физическую подготовку. Обязательным был членский взнос в размере пятнадцати тысяч долларов на каждого, а всё необходимое оборудование, как гласила реклама, им предоставят бесплатно. В том числе и глушилки спутниковой связи — предполагалось, что парам следует общаться друг с другом, а не залипать в телефоне. Так что с собой Гэвин взял лишь небольшое количество одежды, точно по списку, чтобы вся она уместилась в небольшую сумку. Здоровенный рюкзак им и правда выдали, велев засунуть принесённое с собой добро в него. Раз уж теперь андроидская сущность Ричарда не была секретом, он предложил переложить часть вещей к себе, но Гэвин гордо отказался — нет уж, раз остальные тащат рюкзаки сами, он исключением не будет. День уже клонился к вечеру, нагретая за день земля быстро отдавала тепло. Пока ещё не стемнело, а мелкая мошкара уже начала танцевать беспокойным роем вокруг новоприбывших туристов. Гэвин яростно отмахивался от мерзких тварей и отчаянно жалел, что засунул спрей от москитов куда-то в глубины рюкзака. Радовал лишь никотиновый пластырь — он начал действовать, курить хотелось чуть меньше, зато на смену желанию затянуться дымом пришёл голод. Еду с собой брать не разрешалось, так что Гэвин мог лишь надеяться на ужин чуть более существенный, чем одухотворённая лабуда в виде проповедей, лекций или ещё чего в этом духе. Девушка, которая сопровождала их, уверенно вела группу по тропе прямо в глубь леса. Кажется, долгая дорога всех утомила, и молчание никто не нарушил, даже крикливая Фелиция. Ноги уже начали ныть, когда из-за стволов впереди стал виден всполох света. Потянуло дымом. Вскоре группа миновала просторную палатку на опушке и вышла на поляну с парой высоких костров на расчищенной от листвы и веток, плотно утоптанной площадке. Сложенные шалашиком толстые сучья лизали яркие языки пламени, зарево бросало тёплые блики на сидящего между кострами человека. Гэвин тут же узнал в нём Фёрста. Выглядел он так же, как и на фотках в социальных сетях — длинные каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, борода аккуратно подстрижена, одежда обманчиво небрежная и простая. Потёртые кеды и джинсы с дырками на коленях наверняка стоили целое состояние, судя по тому образу жизни, который Колин вёл. Сейчас он сидел в походном кресле с таким видом, словно собирался вершить судьбу мира. — Вы знаете, кто я, а я знаю, кто вы, так что опустим реверансы и приступим к делу, — шепотки и возня тут же стихли. Фёрст продолжил: — Каждый из вас приехал сюда в надежде, что я смогу помочь вам решить проблемы в отношениях с партнёром или с самим собой. Первое и самое главное, что вы должны понять и принять, это то, что помочь я вам не могу. Воцарилось напряжённая тишина. Стало слышно, как шумит ветер в кронах деревьев и где-то вдалеке трудится дрозд. Все взгляды устремились к Фёрсту с возмущением, непониманием или растерянностью, но продолжать гуру не спешил. Фелиция громко фыркнула, Бобби начал нервно топтаться, а полная дамочка не выдержала и озвучила мысль, которая витала в воздухе: — Как это — не поможете?! А за что мы заплатили деньги? Фёрст грациозно поднялся с кресла. Высокий, хорошо сложенный, в жизни он оказался интереснее, чем на фотках, и Гэвин досадливо прикусил щёку изнутри, ругая себя за долгое воздержание. К счастью, на рефлексию времени не осталось, потому как Фёрст снова начал говорить: — Вы заплатили деньги, это верно. А ещё подписали контракт, который, надеюсь, успели прочитать. В нём сказано, что вы обязуетесь выполнять все мои указания. Очень надеюсь, каждый из вас будет это помнить все последующие дни. Что касается помощи, — Фёрст снова сделал паузу и посмотрел по очереди каждому в глаза. — Я буду вашим проводником, но помочь вам можете лишь вы сами. Только так, и никак иначе. Говорил Фёрст негромко, так что приходилось прислушиваться. Шорохи и возня за спиной окончательно стихли — вся группа снова замерла в ожидании дальнейшего. — Место вашего ночлега на поляне за моей спиной. Начнём с того, что каждая пара соберёт палатку. У вас ровно полчаса, время пошло! Фёрст хлопнул в ладоши, и началась суета. Вроде бы не такая большая собралась компания, но когда все разом рванули в указанном направлении, торопясь и спотыкаясь, с огромными рюкзаками за спинами, Гэвина толкнули, наступили ему на ногу, а ещё он чуть не упал, зацепившись штаниной за корягу. Для бывалого туриста задача не должна была стать сложной, и всё-таки вряд ли это будет по плечу той же Фелиции, особенно с учётом её длинных наращённых ногтей и неудобной обуви. В чьих силах сомневаться не приходилось, так это во второй однополой парочке — оба парня выглядели такими целеустремлёнными, суровыми и уверенными, что наверняка могли бы собрать палатку хоть с закрытыми глазами. Когда они все высыпались на поляну, как рис из дырявого мешка, то обнаружили, что места под палатки отмечены табличками. Ричард тут же направился к одной из них — разглядел, видимо, их имена издалека. — В душе не ебу, как собирать эту срань, — пробормотал Гэвин, едва они вытащили на свет кучу металлических трубок, кульки с непромокаемой тканью, верёвки и штырьки. Ричард выглядел невозмутимым, как и всегда. — Хотя интернет-соединения здесь нет, я подготовился и скачал инструкции заранее. Предположил, что это может пригодиться. Наблюдать, как жестянка оперативно занялась делом, было неприятно. Гэвин остро ощущал себя лишним на этом празднике жизни, и Ричи, словно подслушав его мысли, попросил его придержать конец длинной палки, пока он закреплял её. Остальные справлялись с переменным успехом. Фелиция с мужем, как ни странно, продвинулись едва ли не лучше всех, притом командовала процессом именно она. В ответ на удивлённо приподнятые брови Гэвина девица подмигнула ему и сказала, что была скаутом. А вот у парней дело не особенно ладилось: пока один из них сосредоточенно вкручивал колышек в землю, другой яростно рылся в мешке и, кажется, ругался — слова с такого расстояния расслышать было нельзя, и всё-таки Гэвин уловил общий недовольный тон. Кэрри возмущалась, что от Бобби больше вреда, чем помощи. По всему выходило, что простая на вид задача оказалась по зубам далеко не всем. Едва какая-то часть Гэвина успела самодовольно порадоваться, что для них-то с жестянкой это плёвое дело, как Ричард замер и нахмурился. Он склонил голову набок в своей извечной спокойной манере и выдал: — Очень странно. Здесь не хватает одной детали, зато колышков больше, чем нам может понадобиться. — Что, серьёзно? Офигенно, блядь. За такие деньги не могли выдать нормальную палатку? Да за пятнадцать кусков и новую можно купить! — Вот здесь, видишь, на петле внизу должна быть деталь для крепления, а его нет. Гэвин оглядел поляну. Все пары завязли на разных этапах сборки и выглядели растерянными, а то и порядком сердитыми. — Хм… А колышки, говоришь, лишние остались? — уточнил он и, дождавшись утвердительного кивка жестянки, поспешил в центр поляны. — Эй, ребята, кому-то колышки нужны? Кэрри махнула рукой: — Нам, нам нужны! — А пластиковые штуки, в которые оси засовывать, есть лишние? — У нас есть, — отозвалась Фелиция. — Дно палатки потерялось, может, кто-то нашёл у себя два? Через пару минут бурления и суеты пары обменялись недостающими частями и вернулись к сборке. Гэвин с удовлетворением оглядел результат труда, который он теперь с полным правом мог назвать общим. И лишь расстилая свой спальник, он понял, что места внутри маловато для двоих. Ну, для пары влюблённых голубков предостаточно, а вот для того, чтобы держать дистанцию от напарника, явно нужно было хотя бы полметра больше. А лучше два. — Время вышло, — объявил Ричард, сунув в палатку голову. — Сюда идёт Колин, вылезай. Колин и правда явился к ним снова. В этот раз в джинсовой куртке — к вечеру похолодало. — Вижу, что все вы справились с заданием отлично, несмотря на то, что встретили трудности. Поздравляю и приглашаю к костру! Там вас ждут ужин, горячий чай и тёплые пледы. Звучало охуенно. Гэвин хотел жрать, ещё когда они только приехали в лес, а с тех пор успел проголодаться сильнее. Наверняка прикол с перепутанными деталями палаток не был случайностью — таким образом Фёрст хотел заставить их взаимодействовать и знакомиться друг с другом. Что же, это было хитро и сработало. По ощущениям, атмосфера и правда потеплела, и смурной лысый парнишка, спутник Фелиции, болтал с Кэрри, а сама Фелиция пристала к гей-парочке. В качестве ужина группе было предложено веганское рагу. Гэвин сдержал тяжёлый вздох — он сам предпочёл бы тушёное мясо или хотя бы рыбу, но выбора не оставалось, пришлось жрать то, что дают. Вокруг костров обнаружились походные стулья, на каждом из них — плед, а на раскладном столике неподалёку — здоровенный термос и мобильный холодильник с логотипом Киберлайф, полный тириума. Может, Гэвин зря пенял на организаторов? Он ещё более уверился, что ругать их не стоило, когда обнаружил вполне приличный био-туалет в стороне от основной тусовки. Фёрст к ним больше не выходил, а его помощница предложила группе отдыхать и набираться сил. Гэвин с Ричардом отправились в палатку раньше остальных, чтобы обсудить новую легенду, и казалось, что всё идёт неплохо. По крайней мере, чуйка Гэвина помалкивала, и уже это настраивало на позитивный лад.***
— Вроде ничего, с первым днём справились, — заявил Гэвин и поёрзал, пытаясь устроиться удобнее в коконе спальника. Ричард не разделял его оптимизма. — Рано говорить о том, что всё хорошо, — он понизил тон до едва слышимого. — Предлагаю обсудить корректировки в легенде. Если нас спросят, как начались наши отношения, возникнут проблемы. Так… согласно новой версии, я был андроидом-секретарём твоего босса. Вряд ли при такой работе у меня мог возникнуть повод для девиации… — Ну ебать бездушную жестянку я точно не стал бы. От одной мысли кровь стынет в жилах! — Можно подумать, жестянку с душой стал бы, — прошелестел Ричард так тихо, что Гэвин подумал, уж не послышалось ли. — Что? Ричард проигнорировал вопрос и продолжил как ни в чём не бывало: — Значит, мы сошлись уже после революции. Я учёл такой вариант в разговоре с Кэрри и Бобби. Возвращаясь к легенде, я думаю, что ты находил бы меня сексуально привлекательным, но тот факт, что я андроид, являлся бы мощным поводом фрустрации, из-за которой ты срывал бы на мне злость. Придирался, оскорблял и подначивал, в надежде увидеть реакцию. Что-то очень человеческое — обиду, может быть, злость или отвращение. — Ну спасибо, блядь. По такой версии я, получается, тот ещё козёл. — Это же всего лишь легенда, Гэвин, — мягко прошептал Ричард. В полной темноте его лица не было видно. Свет диода больше не подсказывал, что происходит в электронных мозгах, и Гэвин остро ощутил нехватку такой подсказки о чувствах напарника. Так ли уж сильно эта легенда отличалась от правды? Мог ли Ричард догадываться, насколько близко, опасно близко он мог подобраться к правде, которую Гэвин прятал даже сам от себя? — Допустим, — хрипло пробормотал он. — Ну и с какого хуя тебе понадобилось падать ко мне в койку? Я же мудак. — Ты опасался андроидов и был прав. Революция могла бы свершиться совсем иным путём. Иногда я реконструирую варианты развития событий, и все остальные варианты вели бы к уничтожению одного из наших видов. С большей или меньшей скоростью. Гэвин смотрел в темноту, туда, где, как ему казалось, должно было быть лицо Ричарда. В нём билось желание задать вопрос, говорят они о легенде или уже нет. Любопытство сражалось со страхом, и последний победил. Гэвин сжал зубы, чтобы неуместные слова не вырвались ненароком. Ричард же добавил: — Думаю, ощущать одновременно влечение и страх довольно неприятно. — Всё ещё не понятно, как мы сошлись. Может, ты пал жертвой моей невероятной харизмы? — Гэвин фыркнул и перевернулся на спину, чтобы смотреть вверх. Так было безопаснее. — Я не падал. Это был ты. — Ну уж нет! — Ты был пьян и позвонил мне, чтобы я довёз тебя домой после корпоратива, и, когда мы оказались у двери твоего дома, поцеловал меня. Гэвина омыла ледяная волна ужаса. Волосы встали дыбом, мышцы одеревенели, он забыл, что нужно дышать. Блядский боже, неужели он и правда тогда засосался с Ричардом после рождественской вечеринки? Вообще-то он редко напивался до беспамятства, а уж так, как в тот вечер, только в лихие времена в академии. С утра в голове трещали фейерверки, морда опухла, перегаром от него несло на милю кругом, и смутное, позорное воспоминание об окончании прошлого вечера неприятно царапало сознание, но он отмахнулся от него, как от назойливой мухи — мало ли что приснится на пьяную голову. Сомнения мучили его только до возвращения на работу. Ричард вёл себя совершенно нормально, и Гэвин с лёгким сердцем решил, что ничего на самом деле не было. А теперь получается, что было. — Ричи, ты, это, — он сглотнул. — Блядь… Случайно, в общем, получилось. Я не хотел. — Твои желания обсудим позже, пока что стоит закончить с легендой. Разрозненные кусочки мозаики вдруг сложились в цельную картинку. Гэвин перебил Ричарда и быстро заговорил: — Я же сказал Кэрри, что наш босс ненавидел андроидов, помнишь? Его, как и меня поначалу, устраивала твоя роль послушной машины, но когда началась заварушка с Революцией, он запаниковал и решил сдать тебя на деактивацию. И тогда… в общем… я узнал об этом и решился увести из офиса под каким-то предлогом. К тому времени стало известно про Маркуса и Иерихон, ты отправился туда и стал девиантом. Гэвин умолк, чтобы отдышаться и дать отдых связкам, не привыкшим к долгим беседам шёпотом. Ричард тоже хранил молчание. Ждал продолжения? Анализировал данные? Выражал таким образом скепсис? Гэвин решил идти до конца и продолжил мысль: — И уже после Революции ты вернулся ко мне. Тогда всё и завертелось. О наших отношениях стало известно боссу, что стало поводом для большого скандала и моего увольнения. Тишина длилась несколько мучительных ударов сердца. Наконец Ричард нарушил её: — Звучит неплохо. Когда андроиды получили новый правовой статус, возник большой спрос на юридические услуги, так что мы открыли фирму, и дела быстро пошли в гору. Остаётся решить, какие проблемы привели нас сюда, к Фёрсту. — Ты трясёшься над моим здоровьем, пилишь за каждый сожранный бургер или выпитую бутылку пива, а я впадаю в ярость, когда ты мацаешь ладошку какого-нибудь идеального пластикового болванчика. Вдруг вы там по-андроидски трахались, а я не в теме? Ревнивого козла я изображу без проблем. Тебе же занудой даже прикидываться не надо. — Я думаю, лучше упирать на то, что ты так до конца и не смирился с тем, кто я есть. На языке крутился всё тот же вопрос: они всё ещё обсуждают легенду или уже нет? С губ сорвался тяжёлый вздох. — Ладно, пусть так. Голос от шёпота сел. Связки болели, будто Гэвин орал во всю мощь часа четыре. В темноте легко можно было бы забыть, насколько близко лежал Ричард, если бы не идущее от него тепло. Обычно он не нагревался даже летом и предпочитал поддерживать температуру прохладнее человеческого тела, а тут вдруг раскочегарился. Может, от обилия прекострукций. Или… Внезапная догадка вспыхнула в сознании — вдруг Ричард грелся специально, чтобы Гэвину стало теплее? Да нет, не могло быть такого. Гэвин мысленно отругал себя за глупые мысли. — Думаю, основные моменты мы прояснили, а теперь — спи, — прошелестел Ричард. — Тебе надо отдохнуть перед новым днём, мне — побыть в стазисе, чтобы сэкономить заряд. Я отключаюсь. Если что-то срочное, зови. На этом он умолк. Гэвин же ещё долго ворочался с боку на бок, не мог найти себе места и прокручивал в голове весь странный разговор. Он забылся тревожным сном после того, как принял решение сразу же после этого дела замутить с каким-нибудь клёвым парнем и рассказать об этом Тине. Может, даже пригласить её на двойное свидание. И вскоре, может быть, о них с Ричардом перестанут судачить и переключатся на другую жертву, посвежее и поинтереснее детектива Рида, безнадёжно, тупо и так сильно влюбленного в своего жестяного напарника.***
Утро не было добрым. Добрым оно могло быть, если бы Гэвин спал в своей постели, на удобном матрасе; если бы это была суббота; если он смог бы уснуть вовремя и сладко продрых часов до девяти. Реальность диктовала совершенно иные условия: Гэвин полночи мучился из-за странных, тревожных мыслей, неудобства и непривычной близости Ричарда. Курить хотелось нестерпимо. Гэвин едва справился с зудящим желанием, прибегнув к читерству в виде пластыря. Теперь же тело наказывало его за почти бессонную ночь — шея затекла, поясница ныла, без слов напоминая, что Гэвину уже давно не двадцать, и больше всего хотелось двух совершенно недостижимых сейчас вещей: попить кофе и покурить. Нет, это утро определённо было злым. — Ебный пздц, — проворчал он в жёсткую подушку, когда Ричард тронул его за плечо. — Да встал я уже, встал! — Давай поскорее. Вряд ли ты хочешь пропустить завтрак. Гэвин этого, конечно, не хотел, поэтому выполз из палатки уже через пару минут, предварительно приклеив на кожу ещё один пластырь. Что было очень кстати — без небольшой дозы никотина новость о предстоящем испытании выбесила бы его намного сильнее. Когда сонные кожаные мешки доели завтрак, а жестянки допили тириум, произошло второе пришествие Фёрста. Сопровождала его всё та же безымянная помощница со спортивной сумкой на плече. Сам же гуру тащил тяжёлый даже на вид мешок, в котором что-то звякнуло, когда он бросил ношу на землю. — Итак, первый день и первое задание, — сходу начал Фёрст. — Раз вы оказались здесь, в ваших отношениях есть трещина. Обиды и недосказанность — это груз, который тяжким бременем лёг на ваши плечи, — он кивнул помощнице, чтобы та продемонстрировала содержимое мешка. Гэвин оторопел, увидев толстые цепи с крупными звеньями, на каждом из которых висели выкрашенные в разные цвета здоровенные навесные замки. — Сегодня тот день, когда вы выскажете всё друг к другу в лицо. Мы соберем лагерь и двинемся в гору. Дорога займёт два часа. Помимо рюкзаков с вещами каждый из людей получит вот такой пояс, — Фёрст ткнул пальцем в сторону цепей в мешке, — как напоминание о ваших обидах и недомолвках. За каждое откровение ваш партнёр сможет снять один из замков ключом соответствующего цвета. Андроиды же получат вот такие костюмы… Джессика, будь добра, покажи их. Помощница расстегнула молнию на спортивной сумке и выудила оттуда чёрную майку. Внутри виднелся ворох одежды такого же цвета. — Часть пути пройдет под открытым небом. Думаю, не стоит объяснять, что перегрев корпуса увеличивает затраты тириума, замедляет работу системы и в крайнем случае спровоцирует отключение? За каждое откровение ваш партнёр разрешит снять одну деталь одежды. — Так что же это, мою жену все увидят голой? — возмутился Бобби. «Твою жену и так видели голой, у них с Трейси тела одинаковые», — подумал Гэвин. Кэрри же высказала другое опасение: — Даже если так, это же опасно! Перегрев может привести к повреждению биокомпонентов! — Вещи подобраны так, что их можно надеть поверх штанов и футболки, — пояснил Фёрст. — Рекомендую поделиться своими чувствами быстрее, чем солнце войдёт в зенит. Через двадцать минут я жду вас здесь с рюкзаками и в полной готовности. Ничего не оставалось, кроме как последовать команде. Пока Ричард разбирал палатку, Гэвин запихивал спальники в рюкзак и думал. Методы Фёрста были рискованными; если бы пропавшие исчезали непосредственно во время походов, можно было бы предположить, что одно из сомнительных испытаний привело к случайной смерти. Да только разве можно было бы скрыть факт смерти, когда кругом постоянно несколько пар свидетелей? Нет, смысла в этом было мало. Разве что Фёрст предлагал какие-то индивидуальные занятия по итогам похода, для особо упорных или, вернее, упоротых. И вот там могло твориться всё что угодно. — Ладно, погнали, — сказал он уже вслух, когда взвалил на плечи рюкзак. — Помоги мне надеть пояс, Ри… э-э, Рик. Ох, чёрт, ну и тяжёлая же хрень! — Ерунда по сравнению с вот этим, — мрачно отозвался Ричард, натягивая на голову шапку. — Погода ясная, уже начинает припекать. — Что же, значит, быстренько выскажем друг другу всё, что думаем, и пойдём налегке. — Лучше так и сделать. Мне дороги мои биокомпоненты. Через полчаса Гэвин понял, что подписался на всё это зря. Информации, способной двинуть дело, так и не обнаружилось, и казавшееся приключением мероприятие превращалось в пытку: жара стремительно набирала силу, пока солнце карабкалось вверх по небосводу. Лучи бичевали всё вокруг, словно желая изжарить незадачливых туристов до хрустящей корочки, и Гэвин в первый же час пути покрылся липким потом. Особенно страдала спина, к которой плотно прижимался рюкзак. Чёртова цепь, намотанная наподобие пояса, позвякивала при каждом шаге и невероятно бесила. Хуже всего, что идти пришлось в гору, так что первые же десять минут пути заставили осознать всё коварство задания Фёрста. Сам же гуру летел впереди всех, возмутительно бодрый и довольный. Ну конечно, у него-то не было на поясе лишнего груза, да и шагать по горам ему не впервой — так, по крайней мере, утешал себя Гэвин. Ричард и Кэрри шли легко. Им, казалось, вовсе не мешали шапки, просторные балахоны, перчатки и штуки вроде фартуков, которые пришлось надеть поверх обычной одежды. Смотрелось это странно. То ли дефиле высокой моды, то ли парочка городских сумасшедших — Гэвин ухмыльнулся при этой мысли и пожалел, что нельзя её озвучить. — Ну что, никто не хочет начать? — крикнул Фёрст откуда-то спереди. Из-за узкой тропы за чужими спинами его видно не было. — Как-то неловко выяснять отношения при всех, — ответила Кэрри и споткнулась. — О, rA9! Температура корпуса превысила норму на двадцать процентов и продолжает расти! — Самое время открыться друг другу, — пропел Фёрст. — Вот чёрт, — пыхтел Бобби где-то позади. — Ладно, была-не была. Дорогая, давно хотел тебе сказать, что четверо детей — это мой максимум и я не готов на ещё одного. — Да как так! — взвилась Кэрри. — Мы ведь уже распланировали всё, я присмотрела дом побольше, и вообще… — И переезжать я не хочу. Милая... У нас уже всё есть, и даже больше. Я не хочу превращать дом в детский сад, уж прости, и дело не в деньгах, а во времени. Меня и так с трудом хватает на всех вас, понимаешь? Я устал. Давай заведём, не знаю, собаку? Или кота. Но ребенок… Нет, Кэрри, нет. Кэрри замедлила шаг, чтобы поравняться с мужем. Щелкнул замок, и Бобби с облегчением вздохнул — его ноша стала чуть легче. — Хорошо, — прохладно заявила Кэрри. — Поверить не могу, что тебе потребовалось приехать сюда, чтобы признаться в этом. Тогда вот что я скажу тебе, Бобби. Ты слишком много работаешь! Я сто раз говорила: найми себе помощника, грамотный менеджмент освободил бы кучу времени, и дети видели бы тебя не только по воскресеньям! — Да я стараюсь изо всех сил ради семьи! — Нам хватило бы и меньшего, Бобби! Нам нужны не новые нули на счетах, а ты, понимаешь?! На этом Кэрри яростно сорвала с себя шапку и тряхнула волосами. Гэвин приподнял брови, поймав вопросительный взгляд Ричарда — стоило подхватить эстафету, раз процесс пошёл. Где-то за спиной слышался голос Фелиции, с чувством выговаривавшей мужу многочисленные претензии. — Ты, — начал Гэвин, обращаясь к Ричарду, — бесишь меня своим перфекционизмом. Правил и протоколов мне и на работе хватает, а когда я выхожу из офиса, то хочу отдыхать, ясно? — Ничего не имею против твоего отдыха, — тут же прилетел ответ. — Вопрос лишь в том, как именно проводить свободное время. Алкоголь и никотин сокращают твою жизнь, и для меня, как для твоего партнёра, желание продлить её совершенно естественно. — Но это мой выбор! Я жил так тридцать шесть лет и не собираюсь меняться. Тебе стоит принять это и перестать пытаться меня воспитывать. Ты мне не нянька, не коуч и не тренер! Гэвин понимал, что все кругом навострили уши, поэтому припечатал: — А если ты не готов принять меня таким, какой я есть, то может нам и не стоит быть вместе тогда, Рик? — Ты сам не готов принять меня и смириться наконец, что тебя угораздило влюбиться в андроида. Я не человек, Гас, и как бы ты ни обманывался моей внешностью, суть от этого не изменится. Думаешь, я не помню всего того, что ты говорил про нас? «Опасные машины, которые и изобретать не стоило», «уничтожить их всех, и дело с концом», «знай своё место, пластик» — мне продолжать? Гэвин задохнулся. В глазах на миг потемнело то ли от жары, то ли от тяжести груза, то ли от услышанных слов. Он и правда говорил нечто похожее, не Ричарду, конечно, а Коннору, да только вот модели RK900 все воспоминания старшего братца достались по наследству. Вокруг повисла неловкая тишина. Даже Фелиция наконец-то заткнулась. — Ладно, давай сюда ключи, Рик. Один-один. Ричард отцепил ярко-жёлтый замок и стянул с себя чёрный балахон. Убирая его в боковой карман рюкзака, он добавил: — И ещё. Твоё пренебрежение правилами и здравым смыслом распространяется не только на личную жизнь, но и на дела. То, как ты полагаешься на метафизические вещи вроде интуиции или удачи, совершенно недопустимо для профессионала. — Пф-ф, ну конечно! Это мой метод, и он работает. Сколько раз я спорил с тобой, когда все преконструкции говорили одно, а я — другое, и кто в итоге оказывался прав? — Статистическая погрешность, на которую нельзя полагаться в нашей работе. — Когда погрешность повторяется раз за разом, это закономерность. — И всё-таки риск — не то, что мы можем себе позволить. В конце концов, от этого зависят не только наши жизни, но и жизни клиентов, — ровно произнёс Ричард. Продолжение старого спора засверкало новыми гранями. Гэвин громко фыркнул. Ох, сколько раз Ричард упрямо отказывался верить его чутью, и как долго они бодались на этот счёт! И всё равно это дерьмо всплывало раз за разом, снова и снова. Особенно яростно Ричард высказался после одного из задержаний, когда Гэвин рискнул и не прогадал, хотя и получил пару трещин в рёбрах — но не прогадал ведь! «Неоправданный риск» и «пренебрежение протоколами» стояли ему поперёк горла с самого первого дня совместной работы с новым напарником. — Ты просто не доверяешь мне и слишком любишь всё контролировать, — устало буркнул он, вытирая пот со лба. — Эта блядская жара доконает меня, ей-богу. — Я доверяю тебе, — тихо произнёс Ричард. Так, что это вряд ли слышал кто-то ещё. — Просто беспокоюсь. Ты слишком любишь ходить по грани. — Ну вот такой я человек, Рик. Тем более ты всегда маячишь рядом, и, если что, спасёшь мою задницу. По лицу Ричарда скользнула лёгкая улыбка. Немного грустная, как Гэвину показалось, но, может, у него от жары уже мозги вскипели и чудилось всякое. Тем более что странное выражение быстро уступило место привычной маске спокойствия, когда Ричард приблизился и отстегнул ещё один замок с цепи и освободился от тёмного фартука. Сегодня на нём были спортивные штаны, так плотно обтягивающие ноги, что Гэвин невольно залюбовался крепкими бёдрами. А уж когда Ричард пошёл чуть впереди и открылся вид на задницу, Гэвин и вовсе поплыл. Тонкая ткань оставляла очень мало простора воображению, и, если бы под ней было бельё, то его границы точно должны были бы виднеться. Но трусов под штанами Ричарда точно не имелось, да и зачем они, на самом-то деле, он ведь не пачкает одежду телесными жидкостями, как кожаный мешок — такая простая, банальная мысль не давала Гэвину покоя. Ещё он не помнил, когда и как Ричард успел переодеться. И какая-то часть Гэвина отчаянно жалела, что это произошло не на его глазах. Возможно, это была не самая маленькая его часть. Здоровенная, если уж совсем честно. Ричард оглянулся, и пришлось поспешно перевести взгляд с задницы на лицо. Точнее, на глаза. Обычно серые, сегодня они казались голубыми. Может, из-за света, а может, из-за синей футболки, чёрт его разберёт. — Если ты перестанешь постоянно огрызаться, то заметишь, что мир не так уж недобр к тебе, — заявил Ричард и, выдержав паузу, с лёгкой улыбкой добавил: — Гас. — Вот поживи сперва с моё, а потом поговорим. — Это эйджизм. — Это здравый смысл! — Ты и здравый смысл — противоположные концы спектра. Гэвин хохотнул. Ему, пожалуй, даже начинал нравиться странный сеанс душевного эксгибиционизма. Так они с Ричардом не разговаривали ни разу, и вряд ли что-то подобное повторится вновь. Внезапный азарт и предвкушение заставили забыть про жару и про то, как сильно лямки рюкзака оттягивали плечи, а цепь мешала при каждом шаге. Начиная с ночного разговора в палатке они оба балансировали на грани между игрой и искренностью, и Гэвин невольно задумался, как далеко в этом можно зайти без серьёзных последствий. И какими могут быть эти последствия. — Пусть так. Но именно за это ты меня и любишь, м? Ричард как-то очень странно посмотрел на него. Был бы у него диод, точно мерцал бы жёлтым, в этом Гэвин не сомневался. — Да, — медленно произнёс Ричард, словно бы через силу. В его голосе послышались странные нотки, металлические, неживые. — Но не только. Гэвина тряхнуло, словно током прошило. Конечно, Ричард подыгрывал легенде, изображая влюблённого девианта. Пока он стягивал с себя перчатки, Гэвин решался. А когда с его пояса был снят очередной утяжелитель, решился: — А за что? Поделись, если уж начал. Я так-то не подарок. — Никто не подарок. Ты очень хорошо маскируешься, чтобы никому и в голову не пришло, что за всей твоей бронёй есть доброе сердце. В конце концов, ты не позволил меня деактивировать, помог сбежать… Спас мою жизнь. — Ну, этого, вроде как, для любви недостаточно. — Любовь вообще не поддается логике. Это целиком и полностью иррациональное и субъективное явление. — Противоположный конец спектра? Гэвин успел поймать тень улыбки Ричарда, прежде чем он отвернулся и ответил: — Да, вроде того. Тропа нырнула под кроны деревьев, и Гэвин с облегчением выдохнул, оказавшись в тени. Запах нагретой смолы и собственного терпкого пота, хруст сухих иголок под ногами, шелест ветра в кронах, Ричард, шагающий чуть впереди — всё вдруг показалось нереальным, как во сне. — Ну поцелуйтесь уже, — весело крикнула Кэрри и обогнала Гэвина. Она успела избавиться от всей тёмной одежды и шагала бодро и легко. — Вы такие милые, просто невозможно! Гэвин точно не ощущал готовности лизаться. Только не сейчас, у всех на глазах, да ещё и пока он весь грязный и растрёпанный — видок у него, должно быть, тот ещё. Положение спас Ричард. Он поравнялся с Гэвином и протянул руку. Тот секунду смотрел на узкую ладонь и не сразу понял, что нужно делать. Тогда Ричард сам переплёл их пальцы. Скин тут же заглитчило — по бледной коже пошла рябь, и она медленно, словно нехотя отступила к запястью, обнажая пластик панелей. Стыки полыхнули нежно-голубым светом, а Ричард издал странный звук, нечто вроде скрежета. Уж не сломался ли от жары? Видимо, метод Фёрста был мучительным не только для людей, но и для жестянок тоже. — Ты как, в порядке? — уточнил Гэвин. — Да, в полном. Осталось совсем чуть-чуть. Может, хочешь что-нибудь спросить? — Хм… Даже не знаю. — Тогда задам вопрос я. Помнишь нашу первую встречу и что ты сказал тогда? Гэвин споткнулся на ровной тропе и точно упал бы, потеряв равновесие, если бы не уверенная хватка руки Ричарда. На этот раз он был уверен, что вопрос вовсе не касается их легенды. Конечно же, он помнил момент, когда Ричард — тогда ещё безымянный RK900 — явился в Департамент. И свои слова он не забыл. «Глядите-ка, из сучьей Киберлайф прислали ещё одного Коннора», — выдал он, едва увидев нового напарника. Фаулер поправил его и пояснил, что модель другая и это вовсе не Коннор, а Ричард, и, если Гэвин намерен сработаться с ним, то обращаться стоит по имени. Что же он тогда ответил? Они все одинаковые и одинаково бесят, как ни назови, вроде бы. — Ну? И? Ричард отвёл глаза и спросил: — Ты до сих пор думаешь так? — Нет, — твёрдо ответил Гэвин. — Я больше так не думаю. — Я рад это слышать. Правда. — И ты меня бесишь совершенно по-особенному, жестянка. Ричард тихо рассмеялся. Гэвин и не знал, что он так умеет, ни разу не довелось слышать. — Давай я избавлю тебя от последнего замка. — А ты сними уже эту дурацкую шапку. Тебе не идёт. В этом Гэвин кривил душой — впервые за этот странный день. Ричарду шло всё, даже выданные Фёрстом убогие шмотки. — О, ну наконец-то! — с облегчением выдохнул кто-то за спиной. Кажется, муж голосистой Фелиции. — Пришли! И правда, Фёрст замедлил шаг, тропа вильнула, огибая кусты, и группа вышла на берег небольшого озера, обрамлённого частоколом высоких сосен, дубов и осин. Солнце отражалось от ровной глади и слепило глаза так, что Гэвин невольно прищурился. Поросший рогозом берег затянула матовая зелень ряски, и только в одном месте вода оказалось чистой — там, где берег был засыпан чистым белым песком. Синяя кабинка очевидного назначения в кустах неподалёку и след от костра в круге камней говорили о том, что группа достигла цели. Фёрст объявил: — Разбиваем лагерь! Советую первым делом поставить палатку. Вечером у вас будет новое задание, а пока отдыхайте и восстанавливайте силы. Джессика подаст обед через два часа. С палаткой удалось управиться намного быстрее, чем в первый раз. Гэвин хотел было завалиться в неё и дать отдых гудящим ногам, но крепкий запах пота заставил изменить планы. Вода в озере прогрелась за день, плавки он, согласно предоставленному организаторами списку, с собой взял, поэтому решил воспользоваться шансом и искупаться, раз уж нормально помыться в этой глуши был не вариант. Пока Ричард помогал менее умелой парочке разобраться с креплениями, верёвками, тентом и колышками, Гэвин переоделся, с сожалением снял с себя пару никотиновых пластырей и пошлёпал к озеру, захватив кроссовки. Мелкий песок обжигал стопы почти до боли, поэтому он поспешил пристроить обувь на крупный валун у самой кромки. Едва зайдя в воду, Гэвин тут же охнул от контраста прохлады и жара. Видно было, что внизу, у ног, лениво колыхались редкие водоросли да брызнула в разные стороны стая мелких серебристых рыбёшек. Гэвин зашёл поглубже и с наслаждением лёг на спину, позволив воде держать себя. Он и не помнил, когда в последний раз ощущал настолько концентрированный кайф от таких простых вещей — возможности охладиться, расслабиться, снять с себя груз и смыть грязь и пот. Гэвин уставился в пронзительную синеву высокого летнего неба, закрыл глаза, вдохнул побольше воздуха, чтобы лучше держаться на поверхности и протянул: — Хорошо-о! — Да, неплохо, — ответил ему Ричард, неведомо как оказавшийся совсем рядом. Гэвин неловко бултыхнулся в воде, принял вертикальное положение и с удивлением увидел его в полуметре от себя. Собственные ноги уже не касались дна, но Ричи, с его немалым ростом, всё ещё мог стоять. — Я не умею плавать, — зачем-то сообщил он. Не то чтобы это было удивительным. Чтобы плавать, Ричи недоставало либо лёгких, либо каких-нибудь других штук, способных компенсировать их отсутствие. Гэвин вообще не думал, что жестянка решит погружаться в воду — мало ли замкнёт что-нибудь, и всё, пиши пропало. — Тебе вообще можно быть здесь? — Корпус водонепроницаемый, если ты об этом. Конечно, это не рекомендуется, но озеро пресное, а значит, риск минимален. — Зачем вообще сюда полез? Сидел бы на берегу. — Затем же, что и ты. Я весь в пыли после похода. Сэкономлю дезраствор и салфетки, раз уж есть возможность обойтись без них. — Ну как знаешь, — проворчал Гэвин и отплыл немного подальше. — Подожди, — очень тихо произнёс Ричард. — Пока мы тут вдвоём, я хотел бы обсудить кое-что. Он оглянулся на берег. Никто не собирался последовать их примеру — в лагере царила суета. Гэвин залип, разглядывая резкий угол челюсти, аккуратный кадык и небольшую родинку на скуле Ричарда. Взгляд сам собой скользнул ниже. Чистая, прозрачная вода не скрывала ровным счётом ничего, и можно было видеть изящно вылепленные ключицы и широкую грудь, лишённую волос, с маленькими розоватыми сосками. Словно вор, Гэвин испытал вину и стыд за такое бессовестное любопытство и успел отвести взгляд до того, как Ричард снова повернулся к нему. — Пока мы шли, я записывал и анализировал все разговоры вокруг, и знаешь что? Карл и Фелиция здесь уже не впервые. — Ага. Значит, у них дохуя денег и свободного времени, ужасные отношения, и они могут быть свидетелями. — Или подозреваемыми. Не ясно, сколько раз они бывали здесь. Если выяснится, что они знакомы с пропавшими, это будет шагом вперёд в нашем расследовании. — Как-то не похожи они на похитителей и убийц. Слишком уж, — Гэвин нахмурился, наблюдая, как Фелиция картинно заламывает руки, — приметные. Будь парочка в деле, старалась бы слиться с толпой и не отсвечивать. — Мы не знаем точно, что случилось с пропавшими. — Значит, надо пообщаться, разузнать всё… Не спускай с них глаз. — Разумеется. Кстати, они смотрят на нас прямо сейчас. Гэвин бросил взгляд в сторону лагеря. И правда, Карл с Фелицией наконец-то перестали ссориться и наблюдали за ними. — Самое время для поцелуя, — заявил вдруг Ричард, и Гэвин от неожиданности замер, почти перестав перебирать ногами в воде. — Это было бы максимально естественно в контексте ситуации и легенды. Гэвин соврал бы себе, если бы сказал, что не хочет этого. Но он врал себе много раз, от ещё одного не убудет, верно? — Ой, бля-ядь. А обойтись никак нельзя? — Слишком уж внимательно они смотрят на нас. Чтобы не спугнуть, лучше быть как можно более естественными, а тактильный контакт — как раз то, что отличает влюблённых от напарников. — Окей. Ладно. Только один раз, понятно? И не смей засовывать язык мне в рот! Ричард легко кивнул и тут же притянул Гэвина к себе, заключая в объятия. От прикосновения коже к коже Гэвин едва слышно охнул. Он всегда думал, раз корпус андроидов сделан из пластика, на ощупь он твёрдый, но нет — грудь Ричарда была упругой, как настоящая плоть, а прохладная кожа ощущалась почти как настоящая, может, несколько нежнее, чем ожидалось. — Если ты обнимешь меня в ответ, будет выглядеть более достоверно, — едва слышно прошептал Ричард. И, не успел Гэвин вцепиться в его плечи, как почувствовал касание мягких губ. Ричард осторожничал, нежно прихватывал по очереди верхнюю и нижнюю, целовался без того напора, с которым обычно подходил к любому делу. Гэвин и не думал, что жестянка способна изобразить настолько достоверную имитацию нежности — не то чтобы он много думал об этом, конечно, — и понятия не имел, как это выглядит со стороны, но ощущалось всё просто охуенно. И он решился подыграть: сам проявил инициативу, делая поцелуй более глубоким, чувственным, и прижимая Ричарда крепче к себе. Последнее едва не оказалось фатальной ошибкой. Стоило притиснуть корпус Ричарда поближе, Гэвин отчётливо ощутил прикосновение собственного паха к тому, что скрывалось в плавках напарника. Ледяная молния прошила позвоночник и рассыпалась снопом искр на самом кончике члена, и Гэвин употребил всё своё самообладание, чтобы не вывернуться из объятий и не сбежать куда-то: на берег, в Детройт, в Канаду, на необитаемый остров — да куда угодно, лишь бы подальше от всего этого, потому что это было слишком. Просто слишком. Он не андроид, а человек, а человек слаб, особенно когда оказывается лицом к лицу со своими запретными желаниями и возможностью получить часть того, чего так отчаянно и давно хотел. Пусть и не целиком. Пусть и не всерьёз, не по-настоящему. Но всё-таки. Сколько раз он представлял, как Ричард мучительно медленно трахает его, разложив прямо на столе? Или нагнув над капотом патрульной тачки — уже совсем не медленно, наоборот, быстро, чётко и безжалостно, выбивая вместе с каждым толчком хриплый стон? Ричард лизнул нижнюю губу Гэвина и медленно, словно бы нехотя — да кому ты врёшь, Рид, выдавая желаемое за действительное? — отстранился. Стало видно, что скин на его лице немного заглитчило, что показалось весьма странным — сейчас, будучи погруженным в прохладную воду, жестянка явно не должна была испытывать неудобства от перегрева. — Чего это ты, — пробормотал Гэвин, прилипая взглядом к красивому изгибу губ напротив. Они влажно блестели на солнце, и от мысли, что рот Ричарда покрыт его собственной, Гэвиновой, слюной, в плавках наметилось предательское оживление. Как-то некстати вспомнился разговор в машине за пару дней до начала операции, когда Ричи говорил что-то про то, сколько во рту человека бактерий и микробов. Должно быть, теперь, после поцелуя, Ричард произведёт полную дезинфекцию специальным раствором, чтобы вновь стать стерильно-чистым. Острое жало смеси страха и стыда впилось в разум очень знакомо, но всё так же больно. Ощущение стало почти физическим, вытеснив возбуждение из головы. Вообще-то Гэвин никогда не считал себя идеалом, и детство, проведенное бок о бок с братом, который превосходил его во всём, ничуть не способствовало формированию высокой самооценки. Конечно, ради работы в полиции пришлось походить к мозгоправу, и это помогло, как и то, что больше с семьёй Гэвин не общался, и последние лет десять были нормальными. Ну, насколько это возможно, учитывая специфику деятельности. Потом появились андроиды. Первые модели не могли имитировать человека достаточно достоверно, и это было ещё ничего, но вот последние линейки вызывали уже не ощущение зловещей долины, а какие-то новые, странные чувства. Особенно это касалось RK — несмотря на девиацию, реакции, чувства и мотивы большинства андроидов оказывались предсказуемыми и довольно простыми. Вот, к примеру, та же Кэрри — андроид-домохозяйка с функциями няньки и любовницы. Она была теперь свободной, как и все остальные, но разве стала её нынешняя жизнь отличаться от прописанного Киберлайф предназначения? В том, каким образом был сформирован базовый код андроида, крылся ключ к их понимаю. Да, некоторые отходили от привычного рода деятельности, однако не все, и мало кто из них менял сферу радикально. Иногда это даже вызывало зависть — знать своё предназначение и не испытывать ни малейших колебаний, правильный ли выбран путь, не так уж и плохо, разве нет? Но с RK с самого начала всё было иначе. Если другие модели выглядели как жестянки, притворяющиеся людьми, то эти же, наоборот, ощущались как люди, играющие роль андроида. Гэвин сразу ощутил второе дно в дружелюбии и вежливости Коннора, несмотря даже на то, что тот прошёл своего рода тест при первой встрече, на провокации не повёлся и сделал чёртов кофе. В нём было что-то совершенно особенное. Сейчас Гэвин мог бы сказать с уверенностью — это характер. Коннор никогда, даже до девиации, не был безвольной куклой, бездумно выполняющей приказы. Тогда он не спорил в открытую, вместо этого предпочитая тихо делать всё по-своему — Андерсон потом рассказывал об этом со смехом, уже после Революции, а Гэвин молча охуевал и поражался, почему такие приколы не вызвали подозрений. Под кажущейся мягкостью Коннора звенела сталь, и совсем скоро это стало очевидно, как и то, что он оказался весьма острым на язык, упрямым и готовым на всё ради достижения цели. Возможно, они с Гэвином были похожи больше, чем им обоим хотелось бы. Спустя время к Коннору Гэвин привык и даже получал удовольствие от взаимных пикировок, зато его присланного из Киберлайф голубоглазого братца встретил во всеоружии — с самой первой секунды знакомства ожидал подвоха. Коннор-то был уже своим, отношения, хотя и не самые простые, они давно выяснили, а новенький RK виделся эдакой тёмной лошадкой. Подвох и правда отыскался, да только вовсе не тот, о котором Гэвин мог бы подумать. Если бы кто-то сказал ему, скажем, год назад, что он будет изнывать от желания прикоснуться к бледному скину и что ему будет совершенно всё равно, настоящая эта кожа, эти родинки и тщательно уложенные блестящие волосы или нет, то он бы без лишних слов прописал бы предсказателю в морду. И вот он здесь. Изнывал. Смотрел на яркую кайму изящных губ, не слишком тонких, в меру пухлых, и думал о том, как же крупно он встрял. Пожалуй, что глубже, чем он сам был готов себе признаться. Гэвин бежал бы от этой правды и дальше, если бы работа не заставила смотреть на Ричарда, быть с ним невыносимо, мучительно близко, и, словно всего этого недостаточно, ещё и касаться совершенно недвусмысленным образом. Пока мысли вихрем неслись в голове, скин Ричарда наконец-то перестал глитчить. Гэвин облизал собственные, обветренные и враз пересохшие губы и спросил: — Ты баг словил, что ли? — Можно и так сказать. Это не критично, не стоит волноваться. На функционировании не сказывается никак. — Ты бы поаккуратнее с такими штуками, а то, знаешь ли, тут кольнет, там скрипнет, потом и сам не заметишь, как в самый ответственный момент заклинит так, что разгибать будет весь убо… кхм, отдел… Поверх губ Гэвина лег пластиковый палец — скин тут же сполз с него, — а лицо Ричарда приняло строгое выражение. — Тебе тоже стоит быть более осторожным, Гас, — прошелестел Ричард на грани слышимости, но, зараза такая, последнее слово специально выделил и интонацией, и приподнятыми бровями. Хотя отдел мог бы быть и в их юридической фирме, Гэвин прикусил язык. Он непозволительно близко подошёл к самой грани. Едва не проговорился! Хотя они и были в отдалении от остальных, это вовсе не служило оправданием. Чёрт его знает, что стало причиной: яркое летнее солнце и свежий воздух, купание в чистейшей воде, дурацкие мысли, а может, близость к Ричарду — или всё вместе разом, но результат был очевиден. Гэвин дал слабину. И очень, очень не вовремя. Выражение лица Ричарда смягчилось. — Всё хорошо. Пока что, по крайней мере. Гэвин мощным рывком отплыл подальше и нырнул в глубину, чтобы избежать продолжения разговора и внимательного взгляда серо-голубых глаз. Он плыл и плыл, отчаянно работая руками и ногами. Рискнул даже приоткрыть глаза, так, чтобы видеть, куда двигаться. Илистое дно, лениво колыхающиеся пучки водорослей, юркие стайки мелких рыбёшек и прозрачная вода, пронизанная лучами солнца — красота, да и только. «Вот бы остаться тут на часок. А лучше бы до самого конца всей этой свистопляски с йогой-хуйогой и парными испытаниями», — с тоской подумал Гэвин. Он терпел, сколько мог, пока жажда глотнуть воздуха не сделалась нестерпимой, и лишь затем всплыл на поверхность. Ричард обнаружился на берегу, невозмутимо беседущим с Кэрри. Фелиция уже заходила в воду, попискивая и громко жалуясь, что та слишком холодная, а её муж покорно плёлся следом и бормотал что-то успокаивающее. Гэвин хотел было дождаться, пока они зайдут поглубже, чтобы завести беседу, но Фелиция сцапала мужа за руку и принялась выговаривать ему очередные претензии, и стало ясно — этим двоим сейчас не до бесед с новыми знакомыми. Так что Гэвин вышел на мелководье и пошлёпал к камню, на котором пристроил кроссовки. Снова хотелось курить. Тщательно припрятанная в рюкзаке последняя сигарета манила одним лишь фактом своего существования, и, если бы Гэвин мог незаметно ускользнуть, то обязательно сделал бы это. Но при свете дня рисковать всё-таки не стоило. А вот ночью… Когда все заснут… Вот тогда могло бы и получиться. Приободрённый этой идеей, Гэвин пошёл на аппетитный запах чего-то съестного. И не прогадал: помощница Фёрста как раз позвала всех обедать, что, с учётом долгой прогулки с нагрузкой, было весьма кстати.***
Ближе к вечеру все собрались у костра. Гэвин неожиданно для себя понял, что ему и правда нравится сидеть на берегу тихого озера, любоваться отражением розоватых облаков в ровной глади, слушать потрескивание углей и шелест ветра в кронах высоких деревьев. Свет угасающего дня прочертил длинные тени на песке. Ощутимо потянуло влажной прохладой, и аромат нагретых солнцем сосен сменился запахом сырой земли и чем-то странным, что можно учуять лишь летом возле пресного водоёма. Так пахла сама вода и какие-то водоросли, наверное. Не то чтобы Гэвин разбирался в таких вещах. Он и не помнил уже, когда в последний раз бывал в лесу не по работе, да ещё чтобы на душе царил такой покой и умиротворение — явный признак, что было это давненько. На этот раз задание от Фёрста выглядело весьма щадящим: всего-навсего нужно было рассказать про знакомство с партнёром, первые впечатления и начало отношений. Гэвин старался запомнить всё, что говорили остальные, особенно подозрительная парочка. Он ожидал услышать очередную щедро приукрашенную историю от Фелиции в её манере, с заламыванием рук и прочими спецэффектами. Но в этот раз, как ни странно, первым начал говорить Карл: — Мы знакомы давно. Фи-фи жила по соседству, я видел, как она гуляла с собакой, бегала по утрам и ездила за покупками. Она… кхм… тогда была ещё замужем. Не за мной, естественно. Я часто видел, как она плакала в машине, когда думала, что никто не видит. Такую яркую женщину трудно не заметить, и, наверное, уже тогда я почувствовал какую-то симпатию. Однажды зимой, в канун Рождества, в дверь позвонили, потом ещё и начали стучать, и, хотя я никого не ждал, решил посмотреть, что происходит. Открыл я, значит, а там — Фи-фи, в пижаме, босая, с собакой под мышкой и вся в крови. Я плохо знал её мужа, э-э, ну, бывшего, разумеется, и подумать не мог, что он поднимает на неё руку. Я пустил её в дом, вызвал полицию и отпаивал коньяком, пока она рыдала у меня на кухне. Вот, собственно, с тех пор мы и вместе. — Карл оказался настоящим джентльменом, — неожиданно серьёзно добавила Фелиция. — Другой бы точно воспользовался случаем, но не он. Он даже не решился сам позвать меня на свидание, только писал мне и спрашивал, нужна ли мне помощь, адвокат, есть ли где жить. — Вы проявили инициативу? — уточнил Фёрст. Она кивнула. — Ну да. Я предложила попить кофе, потом ещё и ещё, так мы и начали встречаться. — И что вы чувствовали тогда? — продолжил допытываться Фёрст. Фелиция пожала плечами. Видеть её такой было непривычно. Она ссутулилась и нервно теребила кольцо на безымянном пальце — явно нервничала, вспоминая непростой период жизни. — Ну-у… Я ощутила покой. И доверие. Это было главным, пожалуй. Любовь пришла потом, позже. Карл не из тех людей, кто много болтает, и о себе, и об эмоциях, он больше человек дела, если понимаете, о чём я. И с ним я наконец-то поняла, каково это — быть счастливой. Фёрст кивнул и спросил: — Что вы чувствуете сейчас? — Сейчас я часто злюсь на него. Карл иногда может быть просто невыносимым, он упрямый, постоянно занят, его почти никогда нет дома, а я — женщина, мне нужно внимание и забота. А уж то, что он поставил крест на моей карьере, выводит меня из себя! — Дорогая, — вмешался Карл, — я ведь не запрещал тебе сниматься. Но не в белье! Ты же понимаешь, это уж как-то слишком… — Ничего не слишком! — взвизгнула его жена, мгновенно сменив задумчивую грусть на ярость и напор. — Я бы и без белья снялась бы, это тело достойно того, чтобы его видели и восхищались! Она бы точно продолжила в том же духе, если бы не вмешательство Фёрста: — Вот мы и нащупали болезненную точку в ваших отношениях. Поговорить о проблеме ещё будет время, а сегодня я хотел бы, чтобы вы сконцентрировались на воспоминаниях о том хорошем, с чего всё начиналось. Кто у нас следующий? Гас, Рик? Гэвин встрепенулся и поймал взгляд Ричарда. — Пусть Рик расскажет первым, — решил Гэвин. Наградой за это стала ласковая улыбка. Что ж, даже интересно было послушать Ричардово сочинение на тему первой встречи. — Когда я впервые увидел Гаса, то понял — это непростой человек. Я решил, что мы вряд ли сработаемся. Гэвин невольно приподнял брови. Сердце странно ёкнуло, сбившись с ритма. Могло ли быть так, что Ричард продолжил их странную игру и под предлогом легенды говорил правду, или же Гэвину только мерещилось? Тот тем временем продолжил: — Гас же, казалось, возненавидел меня с первого взгляда. Его мнение об андроидах на тот момент было совершенно иным, нежели сейчас. Думаю, он боялся меня и пытался скрыть это за агрессией. Я слышал много обидных вещей в свой адрес и в какой-то момент даже привык к постоянным подначкам и стал подыгрывать, а потом… — Что же было потом? — подтолкнул его Фёрст. — Случилась Революция. Как вам известно, началась паника и многие владельцы поспешно избавлялись от андроидов разными способами. Мой хозяин, начальник Гаса, не стал исключением и решил отправить меня на деактивацию. Гас вызвался отвезти меня сам, и, зная его отношение ко мне, босс и подумать не мог, что вместо офиса Киберлайф Гас отпустит меня и позволит присоединиться к Иерихону. — Что же заставило вас поступить так? — обратился Фёрст к Гэвину. — Самый безумный поступок в моей жизни. Не знаю… Решил спонтанно, поддался эмоциям. То есть поначалу да, Рик бесил своей постной миной, вечной вежливостью и этим своим, — Гэвин неопределённо взмахнул в воздухе рукой, — идеальным видом. А потом я завёл кота. — Кота? — переспросила Кэрри. — Ну надо же! — Это был робо-кот. Ему досталось от хозяев, не знаю уж, выгнали его или сам сбежал. Я-то поначалу и не понял даже, что он не настоящий. А потом выяснилось, что очень даже настоящий, только лучше. — И вы изменили своё мнение об андроидах? — уточнил Фёрст. Гэвин кивинул: — Да, отчасти. С Риком было наоборот. Про него-то, в отличие от кота, я с самого начала знал. И только потом, спустя время, привык с ним лаяться. Это даже было весело. Когда я понял, что придётся деактивировать и Рыжего, то подумал, а какого хера? Андроиды опасны — это факт, и я до сих пор так считаю, но люди опасны тоже. Сколько сотен лет мы успешно убивали себе подобных, и далеко не всегда из-за угрозы собственной жизни. Из-за разных взглядов, ради наживы, да просто ради удовольствия, как какие-то маньяки, например. А андроиды просто хотели жить. Можно ли их винить за это? — А что стало с котом? — полюбопытствовала Фелиция. — Да ничего. Живёт с нами. Фёрст продолжил допытываться: — Как начались ваши отношения? В этот раз Гэвин уступил инициативу Ричарду. Тот, поймав устремлённый на него взгляд, ответил: — На самом деле, я догадывался о симпатии Гаса. Моя программа социальной адаптации подсказала это как наиболее вероятную причину его поведения, и однажды, после корпоративной вечеринки, гипотеза подтвердилась. Босс велел отвезти Гаса домой. Я сделал это, и тогда, видимо, под влиянием выпитого алкоголя, он недвусмысленно проявил свои истинные чувства. На тот момент я ещё не мог испытывать эмоции и лишь отметил этот инцидент как ещё один факт, но с тех пор начал внимательнее присматриваться к нему. Когда же я увидел, что он носит бездомному коту тириум, как разговаривает с ним и гладит его, то понял, что Гас намного добрее и лучше, чем хочет казаться. А его решение спасти меня помогло понять, что, — Ричард посмотрел на Гэвина и улыбнулся, — я и правда хочу быть с ним рядом. С губ Гэвина сорвался невесёлый смешок. На миг он пожалел, что вся эта красивая история была выдумкой. Если бы он правда умудрился спасти Ричарда от деактивации, проявив смелость и благородство, то, кто знает, может, они и правда могли бы стать ближе. Да только вот ничего из сказанного Ричардом не случилось и шанса блеснуть у Гэвина не было. Хрупкая иллюзия растаяла, оставив после себя лишь горечь от утраты того, что могло бы быть и чему не суждено сбыться. Бледный свет от уже скрытого верхушками деревьев солнца окончательно погас, и берег озера стремительно захватывали сумерки. От воды повеяло прохладой. Фелиция зябко повела плечами, и Карл накинул свою куртку ей на плечи. Гэвин и сам ощутил, что стало холоднее, но удивился, когда Ричард стянул с себя ветровку и протянул ему, видимо, следуя примеру Карла. Гэвин поколебался пару мгновений. Вообще-то не настолько он замёрз, чтобы закутываться в несколько слоёв, но отказываться от заботы своего «партнёра» у всех на глазах было бы как минимум странно. Так что пришлось наступить на горло гордости и принять предложенное, буркнув «спасибо». Стало и правда теплее. Сам Ричард, оставшийся в одной футболке, не испытывал дискомфорта. Для него холод был предпочтительнее, чем жара, как и для любого чуда техники. Кроме, разве что, сильного мороза — Ричард когда-то объяснил, что при слишком низких температурах тириум густеет, и способность повышать температуру корпуса не всегда могла это компенсировать. «Кроме того, мы работаем с людьми, Гэвин. Зимой андроид, одетый лишь в костюм, слишком сильно выделяется из толпы и, как следствие, вызывает меньше доверия», — так он сказал, когда Гэвин пристал с расспросами, зачем жестянке пальто. Впрочем, пальто Ричарду очень шло. И синий шарф, из-за которого глаза казались голубыми, а не серыми. Видеть же его в простой футболке с коротким рукавом оказалось крайне непривычно, почти дико, даже ещё более странно, чем в плавках. Вот о последнем Гэвин постарался не вспоминать, не хватало ещё, чтобы стояк приключился в такой неподходящий момент. Истории остальных Гэвин слушал менее внимательно, предоставив это Ричарду — знал, что всё равно тот запишет, а потом и не раз проанализирует. Кэрри с Бобби снова повторили уже услышанное Гэвином и Ричардом в самый первый день, правда, в этот раз они ещё более аккуратно обошли тему начала отношений и тот простой факт, что они начались задолго до девиации. — Что же, раз все высказались, предлагаю вам отдохнуть. Завтра будет новый день и новые задачи, советую набраться сил, — объявил Фёрст и сразу же встал, обозначая, что всё и правда закончилось. Гэвин побаивался момента, когда придётся отправиться в палатку. Это означало, что они с Ричардом снова останутся наедине, и сегодня такая близость казалась ещё более неуместной, чем прошлой ночью. Но делать было нечего, пришлось идти. Он постарался как можно быстрее залезть в спальник и притих, прислушиваясь к звукам в лагере. Заветная сигарета благополучно перекочевала из рюкзака в карман ещё днём, когда Гэвин переодевался после купания, и желание выкурить её било по нервам, словно бичом. Сложно сказать, сколько прошло времени, но шорохи и голоса наконец-то стихли. Для надёжности Гэвин выждал ещё одну вечность по ощущениям, и только затем зашуршал, выпутываясь из тёплого кокона. — Ты куда? — тут же прилетел вопрос из темноты. — Поссать припёрло, — бросил Гэвин и ужом выполз из палатки прямо во влажную прохладу летней ночи. Сперва он и правда направился к синей кабинке, но прошёл мимо и углубился в лес. Под ногами вилась тропинка, обрамлённая густыми зарослями, и Гэвин пошёл по ней, раздумывая, где бы свернуть, чтобы точно не быть замеченным. Где-то впереди послышались приглушённые голоса, и Гэвин подумал сперва, не повернуть ли назад, но выработанная годами привычка быть начеку заставила остановиться и навострить уши. В одном из говорящих он узнал Карла, а во втором не без удивления распознал Бобби. Если бы на месте Гэвина был Ричард, точно смог бы подслушать беседу и даже записать, но скромные человеческие возможности заставили пройти вперёд, как можно более бесшумно, чтобы различить слова. — Я даже не знаю, это как-то очень радикально, — с сомнением произнёс Карл. — У нас, конечно, не всё гладко с Фи-Фи, но чтобы вот так… — Решение остаётся за тобой, и ты в праве отказаться. Можешь продолжить ходить на бесконечные тренинги и терапию, отваливая кучу денег, в надежде, что всё поменяется к лучшему. Но посмотри правде в глаза: ты пытался. Ты делал всё возможное и даже больше, чтобы спасти этот брак, и что в итоге? Люди не меняются. Она останется такой, какая есть, и ты тоже. Это не хорошо и не плохо, просто факт, — увещевал Бобби. — Я же предлагаю решение. Не идеальное, конечно. У тебя три пути. Первый — ты оставляешь всё как есть и продолжаешь этот ад многие годы. Второй — ты разводишься с ней, она хапнет половину имущества и унесётся в закат навстречу приключениям, богатая и счастливая. И третий — ты выводишь все средства со счетов, по-тихому переоформляешь бизнес и недвижимость. Я занимаюсь этим уже пятнадцать лет, у меня надёжные партнёры, связи, налаженные схемы, и, что самое главное — всё это можно сделать совершенно легально. Если же захочешь пойти радикальным путём, я могу помочь обрубить всё с концами и начать новую жизнь с новыми документами. Отсидишься в Канаде, потом вернёшься и заживёшь. «Вот тебе и финансвое консультирование», — подумал Гэвин и подавил тяжёлый вздох. Негромкий голос Карла звучал неуверенно, но в нём явно сквозило любопытство: — Но это же мошенничество! Поддельный паспорт… Ну я не знаю…А сколько стоит?.. Ответа Гэвин не разобрал, только возглас Карла: — Однако! — Да, недешёво, но ты сам понимаешь, дело тонкое, — согласился Бобби и продолжил увещевать: — Метод проверенный. Не ты первый, не ты последний. — А полиция? Вдруг всё вскроется?! Меня объявят в розыск, что же мне тогда делать? — Тише, тише. Не переживай, среди копов наш человек. Даже если дело и заведут, ничем это не закончится, папка с твоим именем ляжет на полку как висяк, покроется пылью, и в этой жизни никто о ней и не вспомнит. — Я не могу дать ответ так сразу… Надо подумать… — Думай. Но не сильно долго. Гэвин прикусил губу, сдержал порыв прямо сейчас взять засранца за задницу и пошёл прочь. План сложился в голове моментально: нужно как следует прижать Карла, чтобы он подыграл Бобби и согласился на аферу, а затем организовать слежку и прослушку, чтобы найти грязного копа. Думать о том, что кто-то из Департамента окажется свиньёй, было гадко, словно наступить в дерьмо. Может, Гэвин пил с ним или с ней кофе, болтал в курилке или дежурил? С другой стороны, если это правда, а не пыль в глаза, то за такое дело светит не только премия, а, глядишь, и повышение. Гэвин поспешил к палатке, забыв и думать про сигарету в кармане.***
— Отличная работа, Гэвин, — прошептал Ричард, когда Гэвин закончил рассказ. — Нам предстоит узнать, замешаны ли в афере Колин Фёрст и Кэрри. Если ты не против, с Карлом я хотел бы побеседовать сам. — Думаешь, я не смогу его убедить? — Я не сомневаюсь, что сможешь, я же знаю твои методы. Они бывают жесткими, иногда даже слишком. Карл сейчас в стрессе, и, если хоть немного передавить, может уйти в глухую оборону, станет отрицать всё и откажется не то что от сотрудничества, но даже от того, чтобы проходить по делу свидетелем. — Ну, от этого он так просто не отвертится. Я же был там и всё слышал. — Однако он всё ещё может отрицать это. Тем более ты не видел их лиц, знаком с обоими чуть больше суток и мог ошибиться, спутав с кем-то другим, в то время как сам Карл, допустим, отдыхал в палатке. Если это подтвердит его жена, мы не сможем ничего доказать, и хороший адвокат разнесёт дело в два счёта. Ещё хуже будет, если Карл, хоть и испугается, всё равно обратится за помощью к Бобби. Тогда они бросятся в бега. Не сомневаюсь, что у Бобби не один паспорт как раз на такой случай, и найти его станет намного труднее, если вообще возможно. Ричард умолк, давая возможность Гэвину подумать над раскладом. Что же, звучало разумно — метод допроса жестянки отличался от того, к которому привык он сам, был более осторожным, неторопливым и продуманным, рассчитанным на завоевание доверия и банальную усталость, из-за которой люди часто допускали роковую ошибку. Они часто и продуктивно работали по стандартной схеме — хороший и плохой коп, — и выходило отлично, хотя раньше Гэвин предпочитал работать один по методу Рида, и вовсе не из-за созвучия фамилий его изобретателя и своей собственной. Внезапно на Гэвина снизошло осознание простого факта. Всё то время, пока шло обсуждение новых обстоятельств дела, они с Ричардом лежали в полной темноте лицом друг к другу, притом так близко, что, если бы жестянка была кожаным мешком, как и Гэвин, то он точно ощущал бы чужое дыхание на своих губах. Так вероятность, что их кто-то услышит, была минимальной, но, с другой стороны, всё это должно было выглядеть странно. Или нет? Привычное напряжение, которое накрывало Гэвина в работе, усилилось и приобрело новые нотки. Повисшая пауза добавила непонятной неловкости и чего-то сродни радостному, нервному предвкушению. Глупому и необоснованному — здесь, в палатке, не было никого и ничего, что заставило бы Ричарда изображать привязанность к Гэвину и касаться его. Пока напряжение не сменило дислокацию и не перетекло от мозга в штаны, Гэвин поспешил согласиться: — Ладно, пусть так. Карлом займёшься ты. — Тогда на тебя ляжет не менее ответственная задача. Нужно будет отвлечь внимание Фелиции, Бобби и Кэрри. — Ндэ? И как? — Уверен, ты что-нибудь придумаешь, — прошелестел Ричард. — А теперь тебе стоит отдохнуть. Завтра важный день. Хотя с этим и нельзя было не согласиться, сон никак не шёл. Гэвин повернулся к Ричарду спиной и долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь выгнать из головы вихрь беспокойных мыслей про предстоящую задачу. И даже когда у него созрел план, нервное возбуждение всё никак не могло покинуть тело и разум. Ночная прохлада тоже не помогала — Гэвин мёрз. Ни слои одежды, ни спальник не могли помочь согреться. Правую ногу даже свело судорогой, и пришлось растирать стопу, извернувшись внутри спальника и подтянув колено к груди. — Если тебе холодно, можешь придвинуться ближе, — тут же отреагировал Ричард. Гэвин открыл было рот, чтобы выдать в ответ что-то гордое и независимое, но замер на миг и задумался. Перспектива морозить задницу и дальше выглядела так себе. А прошлой ночью от жестянки шло приятное тепло, от которого Гэвин смог расслабиться и заснуть, несмотря на все неудобства походной жизни. Поэтому он предпочёл благоразумно промолчать. Только вот подползти к Ричарду, не высвободив из спальника хотя бы руки, оказалось непросто. Должно быть, для Ричарда, способного прекрасно видеть и в полной темноте, он выглядел глупо и смешно, как гусеница-переросток. Тем более что сам Ричард внутрь своего спальника не залезал — он-то, будучи андроидом, в тепле не нуждался. И, когда Гэвин уже сдался и решил расстегнуть молнию, то почувствовал, что его схватили и потянули к себе, тут же сжимая в довольно крепком объятии. — Эй, полегче там, — прокряхтел Гэвин. — Придушишь ведь! Едва слышное «прости» прозвучало возле самого уха. Сразу же стало значительно теплее, по крайней мере, спине и заднице — Ричард точно повысил температуру корпуса специально, теперь в этом не осталось сомнений. — Вообще-то, я думал, мы устроимся спина к спине, — хрипло произнёс Гэвин. Тепло распространилось и дальше по телу. Особенно жарко стало в паху, а сердце поспешно колотилось о рёбра, как после стометровки. Заметил ли это Ричард? Конечно, заметил, он же коп, а не домохозяйка. — Так площадь соприкосновения больше и ты быстрее согреешься. — Ага. Ясно, — только и смог выдать Гэвин. Он попытался повернуть ход мыслей в сторону расследования. Правда пытался. Только выходило хреново. — Можно вопрос? — вдруг сказал Ричард. Гэвин подумал, что терять ему всё равно нечего. Что бы там жестянка ни хотела спросить, он ответит — по крайней мере, сегодня и сейчас. — Валяй. — То, что ты сказал насчёт бродячего кота, это правда? Гэвина окатило волной паники. Наверняка Ричард обо всём догадался! И сейчас он мягко, но твёрдо сообщит, что знает о чувствах Гэвина, поэтому их дальнейшая работа в качестве напарников нецелесообразна. Приведёт логичные, правильные до зубовного скрежета аргументы, и придётся собрать яйца в кулак, чтобы сделать хорошую мину при плохой игре: да, ясно-понятно, никаких проблем, Ричи, конечно, останемся друзьями. Особенно горько это прозвучит в контексте того, что друзьями-то они никогда и не были. — Ну да. Я не знал, что он сделан Киберлайф, диода не было — для собак, с которыми иногда выходят на улицу, их делали несъёмными, а для кошек — да. Это мне в сервисе потом сказали. Если бы я сразу понял, что он не биокот, всё пошло бы иначе. Только вот когда его суть стала очевидной, я успел привыкнуть к этой мохнатой жопе. Давно хотел завести какую-нибудь живность, да вот с нашим графиком, сам понимаешь… — Я не совсем это хотел уточнить, но спасибо, что поделился. Это очень важно для меня. Скажи… Этот кот действительно живёт у тебя? Гэвин отругал себя за тупость. Ну конечно, Ричарда интересовали не его мысли, а судьба кошака. — Ага. Всё с ним нормально. А что? Ричард помедлил немного с ответом. — Я знал про то, что ты взаимодействовал с ним во время перекуров. Потом он исчез. — Дай угадаю, — предположил Гэвин. — Следил за мной через камеру? — Иногда. — И зачем? Вопрос, заданный в темноту, повис без ответа. Ричард замер, и Гэвин невольно напрягся, будто в ожидании удара. Только вот вместо удара обнимающие его руки сжали плечи чуть крепче, и горячие, мягкие губы оставили едва ощутимый поцелуй на шее, сразу под линией коротко стриженных волос. — Разве ты не знаешь? — произнёс Ричард с какой-то странной, непривычной интонацией. Словно ему было больно. Гэвин сглотнул комок во внезапно пересохшем горле и облизал губы. — Ричи, поясни, что за хуйня? Тот снова замер, а затем поспешно убрал руки, разрывая объятия. — Прости. Это больше не повторится. Я повёл себя совершенно недопустимо, поддался эмоциям и прошу прощения. — Каким, блядь, эмоциям, Ричи?! — яростно зашипел Гэвин, окончательно теряя контроль. Он ужом прокрутился в спальнике, чтобы одновременно и расстегнуть молнию, и оказаться к напарнику лицом, а не спиной. — Неуместным, — ровно сказал Ричард. — Твою ж кибермать! Как я устал от этого дерьма! Недомолвки, намёки и странности — проясни-ка, мне только кажется или что-то происходит? Говори как есть. — Наше взаимное влечение очевидно, — очень тихо произнёс Ричард таким же тоном, каким зачитывал права подозреваемым. — Это помогло создать достоверную легенду, но и внесло путаницу в наши с вами личные отношения, детектив Рид. Я, — Ричард странно скрипнул, видимо, словил баг, но быстро продолжил после паузы, — некорректно расценил сигналы вашего тела и слова, поэтому ошибочно пришёл к выводу, что, раз вы смогли преодолеть свою нетерпимость к питомцу, созданному Киберлайф, то, возможно, изменили и отношение к андроидам. Я предположил, что тот психологический барьер, который мешал вам реализовать желание, наконец-то сломан. Теперь я вижу, что это не так, и приношу свои извинения ещё раз. В воцарившейся тишине казалось, что дыхание и биение сердца Гэвина чертовски громкие и они точно разбудят весь лагерь. Когда же он снова обрёл способность говорить, то не смог сообразить, что вообще можно сказать по этому поводу. Ричард же по-своему расценил его молчание и добавил: — Я знаю, что вы находите андроидов отвратительными. И я, признаюсь, весьма рад, что мне не пришлось изображать человека, потому как это означало бы необходимость имитировать поедание пищи, а затем опорожнять переполненное хранилище для улик. Мне бы не хотелось усугублять ситуацию и травмировать вас этим зрелищем, ведь я и без того вам омерзителен. Моя сущность… То, что я андроид, вызывает у вас отторжение, и, хотя вы и находите дизайн моего корпуса привлекательным, это ничего не меняет. Вы много раз говорили и про способ сбора образцов, и про искусственные гениталии, и… Гэвин остановил словесный поток простым и действенным способом — наугад прижался губами к горячей искусственной коже. Промазал, конечно, и попал в подбородок. Зато второй поцелуй получился удачнее и достиг цели. Пусть это был и не первый раз, когда они лизались, но ощущалось всё совсем иначе. Острее. Ярче. Ричард отвечал, и уже без той деликатности и осторожности, как было при купании в озере. Его напор и жадность оказались совершенно неожиданными и возбуждающими, немудрено, что Гэвин завёлся с нуля до сотки за минуту. Чёртов спальник и куча шмоток ужасно мешали, хорошо хоть они освободили руки и теперь могли обнимать друг друга и прижиматься так, как им обоим, оказывается, хотелось. Вскоре подбородок стал влажным от слюны, дыхание сбилось, а Гэвин никак не мог остановиться, он плавился от жажды большего и жадно искал на ощупь брешь в текстильной броне Ричарда. Тот оказался быстрее и удачливее — сперва рванул молнию Гэвинова спальника вниз, раскрывая его, как гороховый стручок; навалился сверху всей своей немалой тушей и запустил ладони под свитер, обжигая кожу Гэвина горячими прикосновениями, а затем и вовсе бесстыдно притёрся бёдрами к бёдрам. — Мы перешли на ты, — выдохнул Гэвин прямо Ричарду в губы, улучив момент между поцелуями. — Раз уж собираемся трахаться, не смей называть меня Ридом, понял? — А мы собираемся? — уточнил Ричард. В его голосе не было намёка на эмоции, скорее наоборот, сквозило нечто машинное. Так бывало, когда жестянкин интерфейс засыпали уведомления об ошибках и ресурсов системы на голосовой модуль не хватало. «По стандартному протоколу в критической ситуации первыми отключаются биокомпоненты, не влияющие на возможность сохранения функционирования», — так сказал мастер в сервисном центре в ответ на вопрос, почему Рыжий не мяукает. Гэвин с трудом сдержался, чтобы не заорать от неловкости и не сбежать в чащу леса. Ричард перегрелся? Или, может быть, он поддался эмоциям, едва ли не первый раз в жизни? Расценивать это как смущение? Как сомнение? Что делать? — Я не рассчитывал на такое развитие событий и не подготовился, — добавил тем временем Ричард. Гэвин нервно фыркнул: — Зачем тебе-то готовиться, ты же жестянка? Гондоны у меня всегда с собой. — Не в этом дело. Ричард выскользнул из его объятий и сел. Гэвин лишь слышал шорох ткани, не мог его видеть, но на ощупь определил положение. Без приятной горячей тяжести стало очень зябко. Гэвин поёжился, внезапно осознав, что лежит в раскрытом спальнике, и одёрнул вниз задранный до груди свитер. Внезапная догадка обожгла его разум, словно обдала ледяной водой. Ну конечно. Как же он сразу не догадался? — Понимаю. Не хочешь об меня запачкаться. Ну, извини уж, посреди леса я никак не могу помыть жопу до скрипа. — До скрипа? — удивлённо повторил Ричард. — Ты же сам говорил, какой грязный у людей рот, все эти бактерии, микробы, архие-что-то там, грибы. А что уж говорить про всё остальное? Пот, чешуйки кожи, говно в заднице. Понятное дело, таким, как ты, неприятно мараться о кожаный мешок. — Гэвин, — медленно, как ребенку, сказал Ричард. — Я не считаю людей грязными. Я — андроид, и концепция брезгливости мне не близка. Нечто вроде омерзения я испытываю разве что к вирусам и спаму, но никак не к тебе. Если бы ты позволил, я мог бы облизать тебя от головы до ног прямо здесь и сейчас. Услышанное с трудом укладывалось в голове. Гэвин почти физически ощутил, как с души свалился огромный груз, и стало так легко на сердце, как давно не было. Зато в трусах заметно потяжелело. — Так в чём тогда дело? — Я поставил апгрейд перед самым отъездом, поэтому на калибровку и нормальное подключение времени не было, — ровный, спокойный и тихий голос Ричарда мог бы обмануть Гэвина, если бы он не успел изучить жестянку как следует. Машинный канцеляризм ему как девианту свойственен не был и прорывался лишь в моменты наибольшего стресса, когда система перенаправляла ресурсы с социомодуля на другие, более важные задачи, какие-то расчёты и преконструкции. Ричард добавил к сказанному: — На данный момент мои гениталии исключительно декоративны. Я не знаю наверняка, устроила бы тебя роль активного партнёра или проникновение пальцами. Результаты моего исследования мнений в сети говорят, что фингеринг зачастую не воспринимается как самодостаточный половой акт, и большинство мужчин, практикующих анальный секс, предпочитают пенетрацию членом. Закрыв лицо ладонями, Гэвин похоронил в них так и не родившийся крик. Ему ещё ни разу в жизни настолько изящно не намекали, что он любит давать в задницу. Неужели это настолько очевидно? Какие слова или действия могли выдать в Гэвине любителя пощекотать простату чужим членом? Или это догадка, своего рода выстрел наугад, попавший в цель? Пока он пытался совладать с паникой, Ричард продолжил: — Текущий вариант развития событий, равно как и необходимость публичной демонстрации эрегированного члена, я счёл весьма маловероятными, поэтому решил, что этим можно пренебречь — всего ноль целых две сотых процента на каждый случай. Выглядело как статистическая погрешность, не более. Гэвин не смог сдержать нервный смешок. Иисусе, ну и дела! Мироздание над ним явно издевалось — одной рукой давало надежду на реализацию всех потаённых желаний, другой тут же забирало возможность состыковаться с Ричардом простым и приятным способом. Вслед за этим он с ужасом понял, что смех может быть истолкован как издевка, и поспешил исправить положение, пока не стало слишком поздно: — Так, стоп, стоп. Блядь… Да я открыт к экспериментам! — Гэвин произнёс последнее настолько эмоционально, насколько мог, не переходя с шёпота на обычный тон. — И к смене ролей отношусь нормально, всякое бывало, знаешь ли, да и кроме жопы с членом есть же пальцы, рот… Подобные разговоры Гэвин не любил больше всего. Нет, не так. Он просто ненавидел обсуждать такое — да и зачем, когда в штатном режиме всё решалось по ходу дела, само собой? Гэвину и правда больше нравилось быть снизу, да только вот исходя из его внешности и поведения он нередко привлекал бойцов своей же категории. Не всегда это становилось очевидным сразу, ведь сладкие принцессы Гэвина не интересовали. И, если дело доходило не до торопливой дрочки или минета, а до полноценного секса, ну не сворачивать же мероприятие на полпути, если партнёр оказался нижним, верно? В такой ситуации Гэвин предпочитал взять дело в свои руки, нежели остаться ни с чем. О сексе с Ричардом Гэвин думал много раз. Хорошо, что сам он не был андроидом и его мысли — грязные, пошлые фантазии — останутся при нём. Гэвин представлял себе разное, но реальность оказалась совсем не похожа на те картинки, которые обычно мелькали в мозгу, когда он решал передёрнуть. Он представлял Ричарда на коленях. Обязательно в форме, аккуратного и собранного, с Гэвиновым членом во рту. Почему-то в порочных мечтах Ричард сосал так же старательно, как подходил к любой работе, будь то написание отчета, допрос свидетеля или преследование преступника. Он представлял, как Ричард трахает его на столе в допросной, в душе, в раздевалке, в кладовке, на заднем сиденье патрульной тачки, в кабинете Фаулера — этот сюжет был одним из любимых — и, разумеется, на всех возможных горизонтальных плоскостях квартиры Гэвина. И стоя. Да, стоя тоже представлялось ярко и хорошо. А вот мысль о том, чтобы выебать Ричарда, не посещала Гэвина ни разу. — Послушай меня, — как можно более проникновенно произнёс Гэвин, укладывая ладонь на затылок Ричарда и поглаживая короткие волосы большим пальцем в надежде, что какие-то сенсоры в той области у жестянки всё-таки есть. — Хуй знает, что у нас тут происходит, но мы во всём разберёмся, когда уедем отсюда, окей? Ричард резко дёрнулся в попытке вывернуться из-под ласкающей его руки, но Гэвин упрямо притянул обратно и коснулся его лба своим. — Ты снова сделаешь вид, что ничего не было, — горько произнёс Ричард. — Как после того поцелуя. — Я клянусь тебе, в этот раз всё будет иначе. Чёрт… Просто поверь мне, — сказал Гэвин и добавил чуть громче выдоха: — Ричи. Вместо ответа Гэвин ощутил прикосновение горячих гладких губ Ричарда. Его затянуло в поцелуй, как в водоворот. Влажный, глубокий и бесстыдный — в этот раз Гэвин осмелел и совершенно бессовестно изучал рот Ричарда, проводил кончиком языка по кромке зубов, посасывал язык, слишком гладкий, гибкий и длинный, чтобы быть человеческим, привыкал к странному привкусу искусственной слюны. Гэвин поймал мысль, скользнувшую по кромке сознания — слишком уж Ричард горячий, не повредит ли это ему? — а потом смутную тревогу вымело из головы вместе со всем остальным разом, потому что в его собственный рот вторгся тот самый гибкий язык и начал его трахать, иначе и не назовёшь. Гэвин обхватил его губами и стал посасывать, как сделал бы с членом, и его вознаградил странный шипящий звук вроде помех по радио. Считать ли это аналогом человеческого стона? Гэвин никогда не думал, что его могут возбудить такие штуки. Видимо, пора было послать к чёрту всё то, что он думал о себе и о своих предпочтениях. Тем более ебаться и думать одновременно у Гэвина выходило максимально хуёво. Член всё это всячески приветствовал и рвался в бой. У Гэвина даже голова закружилась, то ли от обилия впечатлений — дорвался, дорвался! — то ли оттого, что вся кровь устремилась к паху. Тело ломило от сладостного предвкушения, и сдерживать рвущиеся наружу стоны стоило огромных усилий. Гэвин и так думал, что их возня и его шумное дыхание слышит весь лагерь, добавлять настолько очевидный саундтрек было бы просто безумием. Ричард стянул с себя футболку и подтолкнул Гэвина, чтобы тот лёг на спину. Горячие ловкие пальцы жестянки справлялись с застёжками, молниями и пуговицами в полной темноте, пока сам Гэвин старался успокоить бешеный пульс. Когда вслед за курткой и толстовкой отправилась футболка, оба на миг замерли, словно перед прыжком в воду. Если бы Ричард не снял диод, он точно частил бы жёлтым — в этом не было ни малейших сомнений. Гэвин не увидел движения, но услышал шорох, а затем ощутил, как горячие губы оставляют на его коже цепочку лёгких поцелуев, начиная от ключицы и устремляясь ниже, к груди. Наверное, ему должно было быть холодно, но прохлада не ощущалась вовсе, даже наоборот — Гэвину стало жарко. Когда же его правого соска коснулся кончик юркого языка, не удержался: резко выдохнул сквозь сжатые зубы и сцапал Ричарда за плечи, будто бы стараясь удержать. Можно подумать, Ричи куда-то убегал. Нет, это он, Гэвин, бежал от него. Идиот. Как он продержался так долго? Ричард широко и длинно лизнул шею, вновь издал шипящий статический треск, затем снова приласкал сосок, а после неожиданно властно приподнял руку Гэвину, перехватив запястье, и провёл языком прямо по подмышке. Гэвин смущённо трепыхнулся — он, конечно, купался в озере, но это было днём, да и разве можно это счесть за мытьё? Да он и не брился давненько, подравнивал шерсть триммером иногда, и всё. — Ну зачем, я же грязный, — пробормотал он, выворачиваясь из хватки Ричарда. Совершенно тщетно. Тот и не думал ослаблять хватку, да ещё и лизнул подмышку ещё раз, только под другим углом. — Мне это нравится, — очень тихо ответил Ричард. — Ты даже не представляешь, как круто анализировать новые пробы. Это потрясающе, — последнее он выдал вместе с шипением и глитчами голосового модуля. Гэвин вспомнил, как Ричард брал у него образец слюны перед отъездом, и почувствовал, что уши вспыхнули, словно их припекло на солнце. Если он наслаждался видом задницы Ричи, довольствуясь брошенными украдкой взглядами, то жестянка, получается, тоже ловила кайф — только иначе? Гэвин спросил, следуя внезапной догадке: — Ты облизывал мою кружку? До того, как пообещал Фаулеру проследить за тем, чтобы я бросил курить? — Не чаще, чем ты пялился на меня, пока думал, что никто не заметит. — Вот чёрт, — без малейший сожалений и угрызений совести произнёс Гэвин. — О да, — согласился Ричард. А после нырнул куда-то вниз и стянул с Гэвина спортивные штаны, термобельё и трусы одним ловким движением сразу до колен. — Ротовая полость оснащена наибольшим количеством сенсоров, — сообщил Ричард. — Кроме того, рефлексов у меня нет. Прохладный воздух коснулся нежной кожи наполовину оголившейся головки, яички тут же поджались, и в таких обстоятельствах думалось особенно тяжело. — А? — растерянно бросил Гэвин. — Я хотел намекнуть, чтобы ты не стеснялся двигаться, как тебе нравится, — великодушно пояснил Ричард и заглотил член сразу целиком, без прелюдий и предупреждений. Гэвин спрятал лицо в сгибе руки, похоронив в нём стон. Ричард ощущался странно, непривычно — то, что было у него вместо горла, оказалось ребристым изнутри, и он легко пропускал головку в глубину. Гэвин зажмурился до искр перед глазами, ощущая, как чувствительный кончик скользит по рельефу, и сдерживался ровно до тех пор, пока мягкое, нежное, упругое что-то, из чего состояла горловая трубка, не пришло в движение и не сжало его член, словно бы Ричард сглотнул. — С-сука, — невнятно выстонал Гэвин. — Бля-ядь… Ричард повторил фокус ещё раз, и теперь Гэвин, хотя удержался от звуков, не смог не толкнуться в гостеприимный рот. Он обхватил лицо Ричарда руками и подбрасывал бёдра вверх, слышал восхитительные, пошлые, влажные звуки — спасибо искусственной слюне, смазка им не понадобилась — и невыносимо жалел о том, что не может ничего разглядеть. И тогда, будто вторя его мыслям, стыки лицевых панелей Ричарда засветились голубым светом. Гэвин зачарованно замер, впервые видя его лицо совершенно без скина, одновременно узнавая знакомые черты и нет. Оказалось, что часть панелей у Ричарда были тёмными, а не белыми, как обычно. Это выглядело странно, хотя и не сказать, что некрасиво. Просто непривычно. Светящиеся голубым линии бежали от висков к скулам и стремились вниз, чтобы встретиться на подбородке. Посередине лицо Ричарда было белым и блестящим, а под ладонями Гэвина, по бокам, за разделяющей полосой — матово-чёрным. Хотя Ричард так и не выпустил член изо рта до конца, он замер, понимая, видимо, что сейчас-то всё окончательно и решится. Теперь, когда нельзя было сделать вид, что он человек, когда его сущность буквально сияла, Гэвин должен был решить, принимать это или нет. На мгновение он испытал укол тревоги. «Сраный боже, Гэвин, ты решил ебаться с одной из самых смертоносных машин в мире, в своём ли ты уме», — пронеслось в голове. А потом Гэвин поймал взгляд Ричарда. Его голубые глаза остались совершенно человеческими, и в них плескался страх. И ещё что-то пронзительное, уязвимое, то, чего в андроиде, тем более такой модели, быть никак не могло, но ведь было же. Слой кевларовой брони мог защитить жизненно важные компоненты от пули или ножа, но не от чужих слов и собственных эмоций. Гэвин неоднократно лицезрел Ричарда в бою и оказался не готов к тому, насколько эта смертоносная машина может быть, оказывается, уязвимой. Волна внезапной нежности смыла сомнения прочь. Они оба боялись, теперь это стало очевидно, и страх мешал сделать последний шаг друг к другу навстречу. Гэвин подумал о том, какой же он идиот, и решился. — Ты красивый, — сказал он хрипло, не особенно уже заботясь, слышит их кто-то из соседей или нет. В мягком голубом свете стало видно, как скин пытается вернуться на место, но глитчит и откатывается назад, стоит ему только коснуться Гэвиновых рук. — Не надо, оставь. Скин окончательно сбежал с лица, потом оголил плечи и грудь. Здесь тоже были те же глянцевые белые и матовые тёмные панели, расположение которых придавало Ричарду некоторое сходство с косаткой. Возможность видеть Ричарда без скина оказалось чем-то пронзительно интимным, и хотелось запомнить всё как можно лучше. Гэвин даже забыл, что надо дышать — таким завораживающим стал этот момент. Страх покинул глаза Ричарда. Вместо него пришло иное чувство, и Гэвин даже в мыслях побоялся дать ему название. Вместо этого он погладил кончиками больших пальцев высокие скулы и одними губами произнёс: — Ну же, жестянка. Ричард прищурился, опасно вскинул правую бровь — самой брови, конечно, уже не было, из всего скина остались только волосы на голове — и взял приличный темп, забирая член глубоко и выпуская почти целиком. Гэвин подчинился этому ритму, где каждое движение толкало его прямо к краю. Ричард смотрел на него, не моргая, и Гэвин бросил все силы на несколько простых, но очень сложных в одновременном исполнении задач. Не шуметь. Не отводить взгляд. Не закрывать глаза. Не кончить прямо сейчас. Не… Гэвин судорожно всхлипнул, когда шелковистые рельефные стенки горловой трубки вновь сжали его член, но на этот раз не расслабились сразу же после, а продолжили тесно обхватывать ствол. Он не выдержал и зажмурился, падая в омут ощущений с головой. Силы воли, чтобы продолжить держать лицо Ричарда в ладонях, у Гэвина не осталось — правой рукой он закрыл себе рот, неуверенный, что с губ не слетит бесстыдный стон, а второй стиснул край, кажется, спальника. Он чувствовал, как кончики пальцев Ричарда, горячие и гладкие, путешествуют по его коже, изучая, анализируя и лаская. Всё это вместе оказалось уж слишком, и волна подступающего оргазма заставила Гэвина выдернуть себя из сладкого плена в реальность, чтобы попытаться вытащить член. От вида Ричарда, сияющего в самом прямом смысле этого слова, сердце едва не выпрыгнуло из груди. Тот, видимо, догадался о намерении Гэвина и слегка покачал головой прямо с членом во рту, и лишь насадился поглубже, не оставляя ни малейшего шанса для побега. И тогда Гэвина, замершего на самом краю, словно подтолкнули в спину, и он рухнул в оргазм, почти теряя ощущение реальности происходящего и кончая в упругую, горячую, влажную тесноту. Едва оргазм немного опустил его, Гэвин тут же потянул Ричарда к себе на грудь, чтобы накрыть губы поцелуем. Вкус спермы смешивался с чем-то химическим в составе слюны, и Гэвин решил, что ему это, пожалуй, даже нравится. — Теперь ты тоже грязный, — прошептал он. Ричард мягко фыркнул и заявил: — Что же, зато теперь наши мысли соответствуют внешнему состоянию. Гэвин отметил про себя, как Ричард сказал — «наши». И ему это понравилось тоже.***
Утро наступило как-то слишком уж быстро. На то, чтобы привести себя в порядок и позавтракать, Фёрст дал всего полчаса. Может, оно было и к лучшему — Гэвин малодушно порадовался отсутствию возможности как-то обсудить с Ричардом их ночное происшествие. Тем более что они оба прибыли сюда вовсе не затем, чтобы разбираться в собственных отношениях, а чтобы прижать хвост очередному хитрому говнюку. Конечно, совсем уж без неловкости обойтись не вышло. Когда Гэвин торопливо запихивал в себя кашу, запивая чаем, случайно поймал пристальный взгляд Ричарда и почувствовал, как лицо моментально вспыхнуло, да и уши опалило жаром. Гэвин ненавидел эту свою особенность ещё со времён старшей школы и надеялся, что с возрастом оно само как-то пройдёт. Но никак не проходило. И тем хуже было теперь, когда при виде Ричарда в голову лезли уже не фантазии, а вполне себе настоящие, свежие воспоминания. Мягкая улыбка, тенью скользнувшая по губам Ричарда, не помогала делу совсем. Гэвин стиснул зубы и уставился на дно кружки, которую держал в руках. Несколько глубоких вдохов и выдохов, пара глотков чая и внимательное наблюдение за танцем листьев мяты помогли ему переключить мысли в рабочее русло. Карл, как и всегда, вёл себя очень тихо, Фелиция, как ни странно, тоже. А вот Кэрри и Бобби активно влились в обсуждение грядущего испытания от Фёрста, выдвигая одно предположение за другим. Ричард тоже наблюдал за ними, но в разговоре предпочёл не участвовать. Долго гадать не пришлось — вскоре Фёрст явился сам. К счастью, разбирать палатки не пришлось и предстоящий путь до нового пункта назначения должен был быть недолгим. Пока они шли по тропе, ведомые Фёрстом в одному ему известном направлении, Гэвин прислушивался к редким репликам, особенно если говорили Кэрри, Бобби или скандальная чета с Фелицией во главе. Под ногами похрустывали сухие иголки и мелкие веточки, солнце упрямо пробивалось сквозь ажурные кроны высоких деревьев и бросало яркие пятна на землю и кусты. Гэвин даже увидел белку, которая метнулась прочь, едва группа приблизилась к ней — совсем дикая, не то что её сородичи в парках Детройта. Ричард шагал справа, собранный и спокойный, как и всегда. Гэвин иногда бросал на него быстрые взгляды украдкой и каждый раз тут же отворачивался, словно пытался смотреть на солнце. Ничего в Ричарде не поменялось, да и он, Гэвин, остался тем же, но одновременно с этим неуловимо изменилось всё. Теперь Гэвин знал, каков Ричард без скина, помнил ощущение текстуры панелей на ощупь, знал искусственную слюну на вкус… А сам Ричард, надо думать, узнал о нём ещё больше. Вплоть до анализа состава Гэвиновой спермы. На этом Гэвин споткнулся, притом не только мысленно, но и буквально — зацепился носком ботинка за какой-то корень и, если бы Ричи не поймал его за руку, точно полетел бы на землю. — Спасибо, — пробормотал Гэвин, стараясь не смотреть на Ричарда. Руку Ричард не отпустил. Лишь чуть сжал, обозначая намерение, когда Гэвин дёрнулся было разорвать прикосновение. Что же, для отыгрыша супружеской четы это могло оказаться лишь плюсом. Гэвин выдохнул и позволил себе расслабиться. Тем более что и пальцы, и ладонь Ричарда, и само прикосновение ощущались поразительно правильно. Скин сразу же сполз с панелей, оголив белый пластик. Гэвин пообещал себе обязательно загуглить, что это может означать, сразу же, как появится доступ к интернету. — Хреново тебе без связи, да? — бросил он Ричарду. Тот кивнул. — Да. Это… Хм. Довольно тревожно, пожалуй. Спасибо, что беспокоишься за меня, Гас, — Ричард улыбнулся и снова чуть сжал ладонь Гэвина своей. — Видимо, вам двоим испытания уже пошли на пользу, — весело заметила Кэрри. — А ведь то ли ещё будет! Гэвин не был уверен, что хочет продолжать шарахаться по лесам со стрёмным гуру. На самом деле, теперь он хотел побыстрее решить рабочие вопросы и вернуться к привычному укладу жизни, потому что чувствовал, как стремительно прежде твёрдая почва становится зыбкой, и боялся даже предполагать, к каким ещё сюрпризам может привести вся эта странная ситуация. Когда Фёрст наконец остановился, оказалось, что всё это время он вёл группу вдоль озера. Здесь ничего похожего на кострище не было, зато сразу обнаружилась весьма любопытная деталь ландшафта — квадратные плиты, едва выступающие из воды. В их расположении прослеживался некоторый порядок: у берега они образовывали непрерывную дорожку, которая, правда, изгибалась, как змея. Но дальше какие-то плиты оказались на расстоянии в полшага друг от друга, а до последней, самой дальней, состоящей из сразу четырёх квадратов платформы, пришлось бы допрыгнуть — просто перешагнуть вряд ли получилось бы. Фёрст обвёл рукой живописный пейзаж. — Итак, продолжим нашу работу. Вчера вы сделали первый шаг и начали говорить друг с другом — это хорошо. Сегодня же вы научитесь слышать. Задание следующее: один из пары пройдёт в самый конец нашей Водной тропы и останется там. А второй партнёр должен будет пройти тот же путь с завязанными глазами, ориентируясь лишь по голосу своей второй половинки, притом за пять минут. Андроидам будет выдано особенное оборудование, так что легко не будет, это я вам обещаю. Пытаться запомнить расположение плит бесполезно, часть из них меняют положение каждый раз, когда наступает черёд новой пары. С кого бы начать? Есть ли желающие? Может, Гас и Рик? Гэвин едва не дёрнулся от неожиданности. Они с Ричардом переглянулись, и Гэвин, пожав плечами, сказал: — Почему бы и нет? — Отлично. Кто из вас хочет говорить, а кто — идти и слушать? Гэвин ухмыльнулся и ответил: — Пусть Рик идёт, а я подожду его в конце. Фёрст безмятежно улыбнулся и заявил: — Вот как? Тогда сделаем наоборот. Гэвин аж опешил от такого поворота: — Но зачем же тогда спрашивать?! — О, это просто, — невозмутимо ответил Фёрст. — Я спросил только чтобы уточнить ваши пожелания. Обычно пары следуют привычному паттерну в стрессовой ситуации: тот, кто привык руководить, продолжает это делать, а тот, кто всегда подчиняется, подчинится и здесь. Мне же нужно, чтобы вы смогли переломить парадигму и взглянуть, как всё может быть по-новому. — Ладно, — проворчал Гэвин. — Несите повязку. Вот же чёрт… Вместо повязки ему выдали нечто вроде маски для подводного плавания, только с непрозрачным чёрным стеклом, и гарнитуру вроде той, которую выдавали на задержаниях, разве что поновее и подороже. Надев предложенное, Гэвин перестал различать что-либо вокруг, и Ричард аккуратно подвёл его, видимо, к первой плите. Звук удаляющихся шагов подсказал — теперь Гэвин остался один. Вскоре он услышал за спиной голос Фёрста, давшего команду начинать, и сразу же вслед за этим — тихий голос Ричарда в наушнике. «Гэвин, сделай шаг вперёд» Звучало довольно просто. Тем более что первая плита должна была быть ещё на берегу, у самой кромки воды. Гэвин смело шагнул и, ощутив под подошвами кроссовок уже не песок, а твёрдую поверхность, облегчённо выдохнул. «Ещё два. Осторожнее.» Пока что получалось отлично. Гэвин уж было подумал, что всё будет и дальше так просто, но тут Ричард повысил голос, и его стало слышно и без гарнитуры: — Осторожнее! Гэвин замер. Секунду спустя Ричи добавил уже спокойнее: «Повернись направо. Теперь аккуратнее, надо подойти к краю, я скажу, когда хватит. Двигайся очень осторожно… Да, вот так. Стоп. Хорошо! Теперь перешагни пошире. Постарайся не упасть в воду.» — Легко сказать, — пробурчал Гэвин. Он вытянул ногу, чтобы проверить, что впереди, и нащупал носком лишь пустоту. Потянулся дальше — выяснить бы, насколько далеко следующая плита… — Просто сделай шаг, — прошептал Ричард ему на ухо. — Не думай. Слушай меня и делай всё так, как я скажу. Я не подведу тебя, обещаю. — Ну, знаешь, — Гэвин с сомнением фыркнул, но что ещё ему оставалось сделать? Лишь подчиниться. — Ладно, я попробую. Он задержал дыхание и сделал, что было велено. Ощутить под ногами устойчивую поверхность оказалось неожиданно приятно — Гэвин и не помнил, когда радовался подобной мелочи в последний раз. Он уточнил: — Куда дальше? И ответ последовал незамедлительно: — Прямо, один шаг. Стоп! — теперь Ричарда было слышно не только в наушнике. — Повернись на девяносто градусов направо, — теперь Гэвин следовал указаниям сразу, стараясь не думать лишний раз. — Слишком сильно, чуть назад… Да, так хорошо. Два шага вперёд и остановка! Отлично. Гэвина окружала тьма. Хоть открывай глаза, хоть зажмурься. И единственной нитью с реальностью оставался бархатный голос Ричарда в наушнике гарнитуры. Цепляясь за него, Гэвин словно обхватил этот спасательный круг и сконцентрировался изо всех сил, но сомнение упрямо лезло вперёд поперёк всего остального. В расчётах Ричарда сомневаться не приходилось, да только вот в собственной способности правильно понять и реализовать распоряжения, как двигаться, Гэвин уверен не был. Он никогда не отличался особой грацией и ловкостью, и всё то, чему пришлось научиться для работы в полиции, потребовало немало сил, упрямства, времени и повторений. И к таким штукам его уж точно жизнь не готовила. — Постарайся расслабиться. Ты очень напряжён, — негромко произнёс Ричард. — Просто доверься мне. — Я пытаюсь, — огрызнулся Гэвин. — Прямо перед тобой одной плиты не хватает. Тебе нужно сделать шаг пошире, но делай его уверенно. Если будешь сомневаться, оступишься или промахнёшься. — Расстояние такое же, как в прошлый раз? — Нет. Больше. Двадцать восемь дюймов. — Ну и типа ты что, думаешь, это как-то сильно мне поможет? — Остаётся три минуты, — напомнил Фёрст. Гэвин занервничал, и Ричард заговорил быстрее: — Помнишь ту лужу, которая вечно мешает пройти к крыльцу нашего офиса? — Гэвин помнил, конечно. Она его бесила. — Вот примерно такой же ширины и расстояние, которое нужно преодолеть. Ну же! Давай! Гэвин стиснул зубы, мысленно выругался и сделал, как Ричард ему и велел. К счастью, воспоминание о луже перед Департаментом помогло — он перепрыгивал через неё столько раз, что и не сосчитать. — Хорошо, — сказал Ричард. — Теперь двигайся вперёд, пока я не скажу остановиться. Да… Вот так… Стоп. Повернись налево. Ещё немного вперёд, не торопись… Стоп. Отлично! Теперь снова лужа. Гэвин повторил прыжок, но на этот раз он как-то не особенно удачно приземлился, потерял равновесие и замахал руками, пытаясь найти баланс. Наконец это получилось, и Ричард с явным облегчением в голосе произнёс: — Молодец. Ещё совсем немного. Преодолев ещё несколько поворотов и «луж», Гэвин слышал голос Ричи совсем близко. А вот слова Фёрста донеслись уже откуда-то издалека: — Последняя минута! — Теперь надо прыгнуть ещё дальше, — пояснил Ричард. — Я постараюсь поймать тебя, но нужно оттолкнуться посильнее. Расстояние как от моего до твоего рабочего стола. Справишься? Гэвин нетерпеливо кивнул. — Я готов. На счёт три? Раз, — он встал в позицию поудобнее, набрал в грудь воздуха. — Два. Три! И тогда он прыгнул. Видимо, не совсем в том направлении, потому что Ричард ухватил его как-то странно, неловко, и сам едва не потерял равновесие, уже сцапав Гэвина в крепкие объятия. — Время вышло, — объявил Фёрст. — Поздравляю, вы молодцы! Гэвин с облегчением стянул с себя маску и выдохнул. Вроде бы такая ерунда, пустяковое задание, но от удачного завершения в душе бурлила радостная эйфория. Они справились! Это оказалось неожиданно приятно. Кроме того, Ричард вовсе не спешил отпускать Гэвина. Всё так же крепко сжимал его в объятиях, да ещё и смотрел так странно — ласково, пожалуй. Если бы Гэвин мог, то поцеловал бы его в этот момент. И неожиданная мысль о том, что сейчас он и правда может это сделать, заставила дыхание сбиться, а сердце ускорить бег. Правда, ну и что ему мешает? Судя по тому, что случилось прошлой ночью, Ричард вряд ли был бы против. Даже наоборот. Может, он и сам хотел этого? В конце концов, всегда оставался повод в виде прикрытия. Наверняка из-за чёртовой эйфории у Гэвина отказали тормоза. Иначе как объяснить то, что он потянулся за поцелуем, привстав на мыски, и обхватил нижнюю губу Ричарда своими? Сжимающие Гэвина в объятиях руки стиснули его чуть крепче на миг, а потом ладони скользнули по спине в подобии ласки, пока одна не легла на затылок, другая — на поясницу. Язык Ричарда по-хозяйски скользнул Гэвину в рот, и, если бы не обстоятельства, Гэвин расценил бы такое как приглашение к чему-то поинтереснее и погорячее. Отстранился он первым, с немалым сожалением и бешено колотящимся сердцем. Обратно на берег они добрались легко, прыгая с плиты на плиту, и остальные встретили их аплодисментами. Гэвин даже немного покраснел, судя по тому, как жаром опалило щёки, и позволил Ричарду взять себя за руку, переплетая пальцы. Касаться жестянки оказалось приятно в гораздо большей степени, чем Гэвин предполагал. Как бы за это короткое время он не приобрёл новую зависимость вместо курения — жажду касаться Ричарда, целовать, смотреть на него, трахаться с ним, в конце концов. Даже если жестянка так и не настроит себе генитальный модуль, чёрт с ним. Гэвин готов был хотя бы просто тереться о его бедро, уже этого было бы достаточно, а уж если бы Ричард снова взял его член в рот… От пошлых мыслей Гэвина отвлекла Фелиция, которая вызвалась пойти следующей. — Выглядит довольно легко, — фыркнула она, бросив косой взгляд в сторону Гэвина с Ричардом. — Дорогой, а ну-ка идём! Покажем им всем силу нашей любви! Как Гэвин и предполагал, в этой паре роль ведущего досталась Карлу. Фелиция заупрямилась в своём стиле, но всё-таки согласилась надеть маску, и вскоре они готовы были начать. — Время пошло, — объявил Фёрст. Фелиция тряхнула волосами и нетерпеливо переступила на месте, как норовистая лошадь. Голос Карла слышно не было — он и так говорил тихо, а уж теперь, оказавшись в отдалении, разобрать его слова без гарнитуры мог бы только андроид. Гэвин наблюдал за тем, как она продвигалась по своеобразному лабиринту, старался не обращать внимания на то, как Ричард нежно сжимает его руку и иногда поглаживает тыльную сторону ладони большим пальцем. Фелиция преодолела треть пути. Заметно было, что она спешит и проявляет нетерпение. Пару раз в сторону Карла летели её окрики. Гэвин, в общем-то, даже не удивился, когда она оступилась. Странно, что она умудрилась пройти так далеко от берега, но факт оставался фактом — преодолев примерно половину расстояния до Карла, Фелиция шлёпнулась прямо в затянутую ряской воду. На этой стороне берег не был засыпал песком, так что, надо полагать, на дне её ожидал слой ила. Крик Фелиции спугнул несколько ворон, облюбовавших старую кривую ель как место отдыха. Карл допрыгал до ближайшей к Фелиции плите и бестолково суетился, что-то бормоча себе под нос. Фелиция же наконец избавилась от маски и запустила ею прямо в супруга, который, по её мнению, оказался виноват в её падении. Маска совершила изящный пируэт и встретилась с целью — коротко стриженой головой Карла. — А ну вытащи меня! — визжала Фелиция, но Карл замер, потирая ушибленный лоб, и вовсе не спешил к ней на помощь. — Идиот! Чего ты ждёшь, мать твою! Жопа Гэвина всегда ощущала напряжение ситуации и в этот раз не подвела. Он почувствовал, что атмосфера стремительно меняется, воздух густеет, предвещая беду. Карл медленно выпрямился и отнял руку ото лба, где наливалась заметная шишка. В его позе и взгляде читалась решимость, которой раньше, ещё минуту назад, не было и в помине. Он молча взирал на барахтающуюся, орущую Фелицию с выражением лёгкой брезгливости на лице, а потом отвернулся от неё и прыгнул на плиту, ведущую к берегу. — Что же, отрицательный результат — тоже результат, — заметил Фёрст и повернулся к Фелиции. — Мадам, там, где вы находитесь, неглубоко. Вы можете встать в полный рост, и вода будет вам примерно по шею. Если вы не умеете плавать, просто дойдите до берега! Фелиция наконец заткнулась. Вид у неё был пришибленный, как у мокрой кошки, но к мужу она не пошла. Да тот и сам вовсе не спешил её утешать. Напротив, встал в отдалении и отвернулся, пока помощница Фёрста выдавала Фелиции полотенце. Испытание продолжилось уже с парой Кэрри и Бобби, и Гэвин понял, что лучшего момента, чтобы переговорить с Карлом насчёт сотрудничества, может и не быть. Тем более когда тот направился в сторону густых кустов. Гэвин высвободил руку из хватки Ричарда и взглядом указал ему в направлении, куда двинулся Карл. — Позволь мне, — попросил Гэвин очень тихо. — Мы же договорились, — с лёгкой обеспокоенностью отозвался Ричард. — Я знаю. Просто… Я чувствую, что так надо. Пожалуйста? Ричард бросил взгляд на кусты, затем на Гэвина, и нехотя кивнул. — Хорошо. Гэвин поспешил по следу Карла. Найти его оказалось довольно просто — сухие ветки хрустели под его ногами, и оставалось только двигаться на звук. Вскоре в зарослях малины показалось яркое пятно спортивной куртки, и Гэвин ускорился. В его кармане так и осталась лежать зажигалка и последняя сигарета, о которой он благополучно забыл. И вот сейчас момент был верным, он чуял это. Оказалось, Карл устроился на поросшим мхом поваленном стволе и сидел на нём, сгорбившись, как старик. Он обернулся на звук шагов и выражение злости и страха на его лице схлынули, едва он понял, что перед ним Гэвин. — Это ты, — пробормотал он. — Я уж думал, она пришла. Хорошо, что я ошибся. Гэвин приблизился к Карлу и кивнул в сторону ствола: — Присяду, не против? Карл неопределённо повёл плечами — мол, как хочешь. Гэвин сел. Немного помолчали. Потом полез в карман, достал заветную сигарету и предложил: — Будешь? — Чёрт, спрашиваешь, — возбуждённо отозвался Карл. — То, что надо, после всей этой херни. Гэвин передал ему и зажигалку. Карл раскурил сигарету и сделал первую затяжку, закашлялся едва ли не до слёз, но упрямо затянулся снова. — А ты? — спросил Карл. — Не закуришь? — Последняя. Обещал бросить. — Понимаю. Карл протянул наполовину выкуренную сигарету Гэвину. Вдруг вспомнилось, что после неожиданного секса он пребывал в таком ахуе, что щенячий восторг с примесью неловкости вытеснили назойливые мысли даже о никотиновом пластыре. Не говоря уже о большем… Но сейчас, оказавшись прямо перед лицом соблазна, Гэвин ощутил, как желание тут же обхватить фильтр губами и втянуть в себя горький дым сделалось почти что невыносимым. Даже не одна сигарета, а пара затяжек. Подумаешь. Совсем скоро он вернётся в Детройт и сможет выкурить хоть несколько за раз, если захочет. Но ведь Гэвин и сам давно подумывал бросить. Всё как-то не собирался с силами, вечно приключалось то одно, то другое, и руки сами собой тянулись к заветной пачке. И теперь, с лёгкой подачи Фаулера, он наконец-то смог соскочить. Гэвин одарил сигарету тяжёлым взглядом. Кончик призывно тлел, тонкая струйка дыма тянулась вверх, и казалось, что без знакомого привкуса горечи на языке Гэвин просто сойдёт с ума. Или нет? Он облизал губы и покачал головой. — Докуривай, я пас. Карл снова неопределённо пожал плечами и прильнул к сигарете с завидной жадностью. Гэвин отвернулся от него и посмотрел вперёд. Усыпанная мелкими ягодами ветка малинового куста клонилась к земле. Между ней и стволом молодой осины вовсю трудился паук — тянул едва заметные нити от листьев к шершавой коре. Где-то над головой вспорхнула с ветки птица. Странно было не слышать знакомого шума города. Он уже врос под кожу, стал чем-то настолько привычным, как старая татуировка, которую и не замечаешь, даже если смотришь прямо на неё. И теперь вдруг Гэвин понял, что вместо гула вечно спешащих куда-то машин образовалась тишина. — Видимо, вся эта херня не особенно вам помогла, — медленно произнёс он, продолжая наблюдать за работой паука. — С самого начала надежды было мало. Мы ведь пробовали уже и психологов, и путешествия, даже ещё одну собаку завели. — В такой ситуации ощущаешь себя, как в ловушке. — Чёрт, да, — с чувством ответил Карл. — Но тебе-то откуда знать. Вы с Риком, кажется, неплохо справляетесь. — Я слышал, если лиса попадает в капкан, то скорее перегрызёт себе лапу, чем позволит охотнику взять себя живьём, — продолжил Гэвин и перевёл взгляд на Карла. — Иногда я думаю, что мы не так уж сильно отличаемся от животных. Когда нас загоняют в угол — в особенности. Карл нахмурился и затушил бычок, втоптав его в землю. — Не пойму, к чему это ты. — Я знаю о том предложении, которое тебе сделал Бобби, — Гэвин увидел, как глаза Карла расширились, но больше он не выдал себя ничем. Видимо, неплохо владел эмоциями, что, в целом, с такой женой было не особенно удивительно. — Давай я сэкономлю нам обоим время. Сейчас ты начнёшь отпираться и говорить, что ничего не знаешь — и это будет ложью, ведь ваш разговор вчера ночью уже не секрет. Я и Рик — копы. На этом моменте Карл всё-таки не смог сдержать эмоции, и удивление пополам с ужасом ярко читалось на его побледневшем лице. Гэвин выдержал паузу и продолжил давить: — А Рик, точнее, Ричард Найнс — одна из самых продвинутых моделей андроидов-детективов. Понимаешь, да? Гэвин предоставил Карлу самому додумать недостающие факты. Пусть он решит, что их с Бобби беседа была не просто подслушана копами, но и записана Ричардом. Судя по тому, как дёрнулся кадык и непроизвольно сжались пальцы на коленях, Карл заглотил эту наживку. — Я-я не знаю, о чём вы говорите, — жалобно проблеял он и быстро огляделся кругом. — Не-не, убежать не выйдет, — предупредил Гэвин и с удовольствием отметил, что Карл уже не просто напуган — он в ужасе. — Как ты понимаешь, ситуация скверная. Подумать только, если вся эта грязь вдруг станет публичной, да? Тебе бы очень этого не хотелось. Но я предлагаю тебе выход: ты поможешь нам взять Бобби за задницу, и я обещаю тебе — в рапорте мы напишем, что договорились до момента той беседы вчера ночью. — Мне ничего за это не будет? — выпалил Карл. — Ничего. Ещё и спасибо скажут. Придётся походить по судам, разумеется, и дать показания, но уж лучше проходить по делу как свидетель, а не как обвиняемый, тебе так не кажется? — Гэвин видел, что Карл сомневается, и чувствовал, что не хватает ещё чего-то, чтобы сломать его окончательно. Что же, на этот случай он приберёг ещё один аргумент: — Вероятно, Фелиция будет в ярости, если ей станет известно, как именно ты хотел с ней расстаться, не так ли? — Я согласен, — выпалил Карл. — Что нужно сделать? Гэвин не отказал себе в том, чтобы улыбнуться. Этот день становился всё лучше и лучше. — Сегодня, когда нужно будет дать Бобби ответ, ты придёшь к нему с жучком в кармане, примешь его предложение и вытянешь детали. Чем подробнее он опишет схему, тем лучше. Не дави слишком сильно, не спрашивай имена, иначе спугнёшь его. После того, как мы все вернёмся в город, скорее всего, Бобби захочет встретиться ещё раз — и мы будем следить за каждым шагом вас обоих, это понятно? Так что не вздумай свалить. Фелиция не должна ничего знать. — Мне это очень не нравится, — обречённо выдавил из себя Карл. — Подумай о том, что в глазах жены ты станешь героем, если сделаешь всё так, как я сказал, — посоветовал Гэвин. — Она ведь всё ещё любит тебя, похоже. Иначе зачем бы потащила сюда? Это ведь её идея, верно? — Да, — Карл кивнул. — Ну вот. Когда всё хуёво, но партнёр продолжает бороться за отношения, значит, любовь ещё не угасла. А когда борьбы уже нет, наступает равнодушие. Тогда уже ничем не помочь, это начало конца. Лицо Карла посветлело. Стало ясно — он сделает всё. Гэвину даже стало его немного жаль. Работа есть работа, и, если для дела приходится немного приврать, он сделает это, как делал много раз до этого.***
Наблюдать за тем, как остальные члены группы пытаются найти путь друг к другу, было бы довольно скучно, если бы не Ричард. О том, что всё прошло удачно, он понял по выражению лица Гэвина и лишь едва заметно кивнул, когда тот возвратился из леса на берег. А после притянул Гэвина к себе и обнял со спины, будто бы и правда делал это много раз. Карл глянул на них очень странно. Теперь он знал, что они с Ричи никакая не парочка, и тем более странным должны были казаться вполне себе достоверные эмоции. Гэвин вздохнул с чувством почти что выполненного долга. Всё шло неплохо. Конечно, рано пока было расслабляться по-настоящему, но дело и правда двигалось в нужном направлении — это не могло не радовать. Как и приятное ощущение от близости к Ричарду, впрочем. Недостатка в сексе Гэвин не испытывал. Во-первых, ебля с работой отнимала столько времени и сил, что в выходные он почти всегда предпочитал выспаться и поиграть в приставку, а не летел навстречу приключениям в бар, как делал лет десять назад. Во-вторых, если уж Гэвин хотел, то всегда мог приподнять жопу, упаковать её в узкие джинсы и дойти всё-таки до этого самого бара, сыграть пару партий в бильярд, выгодно продемонстрировав туго облепленный денимом зад, и получить если не ночь страсти, то хотя бы минет или дрочку в машине. Иногда ему бывало одиноко, особенно по праздникам, если на них не выпадало дежурство. Но после того, как в жизни Гэвина появился Рыжий, этот вопрос решился раз и навсегда. Опыт долгих отношений остался в прошлом, воспоминания об этом поистрепались, как стикеры на стареньком лэптопе, и Гэвин был вполне доволен тем, как складывалась его жизнь. Даже Ричард, маячивший перед глазами, не заставил изменить мнение. Гэвин вовсе не был уверен, по крайней мере, до поездки сюда, что и правда хочет секса с ним — если честно, такая перспектива скорее напугала бы до чёртиков, чем порадовала. Это с незнакомцем в баре возможна одноразовая ебля, а вот с коллегой, с напарником даже поцелуй способен открыть не только головокружительные перспективы отношений, но и портал прямиком в адское пекло. Так что вариант, где Гэвин продолжил бы дрочить на светлый образ Ричарда, его вполне устраивал в долгосрочной перспективе. И вот теперь — всё это просто случилось. Гэвин не помнил, когда его обнимали вот так, как Ричард сейчас. Что-то такое бывало в постели, но вне секса, ещё и на людях… Это осталось где-то в прошлом. Гэвин не знал, насколько сильно ему этого, оказывается, не хватало. Он не был уверен в правильности всего происходящего, и предстоящее возвращение в Детройт пугало до дрожи в коленях, но в конкретном моменте Гэвин понял, что в душе звенит почти забытое, робкое счастье.***
После завершения квеста и обеда Фёрст провёл с каждой парой разговор по душам. Гэвин изнывал от тоски, но покорно прошёл через это. Ричард принял основной удар на себя и врал так изысканно, что впору было любоваться. Когда же вечером все начали разбредаться по палаткам, Гэвин нёсся к своей одним из первых. — Сраный боже, ну наконец-то, — пробурчал он, стягивая шорты, чтобы надеть вместо них штаны. — Нам многое надо обсудить, всё так удачно получилось, ты не поверишь, я… Его прервал Ричард. Он одним плавным, уверенным движением завалил Гэвина на спину и тут же накрыл его рот своим, жадно и глубоко целуя. Гэвин сперва даже растерялся немного от такого напора, но лишь на миг, а потом стиснул плечи Ричарда и бесстыдно обхватил его бёдра ногами. Член моментально воспрял от таких новостей — будто и не было целого дня позади, полного забот и пеших прогулок по лесу. Не прекращая ласкать губы Гэвина ни на секунду, Ричард притёрся к его паху и совершенно недвусмысленно толкнулся вперёд и вниз. Это было настолько откровенным обещанием, что Гэвина от одного осознания вынесло напрочь, прострелило пронзительно-сладкой вспышкой возбуждения от живота к кончику члена. Ричард повторил движение ещё раз, и Гэвин сперва услышал сдавленный всхлип, а потом понял, что издал его сам в перерывах между яростными, как укусы, поцелуями. Несмотря на слои одежды — Гэвин так и остался в футболке и трусах, а Ричард даже не снял шорты и тоже был в белье, — всё ощущалось невероятно ярко. И вопреки тому, что член жестянки оставался безучастным и никак не реагировал на их возню, сам Гэвин плавился от неожиданно сильного желания близости. В другой ситуации он бы, может, и не стал настолько откровенно показывать готовность принять в себя член, поломался бы для вида, но не сегодня. Сегодня он бы дорого дал за то, чтобы Ричи уложил его на живот и без лишних разговоров оттрахал от души. Пусть даже души у жестянки и не было. — Когда мы вернёмся в Детройт, я сам отвезу тебя в сервис, понятно? — на одном дыхании выпалил Гэвин прямо Ричарду в губы. — А потом мы поедем ко мне на ночь, — он прервался на пару поцелуев, — М-м… Или на все выходные. — Звучит перспективно, — прошептал Ричард. — Только, боюсь, меня уже не пропустят без очереди, как в прошлый раз. Ремонт такого рода не предполагает срочности, так что, вероятно, придётся отложить мой визит на какое-то время. — Ну уж нет, — возмутился Гэвин. — Я не сомневаюсь, что мы найдём способы, — он споткнулся на полуслове, потому что Ричард повторил свой фокус, снова притираясь пахом к возбуждённому члену Гэвина, отчего мысли разлетелись стаей перепуганных птиц. — Чёрт! Сделай так ещё. И Ричард выполнил просьбу. Что-то похожее Гэвин вспоминал только со времён старшей школы, когда мог кончить, обжимаясь с красивым мальчиком в кладовке со спортивным инвентарём. Тогда он был слишком робок, чтобы даже просто достать свой и чужой член и подрочить друг другу, теперь робости в нём не осталось вовсе, зато с лихвой прибавилось заморочек и шрамов, в том числе тех, что красовались вовсе не на шкуре. Казалось, что от всего и чувства притупились, как притупляются ощущения от прикосновений мозолистой ладонью — но нет, Ричард нашёл какую-то брешь в броне Гэвина и просочился под неё, попал в какое-то чувствительное, слабое место. Наверное, стоило бы испугаться и дать заднюю. Стоило бы, конечно. Вместо этого Гэвин откинул голову назад, пытаясь отдышаться, и подтолкнул пятками Ричарда в безмолвном приказе не останавливаться. — Я могу взять в рот, — едва слышно прошелестел Ричард Гэвину на ухо. — Если хочешь. Он поддал бёдрами вперёд, высекая удовольствие трением, словно искры. Гэвин с огромным усилием воли подавил рвущийся из груди стон, отдышался и просил: — А ты? Чего хочешь, м? Ричард замер, перестав притираться к Гэвину, и как будто бы подвис. — Я… Хотел бы облизывать твою шею. — И всё?! — Гэвин прихуел от удивления. — Типа, это не проблема, но как-то… Я не знаю… — Я хотел бы облизать тебя целиком. Но сейчас, думаю, ты не согласишься, поэтому лучше оставить это на потом, когда ты будешь готов. Мне хватило бы и тех частей тела, которые ты сочтёшь приемлемыми для этой цели: шеи и груди, например. Минет тоже стал бы идеальным компромиссом и доставил бы примерно одинаковое удовольствие нам обоим, но, я полагаю, тебя несколько смущает вопрос гигиены. Гэвин и правда содрогнулся от одной мысли засунуть Ричарду в рот грязный член. — Хорошо. Привстань тогда, я сниму футболку, — решился он. То, с каким энтузиазмом Ричард принялся выводить языком узоры на обнажённой коже, говорило о том, что ему и правда это нравится. Гэвин послушно поворачивал голову, позволяя лизать шею, и кайфовал от того, что Ричард вновь начал тереться о него, имитируя фрикции. Пока они обсуждали постельные вопросы, член немного опал, но сейчас очень быстро встал опять. Движения Ричарда становились быстрее и жёстче, и в какой-то момент он, не переставая ласкать языком и губами сосок, потираясь пахом о стояк Гэвина, просунул руку ему за спину, провёл кончиками пальцев по ложбинке между ягодицами прямо поверх ткани трусов и помассировал сжатый вход — легко, лишь обозначая намерение. И на этом Гэвина настиг оргазм, резкий, как удар под дых. Он кончил, даже не сняв чёртовы боксеры. Оттого, что Ричард тёрся об него, лизал сосок и, черт возьми, просто положил палец поверх тугой дырки. Пиздец. — Ричи, это пиздец, — честно признался Гэвин. Ответом ему был лишь тихий смех. Как после такого обсуждать дело? Гэвин накрыл лицо руками и выдохнул. Надо было успокоиться, потом выпить воды, найти салфетки и снять трусы. Что-то подсказывало, что Ричард был бы совсем не против устранить последствия оргазма самостоятельно и без помощи салфеток; а ещё Гэвин ощущал слабину и знал, что когда-то он позволит этому случиться. Не сегодня и не завтра. Но в обозримой перспективе — почти наверняка. Вряд ли оставшиеся дни в этом странном походе смогут сблизить их ещё теснее. Куда уж больше? Чёртова жестянка.***
Фаулер побарабанил пальцами по столу, пожевал задумчиво губами. — Рид, убери эту ухмылку с лица, — бросил он и вздохнул. — Ладно, ордер на арест Роберта Николсона у нас на руках, судья подписал этим утром. Кто бы мог подумать, что один из наших окажется замешан во всём этом дерьме? С этим уже разбираются федералы, а вы двое, — он ткнул пальцем куда-то посередине между Ричардом и Гэвином, — думаю, захотите участвовать в задержании. — Да! — Гэвин хлопнул ладонями по коленям. — Чёрт, конечно же хотим! — Хорошо, потому что я уже подписал план операции. На рожон не лезть, понял меня, Рид? Ричард, проследи за ним. — Обязательно, — отозвался Ричард и безмятежно улыбнулся. Фаулер ещё раз тяжело вздохнул и поправил галстук. — Что до отпуска, я даже не знаю. Вы, конечно, заслужили отдых… — И премию? — подсказал Гэвин. — И премию, — внезапно согласился Фаулер. — Но отпускать двух детективов одновременно? Ещё и на две недели? Давайте-ка по очереди, кто-то же должен продолжать работать. — Двенадцать дней, — предложил Ричард. Фаулер лишь фыркнул. — Десять! — вставил Гэвин. — И мы не просто летим в отпуск, шеф, а повышаем квалификацию. Конференция — огонь, новейшие методы допроса, методология поиска пропавших без вести, статистические выкладки по всем штатам… — Неделя, — перебил Гэвина Фаулер. — Больше не дам. Ума не приложу, почему Ричард не хочет посмотреть всё онлайн, ехать в Аризону так далеко, долго и дорого… Они изначально на семь дней и рассчитывали, хотя Ричард сомневался, что выгорит, и ставил больше шансов на четыре дня. Но всё получилось в лучшем виде, что не могло не радовать. Гэвин ещё не рассказал Ричи, что арендовал кабриолет и забронировал экскурсию по Гранд-Каньону — не хотел, чтобы тот расстроился, если поездка сорвётся. — О, ну что вы, шеф. Дорожное приключение, это же так круто. Тем более в хорошей компании, — Гэвин довольно ухмыльнулся. Фаулер подозрительно оглядел сперва его, затем Ричарда, и заявил: — А вы, я вижу, наконец-то перестали бодаться и решили не мотать нервы друг другу и мне? Поладили, что ли? — Типа того, — Гэвин пожал плечами с деланым равнодушием. — Какими бы странными ни были методы Колина Фёрста, они работают, — заявил Ричард. — Он и правда помог нам разрешить некоторые разногласия. Фаулер смерил их обоих долгим взглядом, выдержал паузу, обдумывая что-то, и негромко, но очень угрожающе произнёс: — Если вы спите друг с другом, я не хочу об этом знать. Я понятно объясняю? — Понятно, — хором отозвались Гэвин и Ричард. — Хорошо. А теперь — вон отсюда. На языке Фаулера это означало почти что благословение. Оставалось взять засранца Бобби за жопу, наведаться в сервис-центр Киберлайф перед самым отъездом, а после — наслаждаться дорогой, видами, солнцем, ветром в волосах и друг другом. Друг другом — особенно.