Я проснулся в поту: мне приснилась...

Вечер. Дверь отворилась лёгким движением руки. Крыша встретила его холодным воздухом, оранжевым закатом и одинокой фигурой, сидящей на самом краю. Преодолев небольшое расстояние, Эндрю сел рядом, оставляя небольшую дистанцию, достаточную для того, чтобы чувствовать тепло тела человека поблизости, но не касаться его. Воздух заполнило приятное молчание, прерываемое лишь гулом ветра да криком птиц, которым захотелось попробовать себя в роли певцов и певиц. Уютно. Эндрю повернул голову, чтобы поймать на себе взгляд льдисто-голубых глаз. Проклятье. Эти глаза сведут его с ума. Зуд в пальцах нарастал. Хотелось курить, но ещё больше хотелось... - Да или нет? Привычный вопрос и привычный прищур этих невозможных глаз. - Да. Большего и не требовалось. Губы сразу же нашли чужие, заставляя давиться воздухом и тонуть в близости. Руки забираются под худи кислотно-оранжевого цвета, мягко проходясь по шрамам на животе, рёбрах, груди... Стоп, что за..? Непривычная мягкость там, где должны быть крепкие грудные мышцы. Руки снова проходятся вверх и вниз по телу, отмечая его округлые формы. Шрамы всё те же, но... Грудь. Женская, мать его, грудь. Эндрю разрывает поцелуй резко, на грани грубости, вызывая этим недоумённый вздох. Эндрю ещё раз, внимательнее, осматривает своего наркомана. Это он и в то же время не он. Руки всё ещё находятся на груди. - Джостен, что это, блять, такое? - он пару раз сжимает Нила, давая тем самым понять, что имеет в виду. - Эм, сиськи? - Нил непонимающе смотрит на Эндрю, тщетно пытаясь понять, что не так. - Я понял, что не мячики для стикбола. Откуда у тебя они? - Родилась с ними, представляешь. Такое бывает, когда ты половозрелая женщина. Женщина. Какая, чёрт его дери, женщина?! - Ты же парень, Джостен. И всегда им был, - не будем учитывать парочку прошлых личностей. Речь сейчас не о них, а о конкретном наркомане, что внезапно решил сменить пол. Себе, а не в гостиной, к сожалению. - Эндрю, ты в порядке? - лицо Джостена приобрело это глупое обеспокоенное выражение. Раньше его бы это может быть и позабавило, если бы не одно "но": грудь так и не исчезла. Миньярд медленно убрал руки из-под худи нападающего. Или нападающей? К чёрту это дерьмо. - Когда. - Что "когда"? - Когда ты стал "ей"? - Эндрю, ещё раз, я родилась с вагиной. Я женщина. Ты знал это с нашей первой встречи. Что с тобой? Вагина. Только сейчас он посмотрел вниз и увидел... Нихуя он не увидел. Бёдра, обтянутые леггинсами без намёка на член. Мир Эндрю начал стремительно разрушаться. Сейчас ему как никогда хотелось быть под этими веселящими таблетками, искажающими реальность. Ведь если это реальность, то он в полной жопе. Что может быть худшим для гея, чем факт того, что парень, которого ты ненавидишь, женщина? Эндрю не знал, что ему делать с этим. Он немигающе смотрел на Джостен . Руки, грудь, талия, бёдра. Всё не то и всё не так. - Где член? - последняя попытка. Вдруг это всё один большой розыгрыш и внезапно появится Ники с камерой со словами: "ага, попался!". Но нет. Нил лишь как-то печально на него посмотрел...а. Это что, жалость в её глазах? Серьёзно? - Эндрю, мне позвонить Бетси? Да ну нахер. Этого просто не может быть. Последний гвоздь в крышку гроба. Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка "Психбольница". Эндрю не мог больше. Он встал и ушёл во тьму лестничной площадки.

***

Эндрю проснулся. Утро субботы. Он в своей комнате в Колумбии. Это всё был сраный сон. Будь проклят Ники и его дурная фантазия. Надо будет купить кляп или намордник. Так, для профилактики. Вторая половина постели была пустой и холодной. Часы показывали восемь утра. значит, кролик уже должен вернуться со своей пробежочки ранним утром, когда нормальные люди спять. Наскоро умывшись, Миньярд спустился вниз, на кухню, где уже вовсю хозяйничало это рыжее недоразумение. Эндрю разглядывал подтянутые ноги. Крепкие бёдра, отменную задницу и, мать его, член. Он на месте. Его очертания хорошо видны через эти греховные короткие шорты для бега. Поднимаясь взглядом выше, он не замечает ни намёка на женственность, только спортивное горячее мужское тело, усыпанное шрамами. И эти глаза. Всё такие же голубые, как ориентация Эндрю. Он не верит в Бога, но слава богу, что это был сон, а его грёбаная горячая штучка всё ещё парень. - Утро.