Seabuckthorn

Парень совершенно не походит на человека, который обожает ночные клубы. Пальтишко, натянутый до носа крупной вязки шарф. Только книг в руках не хватает. Юнги скептически осматривает его с ног до головы и лишь подмечает для себя слегка потерянный вид незнакомца. Адреналина в крови после выступления столько, что девать его некуда, поэтому тёмная сторона решает показать зубы. Просто так. — Кажется, ты заблудился, пупсик. Район не твой. К нему оборачиваются почти мгновенно. Парень очень заинтересованно — даже слишком — оглядывает его, а потом в его глазах начинает отчётливо читаться беспокойство. — Тебе не холодно? — Чт… Это не тот вопрос, который обычно звучит после провокации. Юнги часто моргает, чтобы немного прийти в себя, но так ничего и не отвечает. А парень между тем подходит ближе. — Ты в одной футболке в такой мороз… Что-то случилось? Погоди, я дам тебе свой шарф. — Какого хуя? Не нужен мне твой дурацкий шарф! Незнакомец уже слишком близко, что вызывает даже панику. Правда, вся его безобидность душит эту самую панику очень упорно. — Так и заболеть можно… — тихий бархатный голос будто пропитан заботой. — Вот, возьми, — он протягивает стаканчик, — это облепиховый чай. Хоть немного согреешься. Юнги взбрыкивает и едва не выбивает этот самый стаканчик из протянутой руки. — Да не упёрся мне твой чай! Иди нахуй отсюда и шарф свой ебучий забери! — Я уйду, а ты можешь замёрзнуть, — упрямо отвечают ему. — Я просто вышел из клуба покурить, придурок. Я работаю тут! — заводится Юнги с пол-оборота. Только сейчас парень осматривает входную дверь за спиной Юнги. — Оу. Не знал, что здесь есть клуб. — Такие, как ты, там и не водятся, — хмыкает Мин. — Конечно, не знал. — Ты какой-то раздраженный. У тебя точно ничего не случилось? — Да какого… Что ты вообще… Блять… Нормально у меня все. Че пристал-то?! Юнги сдувается точно воздушный шарик. Кроме недоумения, в голове почти больше ничего не остаётся. — Ты ведь первый спросил, не заблудился ли я, — пожимает плечами незнакомец. Он что, серьёзно?! — Это была фигура речи! — рыкает Юнги. — Ты что, с луны свалился?! В ответ на него недоуменно таращатся. — На луне же нет жизни, как я бы мог… Твою ж мать, он явно оттуда. Или с какой другой планеты. Если бы могли, глаза Юнги сделали бы полный оборот вокруг своей оси — настолько сильно он их давно не закатывал. — Оооо боже… Так, ты иди куда шёл, а я пойду обратно в клуб, — бурчит он и тушит окурок ботинком. — Одни психи кругом… — Хорошего тебе вечера! — слышится ему вслед, пока закрывается дверь в клуб. — Идиот, блин… Пошёл ты! Юнги говорит это себе под нос, не думая, услышит ли его адресат. *** — Блять, опять ты?! Кажется, это чья-то злая шутка. Юнги смотрит на парня и глазам поверить не может. Вселенная явно не на его стороне сегодня. Кофейня маленькая и до жути тёплая. Юнги едва сдерживается, чтобы не скривиться, когда видит тот самый дебильный шарф, перекинутый через чужое плечо. А этот странный хрен, кажется, очень даже рад его видеть. — Ох, вот это встреча! Ты решил все-таки попробовать облепиховый чай? Я знал, что он тебя заинтересует! — Какой, нахер, чай?! — кажется, выходит громче нужного. — Я за кофе, болван. — У них есть облепиховый сироп, — его язву будто не слышат вовсе. — Говорят, что с ним кофе тоже вкуснее становится. — Да пошел ты в жопу со своей облепихой. Блять, в центре сотня кофеен, но ты решил припереться именно в эту! Парень пожимает плечами. — В других не делают такой вкусный облепиховый чай. — Блять… Эсперссо и американо, пожалуйста, — быстро говорит он бариста. — По два сахара. Ага, спасибо, — Юнги прикладывает карту к терминалу и уже собирается отойти в сторону, как… — Блять, ты все ещё здесь?! Опять то же беспокойство в чужих глазах. — Зачем тебе столько кофе? — Залить в глаза и уши, чтобы ослепнуть и оглохнуть. В чужой взгляд добавляется лёгкий укор. — Слишком крепкий кофе вреден. Юнги делает глубокий вдох и подходит ближе, чтобы задрать голову и посмотреть прямо в лицо. — Послушай, ты, святоша, я ушёл с работы в 5 утра, спал всего два часа, потому что потом попиздовал на ебучую репетицию в ебучий клуб. Как ты думаешь, ебет ли меня то, что много кофе вредно? На него смотрят с пугающей невинностью и искренним сочувствием. — …ты не думал сменить работу? — ЕБАНЫЙ БОЖЕ!!! *** — Эй, Юнги! Там возле бара какой-то чел трется. Тебя у всех спрашивает. Говорит, твой друг. Внутри все опускается. И нет, это не из-за злости. Юнги вдруг чувствует лёгкую тревогу. Тот парень — сама беззащитность, а народ тут разный ошивается. Не книжный клуб все-таки. — Какой нахуй… Блять, где он? Таван показывает куда-то в сторону, где без труда можно разглядеть знакомую лохматую макушку. — Ооооо, нет, нет, нет, нет! Какого хуя?! — Что, твой бывший? Юнги пытается испепелить его взглядом. Увы, безуспешно. — Обоссусь щас от смеха. Нет. Помнишь, я говорил тебе про психа, который хотел дать мне свой шарф, а потом я его увидел в кофейне? Вот это он. — Слушай… Ну, по твоему рассказу я представил какого-то нереального фрика. А этот… Нормальный вроде парень. — Он странный. — Он просто добрый, — Таван смотрит с осуждением. И откуда в нем это, блять, вообще взялось?! — Тебя увидел и готов был свой шарф отдать, хотя даже не знает, что ты — последний мудень. — Завали, а? — На правду не обижаются. — Я б тебя послал, но ты уже везде был. — Ты бы к нему подошёл все-таки. А то что-то мне не нравятся вон те два увальня возле него. Юнги фыркает, но зал все равно оглядывает. Возле его незнакомого знакомца действительно трутся два каких-то бугая. — Я не нанимался в няньки, у меня выступление через час, — бурчит он себе под нос. Таван кажется непреклонным. — Юнги. — Что?! Я не просил его приходить! — Но он пришёл. Хоть раз не веди себя как мудозвон. Просто подойди и поздоровайся, предложи ему место возле сцены, где он будет в поле нашего зрения. А то его тут на шестерёнки растащат. — Да блять… В этот момент Юнги чётко видит, как один из бугаев со всей силы толкает его незнакомца в толпу. И почему-то мозг реагирует на это совершенно непонятным для хозяина образом. Юнги сам не понимает, как оказывается возле них, уже занося для удара кулак. *** — Не обязательно было сразу драться… Юнги хмыкает и тут же корчится от боли. Разбитая губа снова начинает кровоточить. — Ебаные мудозвоны, — цедит сквозь зубы. — Сказали же валить, нет, уперлись рогом, полезли… — Но они полезли ко мне, а не к тебе, да и ты первый его ударил, — замечает Намджун. — Я бы и сам мог справиться. — Ты? Юнги ржёт и снова кривится от боли. — Что смешного? — Чем ты им отпор бы дал? Своей заботой? Шарфик бы на двоих предложил? Внутренний голос говорит очень чётко и только одно слово. Мудак. Юнги проглатывает стыд и старается не смотреть на парня. А тот как-то странно усмехается и смачивает новый ватный диск в растворе. — Мне не жалко было. Это ведь всего лишь шарф. А тебе, возможно, было бы теплее. Почему-то от этого голоса легче не становится. В груди странно сдавливает, заставляя чувствовать себя ещё паршивее. — Перестань. Юнги даже отстраняется, не давая к себе прикоснуться. — Нельзя быть таким. Таких людей не бывает, черт возьми. Это образ у тебя такой — ебаного святоши, а?! Тот смотрит на него огромными глазищами. — Какой образ? — Да ебаный боже… Юнги закатывает глаза и в этот момент шикает из-за прикосновения ватного диска к губе. — Ох, прости… Не больно? Какой больно?! Этот чудик его едва касается. Бережный такой, аж передергивает. Юнги бы даже ему об этом сказал, но вместо этого только фыркает. — Терпимо. — На соревнованиях мудаков ты бы занял второе место. — Почему? — Потому что ты мудак! — Спасибо. Парень даже замирает с ватным диском в руке. Юнги бегает взглядом по подсобке и трёт затылок. — Ну, за вот это вот, — он крутит пальцем в воздухе напротив своего лица. — Ты не обязан был, как бы… — Но я здесь, — парень впервые так широко улыбается. — И я ведь могу помочь. К тому же спасибо надо говорить мне, а не тебе. Эти двое глаз с меня не сводили. — Нехуй было лезть, — бурчит Юнги. — Нашли к кому подкатывать… Уебки. Он отчаянно сопротивляется внутреннему голосу, но когда парень аккуратно клеит пластырь ему на разбитую губу, все же сдаётся самому себе. — Как тебя зовут? В этот момент лицо парня слишком близко, и Юнги буквально видит, насколько тёплого оттенка у того глаза. Растопленный молочный шоколад. Этот парень будто весь пропитан этой добротой и уютом. — Намджун, — тихо отвечает тот. — А тебя? — Юнги. Он протягивает руку и несильно хлопает ею по плечу. — Спасибо ещё раз, Намджун. Не шастай по клубам, не твоё это. — Да я не в клуб, собственно, шёл… Намджун как-то смущённо отводит взгляд. — Я просто думал, что раз ты тут работаешь, то… — Ты из-за меня сюда приперся? Юнги едва подавляет рвущийся наружу смех. Не, этот парень точно не в себе. — Я увидел, что за баром тебя нет, на официанта ты не похож… — Ну спасибо. - …а когда я зашёл, то услышал, что сегодня будет выступать группа. В кофейне ты говорил что-то о репетициях. Ну вот я и подумал, что послушаю, как ты играешь. Или поешь. Я люблю музыку. — Я не играю классику, — язвит Юнги и мысленно даёт себе пощёчину. — Я больше люблю рэп, ну или альтернативный рок с элементами хип-хопа, — Намджун его колкости будто специально игнорирует. — На сцене я видел гитары, так что сразу понял, что будет что-то грандиозное. Юнги устало вздыхает. Сегодня они уже точно играть не будут. Спасибо двум идиотам, которые решили докопаться вот до этого вот… Вот… — Послезавтра мы будем тут тоже выступать. Отыграем сегодняшнее и что-нибудь новое, может… Они смотрят друг на друга. Один не решается спросить, а второй не решается позвать. — Ну это… — Юнги снова трет затылок. — Если ещё не передумал, то… Кхм… Ну… Можешь прийти, в общем-то. Играть мы начнём не раньше восьми. Только не трись возле мутных типов, лады? Намджун с улыбкой кивает, а Юнги почему-то снова трет свой затылок. Туда, что ли, тоже попали… *** Хосок стоит, курит и как-то странно усмехается себе под нос. Юнги подходит к нему уже весь «заштопанный» и тоже достаёт сигарету. — Стоит мне опоздать, как пропускаю самое интересное, — хмыкает Чон. — И как ты умудряешься не делиться самым интересным? — Пошёл нахуй. Хосок только смеётся, а Юнги оглядывает едва освещенную подворотню. — Уехал? — тихо спрашивает. — Уехал, — с ухмылкой отвечает Хоби. — Просил передать тебе это. Юнги даже крякает, когда Хосок все с той же усмешкой протягивает ему большой мягкий шарф крупной вязки, от которого даже на расстоянии пахнет облепихой. — Вот же идиот… В этот раз это звучит совершенно беззлобно. *** Можно бесконечно смотреть на три вещи: огонь, воду и пьяного Хосока. Правда, раньше Юнги это забавляло, а сейчас — откровенно бесит. Хосок взял на себя роль того самого друга, после которого стыдно на тусовке всем. Юнги, по крайней мере, уж точно. После выступления все, что он делал — смотрел на то, как Хосок медленно, но уверенно становится пьяным и обхаживает их нового общего друга. Намджун, кажется, даже не замечает никаких подвохов. Он улыбается всем и каждому, кивает в знак приветствия всем, кто пройдёт мимо и хлопнет Юнги по плечу. А потом Хосок якобы случайно плюхается к нему на колени. Юнги чисто случайно разбивает стакан. — Просто выронил, — бурчит он, отпихивая ботинком осколки. — Ты в порядке? Намджун наклоняется вперёд, чуть не скидывая с себя Хосока, и осматривает руку. — Выронил, сказал же, — грубо рыкает Юнги. — Развлекайтесь, я не мешаю. — Ой, вы только посмотрите, какие мы грозный и ревнивые! Хосок пьяно хихикает и тормошит Намджуна за плечо. — Весь такой из себя дерзкий, а чуть что — сразу превращается в обиженного ребёнка. — Хосок. Юнги сидит мрачнее тучи, прекрасно понимая, к чему ведёт его пьяная в стельку совесть. Скажи он это ему лично с глазу на глаз, вопросов бы не было. — Не ревнуй, не украду, — фыркает Хоби и слезает с колен сконфуженного Намджуна. — Не больно-то и хотелось. Предмет раздора, кажется, так и не понял, о чем сейчас была перепалка, потому что все так же сидит и улыбается, глядя на Юнги. *** — Забери. Юнги протягивает ему шарф, пока Намджун застегивает куртку. — Это не мой, — уверенно отвечает тот и улыбается. — Не пизди. Ты сам просил его мне передать. — Значит, он твой. — Блять, опять ты заладил! Забери, говорю! На секунду во взгляде Намджуна что-то мелькает. Мозг это не может прочесть, но вот сердце почему-то сжимается и со всей дури бьёт под дых. — Я не ношу шарфы, — Юнги старается сделать свой тон мягче. — Просто забери его и все. — У меня уже есть свой шарф, — пожимает плечами Намджун и действительно достаёт его из своей сумки. — Намджун. — Юнги. — Блять, просто забери шарф. — Он твой. — Да почему ты такой упрямый?! — Ты не лучше! Юнги даже застывает от громкого голоса. От Намджуна слышать такие децибелы в новинку. — Прости, — явно теряется тот и быстро идёт к выходу. Юнги так и остаётся с шарфом в руке, пока на его плечо не ложится рука Хосока. — Все-таки ты — неисправимое мудачье. А я думал, Таван преувеличивал, — цокает тот языком. — Слушай, если тебя бесит этот красавчик, то я вполне могу познакомить его с Джином или Чонгуком, у них сейчас как раз затишье. — Че ты мелешь? Юнги зло стреляет в него взглядом. — Думай, что говоришь, придурок. — Я-то как раз думаю, — Хосок скрещивает руки на груди. — Чонгуки его точно окутает не меньшей заботой, это он любит. Ты же знаешь, какой он у нас нежный мальчик. Ещё будут соревноваться, кто кого больше любит. Фу, аж блевать захотелось… — Пошёл ты со своим Чонгуком, — рыкает Юнги. — Тогда перестань быть мудаком, — Хосок внезапно становится серьёзным. — Перестань пихать ему в морду этот ебучий шарф, а лучше вообще замотайся им и ходи, пока его на улице не встретишь. Купи ему этот ебучий облепиховый чай и позови куда-нибудь, что не наш гадюшник с бухлом и наркошами. Ах да, Юнги, ещё есть такая штука, как взаимная забота. Это когда о тебе заботятся, а ты делаешь то же самое в ответ. Нежность тоже штука неплохая, тебе она пригодится. А если нет, я все, блять, сделаю, чтобы он больше никогда в твою сторону даже не посмотрел. — Да с хера ты взял, что мне это вообще надо?! — На твоей роже все написано! С этими словами Хосок проходит вперёд, тормозит такси и уезжает, оставляя Юнги с открытым ртом возле входа в клуб. *** Косуха и шарф — сочетание совершенно убийственное, и выглядит немного странно, но Юнги шагает по улице именно так, замотав себя этим шерстяным чудовищем до глаз. И эта шерстяная сволочь действительно греет. Ноги сами несут его в ту же кофейню, где, по мнению Намджуна, делают самый вкусный облепиховый чай. Кажется, он пришёл рановато, даже народу особо нет. — Два чая с облепихой, пожалуйста, — монотонно бормочет он и подносит карту к терминалу. — Минут пять, — отвечает ему бариста. Юнги кивает и отходит от кассы к одному из свободных столиков. Намджун заходит в кофейню, уткнувшись в книгу. Ну точно шизик — вообще не боится в кого-то или что-то врезаться?! — Облепиховый… — Я уже взял! Намджун запинается и поворачивается в сторону столиков. На секунду он хмурится, но потом расплывается в улыбке, заметив знакомый шерстяной шарф. — Я уже взял тебе чай, скоро сделают, — Юнги только сильнее зарывается в шерсть лицом, чувствуя, как горят щеки. — Он же тебе нравится, да? Намджун молча кивает, не прекращая улыбаться. Он робко протягивает руку и касается пушистого края, что выбился из-под косухи. — Тёплый? — Тёплый. Юнги смотрит куда угодно, только не на Намджуна. Но даже боковым зрением прекрасно различает его улыбку. — Два облепиховых чая! — объявляет бариста. Намджун рефлекторно разворачивается в сторону кассы, но Юнги успевает схватить его за руку. — Подожди, — он тянет его к себе и хлопает по соседней сидушке рукой. — Я сам принесу. Вернувшись, он ставит оба стаканчика рядом друг с другом. — Как ты узнал, что я буду здесь? Намджун берет один стаканчик в руки и склоняется над ним, вдыхая ароматный пар. — Ты в прошлый раз тут ошивался, — брякает Юнги, не думая, а потом осекается. — Ну… В общем, я подумал, что ты тут будешь… — А если бы я пришёл позже? — Заказывал бы этот ебучий чай, пока не упился бы им насмерть, — огрызается снова и снова осекается. — Прости. Намджун тихо смеётся. — Интересная была бы картина: ты и куча пустых стаканчиков из-под чая. — Иди ты… Юнги несильно пихает его в плечо. Он долго крутит свой стаканчик в руке и все-таки делает первый глоток. Черт возьми, а он правда вкусный. Они сидят рядом и молча пьют каждый из своего стаканчика, глядя в окно на зимнюю улицу. — Слушай, я не хотел тебя обижать, — вдруг говорит Юнги. — Я просто… Ну, знаешь, мне впервые кто-то шарф предложил… Я ещё подумал — вот же псих, я же тут каждый вечер почти ошиваюсь и курю в одной футболке. А тут ты… Он прихватывает пальцами ткань и натягивает его себе на нос. — Спасибо. Он и правда тёплый. Ощущение, что боковое зрение решило обнулиться, потому что от Юнги ускользает тот факт, что Намджун уже давно сидит достаточно близко к нему, положив одну руку на спинку его стула. — Хосок уже сказал мне, что я мудак, да и, думаю, не раз ещё скажет, — Юнги говорит урывками, но старается не терять сути. — А тебе вот больше всех надо было, да? И лицо мне обработать остался, и шарф свой отдал… Ты точно не с другой планеты? — Ты очень милый, Юнги. Даже когда пытаешься казаться мудаком, — вдруг говорит Намджун. — Ты можешь колоться сколько угодно, но сердце у тебя все равно доброе. Я это увидел, поэтому и предложил помощь. — Да ты точно блаженный, — ворчит себе под нос Юнги. — И чего ты так близко расселся? Свой чай не отдам, он мне самому нравится. — Я знал! — смеётся Намджун и едва не прыгает на стуле. — Я знал, что он тебе понравится! — Шибко сильно-то не радуйся, я могу и передумать, — бурчит Юнги, все ещё пряча лицо в шарф. Намджун делает вид, что закрывает рот на ключ. — Ты это… Чего делать планируешь? — спрашивает Юнги, мусоля взглядом треклятый стаканчик. — Думал прогуляться по городу, если будет не так холодно. — Можетсходимвкино? — Что? Юнги едва не сползает со стула от ощущения неловкости. Господи, это он сейчас проблеял, серьёзно? — Я говорю… Можетсходимвкино? — Говори помедленнее, я не понимаю, — Намджун снова смеётся и придвигается ближе. — Куда-куда? — В кино. Со мной. Пошли. Юнги готов сквозь землю провалиться. И хрен его ещё знает почему, то ли от смеющихся глаз тёплого оттенка, то ли из-за своей трусости, то ли от всего вместе. — В кино? В кино пойдём. А на что? — На месте уже решим, — бурчит Юнги себе под нос. — Ты допил? Тогда можем идти. Уже выйдя на улицу, он бросает взгляд на руки Намджуна, что все ещё держат стаканчик с чаем, который тот внаглую стырил у Юнги. — Ты был без перчаток? Намджун озадаченно смотрит на свои руки и пожимает плечами. — Забыл дома, наверное. Не помню, чтобы снимал их в кофейне. А что? Юнги молча достаёт из кармана свои кожаные перчатки, забирает из рук Намджуна стакан и вручает их вместо. — Надевай. Потом верну стаканчик. — Спа... — Завали ты. Оболтус. Всем шарфы раздаёт, а сам без перчаток ходит… Погоди-ка! Он забирает правую перчатку и надевает её сам. — Вот так честнее будет. Теперь держи стакан. Господи, да в другую руку! Намджун озадаченно смотрит то на него, то на стаканчик, а потом удивлённо охает, когда Юнги берет его голую руку и засовывает к себе в карман, переплетая пальцы. — Вот так теплее будет, — бурчит он снова в свой шарф. — Чего встал, пошли, а то все фильмы щас пропустим. *** — Блять! Зачем за шиворот-то?! Юнги отскакивает в сторону, пока Намджун лепит очередной снежок в одной его перчатке. Почему-то за последние несколько недель это стало какой-то странной традицией: Намджун забывает перчатки, а Юнги благородно отдает одну свою, отогревая вторую руку в своём кармане, цепко держа за пальцы. — Прости, туда я попал случайно. Получай! Снежок попадает точно в плечо, и Юнги не успевает увернуться. — А вот этот не случайно, — довольно расплывается в улыбке. — Ты нарываешься. Господи, да на что? Меткость у Юнги на уровне — промахиваться в мусорное ведро, которое стоит рядом. А Намджун откровенно веселится — вон, уже полчаса его снежками закидывает и даже не думает прекращать. От очередного снаряда все-таки удаётся увернуться. — Я тебя предупреждаю, — Юнги пытается быть грозным, но, кажется, эта черта медленно испаряется из него, подобно пару от облепихового чая. — Ещё один снежок, и ты… Намджун! Снаряд попадает точно в грудь. Юнги хватается за эту часть куртки и со сдавленным стоном падает в снег. — Эй, да ладно, я же не сильно кидал! Юнги? Юнги! Намджун подлетает к нему с быстротой молнии, переворачивает на спину и пытается осмотреть. — Эй, ты чего?! Юнги! Он кладёт голову ему на грудь, чтобы послушать сердцебиение. Он даже не видит, что в этот момент Юнги приоткрывает один глаз и злорадно ухмыляется, а после возвращается в прежнее положение. — Юнги, эй, ну скажи что-нибудь! Намджун явно пугается ещё сильнее, трясёт его за плечи, а потом негромко вскрикивает, когда Юнги резко открывает глаза. — Попался! Он в одно движение валит его в сугроб. — Получай! Намджун только и может, что закрывать лицо, пока Юнги в шутку пытается закопать его в снегу. — Дурак! Я думал, тебе правда плохо стало! Я так испугался, а ты! Юнги останавливается и нависает над ним, довольно ухмыляясь. — Прости, схитрил чутка. Намджун ещё немного хмурится, а потом снова расплывается в улыбке и смеётся. — Дурак, — беззлобно фыркает он. — И что ты собирался делать? Закопать меня заживо? — Может, и так. Неплохая была бы идея. Юнги сам не замечает, как тоже смеётся. Он осторожно проводит пальцами по чужим горячим щекам, убирая с них подтаявший снег. Намджун замирает, не сводя с него глаз. — Ну и что ты уставился, а? Юнги наклоняется чуть ближе, чтобы смотреть прямо в тёплые глаза. Намджун как-то неуверенно выдыхает, а потом быстро тянется вперёд и робко целует прямо в губы. Отстраняется также быстро, зарываясь в свой шарф по самый нос. — Прости, схитрил чутка, — еле слышится из-под ткани. Юнги зависает с приоткрытым ртом, чувствуя, как начинают гореть губы, а потом щеки и все лицо следом. Намджун тоже весь красный до кончика носа, который снова показывается из-под шарфа, и почему-то Юнги тянется к нему губами. — Холодный какой-то, — заключает он и снова прижимается губами. — Ну-ка, вставай. Не хватало, чтобы ты заболел. Он быстро поднимает Намджуна из сугроба и начинает отряхивать. Тот, в свою очередь, так и стоит, не сводя с него своих больших глаз. — Ну что? — у Юнги уже пылает все до самой шеи. — Что ты смотришь так? — Можно я возьму тебя за руку? А то она, кажется, замёрзла? Юнги хмурится, глядя на почти бордовые пальцы. — Я вызову нам такси. Приедем домой, отогреешься. Он снимает свою перчатку и самостоятельно надевает на вторую руку Намджуна. — Сейчас. Пальцы не особо слушаются, вбивая нужный адрес. Юнги списывает это на холод, а не на то, что произошло минутой ранее. Хотя стоит вспомнить, какие мягкие у Намджуна, оказывается, губы, его снова бросает в жар. — Сейчас приедет, — говорит он, глядя в телефон. — Только не помирай тут, хорошо? — Куда мы поедем? Ты же не знаешь моего адреса. Намджун озадаченно наклоняет голову. Юнги, признаться, даже об этом не подумал. — Ко мне, — просто отвечает он. — Облепихи, конечно, у меня нет. Но обычный чай уж наскребу. Да и есть кое-чего покрепче. Ну, чтобы согреться. Он осекается и снова тянется за телефоном. — Черт… Я могу вызвать тебе такси до твоего дома, если хочешь. Говори адрес. — Я бы не отказался от чая, — слышит он вместо. — Не облепиховый тоже сойдёт. В такси Юнги снимает с рук Намджуна перчатки и берет его ладони в свои. Они начинают заметно теплеть, пока он аккуратно массирует все пальцы по очереди, провально пряча свой взгляд, стараясь смотреть в окно. *** — На, кутайся. Юнги бросает на плечи Намджуна плед и уходит на кухню, заваривать чай. Пока вода греется, он со вздохом опирается о столешницу. Черт возьми, и вот что теперь делать?! Этот чудак поцеловал его. Да и сам Юнги не лучше — зачем-то поцеловал его в нос. Дважды. Но… Лицо снова охватывает жаром, когда перед глазами всплывает кадр, как Намджун робко тянется к нему и прижимается к его губам. Раньше Юнги бы двинул за такое кому угодно в табло. А теперь посмотрите на него — стоит краснеет, как пятиклассник, улыбку прячет. Намджун так и сидит на диване, спиной к двери, закутавшись в плед. — Согрелся? Юнги ставит чашки на кофейный столик и садится рядом. Намджун не двигается с места, только чуть поворачивает к нему голову. — Вроде бы. — Точно? Юнги быстро касается его носа тыльной стороной ладони. Вроде тёплый. — Смотри-ка, не врешь, — хмыкает он. — А вот я все никак отогреться не могу. Намджун тут же поворачивается к нему всем корпусом. — Тогда возьми плед. — Нет, сегодня он твой. Отогревайся. — Но ты же мерзнешь. — Не перечь мне в моем же доме. — Да я же не… Юнги! — А ну сиди смирно! Юнги в одно движение заворачивает его с руками в плед и валит на диван. — Знаешь, когда ты вот в таком коконе, тебе больше идёт, — хмыкает он, наблюдая, как Намджун пытается освободить руки. — Ещё б рот твой закрыть, чтоб болтал поменьше, цены б тебе не было! — Это не смешно, — ворчит тот, ерзая. — Пусти. — Я подумаю. Но мои руки ещё плохо меня слушаются — они же замёрзли. Юнги уже откровенно смеётся, глядя на обиженное лицо. — Очень смешно. Вот и грейся, раз замёрз. — Вот и буду греться. — Вот и грейся. — Вот и буду. С каждым словом Юнги наклоняется все ближе и ближе к его лицу, расплываясь в улыбке. — Вот и… Намджун замирает, когда Юнги касается его губ. Так же робко и аккуратно, но уже через мгновение Юнги целует чуть увереннее, ослабляя хватку и забираясь руками под плед. Жар окутывает сразу, лишая остатков сил. — Ох, прости… Юнги едва не падает на Намджуна всем весом, но вовремя упирается локтем в обивку. Либо он переохладился, либо это что-то странное — когда в последний раз он превращался в почти безвольный мешок. Он смотрит на Намджуна и тихо смеётся. — Что? — Прости. У тебя очень удивлённое лицо. Это всегда так, когда тебя целуют? — Что? Оно не... Юнги снова прижимается к его губам, отстраняется и снова осматривает. — Похоже на то. Черт, это очень мило. — Да прекрати ты!.. Намджун фыркает и смеётся в очередной поцелуй, когда Юнги обвивает его своими руками. — Дурак, — беззлобно говорит он. Чуть осмелев, уже целует сам и дразнится, отстраняясь, когда Юнги тянется к нему в ответ. — А вот это жестоко, — ворчит тот, притягивая к себе. — А ну обратно. — Ты из принципа меня целуешь? Или чтобы просто согреться? У Юнги даже локоть чуть не соскальзывает от такого вопроса в лоб. Смотрит ошарашенно на Намджуна, ищет привычную смешинку в глазах, только вот сейчас её там вообще нет. Во взгляде серьёзность, которой раньше он не видел. Вот же ж… Но лучше обозначить все сейчас, чтобы потом не было вопросов. — Ты первый меня поцеловал, вообще-то. Или перевести стрелки на другого, так тоже сойдёт. Теперь у Намджуна расширяются глаза и краснеют щеки. — Я… — он запинается. — Я просто… Ну… — Я тоже, — говорит Юнги возле его губ и снова к ним прижимается. — Ты странный, — целует. — Ты жутко меня бесил, — снова целует. — Но, может… Сходим в кино как-нибудь ещё раз? — Может, посмотрим его сейчас? Намджун едва дышит, глядя ему в глаза, и робко улыбается. — А это мысль. Юнги слезает с него и садится возле телевизора, доставая с полки ноутбук. — Ты как к супергероике относишься? Марвел, может, или ДиСи? Плед опускается на его плечи вместе с тёплыми руками, а не менее тёплый нос утыкается в ухо. — Мне нравится и то, и то, — тихо говорит Намджун и осторожно касается уха губами. — Доверюсь твоему выбору. — Тогда будем смотреть Бэтмена, — заключает Юнги. — Буду целовать тебя каждый раз, когда Брюс Уэйн будет кричать «Где детонатор?!». Я пошутил. — Да я как бы не против, — хмыкает Намджун и кладёт голову ему на плечо.