Иметь чайник.

Хёнджин сидел за столом и размешивал воду ложкой. Зачем? Он и сам не знал. Ему было ужасно одиноко, плохо и больно. Феликса не было с ним уже год. Его прелестный, милый, самый красивый и искренний мальчик погиб от взрыва бытового предмета. А именно от чайника. С тех пор Хван боялся чайников. Вообще любых. Электрических, неэлектрических. Они бросали его в дрожь и чистейший ужас. Перед глазами до сих пор всплывало тело со сожженной головой и тянуло блевать. И рыдать. И убиться тоже хотелось. А кто не хотел бы умереть после всего произошедшего? Вот. Но прошел год и Хёнджин пытался жить такой же жизнью, как и все другие люди. Он собирался пойти в магазин и сделать то, чего никогда бы не сделал ранее. В его планах было купить новый чайник. Электрический. Клин клином вышибают, вот и страх он свой попробует отпустить с помощью нового прибора. Надо же было как-то жизнь продолжать. Хоть и без чайника ему тоже было заебись, всё равно не по-человечески это как-то. *** Хван стоял возле входа в ДНС. Переступить порог этого здания было тяжело, зная зачем он туда шел. Но он справился, парень зашёл в магазин и начал медленно просматривать витрины. Пока не нашел ту самую… Она была наполнена самыми разными чайниками. Но в основном электрическими, потому-что магазин техники. Черные, красные, прозрачные, черно-синие, сине-коричневые и просто серые. Но Хёнджину приглянулся жёлтый чайничек, стоящий в сторонке. Он так ему напомнил свой угасший лучик света. – Ликс… – прошептал он и взял в руки этот кусок металла. Парень просто не мог его не взять. Этот чайник был похож на Феликса. Не раздумывая Хван пошел к кассе, оплачивать свою покупку. Дома чайник встал в самое красивое место его кухни, Хёнджин просто не мог им налюбоваться. Парень сидел и лыбился, осматривая новую вещь в его доме. Он достал из шкафчика наклеечку и приклеил на носик прибора. Теперь милый, желтый цыпленок смотрел на него с милого желтого чайника. Улыбка скользнула на лицо змеёй и Хёнджин впервые смог понять, что страх проходит. Да, это было ужасно перестать бояться чайников, но ведь Хван был не чайником, чтобы продолжать пугаться чайников. Хван прошел в спальню и решил лечь спать. Этот день был выматывающим, но по своему необыкновению - чудесным. Ему снился его новый, желтый, блестящий чайник с россыпью точек под носиком. Родной голос и смех. В какой-то момент Хёнджин проснулся от того, что голос его погибшего парня был слишком реальным. Но разлепив веки, его встретила лишь тишина и тихое гудение кондиционера. Даже как-то тоскливо стало до жути. – Спишь? – спрашивает Хван, набрав Минхо. Ли что-то сонно пробурчал и грубо спросил. –Хван, что тебе нужно посреди ночи? – Хёнджин слышит на заднем плане пыхтение Джисона и смущается. Может и не так сонно говорил его друг. – Как ты думаешь, человек может переродиться в чайник? – тихо спрашивает Хван и в телефоне становится безумно тихо. – Ты ебанулся, Хван Хёнджин? – спрашивает Хо, но звучит больше как утверждение. Раздаются гудки и парень снова тоскливо осматривает комнату, желая услышать родной голос еще раз. Хёнджинидет на кухню, садится возле чайника и разглядывает его. Проводит рукой по гладким изгибам и представляет тело своего любимого. Он помнил каждую его деталь, веснушку и волосок. Тяжело вздохнув, Хван опустил голову на стол, потрепал длинные волосы и решил пойти досыпать. Видимо он сходил с ума. Парень ворочался и не мог уснуть. Он не мог успокоиться, мысли о Феликсе и о чайнике не давали ему покоя. Он просто хотел жить как нормальный человек и иметь чайник, но теперь он не может выкинуть из головы то, что пытался отпустить последний год. В голову всплывали самые страшные картинки со смертью Ликса. – Нет… Я так точно сойду с ума. – парень взял телефон и набрал все тому же Минхо. – Алло… – произнес тот когда трубку взяли. Но ответа не последовало. – Хо, ты спишь? – Теперь нет… – сонно ответил тот, в этот раз видимо реально спал. – Я хочу с кем-то поговорить, но если ты сейчас бросишь трубку, я пойду разговаривать с чайником. – Хёнджин, а этот разговор не может подождать до утра? – с какой-то мольбой в голосе произнес Ли. – МИНХО МНЕ НАДО ОТВЛЕЧЬСЯ, Я НЕ МОГУ. – заорал Хван, что Минхо, аж вскрикнул от неожиданности. Джисон тоже проснулся и не понимающе посмотрел на своего парня, а потом забрал телефон. – Рассказывай, что у тебя там. – послышался голос Хана. Но Хёнджин не доверял Джисону… Он хотел поговорить с его другом, а не с Ханом… Зачем тот вообще влез, не понимал Хёнджин. – Ладно, я все таки пойду прилягу, не буду вас тревожить – сказал Джинни и сбросил трубку. У него была какая-то неприязнь к Хану, вроде бы тот ничего не сделал, но просто не нравились такие люди как он. Или нравились… Хан был похож на Феликса, он такой же добрый лучик солнышка, готов помочь всем и каждому, ему нельзя просто общаться с Джисоном. Потому что он будет видеть в нем Ликса, а это к добру не приведёт… Хёнджин выбрал способ ненавидеть человека, чтобы заглушить любовь. Ведь если он влюбится в Хана, Хо просто не простит его и Хван останется один. А один он точно не справится со всеми душевными ранами, которые лечит его друг. Через время парень смог уснуть, благо был выходной и парню не пришлось рано просыпаться. Он встал и решил, что сегодня он не будет кипятить воду для чая в кастрюльке. Сегодня это сделает, его солнечный чайник. Парень наливает туда воды и нажимает кнопку. Жёлтый металл начинает издавать звуки и кипятиться. “Охуеть какой он горячий.” – думает Хван, когда из носика идёт пар. – Ты что злишься? – спрашивает парень у прибора. Тот ему ничего не отвечает. – Прости меня, я не должен был заставлять тебя работать, ты проделал такой путь нагревая воду для моего сраного чая… Я не знаю, как мне теперь быть. Чайник опять промолчал. Походу он не был готов к разговорам с Хенджином. – Ладно, прости… – еще раз шепчет Хван и поглаживает разгоряченный бок. Так обжигает и заводит его душу эти желтые блики. Прибор всё также выпускает из себя пар, но медленно начинает успокаиваться. Хван не трогает его, лишь изучает взглядом. Так печально всё это было. Вот его Ликси, когда также разогревался, наоборот лез к Хёнджину и просил себя трахнуть, а тут блять, бытовой прибор, очень похожий на его любимого и что делать в такой ситуации прикажите? Хван снова извинился, погладил железо, потрогал носик и вышел из комнаты. Обойдется и без горяченького. Ну или опять в кастрюле начнет всё кипятить. Хёнджин сел порисовать впервые за долгое время. Всё-таки на хлеб нужно было зарабатывать не только хлебальником, но и чем-то другим. К примеру, его охирительными картинами, на которых он рисовал Ликса, точнее его образ. Он передавался через цветы, через солнце, через пейзажи и сейчас, Хван взялся за кисть и принялся быстро выводить четкий рисунок. Гладкие, округлые бока, острый носик с широкой ноздрей, шапочка и россыпь точек, а точнее веснушек. Хёнджин сидел и рисовал чайник, стараясь вложить всю свою любовь к Феликсу в этой картине. И, о, бля, он настолько охуенно смог выразить всё, что захотел трахнуть собственную картину. Джинни откладывает кисть и идёт к кровати. Стягивает быстро штаны с трусиками, ложится на постель и принимается задрочку. Член стоит колом, в горле сухо, потому что он так ничего и не выпил. Облизывая, потрескавшиеся губки, Хван резко проводит рукой по органу и стонет. Он долго ублажает себя и быстро кончает, когда его мозги снова дают сбой и он начинает слышать стоны своего любимого. Глубокий голос говорит о том, что хотел Хёнджина, о том, что с радостью бы сейчас хотел бы быть полностью оттраханным. Хван потирает лицо рукой, которой дрочил и остатки спермы размазываются по красивым чертам. А стоны Феликса, теперь напоминают ему свист чайника. – Блять, ну и пиздец. – Хёнджин идёт в ванную и быстро моется, чтобы убрать с себя все следы, бурного времяпрепровождения. После всей рутины рука снова тянется к телефону и Хван звонит Минхо, надеясь, что трубку не возьмет его парень. – Алло? – хрипло спрашивает Хо, но теперь можно понять, что парень точно не спал. Просто охрип, а от чего? Хер его знает, важнее сейчас были проблемы самого Джинни. – Минхо, у меня ЧС. Можешь говорить? – обеспокоенно шепчет Хван, закрывшись в ванной и разговаривая отчего-то шепотом. Не хотелось, чтобы чайник услышал его размышлений. – Ну, говори, только быстрее. – всё также хрипит Ли и Хёнджин принимается изливать ему душу, сдерживая слёзы и судорожные всхлипы. – Понимаешь, дело в том, что походу мой чайник может разговаривать. Я не знаю,как тебе эту хуйню объяснить, но сегодня ночью, когда я спал, прибор начал говорить голосом Феликса… – Минхо молча слушал, лишь какие-то шлепки раздавались в трубке, но были такими тихими, что Хван едва ли мог различить их. – А сегодня… Я рисовал картину и знаешь что? ЭТО ПИЗДЕЦ! Я РЕШИЛ ПОДРОЧИТЬ, А ТУТ ЭТА ЖЕЛЕЗНАЯ ФИГНЯ НАЧИНАЕТ СТОНАТЬ ЕГО ГОЛОСОМ. Я В АХУЕ, МИНХО. – А ты таблетки пьёшь? – спрашивает Минхо и Хван не понимает о чём речь, ведь он никогда не принимал ничего. – Нет..? – неуверенно отвечает Хёнджин. -Значит пора. – уверенно говорит Ли и слышится особенно громкий шлепок, после которого в трубке раздается громкий стон и какие-то шепотки-мольбы. – Я снова мешаю? – спрашивает Джинни и грустнеет. Вот будь рядом его Феликс, он бы тоже сейчас драл его так, что тот не смог бы встать на следующий день. – Нет-нет, не мешаешь… – стонет Джисон и Хёнджин медленно закипает, прям как его любимый чайник недавно. – Ладно, позвоню потом. – говорит Хван и сбрасывает трубку, но перед этим слышит, как прелестные стоны Хана несутся по комнате и член дергается в штанах. Он хотел также, хотел своего Феликса и Джисона, но последнего только потому, что тот напоминал его солнце. – Я скучаю… – шепчет Хёнджин и слеза течёт по щеке. Мысли о Феликсе не покидали его, а возбуждение стало приходить каждый раз когда Хван кидал взгляд на картину. “ Боже, я не могу это терпеть.” – подумал Хёнджин и опять стянул свои штаны. Но он не хотел снова дрочить на его рисунок. Поэтому Хван полностью голый отправился на кухню, он уставился на свою железяку и провел рукой по члену. Нет он не мог снова подрочить на чайник. Он просто сходит с ума. Парень пилил его взглядом пока не подошёл ближе… – Ликси… – прошептал тот. – Я знаю что ты там. Дай мне знак… Парень стоял в ожидании чего-то, но ничего не происходило. Вдруг на телефон пришло уведомление. Это была реклама с Озона, а там… работает этот Чертов Хан Джисон похожий на Феликса. И оно пришло именно в тот момент когда он просил знак… Это все очень странно… Феликс стал ему посылать знаки через приложения? Парень прочитал рекламу, после чего окончательно убедился, что это был Ликс. В телефоне светились пару цветных кружек, а Феликс был чайником. А из чайника воду наливают в кружки, поэтому это был такой намек. – Я теперь убедился… Что ты рядом… – Хван обнял металл с душой, а после потерся об него возбуждением. – Хочешь я сделаю тебе приятно? – ухмыльнулся Хёндай. Он уже не ожидал услышать что-то чайника, потому что в такие моменты Феликс был молчаливым стесняшкой. Смущается бедный. Парень вместе с прибором направился в комнату, не забыв вынуть его из разметки. – Ну что, ты готов детка? – ухмыльнулся Хван и шлёпнул чайник по боку. – Можешь не отвечать, я знаю что ты готов, аж потёк уже. – продолжал Хёнджин, не обращая внимания на то, что реально положил наполовину залитый чайник на кровать и теперь из него льется вода. Хван засунул свой член в носик чайника, хоть он туда еле помещался. Парень начал трахать прибор, а в голове отчётливо слышались стоны его любимого. Он все долбил и долбил несчастный чайник, пока сперма не брызнула прямо внутрь. – Ох ты все принял… мой дорогой… Я тебя так люблю. – сказал Хван и поцеловал свой жёлтый комочек любви. На телефон снова пришло уведомление с чертового Озона. “Ваш любимый хочет сказать вам - люблю, чтобы узнать больш…” Хёнджин смахнул уведомление, радостными глазами осмотрел весь чайник и как самый счастливый человек на этой земле засмеялся. У Хёндижна был Феликс – его любимый, желтый чайник. А у Ликса был чудаковатый, художник чайник - Хван.