Тяжёлый выбор (порка розгами)

... ... ... Машина подскочила, врезавшись в небольшую кочку на не асфальтированной дороге. Киллиан открыл глаза. Он не сразу понял, почему всё вокруг окутано мраком. Только потом, вместе с сознанием, к нему, наконец, начала возвращаться память. Он вспомнил, как Румпельштильцхен вырубил его возле своего автомобиля и, по всей видимости, запихнул в багажник. Теперь же он вёз его в неизвестном направлении, не удосужившись даже упомянуть, что ждёт его в конце этого не самого приятного пути. Пленник начал перебирать варианты, но ни один из них, несмотря на бесконечную храбрость, ему не понравился. Спустя несколько минут машина начала тормозить и, наконец, остановилась. Послышался скрип двери и резкий хлопок. Пират приготовился защищаться, но резко передумал, вспомнив, что необдуманное нападение на Тёмного Мага вряд ли приведёт к чему-то хорошему. Багажник машины открылся, и Киллиан зажмурился от яркого света. Как только сияние его ослабло, он открыл глаза и увидел перед собой Зелину. В одной руке её был фонарик, а в другой – роза. – Ну, и зачем я здесь? – грубо спросил пират. – Да вот хотела узнать, почему мой приказ ещё не выполнен, – отозвалась Злая Ведьма. – Ты должен был поцеловать Эмму и обезвредить её магию. – Видишь ли, – с издёвкой ответил Киллиан, – чтобы кого-то охмурить нужно время. Зелина огорчённо вздохнула. – А я думала, ты способен сразить наповал любую всего за пару игривых комплиментов. – Что поделать, – Киллиан изогнул бровь и улыбнулся. – Люблю недоступных. Зелина посмотрела на него холодным взглядом, явно давая понять, что ей не до шуток. Она достала кинжал и направила его в сторону Голда. Тот, подчиняемый воле магического оружия, подошёл к пирату и, схватив за волосы, потянул его из багажника. Киллиан зашипел и, вцепившись в кисть Румпеля, неловко свалился наземь. Еле освободившись, он вскочил на ноги и раздражённо взглянул на Тёмного Мага, однако затем перевёл взгляд на Зелину, понимая, что сейчас не он был его главным врагом. Чародейка приблизилась к пирату и нежно провела лепестками роз по его груди. Перевернув цветок и взяв за бутон, она пригладила стеблем его взъерошенные волосы. В глазах её блеснула заинтересованность. – Хватит прелюдий, – ухмыльнулся Киллиан. – Если задумала убить меня – давай. – О, нет, – ответила Злая Ведьма. – Думаю, тебя ещё можно перевоспитать. – Перевоспитать? – пират изогнул бровь. Лицо его рассекла улыбка, больше похожая на оскал. – Поздновато, не кажется? Стебель розы легонько шлёпнул пирата по щеке. К счастью для него, шипов у цветка не было. – Тшш, – мягко прошипела Зелина. – Это уже мне решать. Злая Ведьма отошла от него и отбросила цветок. Затем она достала кинжал Тёмного Мага и направила его в сторону Голда. Тот, вынужденный подчиняться её воле, щёлкнул пальцами. Киллиан взглянул на крепление, держащееся на левом предплечье, и обнаружил, что крюка на нём больше нет. Зелина махнула головой в сторону и рассмеялась. Взглянув на невысокое засохшее дерево, Киллиан увидел свой крюк на одном из его ветвей. Пират нахмурился. Лишившись последнего оружия, он стал ощущать себя голым. Всё же, без своего железного аналога руки, он был просто беспомощным калекой, не имеющим ни единого шанса выстоять в схватке против двух могущественных магов. – Что, игрушку потерял? – с иронией спросила Зелина. – Это тебе не игрушка. Хочешь поиграться – могу посоветовать что-то получше крюка. Киллиан хотел, было, направиться в сторону дерева, но его остановила ехидная улыбка Зелины. – Ну, что ж, – сказала Злая Ведьма. – Пожалуй, штаны на тебе явно лишние. Голд, нехотя взмахнул рукой, и ремень Киллиана быстро развязался. Плотная ткань резко спустилась к его стопам. Теперь на бёдрах пирата оставались только трусы. Он сглотнул и стыдливо отвёл взгляд в сторону, пожалев, что не смог держать язык за зубами. Подчиняемый Злой Ведьме, Голд снова взмахнул рукой, и посреди леса появилась лавка. Рядом с ней возникло ведро с длинными розгами. Киллиан побледнел, наконец, догадавшись, что задумала Зелина. Ноги его стали ватными, сердце ускорило ритм, а в лёгких вспыхнула нервная щекотка. На секунду ранее храброму пирату показалось, что Ведьма как-то заколдовала его организм, но вскоре он был вынужден признать, что новые ощущения были вызваны вовсе не магией, а его собственной паникой. – Румпель, – беззаботно приказала Зелина. Тёмный Маг взмахнул рукой, и Киллиана потянуло вперёд. Вскоре тело его распласталось животом вниз на лавке, а конечности, подчинённые магической силе, растянулись в разные стороны. Пират забарахтался, пытаясь освободиться, однако у него ничего не вышло. Невидимые путы были прочны и не давали ему возможности выбраться. – Ну, что ж, – коварно произнесла Зелина. – Начнём. Подчинившись немому приказу, Голд направил руку вперёд, и одна из розог поднялась над телом пирата. Тот зачем-то оглянулся, будто до сих пор не мог поверить в то, что должно было произойти. – Зелина, – робко позвал он, увидев, что деревянный прут высоко занесён над частью его тела, где ещё недавно сидели плотные штаны. Нервно сглотнув, Киллиан понадеялся вернуть свою храбрость. – Зелина, я всё сделаю. В этом нет нужды. – Есть, – Зелина покачала головой. – Нужно научить тебя подчиняться моим приказам. Беспрекословно. Она подала знак и Тёмный Маг опустил свою кисть. Деревянное орудие резко врезалось в нежную кожу. Киллиан скривился и сильнее прижался к скамье, словно хотел отдалиться от источника боли. – Я же сказал, я всё сделаю, – злобно прохрипел он. Конечно, это была ложь, но ему не хотелось, чтобы Зелина узнала об этом раньше времени. – Сделаешь, безусловно, сделаешь, – ответила она. – А иначе... Она кивнула Голду, и тот снова был вынужден подчиниться воле кинжала. Воздух прорезал свист, и посреди леса раздался громкий хлопок. Киллиан задержал дыхание и сжал губы, почувствовав, как сквозь них пытается прорваться крик. – Да ладно, – наконец пробормотал он. Голос его дрожал от страха и смущения. – Я всё понял. – Нет, пока ещё не понял, – строго поправила его Зелина. – Скоро поймёшь. Киллиан, который до сих пор думал, что Злая Ведьма решила нанести лишь несколько воспитательных хлопков, теперь начал осознавать, в какое положение попал. Вскоре его верную догадку подтвердил очередной жалящий укус. На этот раз одним ударом всё не ограничилось, и деревянная розга начала безжалостно плясать по мягкой части его тела. Киллиан отвернул голову прочь от своих экзекуторов, боясь, что они увидят, как скривилось его лицо. Какой бы унизительной не была эта порка, она так же была и очень болезненной. Организм его сопротивлялся неестественным ощущениям – настолько, что его начало тошнить. Тёмный Маг лупил его без всякой жалости. В прочем, у него и не было причин жалеть его. Как и у Зелины. Пират понимал, что не прекращающий прыгать на его беззащитном теле прут скоро выбьет из него стойкое молчание. Однако первой не выдержала розга. После очередного удара послышался громкий треск, и деревянный прут разломился надвое. На какое-то время в лесу воцарилась мертвенная тишина. Затем её прервали шаги. Киллиан вздрогнул, почувствовав, как холодная ладонь коснулась его разгорячённой кожи. Он закрыл глаза, пытаясь смириться с получаемым унижением. По крайней мере, это была женская рука. Зелина нежно погладила его, уменьшая боль. Возможно, будь Киллиан прежним обольстителем, ему бы даже понравился такой близкий тактильный контакт. Однако он не мог забыть о том, что это не прелюдия перед утехами с любимой или, хотя бы, желанной девушкой, а унизительная порка от двух злодеев, которые по совместительству являлись так же его главными врагами. Лёгкий хлопок ладонью отразился покраснением на лбу и щеках пирата. – Так жалко бить тебя, – улыбнулась Зелина. – Хотя кого я обманываю. Киллиан сжался от хлёсткого шлепка. На этот раз чародейка вложила в него гораздо больше силы. Боль быстро сменилась острым покалыванием на месте, куда приземлилась ладонь. Пирату стало обидно. Губы его задрожали, и он нахмурился, разозлённый собственной беспомощностью. – Дорогуша, – молвил он, натянув на лицо фальшивую улыбку и попытавшись заблокировать гнев своей типичной защитной реакцией. – Рад твоему вниманию, но любовница мне не нужна. – Верно, – ответила Зелина. – У тебя уже есть... объект обожания? Девушка? Которую ты никак не хочешь поцеловать. Ещё один шлепок огрел зад пирата. – Поцелую, – солгал он. – Мне никогда не нравилась магия, без проблем твою просьбу выполню. – Изображаешь послушного пёсика? – Зелина улыбнулась. – Но что-то мне подсказывает, ты ещё не усвоил урок. От коварной интонации злодейки Киллиана пробила зябь. Он замер, оказавшись на перепутье двух дорог – часть его подмывала начать умолять о пощаде, но другая, более весомая, лупила его мозг осознанием, что это только выдаст его панику, но не сможет спасти его от приговора. Худшие опасения Киллиана подтвердились. Зелина подцепила его трусы и оголила часть тела, на которой уже успело вырисоваться несколько розовых полос. Сейчас они напоминали странный узор на белом холсту. Киллиан покраснел, однако, обращённый к Голду приказ Зелины взять новую розгу вернул его лицу неестественно бледный оттенок. Свежий прут взлетел в воздух и резко приземлился на оголённый зад. На теле пирата прорисовалась полоса, которая довольно быстро набухла и покрылась красными мурашками. Удары начали сыпаться – один за другим. Вскоре выбранная для экзекуции часть тела приобрела однотонный розовый оттенок. Уже на этом пятне стали разливаться бордовые, а иногда и фиолетовые полосы. Изредка розга жалила с такой силой, что на набухающих бороздах показывалось несколько кровавых точек. Киллиан задержал дыхание, и, когда лёгкие стали требовать порцию воздуха, сделал надрывный вдох. Осознав, что это напоминает плач, он решил дышать размеренно и спокойно – настолько, насколько позволяла болезненная экзекуция. Он снова попытался вырвать свои руки из невидимых пут, понадеявшись, что они, всё же, ослабли, однако его попытки не увенчались успехом. В прочем, он и не знал, что будет делать, если ему, всё-таки, удастся выбраться. Драться? Бежать? Валяться на земле, потирая свой голый зад и умоляя о пощаде? Нет, он не мог подвергнуть себя такому позору. Наконец удары прекратились. Послышались приближающиеся шаги. Внезапно женская рука вцепилась в волосы пирата и резко оттянула его голову назад. Тот зашипел. – Итак, – с довольной интонацией проговорила Зелина. – Что нужно сказать? – Специально для глухих, – грубо ответил Киллиан. – Я всё сделаю. – Снова дерзишь мне? – спросила Зелина с наигранным возмущением. Насмешка в её интонации породила в Киллиане ещё большее раздражение. Он захотел ответить ей в своём привычном стиле – сказать что-то грубое и дерзкое, что-то, что помогло бы ему убедить себя в собственной храбрости и будто бы не уязвлённой гордости, однако все его колкости выбил ещё один удар розги. Киллиан, ожидающий, что наказание уже кончилось, протяжно замычал. Ко лбу его прилила краснота. Он нахмурился и тяжело вздохнул, поняв, что, всё-таки, не смог хранить гордое молчание. К сожалению для связанного, одним ударом всё не ограничилось, и розга продолжила беспощадно лупцевать и без того израненную кожу. Киллиан сжался от мысли, что Злая Ведьма догадалась о его обмане. В таком случае, от злодейки можно было ожидать чего угодно – в том числе и решения запороть его до смерти. Впервые за долгие годы гордый пират испугался лишиться жизни: душу его окатил ужас от предположения, что он умрёт вот так – лёжа на лавке, со спущенными трусами и напоротой задницей. А если это увидит Эмма? Воспользуется своей магией, желая узнать, куда пропал её неудачливый ухажёр – и станет свидетелем этого позора. – Стой, – зашипел он. – Хватит... – Не хватит, – отозвалась Зелина. – Если ты не подчиняешься и дерзишь – мне нет от тебя толку. – Я всё исполню... Просто дай мне время... Зелина подала знак, и Голд остановился. Киллиан вздохнул, решив, что унизительная пытка, наконец, закончилась. – Я бы тебе поверила, – издеваясь, сказала Зелина. – Но ты такой грубый, дерзкий... вот попросишь прощения – может быть, и пощажу... Киллиан смолк. Лицо его снова окатил холодный пот от мысли, что Злая Ведьма, всё-таки, заставит его извиняться. Это было уже слишком. Ещё один удар розгой резко сменил его воззрения. Стыд отступил, переведя всё его внимание только на одно – невыносимую боль. – Ладно, – залепетал Киллиан, будто подготавливая себя к ещё большему унижению. – Ладно... Робкий лепет его заглушил непрекращающийся свист розги. – Прости! – крикнул он, не понимая, полна его интонация гнева или же страха. – Прости! Я всё сделаю! Розга зависла в воздухе. Киллиан тяжело вздохнул и попытался нормализовать дыхание, однако беспощадное орудие снова впилось в его израненную кожу и разломилось надвое. Из глотки его вырвался короткий, жалобный крик. Затем в лесу воцарилась тишина. – Умница, – наконец сказала Зелина. Она явно была довольна результатом своих трудов. – Надеюсь, ты хорошенько усвоил полученный урок. Киллиан нахмурился. Раздражение захлестнуло его душу. Он хотел разорвать невидимые путы, вырваться из магического капкана и уничтожить своих обидчиков: растерзать Злую Ведьму и Румпельштильцхена, похоронить их вместе со своим позором. Пусть они были намного сильнее, пусть Белль никогда бы не простила его за смерть её любимого, а, может, и Реджина не оставила бы на нём живого места за убийство единственной её родни, однако он просто не мог... не мог совладать с чувством унижения и обиды, подчинившим всю его душу. – Кстати, – прервала тишину Злая Ведьма. – Скоро мне предстоит одна заварушка... не хочу, чтобы сестрёнка испортила мне все планы... Поэтому... если она попытается мне воспрепятствовать – помешай ей. Иначе, как бы жалко ни было, но твою хорошую попку придётся погладить ремнём. Может, даже при твоей возлюбленной Эмме... пусть увидит, как ты извиваешься и плачешь... Киллиан не ответил, опасаясь, что Зелина услышит, как его голос дрожит и переходит на хрип от злости. Вероятно, это только позабавило бы чародейку. – Ты всё понял? – строго спросила Зелина. – Или приказать Голду хорошенько тебя отшлёпать? Лицо Киллиана побелело. – Я понял, – сказал он, боясь, что молчание подтолкнёт Злую Ведьму к исполнению её новой задумки. – Что ты понял? Киллиан захотел ответить хоть что-то, лишь бы не выдавать свой страх, однако его прервала резкая боль на коже головы – Зелина схватила его за волосы. – Я помешаю Реджине, – прохрипел он. – И? – И поцелую Эмму. Зелина улыбнулась. Она разжала руку и погладила пирата. Тот отвернул голову в сторону, чтобы злодейка не увидела, как глаза его начали заливаться слезами. – Умница, – сказала Ведьма. От её похвалы Киллиан ощутил лишь ещё большее раздражение. – Приятно видеть такое безропотное послушание. Подчиняемый воле кинжала, Тёмный Маг отошёл к автомобилю и открыл двери. Зелина проследовала за ним. – Надеюсь, ты поступишь правильно, капитан, – сказала она. Киллиан почувствовал, как невидимые путы, наконец, разжались. Конечности его были освобождены, и теперь он мог спокойно слезть с проклятой лавки. Однако он продолжал лежать на ней, боясь, что любое движение может быть воспринято его врагами, как повод для нового наказания. Усмехнувшись, Зелина забралась в машину. Голд рухнул на переднее сидение. Двери автомобиля захлопнулись, и вскоре земля затрещала под колёсами. Наконец, в лесу воцарилась тишина. Не слышался больше ни свист розог, ни строгие нотации чародейки. Пират с трудом поднялся с лавки. Тело его было подчинено слабости – то ли от физической боли, то ли от обиды. Охваченный чувством унижения, он потёр свой иссечённый зад и, посмотрев на ладонь, увидел на ней несколько кровавых полосок. Аккуратно, боясь причинить себе новую боль, Киллиан натянул на себя нижнюю одежду. Он подошёл к невысокому дереву и, сняв крюк, нацепил его на своё крепление. Теперь пират, наконец, почувствовал себя не таким беспомощным, как несколько минут назад. Гнев захлестнул его душу. Опьянённый этим порывом, он пнул ведро с розгами и, перевернув его, нанёс ещё несколько ударов ногой по лавке. Его часто мучили приступы раздражения, но теперь, униженный и выпоротый, он сгорал в бесконечной злости. Мучимый яростью и болью, Киллиан поспешил направиться в безопасное место. Ему предстояло принять нелёгкое решение, и он понимал, что каждый из предложенных ему вариантов был равносилен предательству.