You want S.T.A.R.S.? I’ll give you S.T.A.R.S.
Джилл Валентайн, Resident Evil 3
Город горел. Когда машина Джулиано взобралась на вершину холма, стало видно, что вся западная часть Флоренции, где в основном располагались новостройки и многоквартирные дома, была объята огнем, отчего небо казалось красно-оранжевым, словно солнце еще не успело сесть и его свет умирал на горизонте. Джулиано притормозил на минуту, прикидывая, как лучше объехать груду смятых, будто консервные банки, машин, перегородившую городу, и дал задний ход, надеясь, что на автостраде А1 ему повезет больше. Часы показывали 22:15. Горячий воздух с запахом гари и дизельного топлива волной накрыл машину, когда он проехал мимо горящего бронеавтомобиля, двумя колесами съехавшего в кювет, отчего его перекосило на правый бок. Тел солдат видно не было, и Джулиано понадеялся, что они остались живы и выбрались из этого ада, чтобы привести помощь, хотя судя по тому, что в панике успел рассказать ему Лоренцо, когда они последний раз связывались по телефону, помочь Флоренции мог только Бог, и то с небольшими шансами. Медичи были религиозны — как и все знатные семьи Италии. Это было почти обязательно: являться на воскресную мессу в собор, на купол которого Джулиано ориентировался, прокладывая себе дорогу через забитые брошенными машинами и вещами улицы, спонсировать благотворительные проекты прихода, иметь в родственниках священника, а еще лучше — кардинала с доступом к курии. Медичи были религиозны, что совсем не означало, что они были верующими, поэтому теперь, когда пришло время молиться о том, чтобы его родные благополучно покинули Флоренцию и укрылись в безопасном месте, Джулиано не мог вспомнить ни одной молитвы и лишь как заведенный шептал «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Первый зараженный встретился ему на заправке перед самым въездом в город. Человек — вернее, то, что от него осталось — перевел на Джулиано затянутые молочно-белой пеленой глаза и задвигал челюстью, почти оторванной от лица и держащейся на паре сухожилий, словно пытаясь что-то сказать. Тошнота кислой волной подкатила к горлу, и Джулиано, вынужденный оставить машину и идти пешком, поспешил дальше, благо зараженные вместе с разумом, казалось, потеряли способность быстро двигаться, и убежать от них не составляло труда. По крайней мере, это не было проблемой, пока их было мало, но чем дальше продвигался Джулиано, тем больше зараженных ему встречалось. Он старался привлекать к себе как можно меньше внимания и не шуметь, но все равно пару раз его чуть не схватили за руку. Лоренцо успел предупредить, пока связь не оборвалась, что заражение происходило через укусы, поэтому Джулиано, недолго думая, подхватил с мостовой обломок камня и впечатал его в голову самого резвого зараженного, тем самым выиграв себе время. До родного дома Джулиано добрался ближе к полуночи и только тогда смог вздохнуть с облегчением: ворота были крепко заперты, а в окнах не было света, так что можно было надеяться, что Лоренцо смог всех вывезти до того, как к городу подошла техника военных и заблокировала основные трассы. Джулиано тоже было нечего здесь делать, но он уже находился на полпути к Флоренции, когда позвонил брат, и вопрос, мчаться на помощь или сидеть в безопасности, для него не стоял. Не для того он всю жизнь мечтал служить, чтобы отступать перед лицом угрозы, даже если она скорее напоминала ночной кошмар, чем то, что он изучал в Миланской академии полиции. Джулиано огляделся по сторонам. Ни одной живой души он пока не видел, как будто город вымер в прямом смысле слова, но где-то вдалеке раздавались хлопки и что-то похожее на крики. Чувство долга говорило ему, что если он сможет помочь хоть одному человеку, то все будет не зря, но инстинкт самосохранения, которым можно было поступиться ради семьи, теперь останавливал его от совершения опрометчивых поступков. Оглядевшись еще раз и убедившись, что поблизости не было ни живых, ни мертвых, Джулиано обогнул дом и протиснулся через прутья забора, окружающего сад, которым занимались его мать и невестка. Быстро пробежав по дорожкам, он без труда взобрался по крепким лозам винограда, перемахнул через стену и приземлился во внутреннем дворе родного палаццо. Изнутри дом казался таким же пустым, как снаружи. На всякий случай проверив темные комнаты и никого не найдя, Джулиано спустился в подвал. Дверь в дальнем углу, которую не открывали, кажется, со времен Второй мировой войны, была заставлена какими-то ящиками, и, подсветив себе фонариком, Джулиано принялся их разгребать. Он не хотел становиться полицейским. Никто из его семьи этого не хотел. Джулиано должен был служить в S.T.A.R.S., но по милости Франческо Пацци, его злейшего врага, его туда не приняли — и не из-за плохих показателей или проваленных нормативов, а потому что Пацци отказался брать под командование «безответственного, легкомысленного мальчишку», как он выразился, и даже командующий S.T.A.R.S. не смог переубедить своего подчиненного. Подразделение Франческо базировалось в Старом дворце — бывшем здании городской администрации, которое далекий предок Джулиано переделал в армейский штаб. С тех пор почти ничего не изменилось: спецназ S.T.A.R.S., состоящий из сынов — и с недавних пор дочерей — знатных семей Тосканы, Ломбардии и Пьемонта, был армией, маленькой, но смертоносной, и подчинялся только герцогу Галеаццо Сфорца, а тот, в свою очередь, казалось, не подчинялся никому, разве что делал одолжения людям вроде Лоренцо Медичи, руководствуясь исключительно личными симпатиями и представлениями о выгоде. Тот же самый прапрапрадед Джулиано сделал еще одну полезную вещь: движимый то ли паранойей, то ли некими разумными опасениями, он прокопал подземный туннель из Старого дворца прямо до подвала своего родового палаццо, что впоследствии не раз спасало герцогам Медичи жизнь. Как говорили, пробежать по туннелю от дворца до дома можно было за пару минут, но, наверное, впервые в истории кто-то решился проделать этот путь в обратную сторону. Если кто-то и знал, что действительно творилось в городе, то это был Франческо Пацци. Он не покинул бы свой пост, потому что именно для этого и предназначался спецназ S.T.A.R.S. — делать то, что другим было не под силу, и оберегать секреты, способные поставить под угрозу безопасность не только отдельных людей, но и целых государств. Они были звездами среди воинских формирований, а Франческо — отличным командиром, но очков в глазах Джулиано ему это не добавляло, потому что Медичи знал его как самого высокомерного и холодного человека на свете. Джулиано никогда не понимал, почему его брат так пытался подружиться с Франческо. Конечно, Лоренцо готов был пойти на многое ради связей и влияния, но к Пацци он испытывал искреннюю симпатию, которую Франческо, к облегчению Джулиано, не разделял, несмотря на то, что они были связаны родственными узами. Джулиано было более чем достаточно видеться с Франческо на семейных ужинах, неустанно напоминая брату, что из общего с Пацци у них только племянники, но Лоренцо все равно упорно лез к вечно угрюмому Франческо с разговорами и деловыми предложениями. Возможно, оно было и к лучшему, что Франческо отказался брать Джулиано в свое подразделение. Они не смогли бы работать вместе, потому что Пацци вызывал неудержимое раздражение и желание перечить каждому его слову, и Джулиано наверняка вылетел бы со службы в первый же день, потому что не смог бы сдержаться. Франческо Пацци, идеальный солдат с ледяным взглядом, воплощал в себе все, что Джулиано ненавидел и чему в глубине души завидовал. С трудом пробившись через дубовую дверь в конце туннеля и наделав столько шума, что его должны были услышать даже в противоположном крыле дворца, Джулиано прошел через темный подвал и поднялся по лестнице в главный холл, освещенный огромной люстрой из хрусталя. В ее свете красно-коричневые разводы ярко выделялись мраморном полу, и Джулиано с трудом сглотнул при мысли, что человек, из которого вытекло столько крови, вряд ли до сих пор был жив. Аккуратно обогнув пятна, как будто боясь запачкать кроссовки, и стараясь не обращать внимания на скребущиеся звуки, идущие от входных дверей, он свернул в западный коридор, через который можно было попасть в главный офис S.T.A.R.S. В западном крыле света не было. Несколько раз бесполезно щелкнув выключателем и пожалев, что сразу не пошел через библиотеку на втором этаже, Джулиано опять включил фонарик и сделал несколько шагов вперед, но внезапно понял, что в коридоре он был не один. В темноте навстречу ему что-то двигалось с жутким звуком, как будто подволакивая ноги, и все волосы на теле Джулиано встали дыбом. — Эй? — осторожно позвал он севшим голосом. — Здесь кто-нибудь есть? В ответ раздался невнятный хрип. Джулиано развернулся на деревянных ногах, чтобы бежать, и чуть не заорал от испуга. В трех шагах от него, едва заметный в темноте в своей черной форме, стоял Франческо Пацци, и на лице его была написана мрачная решимость. — Джулиано! — Франческо вскинул пистолет, и Джулиано едва успел пригнуться, как прогремел выстрел. Тело зараженного тяжело упало на пол у него за спиной. Джулиано обернулся, чувствуя, как колени предательски слабеют. — Ты... Ты убил его, — заикнулся он, чувствуя невероятную волну облегчения, которую, правда, быстро смыла злость. — А мог бы промахнуться и убить меня! — Не дури, — жестко отбил Франческо и убрал пистолет в кобуру на бедре. — Я не промахиваюсь. И если бы я хотел убить тебя, ты давно был бы мертв. В этом Джулиано почему-то ни капли не сомневался. Франческо всегда казался на сто процентов уверенным в своих решениях и действиях, и, наверное, это и делало из него хорошего командира. Как только он сказал «нет», Джулиано понял: на этом-то и можно хоронить мечты о службе в спецназе, хотя Лоренцо и Сфорца сделали все возможное, чтобы переубедить Пацци. — Что ты здесь делаешь? — мрачно спросил Франческо, проходя мимо него и пинком переворачивая тело зараженного. Тот был одет в полицейскую форму, и Джулиано пригляделся, боясь узнать лицо, но оно было слишком обезображено метким выстрелом, чтобы его можно было опознать. — Лоренцо мне позвонил. — И сказал приехать в город, полный зараженных? Я был более высокого мнения об умственных способностях Медичи. Франческо насмешливо вздернул бровь — привычка, делающая его лицо более живым, — и Джулиано почти с наслаждением ощутил знакомый укол раздражения. — Нет, — сварливо ответил он. — Лоренцо просил меня не приезжать, но это был мой долг. — Твой долг, значит? — каким-то очень нехорошим тоном повторил Франческо, и Джулиано подавил в себе желание снова повернуться и попытаться сбежать. — И в чем же твой долг состоит? Отвечать что-то в духе «служить и защищать», глядя в лицо Пацци, казалось глупым, поэтому Джулиано промолчал, поджав губы. Франческо бы только посмеялся над его идеализмом и благородными порывами, а сейчас Джулиано был не в том состоянии, чтобы ему противостоять. Не дождавшись от него ответа, Франческо лишь покачал головой, словно взрослый, разочарованный поведением ребенка, и махнул рукой, давая знак следовать за ним. Часы на башне пробили полночь, пока они поднимались по широкой лестнице на второй этаж. Звук ясно разносился по коридорам, почти пустым, если не считать трупов полицейских и гражданских. Их было немного, и Франческо их как будто не замечал, уверенно двигаясь вперед, но Джулиано в ужасе петлял из стороны в сторону, стараясь не смотреть на изувеченные тела. — Что здесь случилось? — хрипло спросил он в широкую спину, затянутую в бронежилет. — А Лоренцо с тобой не поделился? — ответил Франческо вопросом на вопрос, не поворачивая головы. — Он только сказал про какой-то инцидент. — Ну да. Инцидент, — согласился Франческо, толкая дверь штаб-квартиры и пропуская Джулиано внутрь. — Если утечку вируса из лаборатории «Амбреллы» можно так назвать. О корпорации «Амбрелла» Джулиано знал лишь общую информацию, которая была доступна в интернете всем желающим, и то, что слышал от брата и генерала Сфорца, который забрал его в Милан после того, как переговоры с упрямым как осел Пацци не увенчались желаемым для Сфорца результатом. Фармацевтическая компания снабжала медикаментами армии разных стран, а ее дочерние предприятия занимались некими передовыми разработками, о которых предпочитали не распространяться даже среди высших армейских чинов. Бойцы S.T.A.R.S., помимо прочего, занимались охраной лабораторий «Амбреллы» на севере Италии, и слышать о том, что они допустили какую-то утечку, было удивительно. — Это биооружие? Джулиано хотел задать этот вопрос спокойным голосом, но в конце он все равно дрогнул. Франческо ничего не ответил, отвернувшись, чтобы проверить что-то на экране компьютера, и это само по себе было ответом. Джулиано бездумным взглядом обвел большую комнату с криво стоящими письменными столами и беспорядочно разбросанными личными вещами. Создавалось впечатление, что бойцы покидали ее в большой спешке, похватав первое, что попалось под руку. — А где все? — оглушенно спросил Джулиано. По лицу Франческо пробежала едва заметная тень. — Я отпустил... — он сделал небольшую паузу, словно обдумывая, как лучше выразиться, — ...тех, кто остался. — Отпустил? — Ужас все-таки прорезался при мысли, что они остались здесь совсем одни. Пока Джулиано пробирался к своему дому, он запрещал себе чувствовать страх, и теперь тот догонял его со всей мощью прорвавшегося через плотину потока. — А кто сейчас в городе? Кто разбирается... — Джулиано махнул рукой в стену, потому что окон в помещении не было, — ...со всем этим? Франческо перевел на него тяжелый взгляд, от которого Джулиано стало еще неуютнее. — Все погибли, — ровно ответил Пацци. — Насколько мне известно, в живых остались только Лукреция Ардингелли и Марко Веспуччи, так что я отпустил их к семьям. И Сальвиати, но он сейчас в Риме. Кузен Франческо был скорее переговорщиком, чем бойцом, поэтому его часто отправляли с формальными докладами к президенту Делла Ровере, которого военные между собой называли кодовым именем «Сикст». Джулиано встречался с Сальвиати всего пару раз, но с уверенностью мог сказать, что Франческо на фоне своего родственника представлялся простым и приятным в общении человеком. — Боже, — Джулиано прикрыл рукой задрожавшие губы и опустился на ближайший стул. — И что нам теперь делать? — Нам? — переспросил Франческо, словно это слово его позабавило. — Нам ничего делать не придется. Я дам тебе оружие и ты уйдешь тем же путем, каким пришел. Не давая Джулиано времени возразить, он снял с крепления на стене запасную кобуру, подхватил Джулиано под локоть и потащил обратно в коридор. — Франческо! — Джулиано дернулся, но хватка у Пацци была железной. Его пальцы больно впивались в плечо даже через два слоя ткани — футболку и рубашку, — и Джулиано с трудом сдержал возглас боли. — Куда ты меня ведешь? — В подвал. Ты же оттуда пришел? Единственный вход, который я на свою голову не подумал перекрыть. — Но я не могу уйти! — Ты не можешь остаться, — безапелляционно отрезал Франческо и встряхнул его, чуть не выворачивая плечо из сустава. — Я не собираюсь нести за тебя ответственность, у меня других проблем полно. Джулиано едва не споткнулся о ноги лежащего поперек коридора мужчины, успев в последний момент подпрыгнуть. — Эти люди заразились? — он оглянулся и тут же зацепил ногой следующее тело. — Да, — сухо ответил Франческо и слегка замедлил шаг. — Я распорядился впустить гражданских, среди них оказался зараженный. Все произошло слишком быстро. В его голосе Джулиано послышался оттенок вины, и как бы он не относился к Пацци, тот не должен был взваливать на себя ответственность за случившееся. — Ты не виноват. Ты не мог знать. На это Франческо ничего не ответил. Они вышли в библиотеку и спустились по лестнице. За книжными стеллажами Джулиано заметил еще несколько трупов, а по полу была размазана кровь, так же, как в холле. — Они не встанут? — Эти нет. Но я не уверен, что успел нейтрализовать всех, поэтому ты должен вернуться в палаццо. Мысль молнией пронеслась в мозгу. Не то чтобы Джулиано был неуверен в своих силах или способности Франческо выжить в этом аду, но оставаться одному ему категорически не хотелось, даже в родном доме, больше похожем на крепость. От этой перспективы его мгновенно охватила паника, и он все-таки смог вывернуться из чужой хватки. — Ты должен пойти со мной. Франческо остановился, с удивлением глядя на него. Они были почти одного роста — Джулиано лишь на пару сантиметров ниже, — но из-за десятилетней разницы в возрасте создавалось впечатление, что Франческо всегда смотрел на него оценивающе-снисходительно, словно уже вынес суждение на его счет, задал определенную мерку, и что бы Джулиано не делал, перепрыгнуть эту воображаемую планку у него не получалось. Это страшно бесило — и мотивировало, но Джулиано никогда и никому бы в этом не признался. Сейчас Франческо казался еще старше своих тридцати лет. В мягком свете библиотечных ламп на его лбу стали заметны глубокие заломы от того, что он хмурил брови, а щеки казались более впалыми, чем обычно, как будто его истощили голод и тревога. Он напоминал волка, напряженного и опасного — красивого, несмотря ни на что, — и Джулиано опять пришлось давить в себе желание отодвинуться от него подальше. — Зачем тебе оставаться? — спросил он со смелостью, которой на самом деле не чувствовал. — Если никого не осталось? — Сфорца отдал приказ ждать. — Чего? Помощи? — Джулиано в волнении рискнул подступить ближе. Глаза Франческо предупреждающе сузились, но по здравому размышлению он был сейчас для Джулиано синонимом безопасности. — Лоренцо сказал, что Сфорца не собирается отправлять сюда другие отряды. Мускул на щеке Франческо дернулся, когда он сжал челюсти. — Я не... — начал он, но Джулиано было не суждено узнать, что он собирался сказать, потому что в холле, от которого их теперь отделяла лишь тонкая дверь, раздался грохот, а затем звук, похожий на шорох дождя. Джулиано сразу же догадался: это были зараженные, десятки ног, шаркающих по полу, и пока едва слышные хрипы. — Господи, — прошептал он и все же отступил на шаг назад, но Франческо опять схватил его за руку — на сей раз за запястье — и вложил ему в ладонь кобуру. — Стреляй в голову, — коротко приказал он и достал собственный М19. — И держись за мной. Джулиано кивнул, надеясь, что Пацци не заметит, как трясутся его пальцы. В полицейской академии он был лучшим по стрельбе, но никто не готовил его к тому, чтобы сносить головы гражданским, словно в тире, даже если они представляли опасность самим фактом своего существования. Франческо бесшумно открыл дверь и они, пригнувшись, выскользнули на галерею второго этажа холла. Одна из створок широких входных дверей, видимо, не выдержала напора и теперь болталась на одной петле, а зараженные не спеша разбредались по холлу. Пока их было немного, около десятка, но с улицы шли еще и еще. От вида изуродованных тел со сломанными конечностями и открытыми ранами и звуков, которые они издавали, по телу бежали мурашки, и Джулиано покрепче стиснул пистолет в руке. — Нужно закрыть дверь, — прошептал Франческо. — Иначе мы их не остановим. — Или мы можем уйти в палаццо, — снова предложил Джулиано, но Франческо сделал вид, что ничего не услышал. Он поднялся в полный рост и сделал три метких выстрела. Тела с глухим звуком упали на пол, что привлекло внимание других зараженных, и они подняли головы, обратив на галерею свои жуткие белые глаза. — Так и будешь сидеть? — поинтересовался Франческо, неожиданно мягко подтолкнув коленом замершего Джулиано, и тот поспешно вскочил на ноги и прицелился. Первый выстрел попал точно в цель — мужчина в пиджаке с оторванным рукавом, — но второй ушел мимо. Пуля скользнула по мраморной колонне, разбрызгивая искры, и Джулиано чертыхнулся, раздосадованно мотнув головой. — Похоже, Сфорца тебя перехвалил, — хмыкнул Франческо, и щеки Джулиано вспыхнули стыдным румянцем. Генерал всегда был добр к нему и выделял среди других новобранцев, из-за чего Джулиано дразнили его любимчиком, но Франческо никогда не хвалил его, ни разу в жизни, словно и не замечал его стараний, и раньше это обижало почти до слез. Лоренцо, никогда не испытывавший интереса к военной службе, пытался помочь, догадываясь, что Джулиано видел во Франческо образец для подражания, и ненавязчиво делился с Пацци успехами и амбициями брата, но тот никак не хотел впечатляться и оставался равнодушен к чаяниям юного Медичи. Планка качества Франческо Пацци была для Джулиано недоступна, что в пятнадцать лет, когда он принял твердое решение пойти на службу в S.T.A.R.S., что сейчас, после окончания полицейской академии с отличными рекомендациями. — Не тормози, Медичи, — низкий, глубокий голос хлестнул по нервам, и Джулиано снова прицелился. — От этого зависит твоя жизнь. Следующие выстрелы оказались более успешными, но Франческо, конечно, никак это не прокомментировал. Быстро разобравшись с теми зараженными, которые успели проникнуть в здание, они сбежали по лестнице, на ходу перезаряжая пистолеты запасными магазинами, которые Франческо жестом фокусника вытащил из подсумка на тактическом поясе. — Поправь дверь, я сейчас, — крикнул он, скрываясь за одной из боковых дверей, где находилась приемная местного полицейского отделения — место, где Джулиано должен был работать после возвращения из Милана. Прежде, чем приладить дверь на место, Джулиано выглянул на улицу. Площадь перед дворцом пустовала — видимо, все зараженные, которые на ней находились, теперь лежали внутри, пустыми взглядами разглядывая старые фрески на потолке, — но шум усилился. Пожар бушевал гораздо ближе, чем раньше, из-за чего на улице было светло, хотя время подходило к часу ночи, и треск огня сливался с грохотом рушащихся зданий. — Джулиано! — недовольно рявкнул Франческо, возвращая его к реальности. Он с противным скрипом толкал перед собой высокий комод, и Джулиано поспешно поправил дверь и помог ее подпереть. — Принесем еще пару столов, — решил Франческо, и Джулиано послушно кивнул, соглашаясь. Баррикада и правда не выглядела слишком надежной, и отсутствие угрозы в пределах видимости никак не успокаивало. Заложив дверь доступной офисной мебелью, они отступили, чтобы осмотреть свое творение, а потом повернулись друг к другу. — Что дальше? — спросил Джулиано. То, что задавать такой вопрос было не лучшей идеей, он осознал только после того, как тот прозвучал, потому что Пацци мог вспомнить, зачем изначально они шли в холл. Возможно, уйти в палаццо действительно было разумно — оно было меньше размером и оборонять его было бы проще, — но Франческо явно не намерен был покидать свой пост, а разделяться с ним Джулиано не хотел. Вместе у них было больше шансов выжить, даже если Франческо считал его бесполезным балластом, не способным попасть даже по едва движущейся цели. Франческо смерил его оценивающим взглядом, под которым Джулиано невольно встал прямее, и неопределенно хмыкнул. — Пойдем, найдем тебе форму, — решил он, и Джулиано от радости даже не поверил своим ушам. — Значит, ты согласен взять меня в S.T.A.R.S.? — спросил он, когда они вернулись в штаб и Франческо принялся копаться в шкафах в задней части зала. Джулиано постарался подавить наивную надежду в голосе, чтобы не звучать, как ребенок в ожидании долгожданного подарка, которым уже потрясли перед его носом, но, судя по лицу Франческо, у него не очень получилось. — Нет. Но я бы предпочел, чтобы у тебя была защита получше, чем футболка и джинсы. Вот, должен подойти по размеру. Он кинул в руки Джулиано тактический костюм и пару ботинок, а сам повернулся к двери, ведущей в арсенал. Джулиано огляделся по сторонам, размышляя, где ему лучше переодеться. В штабе не было укромных уголков, кроме офиса Франческо, отделенного от общего пространства полупрозрачными стенами, а идти искать раздевалку было просто неразумно, поэтому Джулиано сгрудил одежду на ближайший стол и принялся раздеваться, рассудив, что стесняться ему было нечего. Вряд ли спецназовцы соблюдали личные границы, особенно во время миссий, да и вызывать недовольство Пацци больше не хотелось. За спиной лязгнула железная дверь. Джулиано, стягивающий с себя майку, вздрогнул от неожиданности и обернулся. Франческо стоял на пороге арсенала с бронежилетом в руках и смотрел на него с нечитаемым выражением лица, но глаза его как будто еще больше потемнели, а скулы заострились. Джулиано почувствовал, что опять неудержимо краснеет. Взгляд Франческо был тяжелым, почти физически осязаемым, и по телу от него ползли мурашки. Джулиано сглотнул, отвернулся обратно к столу, положил футболку на его край и взялся за ремень на джинсах. Металлическая пряжка звякнула в полной тишине, ткань прошуршала, скатываясь вниз по ногам, подошвы кроссовок стукнули по полу. На несколько секунд Джулиано остался в одних трусах и носках, прежде чем схватил брюки и принялся их надевать, но под взглядом Франческо он чувствовал себя полностью обнаженным, как будто Пацци видел его насквозь — все секреты, мысли и тайные желания, в которых Джулиано не признавался даже сам себе. Это ощущение выворачивало его наизнанку, и одежда, которую он поспешно натянул, никак от него не спасала. Франческо сдвинулся с места лишь после того, как Джулиано закончил поправлять утяжки под коленями. Все так же молча он протянул бронежилет с надписью «S.T.A.R.S.» на спине и груди и, когда Джулиано поднял руки, помог его надеть и застегнуть. Скрыть горящие щеки, когда Франческо стоял так близко, было абсолютно невозможно, и Джулиано сосредоточил все мысли на весе бронежилета, тяжело надавившего на плечи и стянувшего грудь. — Дыши, Медичи, — посоветовал Франческо с тенью улыбки, в которой не было ни грамма веселья. Джулиано шарахнулся в сторону, чуть не споткнувшись о собственные кроссовки, изо всех сил надеясь, что его желание срочно выпить воды выглядит естественно и Франческо не заметит его трясущихся рук, пока он разбирается с кулером. От смущения за собственную реакцию хотелось побиться головой об стену, а потом спрятаться в самой глубокой дыре и больше никогда не показываться Пацци на глаза. Возможно, было еще не поздно принять предложение уползти обратно в фамильный туннель и навсегда там остаться, баюкая раненую гордость, которая в самое ближайшее время грозила поистереться в пыль. Раньше Джулиано удавалось держать себя в руках, но стресс и страх играли дурную шутку с его самоконтролем. Франческо раздражал его своим высокомерием и равнодушием, иногда так сильно, что хотелось орать и бросаться на него с кулаками, а потом сворачивать горы, чтобы доказать, что тот ошибается на его счет, а Лоренцо только подливал масла в огонь, пытаясь подружиться с Пацци и как будто таким образом демонстрируя, что и для него Джулиано был недостаточно хорош — и как друг, и как брат. Джулиано бесился и обижался, один раз даже сбежал из палаццо на целый месяц и жил у своего единственного друга Сандро, пока тот не спросил однажды, не влюблен ли Джулиано во Франческо, после чего пришлось дать ему в нос и вернуться домой к радости мамы и облегчению Лоренцо и Клариче. — Если ты готов, — ровный голос вырвал его из воспоминаний, — то нужно сделать обход. Джулиано кивнул и поспешно допил остатки воды из стаканчика. Франческо выглядел абсолютно спокойным — еще один повод его ненавидеть, — и Джулиано постарался собраться. Сейчас было совершенно не время поддаваться эмоциям и падать в глазах Пацци еще ниже, хотя он был почти на сто процентов уверен, что ниже уже и так некуда. — Обойдем этажи и проверим выходы, — коротко распорядился Франческо, когда они вышли в темный коридор. — Разделимся? — с тайной надеждой предложил Джулиано, сейчас готовый бежать навстречу хоть целой орде зараженных, лишь бы подальше от Пацци и давящего напряжения, повисшего между ними. — Ну уж нет. Пока ты под моей ответственностью, будешь держаться рядом, и не делай глупостей. — Я не делаю глупостей, — пробурчал Джулиано себе под нос, и Франческо, двинувшийся вперед, сделал вид, что его не услышал. — А почему в коридорах нет света? — Генератор повредился, пока мы разбирались с зараженными, — Франческо достал фонарик, и Джулиано сделал то же самое. — Здание старое, и его части питаются от разных источников, что, как оказалось, очень полезно при зомби-апокалипсисе. — Зомби? — фыркнул Джулиано. — Ты «Ходячих мертвецов» пересмотрел? — Их пересмотрел не я, а Савонарола, создатель этого вируса, — серьезно ответил Франческо и поддел носком ботинка труп женщины, лежащий у стены. — Когда зараженный человек умирает, требует всего несколько минут, чтобы он превратился в подобное существо. Так что убивай их без всякой жалости, Медичи, и не дай им укусить тебя. — А лекарство? — Джулиано повел плечами, пытаясь избавиться от липкого ужаса, сводящего мышцы. — Неужели «Амбрелла» не подумала об этом? — Подумала, — Франческо свернул на лестницу, ведущую к архиву. — Насколько мне известно, существует экспериментальный образец антидота, но он эффективен, только пока человек жив. — Тогда почему они ничего не делают? — возмутился Джулиано, следуя за Франческо шаг в шаг. — Почему не пытаются спасти тех, кого можно? Франческо резко остановился, и Джулиано врезался в широкую спину, не успев затормозить. Через секунду он почувствовал, как чужая рука накрыла его затылок и надавила, вынуждая сдвинуться вправо. — Видишь этот пожар, Медичи? — прошипел Франческо, подтаскивая его к окну и чуть не тыкая носом в стекло. — Его устроил этот псих Савонарола, чтобы не дать нам попасть в лабораторию. «Амбрелла» не хочет никого спасать. Ты понятия не имеешь, что это за люди. — А ты имеешь? — с отчаянной дерзостью отбил Джулиано и вывернулся из захвата, оказываясь с Франческо нос к носу. Хотелось ругаться, совсем как раньше, выплеснуть дурную энергию, будоражащую его мысли. — Ты работал на них, охранял их секреты! — Напомнить тебе, что полчаса назад ты мечтал делать то же самое? — холодно произнес Франческо, но в глазах его отражались всполохи огня, и это завораживало похлеще фокусов гипнотизера. Джулиано открыл рот, чтобы ответить, что он мечтал совсем не об этом, но закрыл его обратно. Франческо все равно было плевать на его мечты, а оправдания сделали бы только хуже, поэтому Джулиано отвел взгляд, признавая победу в этой стычке за Пацци, обогнул его по дуге и пошел дальше. — Ты никогда не думал, — донесся до него голос Франческо, оставшегося стоять на месте, — что я отказался брать тебя на службу, потому что хотел защитить? Джулиано замер на середине шага, словно наткнулся на невидимую стену. Слышать подобное признание от Пацци было просто немыслимо, и Джулиано потряс головой, не веря своим ушам. — Я не нуждаюсь ни в чьей защите, — он постарался замаскировать ошеломление ответной холодностью. — Особенно в твоей. Франческо невесело усмехнулся. — Ты идеалист, Медичи, совсем как твой брат. Юный романтик, не осознающий, в каком мире на самом деле живет. Эта работа сожрала бы тебя живьем. — Даже если так, — уязвленный Джулиано развернулся на каблуках и повысил голос, — тебе-то какая разница? Избавился бы от меня, и никто бы тебя больше не доставал. Мысли бешено метались в голове, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Джулиано знал, что Франческо не воспринимает его всерьез, чувствовал это на своей шкуре, но слышать это вот так, в открытую, было особенно обидно, хотя с другой стороны, Франческо только что признался, что Джулиано был ему небезразличен, и пусть он вкладывал в свои слова совсем другой смысл, предательское сердце забилось быстрее, из-за чего хотелось надавать самому себе пощечин за глупость. Конечно, Франческо заботился о нем как о младшем члене семьи Пацци-Медичи, но Джулиано было нужно совсем не это. — Ты это слышишь? — неожиданно нахмурился Франческо, склоняя голову набок, и Джулиано посмотрел вверх, осознав, что звук, который он принимал за шум пожара, за последнюю минуту стал громче. — Это вертолет? — удивленно спросил он. — Прямо над нами? — Идем, — Франческо рванул вперед, утягивая за собой Джулиано. — Вертолетная площадка в восточном крыле. Но добраться до нее они не успели. Мощный взрыв сотряс здание с такой силой, что в холле, куда они выбежали, закачалась люстра, рассыпая вокруг себя пыль и мелкие стекляшки, не удержавшиеся на креплениях, а с потолка упало несколько кусков известки. Франческо толкнул Джулиано к стене и сам замер рядом, дожидаясь, пока все успокоится. Пилота было не спасти, это стало ясно, как только они вышли в коридор, ведущий к двери на крышу. Вертолет врезался в здание с такой силой, что пробил старую кирпичную кладку и вспыхнул как спичка. Джулиано закашлялся, прикрыв рукой лицо от жара. — Черт! Это военные? — Похоже, — согласился Франческо. Он подошел ближе к вертолету и выглянул в образовавшийся пролом, но быстро отступил, чтобы не попасть под очередной всполох пламени. Его брови сошлись на переносице — знакомая картина, однако сейчас она Джулиано тревожила, а не раздражала. — Что такое? Франческо мотнул головой, отказываясь отвечать, но Джулиано не собирался оставаться в неведении и позволять Пацци решать, что он может знать, а что — нет. — В чем дело? — он схватил Франческо за локоть, заставляя посмотреть на себя. — Думаю, его сбили, — медленно ответил тот, и за треском огня Джулиано показалось, что он ослышался. — Что? Кто мог это сделать? В городе же не осталось военных! — Не осталось, — опять согласился Франческо и накрыл руку Джулиано своей, вынуждая того разжать пальцы. — Но остались оперативники U.B.C.S. — Кто это? — Наемники «Амбреллы». Их задача — ликвидировать последствия чрезвычайных ситуаций. — Тогда зачем им сбивать вертолет, если армия может помочь? — Незачем. Возможно, я ошибаюсь. Франческо снова качнул головой, показывая, что разговор окончен, но Джулиано видел, что произошедшее сильно его обеспокоило. Такой Франческо — непривычно встревоженный и не скрывающий этого — пугал гораздо больше любых зомби, и Джулиано невольно потянулся к пистолету, но одернул себя, коснувшись пальцами кобуры. — Нужно его потушить, — решил Франческо. Огонь уже вовсю лизал доски, которыми был застелен пол на этаже, и Франческо кивнул на пожарный щит, висевший неподалеку. — Бери огнетушитель, а я зайду с другой стороны и попробую подключить шланг. — Ты оставишь меня одного? — невольно вырвалось у Джулиано, и под хмурым взглядом Франческо ему тут же захотелось откусить себе язык. — В этом крыле должно быть безопасно. Но если что... — Стрелять в голову, я помню, — быстро перебил его Джулиано, и Франческо кивнул, напоследок еще раз с подозрением осмотрев его, словно засомневавшись, стоило ли и правда оставлять Медичи без присмотра. Огнетушитель мало чем помог. Джулиано заливал пеной языки пламени на полу в ожидании, когда Франческо включит воду, и эти пять минут показались ему невероятно долгими. Чтобы успокоить нервы, он даже успел пройтись по коридору туда-сюда, чтобы своими глазами убедиться, что на этаже действительно никого не было, и заглянул за две двери, обнаружив за ними комнаты, забитые ненужным хламом: стульями, лампами, какими-то статуэтками, видимо, оставшимися со времен реставрации здания. Услышав, как загудели старые трубы, он поспешил обратно и с облегчением увидел, как огонь исчезает под потоками воды. Когда он был полностью потушен, Джулиано сквозь пар смог разглядеть с другой стороны Франческо, держащего шланг, а потом вертолет издал мучительный стон, сдвинулся с места и рухнул в пролом, приземлившись на вертолетную площадку бесформенной грудой металла. Этот грохот привлек внимание зараженных, толпившихся где-то внизу, и Джулиано услышал их жуткий хрип. Франческо тем временем свернул шланг и легко перепрыгнул дыру в полу. — Они сюда не проникнут? — Не думаю, — Франческо отряхнул руки от воды и зачесал пальцами назад кудри, упавшие ему на лоб. — Там забор, и я проверил двери, пока шел к шлангу. Возвращаемся в штаб, я попробую связаться с генералом. Джулиано послушно кивнул. У него в голове до сих пор не укладывалась мысль, что все, кто мог и обязан был помочь, бросили Флоренцию на произвол судьбы, даже не пытаясь ничего сделать. Сфорца был расчетливым человеком, но здесь находились его люди, и Джулиано не представлял, чтобы он вот так просто оставил их погибать, даже не попробовав прислать подкрепление. — Как давно ты с ним говорил? — спросил Джулиано, пока они шли обратно. К виду трупов на полу он уже начал привыкать и почти не обращал на них внимания, невольно подражая спокойствию Франческо. — За несколько часов до твоего появления. Лоренцо настоял, чтобы мы помогли с эвакуацией гражданских. — Многих успели вывезти? — Нет. Военные заблокировали дороги. — Но почему? — в отчаянии спросил Джулиано. — Если людей можно было спасти? — Не глупи, Джулиано, — голос Франческо был ровным, словно они обсуждали погоду, а не жизни людей. — Если заражение выйдет за пределы города, его уже будет не остановить. — То есть ты бы поступил так же? — разозлился Джулиано, хватая Пацци за рукав и разворачивая лицом к себе. — Ты бы сжег всех, как они? Женщин, детей? — Триста тысяч флорентийцев против миллионов потенциальных жертв? — Франческо опять сузил глаза, в которых тоже горела злость, но не на несправедливость этого мира, а на Джулиано. — Это не вопрос милосердия, Медичи. В бессильной ярости Джулиано прорычал сквозь зубы проклятье и попытался оттолкнуть Франческо, но тот схватил его за руки и притянул ближе к себе. — Хочешь ударить меня, Джулиано? Давай, — неожиданно предложил он. — Если тебе от этого станет легче. Ты же всегда этого хотел, — Джулиано отвернулся, пряча глаза, но Франческо сжал пальцами его подбородок, вынуждая смотреть на себя. — Ты считал, что мы — супергерои? Спасаем мир, защищаем слабых? Так вот как мы это делаем — принимая подобные решения. Ты бы смог? — настойчиво спросил Франческо, взглядом вытягивая из Джулиано душу. — Или мне пришлось бы нянчиться с тобой, объясняя простые истины? Это стало последней каплей. Джулиано вспыхнул, как тот вертолет, с ощущением, что с размаху влетел лбом в стену и обнаружил за ней пыточную камеру с терпеливо ожидающим его палачом. Слова Франческо были правдой, и от этого причиняли еще больше боли. Пацци всегда видел его, даже когда Джулиано думал, что тот не смотрел, а теперь рвал на части его представления о мире и людях, обнажая неприглядную истину: Джулиано никогда не сможет стать таким, как он — бессердечным, безжалостным прагматиком, готовым идти на немыслимые жертвы. Идеальным солдатом с холодными глазами. — Пора прощаться с детскими фантазиями, Джулиано, — уже спокойнее закончил Франческо, и Джулиано рванулся из его рук. — Ненавижу тебя, — зарычал он и замахнулся, вкладывая в удар всю силу и гнев — на Франческо, на весь мир и на самого себя. Противореча собственным словам, Франческо увернулся от удара — легко, почти автоматически, — и кулак Джулиано задел лишь его плечо. Драться в узком коридоре было неудобно, но Джулиано ничего не соображал, потерявшись в эмоциях, не просчитывал своих действий, пытаясь ударить снова и снова, и каждый раз, когда Франческо уворачивался, отступая назад, отчаяние делало новый виток у него в голове, закручиваясь спиралью, пока из глаз не брызнули злые слезы. Наконец Франческо надоело поддаваться, и следующий замах Джулиано он встретил открытой ладонью, мгновенно выворачивая его руку и толкая к стене. Инерция усилила удар, выбивая из Джулиано дух, а тяжелое тело Пацци, навалившееся сзади, полностью обездвижило его. Джулиано попытался освободить руку и застонал от боли в плече и локте. — Пусти, — прохрипел он. Горло драло от тяжелого дыхания, а вот Пацци даже не запыхался, как будто все это время спокойно стоял на месте, и это бесконечно бесило. — Ты успокоился? — поинтересовался Франческо и надавил сильнее, когда Джулиано попытался дернуться еще раз. — Мне кажется, что нет. — Будь ты проклят, Пацци, — выдохнул Джулиано с новым стоном. — Я убью тебя, клянусь Богом, убью. — Я бы посмотрел, как ты будешь это делать, — усмехнулся Франческо у него над ухом и неожиданно отодвинулся, давая ему свободу. Джулиано прижался лбом к прохладной стене и глубоко вдохнул. Голова гудела, словно колокол, отчего ее хотелось сжать руками, а тело наполнилось мучительной тяжестью, реагируя на близость Франческо. Джулиано повернулся и обессиленно съехал по стене вниз, прямо под ноги Пацци. В нос ударил металлический запах крови и сладковатый — гнильцы, которого он раньше не замечал. Чужая рука опять легла ему на затылок, на сей раз в подобии успокаивающей ласки, и Джулиано замер, впитывая в себя это прикосновение. — Мне жаль, Джулиано, — голос Франческо раздался где-то очень высоко над его головой, и по тону было понятно, что его слова — не более чем формальность. Джулиано все равно был благодарен за эту ложь. — Нужно связаться с генералом. Останешься здесь? Джулиано едва заметно кивнул, но Франческо почувствовал его движение. Еще раз пропустив сквозь пальцы его волосы, он убрал руку. Когда его шаги стихли за углом, Джулиано наконец смог нормально вздохнуть. Было стыдно, опять, и тошно от того, что он позволил Пацци увидеть свою слабость. Наверное, будь с Джулиано кто-нибудь другой, он бы смог вести себя спокойнее, не бросаться с обвинениями и кулаками, пытаясь отомстить за многолетние обиды, о которых Франческо даже не подозревал. Показал бы себя как профессионал, в конце концов, а не как испуганный неуравновешенный мальчишка. Франческо был прав насчет него, во всем, как обычно, и теперь, когда весь знакомый Джулиано мир висел на волоске, сопротивляться больше не имело смысла. Он с усилием прошелся ладонями на лицу, пытаясь взбодриться и стирая позорные слезы, уже высыхающие на щеках, а потом поднялся на ноги, держась за стену. Тело ослабело, как будто он пробежал марафон, и двигаться было тяжело, но сил добраться до палаццо ему хватит. Нужно было только предупредить Пацци, чтобы не искал его, после чего можно оставить его в покое, как тот и хотел. Если они оба выберутся отсюда живыми, им не обязательно будет встречаться даже на семейных ужинах: Лоренцо наверняка найдет оправдание отсутствию своего брата, а Франческо вряд ли будет спрашивать, куда подевался младший Медичи. В дальнем конце коридора раздался тихий щелчок и скрипнула дверь. Джулиано замер на месте. Насколько он успел понять, зараженные открывать двери не умели, а значит, это был кто-то живой. Стараясь двигаться максимально бесшумно, Джулиано скользнул за угол и осторожно выглянул в коридор. Двое мужчин в черной тактической одежде без опознавательных знаков и с автоматами в руках медленно двигались по коридору, внимательно осматривая попадающиеся по дороге трупы, как будто искали кого-то конкретного. На их головах были закреплены тепловизоры, и Джулиано закусил губу, чувствуя, как от адреналина заколотилось сердце. Как бы эти люди не попали в здание и кого бы они не искали, попадаться им было плохой идеей, и Джулиано все так же тихо метнулся к лестнице, мысленно благодаря человека, который додумался покрыть ее ковром, глушившим звуки шагов. Франческо нашелся в штабе S.T.A.R.S., и хмурился он еще сильнее, чем раньше, но что-то в облике Джулиано мгновенно отвлекло его от всех остальных забот. — В чем дело? — он вскочил на ноги из-за своего стола, и Джулиано зашипел, призывая его вести себя тише. — Здесь кто-то есть, — зашептал Джулиано. — Бойцы в черном. На втором этаже. — Твою мать, — выругался Франческо. — Сколько их? — Я видел двоих. — Наверняка есть еще, — Франческо бросил Джулиано свой пропуск. — Хватай оружие, я сейчас. Он принялся что-то быстро печатать на компьютере, а Джулиано бросился к арсеналу. Железная дверь открылась с тихим писком, и на мгновение Джулиано растерялся от обилия огнестрельного оружия, установленного на специальных креплениях, но быстро сориентировался, похватав по паре всего, что могло им пригодится, и набив подсумки запасными магазинами и светошумовыми гранатами. Сфорца не скупился на снабжение своих солдат, и Джулиано, подстегиваемый новой опасностью, взял все, что физически смог унести. Франческо забрал у него половину стволов, никак не комментируя их количество, быстро перебросил дробовик и винтовку за спину и протянул Джулиано свой боевой нож. — Полезнее для ближнего боя, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд. У двери они снова остановились и прислушались, но на этаже было тихо. — Джулиано, — прошептал Франческо, и Джулиано поднял на него глаза. — Эти люди пришли за мной, поэтому не пытайся геройствовать. Ты должен выбраться из города любой ценой, поэтому, если со мной что-то случится, просто беги. — Я не брошу тебя, — Джулиано упрямо поджал губы, и Франческо раздраженно выдохнул. — Это приказ, Медичи. Ты можешь послушаться меня хоть раз в жизни? Джулиано неохотно кивнул, чтобы не тратить драгоценное время на споры. Франческо явно не поверил его вынужденному согласию, но ничего не сказал, подав знак следовать за ним. Далеко уйти им не удалось. Те двое, которых видел Джулиано, уже поднимались по лестнице с оружием на изготовку. Франческо увернулся от пули, срикошевшей от стены, и толкнул Джулиано за угол. — Гранату, — прошипел он. Джулиано мгновенно выхватил «флешку», выдернул чеку и сильным движением кисти запустил снаряд в дальний конец коридора. Под веками вспыхнуло белое пламя, барабанные перепонки сдавил громкий хлопок. Открыв глаза и тряхнув головой, он услышал сдавленные ругательства оглушенных бойцов и мысленно дал пять самому себе. — Пошел, — рыкнул Франческо, и Джулиано подорвался на ноги. Бежать с кучей оружия было тяжело и неудобно, но быстрее Джулиано не бегал, наверное, никогда в своей жизни. Сзади раздавались выстрелы и топот, и от этого за спиной словно вырастали крылья, заставляя нестись вперед, не разбирая дороги. Франческо нагонял его, и, влетев в библиотеку, они захлопнули за собой дверь и заблокировали ручку ближайшим стулом. — Не останавливайся, — отрывисто приказал Франческо, и они помчались дальше. В холле их уже ждали. Еще двое бойцов в такой же черной форме вскинули головы, когда они показались на галерее, и немедленно открыли огонь. Под прикрытием широких мраморных колонн Джулиано вытащил еще одну гранату и метким броском отправил ее в полет, пока Франческо пытался отстреливаться. — Сука! — неожиданно вскрикнул он, и его правая рука, в которой он держал пистолет, странно дернулась. — В чем дело? — еще больше запаниковал Джулиано. — Ни в чем. Двигай! Добраться до двери в подвал, пока в холле находились их противники, было просто нереально, поэтому они бросились в восточное крыло. Свернув в противоположную сторону от того коридора, в котором пробил дыру вертолет, они сбежали по лестнице, почти на автомате подстрелив трех зараженных, успевших проникнуть через взломанную дверь заднего хода, пробежали по первому этажу, увернувшись еще от пары зомби, и на секунду замерли, прислушиваясь к топоту тяжелых ботинок над их головами. — Идем, — кивнул Франческо. Быстро пробежав через пустой холл, они скользнули за дверь подвала, которую Джулиано оставил приоткрытой, когда заходил во дворец несколько часов назад, подперли ее какими-то ящиками, и, включив фонарики, шагнули в туннель, с облегчением заперев за собой крепкую дверь из дуба, который за десятки лет стал тверже камня. — Слава Богу, — выдохнул Джулиано, чувствуя, как горят легкие от адреналина и нехватки воздуха. Утерев пот со лба, он привалился к стене, мысленно благодаря своего предка за подобную предусмотрительность, но Франческо явно не намерен был останавливаться. — Давай, пошли, — он подтолкнул Джулиано, и тот с недовольным звуком поплелся вперед. — А ты, я смотрю, не слишком популярен, — устало съязвил он, и Франческо фыркнул за его спиной. — За это нужно благодарить Лукрецию. Она втянула нас в это дерьмо. — Ардингелли? — удивился Джулиано. — А она здесь при чем? С Лукрецией он был знаком, кажется, всю жизнь. Лоренцо встречался с ней до того, как родители свели его с Клариче, и даже после этого умудрялся поддерживать хорошие отношения. Она стала первой девушкой, которую приняли на службу в S.T.A.R.S., и Джулиано в душе завидовал, потому что даже в ней, светской красотке, Франческо разглядел что-то, достойное его признания и уважения, но Джулиано в этой чести отказывали раз за разом. — Мы сопровождали груз «Амбреллы» в Долину Аосты. Лукреция каким-то образом смогла проникнуть в лабораторию и выкрасть сведения о биологическом оружии, которое они там разрабатывали. — Подожди, — Джулиано притормозил. — Так из-за этого погиб твой отряд? «Амбрелла» на вас охотится? — Я говорил, — ответил Франческо так спокойно, как будто по его следу не шли профессиональные наемники. — Ты не представляешь, что это за люди. И утечка вируса, — он кивнул на потолок, — не случайность. Они готовили этот эксперимент много лет. — Эксперимент? — Джулиано почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. — Они сделали это намеренно? Франческо пожал плечами и тут же скривился, но Джулиано не обратил на его гримасу внимания, поглощенный ошеломлением и неверием. — Их нужно остановить! — воскликнул он, и его голос эхом разнесся по туннелю. — Обязательно, — согласился Франческо с оттенком иронии. — Но сейчас я предлагаю выбраться из города. У нас не так много времени. — Почему? — Генерал Сфорца мертв. Они добрались до него. Три ножевых ранения. Джулиано снова привалился к стене. Галеаццо Сфорца не был ему ни родственником, ни другом, но он всегда испытывал к главе S.T.A.R.S. симпатию, и она была взаимной, но сейчас, опустошенный слишком яркими эмоциями и усталостью, Джулиано не мог почувствовать приличествующую моменту скорбь. Ужас и горе этой ночи были слишком масштабными, чтобы осознать их сразу, и неизвестно, сколько еще бед ждало их впереди. — И кто сейчас отдает приказы? — Его брат, Лодовико. Регулярные войска должны подойти к городу на рассвете и зачистить то, что останется после пожара. — На рассвете, значит? — слабо переспросил Джулиано. — Да. У нас меньше трех часов, чтобы убраться отсюда. Пойдем. Франческо положил руку на плечо Джулиано в жесте поддержки, коснувшись пальцами открытого участка кожи под волосами, и тот послушно кивнул. Конечности налились усталой тяжестью, хотелось лечь и не шевелиться, чтобы все произошедшее превратилось в сон, над которым утром он посмеялся бы с братом, а потом в красках пересказал его племянникам, заставляя их визжать от страха и восторга, как могли только маленькие дети. Пацци он, конечно, ни слова бы не сказал, потому что Франческо незачем было знать, что он снится Джулиано по ночам — все такой же раздражающий, как в реальности, но щедрый на прикосновения, от которых глупое сердце в груди пропускает удары. Они заперли дверь в туннель, на всякий случай придвинули к ней старый шкаф с покосившейся дверцей, и закрыли подвал. В палаццо было тихо и спокойно, лишь темно-оранжевое небо и глухой рокот пламени напоминали о том, что они застряли посреди зомби-апокалипсиса, из интереса сотворенного безумными учеными. Джулиано сбегал к воротам, чтобы убедиться, что и они наглухо заперты, и вернулся во внутренний двор. Франческо выглядел собранным и спокойным, но когда он повернулся боком, Джулиано наконец заметил, что рукав на его правом плече был порван и влажно блестел. — Ты ранен! — Джулиано протянул к нему руку, почти не думая, но Франческо ловко ушел от его прикосновения. — Ерунда, — отмахнулся он. — Просто царапина. Бывало и хуже. Наверное, Джулиано следовало согласится с этим и забыть, но мозг уже зацепился за идею помочь — пусть с такой мелочью, но все же. Ему жизненно необходимо было почувствовать, что он контролирует хоть что-нибудь, что может что-то изменить, даже если это будет всего лишь повязка на плече упрямого Пацци. — Идем, — позвал он тоном, не предполагающим возражений, и Франческо, к его удивлению, не стал противиться. Света не было — видимо, из-за пожара вышла из строя система электроснабжения, — поэтому Джулиано первый раз в жизни воспользовался свечами, которые его мама когда-то щедро расставила во всех жилых помещениях, утверждая, что они придают уют. Джулиано не возражал — просто не хотел с ней спорить, — а теперь пообещал себе сказать матери спасибо, когда они встретятся в следующий раз. Если они встретятся. — Раздевайся, — велел он Франческо, сбрасывая оружие на софу, стоящую напротив постели, и стараясь не думать о том, насколько двусмысленно это могло звучать теперь, когда они находились в комнате Джулиано. — Я поищу аптечку. Бинты и антисептики нашлись в шкафу в ванной. В покоях Джулиано мало что поменялось с тех пор, как он закончил школу и распрощался с местом капитана футбольной команды. Раньше он получал травмы на поле, потом — на тренировках в полицейской академии, и хотя он фактически не жил в палаццо последние три года, приезжая только повидаться с семьей по праздникам, Клариче периодически обновляла экстренный запас медикаментов в его покоях, раз уж ей все равно приходилось обрабатывать синяки и ссадины своих детей, бегавших по лестницам и саду без всякой осторожности. Когда Джулиано вернулся в комнату, бронежилет Франческо и его тактическая куртка уже лежали на полу, а сам он, по пояс обнаженный, сидел на краю постели. Он не соврал, когда сказал, что «бывало и хуже». Джулиано уставился на него во все глаза, бесстыдно рассматривая шрамы, покрывающие сильные руки и торс, перевитый сухими мышцами. Франческо не возражал против такого внимания и лишь смотрел на Джулиано в ответ, никак не мешая себя разглядывать. Рана на его правом плече не была серьезной, но ее все равно нужно было зашить — одного пластыря и бинтов здесь точно не хватило бы. Джулиано щедро плеснул антисептика прямо из бутылки — и Пацци при этом даже не моргнул, чертов позер, — а потом аккуратно стер кровь с кожи, слегка загорелой, хотя Джулиано серьезно сомневался, что Франческо хоть раз в жизни брал отпуск и находил время загорать. — Подожди, — он завозился, открыл один из подсумков на поясе и вытащил оттуда капсулу с каким-то зелено-синим порошком. — Это поможет. Джулиано с подозрением вскрыл капсулу и понюхал порошок, отдающий чем-то горьким, заслужив кривую улыбку Франческо. — Что это? — Трава из Арклейских гор. Полезная штука, когда нет возможности получить медицинскую помощь. — Значит, все эти ранения ты получил на службе? — деланно-безразличным тоном поинтересовался Джулиано, ровным слоем высыпая порошок на рану. Кровь почти сразу остановилась, и он аккуратно наложил сверху бинт. — Кроме этого, — Франческо ткнул в светлую полосу внизу живота, и Джулиано невольно опустил глаза на его пресс, который по своей идеальности больше подошел бы модели с журнальной обложки. — Аппендицит. Джулиано тупо кивнул. Мозг отказывался верить, что полуобнаженный Франческо вот так спокойно сидит перед ним, рассказывает про свои шрамы и позволяет к себе прикасаться. Джулиано с трудом оторвал взгляд от его тела и вернул внимание раненому плечу. — Такая жизнь не для тебя, Джулиано, — неожиданно сказал Франческо, прямо глядя ему в лицо. Пальцы Джулиано замерли, сжав конец бинта. Зачем Пацци опять вернулся к этому разговору? Разве они не выяснили все в прошлый раз? Джулиано выдохнул через нос, стараясь не заводиться и сосредоточиться на том, чтобы нормально закрепить повязку. — Не тебе это решать, — он хотел ответить ровно, но в конце голос все равно дрогнул. — Ты ничего обо мне не знаешь. — Я знаю о тебе все. Злость вспыхнула в голове последней яркой вспышкой, ослепляя и выжигая все разумные мысли. Губы Франческо оказались теплыми и твердыми — такими, как Джулиано себе и представлял в те редкие моменты, когда позволял отчаянному возбуждению брать верх над телом, — и он грубо впился в них, выплескивая все, что копилось в нем долгие годы. Поцелуй длился всего пару секунд, и Франческо не сделал ни единого движения ему навстречу, но страха, что его осудят или оттолкнут, больше не было. — А это? — прорычал Джулиано, отрываясь от чужого рта. — Это ты тоже знаешь? Франческо ничего не ответил, и Джулиано снова его поцеловал, вцепившись в кудри на его затылке и сжав их с такой силой, что Пацци все же издал невольный звук боли. Его губы приоткрылись, и Джулиано воспользовался шансом, скользнув между ними языком. — Джулиано, — мягко позвал Франческо, когда поцелуй опять пришлось прервать, потому что они оба уже задыхались. — Не надо. Ты пожалеешь об этом. — А ты? — огрызнулся Джулиано. Злость постепенно мутировала в возбуждение, тяжелое и болезненное, словно Джулиано тоже был заражен, но не вирусом, а чувствами к Франческо Пацци, и лекарства от этого не было. Он толкнул Франческо в грудь, заставляя того откинуться назад, и встал коленями на постель, седлая его бедра. В этот раз Франческо ответил сразу, и Джулиано почувствовал, что инициатива от него ускользает. Пацци целовался так, словно ничего важнее в мире не было — глубоко, настойчиво, неторопливо. Никто не целовал Джулиано так раньше, и только от этого удовольствие жарко скручивалось внизу живота. Франческо ловко расстегнул тактические пояса, мешающие им нормально прижаться друг к другу, и Джулиано едва удержался от стона, когда рука задела его пах. Он уже был возбужден так, что казалось, мог кончить от одних поцелуев и того факта, что Франческо наконец-то его принимает — пусть лишь как развлечение на одну ночь и попытку отвлечься от близости смерти, наступающей им на пятки. — Джулиано... — Заткнись, — оборвал его Джулиано сквозь стиснутые зубы. — Если ты опять скажешь... — он поерзал, чувствуя ягодицами, что Пацци был возбужден не меньше него, — ...что я тебя недостоин... — Все-таки у Медичи какая-то беда с умственными способностями, — Франческо скривил рот в своей фирменной издевательской усмешке. Джулиано бессознательно стиснул руки в кулаки, готовясь отражать очередную атаку, но нижняя половина его тела уже жила своей жизнью: бедра двигались, пытаясь создать хотя бы трение, чтобы облегчить возбуждение, но плотная ткань тактического костюма мешала и раздражала. Бессильно зарычав, он рванул застежку на брюках, но Франческо помешал ему, схватив за запястье. Джулиано взглянул на него почти с ненавистью, а потом все же застонал, подаваясь бедрами вперед, когда почувствовал, как пальцы Франческо обводят контуры его члена прямо сквозь ткань. — Хватит, Джулиано, — Франческо сел и обхватил его тело руками. Их лица снова оказались так близко, что Джулиано почувствовал горячее дыхание на своих губах и нестерпимое желание поцеловать Пацци. — У тебя на лбу написано, о чем ты думаешь. — И о чем же я думаю? — Джулиано зарылся пальцами в волосы Франческо, на сей раз не причиняя боли, хотя грудь стискивало от плохого предчувствия. Он давно уже не ждал от Пацци ничего хорошего, а теперь, обнажив перед ним свою главную слабость, открылся для самых болезненных ударов. Франческо блеснул глазами в полутьме и опустил ладони на бедра Джулиано, усаживая его удобнее для них обоих. — Для меня ты идеален, Джулиано, — низкий голос прокатился по его телу волной дрожи, и Джулиано зажмурился, боясь поверить словам Франческо и отчаянно этого желая. — Ты идеален во всем, даже если сам так не считаешь. — Ты врешь, — упрямо выдохнул Джулиано, и Пацци мягко поцеловал его в уголок губ. — Зачем мне это делать? — прошептал он. Вместо ответа Джулиано обреченно застонал и прижался к губам Франческо. Тот с готовностью ответил, толкаясь языком в приоткрытый рот, и Джулиано жадно скользнул ладонями по его обнаженной груди, чувствуя под пальцами узлы и полосы шрамов. Ему хотелось перецеловать их все, выучить карту тела Франческо наизусть, узнать, что заставляло его дрожать и просить о большем, но это было невозможно. — Я бы взял тебя прямо сейчас, — Франческо прикусил бешено бьющуюся жилку у него на шее, заставляя откинуть голову назад и подставиться под сводящие с ума прикосновения. — Но у нас нет времени. Джулиано напрягся в ожидании, что вот сейчас его скинут на постель и оставят распаленного и неудовлетворенного, но вместо этого почувствовал, как Франческо расстегивает их штаны. Долгожданная свобода отозвалась облегчением, но стоило ему ощутить крепкие пальцы с мозолями от оружия на своем текущем от возбуждения члене, как мышцы сократились в спазме, вынуждая толкнуться в чужую руку. Франческо не стал его мучить и тянуть время, которого у них и правда не было. Сжав одной ладонью ягодицу Джулиано прямо через два слоя ткани, другой он обхватил их члены, крепко прижав их друг к другу. Джулиано затрясло от необычных, слишком ярких и таких долгожданных ощущений. Он сжал плечи Франческо, совсем забыв о его ране, но тот не возражал, лишь быстрее задвигал рукой, дразня большим пальцем головки и заставляя Джулиано задыхаться от удовольствия. — Франческо... — выдохнул он и напрягся всем телом, срываясь в опустошительный оргазм. Франческо кончил следом, уткнувшись лицом в его шею над краем воротника тактической куртки. Его тяжелое дыхание испариной оседало на коже Джулиано, покрывшейся мурашками. Он дал им минуту, чтобы прийти в себя, а потом Джулиано почувствовал, что его отпустили, и сполз на пол, покачнувшись на затекших ногах. Добравшись до ванной, он поморщился от того, как пот и сперма противной пленкой остывали на коже, и схватил первое попавшееся полотенце. Приведя себя в порядок и вымыв руки, Джулиано замер перед зеркалом. Франческо был не прав, решив, что Джулиано пожалеет, но как теперь смотреть ему в глаза, было совершенно непонятно. Джулиано никогда всерьез не задумывался о последствиях воплощения своих фантазий, а теперь ему предстояло встретиться с ними лицом к лицу. Франческо был уже одет и готов идти дальше, когда Джулиано собрал в кулак остатки силы воли и вышел из ванной. Не глядя в сторону Пацци, он прошел к дивану, чтобы забрать оружие, которое теперь казалось еще тяжелее, чем раньше. — Ты жалеешь, — в голосе Франческо не было вопросительной интонации, словно случилось именно то, чего он и ожидал. — Нет. Франческо ничего не ответил, но по его молчанию было понятно, что он не верит. Джулиано обернулся к нему, но глаз так и не поднял. — У нас мало времени, ты сам сказал. — Верно, — тихо согласился Франческо и кивнул сам себе. — Так я и сказал. На несколько мгновений воцарилась неловкая тишина, а потом Пацци шумно выдохнул и прошел мимо него. — Если ты хочешь что-то забрать из дома, — ровно бросил он от двери, — советую это сделать сейчас. Неизвестно, когда мы сможем вернуться в город. «И сможем ли вообще,» — повисло в воздухе недосказанным. Джулиано осмотрел свою комнату, возможно, последний раз в жизни. Футбольный мяч с автографами любимых игроков, его собственный портрет, нарисованный Сандро, поделки, подаренные ему племянниками на дни рождения, и более дорогие вещи от мамы, брата и невестки. Все это он любил и хотел унести с собой, но это было невозможно. В палаццо хранилось множество ценных вещей, картин и книг, но перед лицом смерти они теряли свой смысл, поэтому, бросив последний взгляд на смятую постель, Джулиано вышел в коридор вслед за Франческо. Выбраться из палаццо оказалось сложнее, чем забраться в него. С внутренней стороны стены ухватиться было совершенно не за что, поэтому им пришлось искать, на что можно влезть. В полном молчании они притащили к стене стол и несколько стульев и по очереди перепрыгнули через нее, приземлившись в саду. Зараженных на улицах стало гораздо больше, чем было, когда Джулиано проходил по ним в начале ночи. Видимо, их гнал от себя огонь, уже приблизившийся к центру города. Из-за разрядки тело казалось слабым и неповоротливым, от усталости кружилась голова и подкашивались ноги, но Джулиано заставлял себя двигаться быстро и точно, прикрывая спину Франческо, который меткими выстрелами расчищал им путь. Небо уже начинало светлеть, хотя из-за зарева пожара свет встающего солнца был почти незаметен. Вскоре они добрались до заправки, на которой Джулиано оставил машину. Солнце уже поднималось над холмами, и на его фоне четко выделялись черные точки, быстро увеличивающиеся в размере. Вслед за вертолетами на дороге показалась и военная техника. Дождавшись ее приближения, Франческо о чем-то коротко переговорил с командиром и сделал знак Джулиано, что они могут идти. Проведя на прощание рукой по капоту автомобиля, Джулиано двинулся за Франческо вдоль колонны из БТР и БМП, которая тянулась длинной змеей к полыхающей Флоренции. Оказавшись на открытом пространстве, Джулиано обернулся, прикрывая рукой глаза от солнца. В городе раздавались взрывы, а солдаты с такого расстояния казались муравьями, копошащимися у входа в гигантский муравейник. Джулиано охватил взглядом знакомую панораму, пытаясь запомнить родной город во всем его великолепии и не обращать внимания на дым, поднимающийся к голубому небу. — Джулиано, — позвал Франческо из-за спины. Не желая спорить, Джулиано повернулся, чтобы идти дальше, но оказался в плену неожиданного поцелуя. Франческо обхватил его голову ладонями и привлек к себе, целуя крепко и уверенно, как будто это было в порядке вещей. — Все будет хорошо, — пообещал он, когда они оторвались друг от друга, и из его уст это звучало так непривычно, что Джулиано не удержался от фырканья. — Сейчас ты говоришь как романтик и идеалист, — ответил он, чувствуя, как под теплым взглядом Пацци краснеют щеки. Франческо улыбнулся и пошел вперед. — Возможно, мне этого не хватало, — бросил он через плечо. — Немного романтики и идеализма. Джулиано расплылся в ответной улыбке, чувствуя, как тугой узел в груди, который он с годами научился игнорировать, наконец ослабевает, давая дышать. Он догнал Франческо, и они продолжили свой путь навстречу солнцу.