Сентябрь 1811 г.
С наступлением вечера в Лонгборне поднималась всё более встревоженная суматоха: то особенно непослушный локон выбивался из причёски, то лента вдруг казалась не того оттенка, то внезапно была обнаружена дырка в перчатке. Элизабет искренне не знала, кого ей жалеть больше: Бэтси или нервы миссис Беннет. Вот уже около получаса она стояла у выхода из имения вместе с Джейн и терпеливо дожидалась, пока Китти и Мэри закончат свои приготовления, хотя Мэри не особенно была взволнованна. Она оставалась подле миссис Беннет лишь для того, чтобы успокаивать её, и подле Китти, чтобы не позволить ей паниковать ещё сильней. Однако нервозность Китти можно было легко понять, ведь она вышла в общество всего пару месяцев назад и ещё не успела привыкнуть к столь обыденному для её старших сестёр ритуалу, тем паче что она рассчитывала этот вечер провести в компании Лидии, присутствие которой всегда вселяло в Китти некую уверенность, так как из них двоих именно младшая девочка была более инициативной, но недавние известия о будущем Лидии не позволяли этому случиться. — Как бы я ни скучала по балам и обществу, не могу не признаться, что сборы на сии мероприятия никогда не приносили мне удовольствия, — пробурчала Элизабет, оперевшись бедром на стену и сложив руки на груди. — Помнится мне, что на свой первый бал тебе пришлось идти без чулок, — засмеялась Джейн, — и танцевать крайне осмотрительно, потому что кое-кому вздумалось в тех самых новых чулках поскользить по только что натёртому полу в коридоре… — Всё-то ты помнишь, — недовольно цокнула языком Элизабет и взглянула на часы. — Юные леди! — закричала она на весь дом. — Если вы сейчас же не спуститесь, то опоздаете на первый танец! Этого было достаточно, чтобы спустя лишь несколько мгновений на втором этаже начал раздаваться торопливый топот трёх пар туфель, вслед за которым на лестнице появились Мэри, Китти и миссис Беннет. — Ах, девочки, быстрее, быстрее! — причитала миссис Беннет. — Мы с вами ужасно опаздываем! А вдруг все джентльмены уже нашли себе партнёрш на первую половину бала! Коли мы будем так опаздывать, то все вы останетесь старыми девами! Помяните моё слово! — Матушка, не стóит так переживать, — обратилась к ней Джейн. — Бал начинается в девять, но вы же сами знаете, что никто не приезжает туда вовремя. Успокойтесь. — Ну да, ну да, — пролепетала миссис Беннет. — Карета уже полчаса как готова, — сказала Элизабет и вышла на улицу вместе со своими сёстрами и матерью после того, как все набросили на себя накидки. Хоть конец сентября выдался необычайно тёплым, но вечерами воздух уже наполнялся поистине осенней прохладой. — Лиззи, неужели тебе нельзя даже сопровождать нас? — спросила Китти, печально глядя на неё. — Ведь три месяца уже прошли. — Китти, дорогая, — обратилась к ней Элизабет, — я уже говорила тебе, что три месяца для вдовы составляют только глубочайший траур. У меня впереди ещё почти год затворничества. Сейчас я имею право лишь принимать гостей время от времени, да писать письма. Балы и званые вечера для меня пока под запретом. Китти недовольно нахмурилась и опустила взгляд на свой веер, который она нервно сжимала в ладонях. — Не нужно печалиться за меня, сестрица, — улыбнулась ей Элизабет, погладив по щеке. — Всё хорошо. К тому же, кто-то же должен остаться здесь, чтобы приглядывать за твоей младшей сестрой. — Китти, идём, — позвала её Джейн, которая уже успела сесть в карету вместе с миссис Беннет и Мэри. Лакей помог Китти присоединиться к остальным леди и закрыл за ней дверцу. — Езжайте с Богом, — улыбнулась Элизабет выглядывающим из окна кареты сёстрам. — Увидимся утром. В этот момент карета тронулась с места, и девушки помахали своей сестре, оставшейся в Лонгборне и провожающей их взглядом. Стоило карете скрыться за поворотом, как Элизабет заметила в опускающемся мраке вечерних сумерек маленький огонёк в том месте, где в саду у Лонгборна стояла скамейка. Заинтересовавшись, что это могло быть, Элизабет прошла в сад и, подойдя ближе, увидела, что на скамейке сидел мистер Шепард и курил сигару. — Миссис Коллинз, — поприветствовал её сей господин, поднявшись со скамейки. — Добрый вечер. — Мистер Шепард, простите, я в темноте не разглядела, что это вы, — немного замялась Элизабет. — Вы не против, если я немного посижу с вами? Если вы, конечно, не хотите побыть одни… — Прошу вас, присаживайтесь, — добродушно отозвался мистер Шепард, садясь обратно и оставляя достаточно места для своей собеседницы. — Вам не холодно в одной лишь накидке? — Нет-нет, — ответила она, располагаясь рядом с ним. — Мне приятна такая прохлада. — Вы не против, что я курю? — спросил он. — Знаю, многим дамам запах табака неприятен. — Нисколько, — улыбнулась Элизабет. — Мой батюшка любил порой выкурить трубку, и меня никогда этот запах не отталкивал, а наоборот. Теперь он мне даже напоминает об отце. — А супруг ваш курил? — Нет. Он находил вкус и запах табака крайне отталкивающим, — пожала плечами Элизабет. — Смею предположить, — усмехнулся мистер Шепард, — что мистер Коллинз скупился на хороший табак, хотя, учитывая наши открытия касаемо финансов Лонгборна, не могу понять причин его скупости. — У моего покойного супруга было много слабостей, однако расточительства среди них не было, — горько усмехнулась Элизабет. — Если бы не забота леди Кэтрин, то мистер Коллинз урезал бы моё содержание столь сильно, что у меня не было бы возможности даже пару перчаток в год покупать. Лишь её личное вмешательство позволило мне сохранить то содержание, на котором условились мой отец и мистер Коллинз по брачному договору. Внимание мистера Шепарда и Элизабет было отвлечено от их беседы зажёгшимся светом в одной из комнат на втором этаже. Судя по всему, Лидия, наконец, проснулась после многочасового сна, в который она провалилась после своей истерики и рыданий. Сейчас она наверняка пытается открыть дверь своей комнаты, но она не поддаётся. Элизабет на всякий случай отдала распоряжение миссис Хилл запереть дверь комнаты Лидии. Скоро Элизабет сама откроет её, чтобы поговорить со своей младшей сестрой и дать ей поужинать, а после сразу же отправит Лидию обратно в комнату, где той предстоит провести весь следующий день вплоть до её отъезда в Девон. — Может, ваш второй супруг будет обладать более изысканным вкусом, касательно табака, и более щедр к вам, — добродушно улыбнулся мистер Шепард, однако его слова заставили Элизабет обескураженно взглянуть на него. — Прошу, простите за мою дерзость, — тут же одёрнул себя он. — Ничего страшного, — вздохнула Элизабет. — Но у меня нет намерения вновь выходить замуж. Я желаю лишь спокойной жизни здесь, в Лонгборне, и надеюсь стать свидетельницей того, как все мои сёстры со временем разъедутся, вступив в браки с достойными джентльменами. Бóльшего я не смею желать. Мистер Шепард не посмел что-либо ответить на это заявление, понимая, что столь категоричное мнение о браке у такой молодой женщины может возникнуть лишь на основании крайне горького опыта. Ему было неловко, что он позволил себе поднять столь деликатную тему с благородной дамой, ведь у него не было на это никакого права. — Думаю, мне стоит навестить мою младшую сестру, — сказала Элизабет, желая прервать неловкую паузу, и поднялась со скамейки. — Доброго вечера, мистер Шепард. — Уже можно сказать, что спокойной ночи, — улыбнулся он, слегка ей поклонившись, и проводил её взглядом, пока она направлялась к дверям Лонгборна, а сам мистер Шепард остался на скамейке, чтобы докурить свою сигару. И не зря, ибо буквально через десять минут он смог лицезреть крайне любопытную картину.***
Зайдя обратно в дом, Элизабет немедленно была встречена миссис Хилл и Бэтси, которые поинтересовались, нужно ли ей что-нибудь. — Миссис Хилл, вы можете идти отдыхать. Ваши услуги сегодня больше не понадобятся, — сказала Элизабет, видя, что старшая женщина едва держалась на ногах от усталости. — Бэтси, будь добра, попроси на кухне подать лёгкий ужин на двоих в комнату мисс Лидии через полчаса. Ничего особенного не нужно. Мы удовольствуемся тем, что есть. — Конечно, мадам, — присела в реверансе Бэтси. — Я сейчас же сообщу на кухне. Пройдя в общую гостиную, Элизабет задумчиво посмотрела на книги, лежавшие на столе рядом с недоделанными вышивками и шитьём. Там лежали три книги: Библия, из которой все жительницы Лонгборна читали по паре глав каждый день; «Проповеди Фордайса», которые с неумолимым усердием читала Мэри; а также ещё одна новая книга, приобретённая Джейн в Мэритоне по просьбе Элизабет. Последнее произведение Элизабет прочитала с большим удовольствием, а Джейн только недавно сама закончила чтение, и обе сестры сошлись во мнении, что автор сей книги имеет большое будущее. Как жаль, что имя её было им неизвестно. Однако они знали наверняка, что это была именно женщина, так как вместо имени было указано, что произведение принадлежало перу «Леди». Элизабет хотела дать Лидии в дорогу какую-нибудь книгу, которая могла бы помочь ей скоротать время, а также, возможно, заложить некоторый фундамент для её будущего исправления. Понимая, что первые две книги никоим образом не смогут привлечь внимание её младшей сестры, Элизабет взяла со стола последнюю книгу и направилась на второй этаж, дабы поговорить с Лидией за ужином. Подойдя к двери её комнаты, Элизабет прислушалась, но не уловила ни шагов, ни каких-либо других звуков. Отперев ключом и распахнув дверь, она увидела перед собой картину, которую совершенно не ожидала увидеть. Первое, что бросалось в глаза, это настежь распахнутое окно и полностью разворошённый чемодан, который только сегодня был собран общими усилиями миссис Хилл и миссис Беннет. Только потом Элизабет заметила, что Лидии в комнате вовсе не было, а вещи, которые всего пару часов назад были аккуратно сложены в чемодан, теперь были неизвестно где. Однако, стоило Элизабет присмотреться, она обнаружила, что с кровати были стянуты одеяло и простыня, а один конец той самой простыни был привязан к ножке тяжёлого комода, а остальная её часть скрывалась в окне. Подбежав к окну и выглянув на улицу, Элизабет увидела, что все вещи Лидии были связаны между собой, образуя собой некое подобие верёвки, спускающейся до самой земли, и по которой она, судя по всему, намеревалась сбежать. — Вот же глупая девка! — воскликнула Элизабет, ударив ладонями по подоконнику, и кинулась прочь из комнаты Лидии, намереваясь отправиться искать свою непутёвую сестру. Однако далеко бежать ей не пришлось, потому что, стоило ей спуститься на первый этаж, как до её слуха донеслись возмущённые крики Лидии. — Немедленно пусти! Да кто ты вообще такой! Как ты смеешь даже пальцем меня касаться?! Вот погоди, я всё матушке расскажу! Она тут же тебя выгонит! И твоя чванливая хозяйка не поможет тебе! Пройдя в коридор, ведущий к выходу из Лонгборна, Элизабет увидела, как мистер Шепард заводит Лидию обратно в дом, держа её за локоть, пока та изо всех сил пыталась вырваться из его хватки. Видимо сил этому господину было не занимать, ибо все усилия Лидия были тщетными, а она вовсе не была хрупкой девицей. — О, миссис Коллинз! — с преувеличенно беззаботной улыбкой воскликнул мистер Шепард, стоило ему завидеть Элизабет. — Позвольте мне быть откровенным. Знал бы я, какое веселье меня может поджидать в доме, где проживают юные леди, я бы давным-давно от мистера Морриса ушёл и нанялся бы к вам. Элизабет шумно выдохнула и спрятала лицо в ладонях. С одной стороны, она была необычайно рада, что Лидии не удалось убежать далеко, ведь было уже очень темно, и одинокая девушка могла привлечь к себе не самое желанное внимание и накликать на себя ужасную беду. С другой стороны, ей было страшно стыдно перед мистером Шепардом за поведение своей младшей сестры, несмотря на то что он явно старался облачить всю ситуацию в шутку, тем самым сгладив скандальное поведение Лидии. Вновь открыв глаза, Элизабет осмотрела свою младшую сестру: на ней было то самое оранжевое платье, которое она выбрала для бала, а волосы были крайне небрежно уложены в причёску, которая безнадёжно растрепалась, пока Лидия пыталась бежать, а затем вырваться из хватки мистера Шепарда. — Мистер Шепард, — обратилась к нему Элизабет, — могу я положиться на ваше молчание? Я буду очень разочарована, если об этом происшествии станет известно кому-либо, помимо нас троих. — Не тревожьтесь понапрасну, мадам, — поклонился ей мистер Шепард. — Ни одна живая душа не узнает об этом от меня. — Благодарю вас, а теперь прошу вас, оставьте меня наедине с моей сестрой. — Конечно, — кивнул он и, отпустив руку Лидии, направился в свои комнаты, выделенные ему при назначении. — Доброй ночи. Стоило ему скрыться в глубине дома, как между сёстрами повисла гробовая тишина, ибо Элизабет не знала, что сказать, а Лидия не желала ничего говорить. — Давай пройдём в гостиную, Лидия, — сказала Элизабет, протянув руку в сторону коридора, ведущего в упомянутую комнату, и позволяя младшей сестре пройти вперёд. Лидия понимала, что теперь упираться и препираться было бессмысленно, а потому безропотно прошла в гостиную и села на тахту. Элизабет зашла вслед за ней и расположилась в кресле напротив, задумчиво глядя на притихшую девушку. Внезапно в гостиную ворвалась крайне взволнованная Бэтси. — Миссис Коллинз! Миссис Коллинз! — в панике воскликнула она. — Мисс Лидия сбежала! Я только что была в её комнате, и там… — она резко осеклась, заметив, что помимо самой Элизабет в гостиной присутствовала и виновница крайне встревоженного состояния Бэтси. — Ой. Я… То есть… — Не беспокойся, Бэтси, — успокоила девушку Элизабет. — Прошу, не болтай о том, что видела. И будь добра, принеси приготовленный ужин сюда, а после приберись слегка в комнате мисс Лидии: закрой там окно и заправь постель, но вещи её собирать снова не нужно. Мисс Лидия сама это сделает, когда вернётся в свою комнату. — Хорошо, мадам, — Бэтси присела в реверансе и вышла из гостиной. Следующие несколько минут Элизабет и Лидия провели в напряжённом молчании. Лидия нервно сжимала в руках платок, которым порой вытирала с щёк выступающие слёзы злости и обиды, а на лице её была гримаса оскорблённой невинности и раздосадованного ребёнка, а Элизабет в полнейшем недоумении смотрела на сидящую перед ней девушку, которая была настолько избалована любовью своей матери, что, видимо, искренне считала своё поведение оправданным. Даже в кошмарном сне Элизабет не могла предположить, что Лидия решится на побег. То, что она предупредила слуг о том, что Лидии не позволено куда-либо отлучаться из Лонгборна, вовсе не было продиктовано её убеждённостью в том, что Лидия на это способна, а скорее являлось крайней предосторожностью. Вскоре в гостиную вернулась Бэтси, держа в руках поднос с нарезанным холодным мясом и сыром, йоркширским пудингом с подливкой, а также пятнистым пудингом на десерт и чайником с двумя чашками. — Благодарю, Бэтси, — сказала Элизабет. — После того, как управишься в комнате мисс Лидии, можешь идти отдыхать. И закрой, пожалуйста, за собой дверь. — Конечно, мадам, — отозвалась Бэтси и, выходя из гостиной, добавила. — Доброй ночи. После того, как за служанкой закрылась дверь, ещё несколько мгновений в комнате было тихо, но вскоре Элизабет не выдержала. — Лидия, о чём ты думала? — воскликнула она, поднимаясь на ноги и начиная мерить шагами гостиную. — Ты хоть понимаешь, к чему мог привести твой побег? — Вот только не надо драматизировать! — возразила капризным голосом Лидия. — Я бы просто пошла на бал и всё! — А ты не подумала, как тебе пришлось бы добираться до Мэритона? — строго взглянула на неё Элизабет. — Туда идти целую милю. И хоть ты туда ходишь очень часто, но это всегда происходит при свете дня, когда дорога сравнительно безопасна, и ты при этом никогда не бываешь одна. А ты не подумала, что вечером по этой же самой дороге может проходить человек с не самыми благородными намерениями? И такому человеку будет совершенно всё равно, кто ты: дочь джентльмена или дворовая девка. А даже если бы ты и не встретила никого и добралась бы до Мэритона без препятствий, в каком бы виде ты заявилась на бал? В пыльном платье и с растрёпанной причёской? И что бы о тебе там подумали? — А что могли бы подумать? — всё сильней расстраиваясь спросила Лидия сквозь слёзы. — Меня всё равно все там знают. — То, что тебя все знают, не имело бы никакого значения, если бы всем стало ясно, что ты поздно вечером самовольно пришла на бал без сопровождения, — прошипела Элизабет, с трудом сдерживая злость. — Одним своим появлением на этом балу ты разрушила бы свою репутацию и репутацию всех своих сестёр. Ты навлекла бы на нашу семью такой скандал, что отмыться от него нам не удалось бы и за полвека. Видимо тирада Элизабет всё-таки пробудила немного здравого смысла в Лидии, потому что теперь выглядела она не столько обиженной, сколько испуганной и виноватой, отчего слёзы ещё более бурным потоком хлынули из её глаз. Пока она планировала свой побег, ей даже в голову не приходило, как опасно было то, что она задумала. А теперь, когда разбуженное словами Элизабет воображение нарисовало ей картинку того, что ей на пути мог повстречаться пьяница или просто безнравственный мужчина, Лидия поистине испугалась. Элизабет, заметив, что ещё совсем молоденькую девушку сильно напугали её слова, подошла к ней и села рядом на тахту. — Прости, что напугала тебя, — вздохнула Элизабет. — Я искренне пытаюсь понять тебя. Правда. — Я просто хотела потанцевать на балу, — заикаясь от плача, пролепетала Лидия, и, услышав это, Элизабет вдруг осознала, какой она ещё ребёнок. Внешность её была так обманчива, ведь Лидия действительно была физически развита не по годам. Если бы её увидел человек, не подозревающий о её истинном возрасте, то он, основываясь на её фигуре и росте, мог бы предположить, что ей как минимум шестнадцать лет, а то и все восемнадцать. — Я знаю, — прошептала Элизабет, обнимая свою младшую сестру и прижимая её к себе. — Так зачем ты отсылаешь меня в школу? — пробормотала Лидия, уткнувшись лицом в плечо своей сестры. — Что я такого плохого сделала, чтобы заслужить подобное? — Лидия, — не удержалась от смеха Элизабет, — ты так говоришь, будто я тебя в Ловудскую школу отправляю! Но это же не так! Ты будешь учиться в высококлассном заведении, где к ученицам относятся с уважением, а наказания применяются только в крайних случаях и никогда не принимают физическую или унижающую достоинство форму. Ты будешь окружена такими же девушками, как ты сама. И ваша повседневная жизнь будет наполнена не только учёбой, но и выездами на природу, пикниками и играми. — Но ведь никто из вас школу не посещал, — уже не столь недовольным тоном постаралась возразить Лидия. — Нет, не посещали, — согласилась с ней Элизабет. — Мама и папа не считали это необходимым, хотя у нас даже гувернантки не было. А зря. — Я всё равно не понимаю, зачем мне ехать в школу! — снова закапризничала Лидия. — Какая разница, выйду я в общество сейчас или через год? Что изменится? — Если ты останешься здесь, то ничто не изменится, — снова строгим тоном отрезала Элизабет и, слегка задумавшись, цокнула языком. — Знаешь, рискну быть с тобой донельзя откровенной. Я бы никогда не решилась поднимать эту тему ни с одной из вас, но, видимо, тебе это необходимо. Лидия в недоумении посмотрела на свою сестру, не понимая, о чём она могла ей рассказать, что было бы столь неприемлемо обсуждать с остальными сёстрами. К этому времени слёз уже не было, но глаза её были опухшими. — Когда я сообщила тебе о твоём отъезде в Мейнард, ты обмолвилась о слухах, которые нынче перетирают в Мэритоне обо мне и моём покойном супруге. Ты бросила это мне, словно обвинение. Однако позволь вот что тебе сказать: я вышла замуж за мистера Коллинза, потому что у меня не было другого выбора, — серьёзным тоном заявила Элизабет. — Да, я всех пыталась тогда убедить, что это моё решение и я понимаю, что делаю, но это было не так. Я понятия не имела, что такое брак. Но моё безвыходное положение было продиктовано внешними факторами, а именно положением нашей семьи. Я вышла замуж, потому что это уберегло бы всех вас от беспризорничества и нищеты. — Я не понимаю, как это со мной связано… — Это связано, — перебила Лидию Элизабет, — потому что ты можешь оказаться в том же положении, что и я, но по собственной вине. Видишь ли, то поведение, которое ты сейчас демонстрируешь, может привлечь лишь джентльменов с крайне неустойчивым характером и мимолётными чувствами. И поверь мне, ты не хочешь оказаться в союзе с таким джентльменом, потому что ты и глазом моргнуть не успеешь, как он начнёт изменять тебе, а через пару месяцев брака его влюблённость может трансформироваться в презрение или, упаси тебя Господь от этого, жестокость. — Но я же не собираюсь сразу замуж выходить! — воскликнула Лидия. — Я просто хочу на балы ходить! — Ещё раз повторяю: у тебя может просто не быть другого выбора, — настойчиво сказала Элизабет. — Твой весёлый, жизнерадостный и игривый характер может сыграть с тобой злую шутку, и ты окажешься в ситуации, из которой не будет иного выхода, кроме как вступить в брак с не самым достойным джентльменом. И тебе ещё повезёт, если он согласится на это. Выслушав всё это, Лидия целую минуту задумчиво глядела на свою сестру. Она явно никогда ни о чём подобном не думала, полагая, что посещение балов не может быть чем-то серьёзным. — Так значит, — неуверенно начала Лидия, — говоришь, выезды на природу и пикники будут? Услышав столь невинный вопрос, Элизабет не удержалась от смеха и лишь кивнула в ответ. — Давай-ка немного поужинаем, — сказала она, садясь за стол, на котором был принесённый Бэтси поднос. — Все эти переживания пробудили во мне аппетит. Лидия тут же улыбнулась и села рядом с Элизабет, пододвинув к себе тарелку с йоркширским пудингом и утопив его в подливке. — Скажи, откуда ты такого ума набралась? — спросила Лидия. — Ты же вроде говорила, что мистер Коллинз тебя из дому почти не выпускал… С чего такая умудрённость? Не сказав ни слова, Элизабет потянулась к занятой книгами и тканью части стола, взяла «Проповеди Фордайса» и протянула сей фолиант Лидии. — Ты сейчас серьёзно? — скривилась в отвращении Лидия, взяв в руки книгу с таким видом, будто ей мёртвую крысу дали подержать. — Хоть я и недовольна тем фактом, что мистер Коллинз позволял мне читать лишь Библию да проповеди и наставления, но такой узкий выбор заставил меня не вскользь прочитать их, а истинно вчитаться в их смысл, — сказала Элизабет. — Хоть в этой книге и даётся крайне обезличивающий взгляд на женщин, но писал эту книгу мужчина, а значит через неё можно очень хорошо понять то, как мужчины видят женщин через призму своего воспитания. Лидия с сомнением вертела в руках Проповеди, порой недоверчиво поглядывая на свою старшую сестру, но в какой-то момент положила книгу рядом с собой. — Может, почитаю как-нибудь на досуге.