Красная конфета

      Всё началось с того, что ребята приехали провести концерт в Москву. До выступления ещё два часа, поэтому сейчас все отдыхали.       — Пока можете быть свободны. Минут за десять до выхода на сцену не забудьте подойти снова, закреплю макияж, — сказала одна из девушек-гриммёров.       — Хорошо. Антон, ты там скоро? Нужно поговорить, — поинтересовался Арсений у коллеги.       — Да фиг его знает вообще. Не ко мне вопросы, — ответил ему тот, не отрываясь от телефона.       — Ладно, я в комнату отдыха. Телевизор посмотрю, на диванчике полежу… — брюнет отошёл к двери и прежде чем скрыться из комнаты, хитро подмигнул. Парень в ответ лишь улыбнулся и слегка порозовел.       Прошло пол часа. Матвиенко только вышел из гримёрки, хотел поначалу пойти прогуляться по ближайшему парку, но всё-таки решил остаться тут. Где находились Антон с Арсением он не знал. Наверное, на улице шатаются или в одной из гостинных сидят. А Дима… Он любит ходить по залу, пока никого нет. Наверное и сейчас там находится.       Эх, Поз… Если бы он только знал, сколько раз на дню он появляется в мыслях Серёжи. Пытается выкинуть его из головы, но ничего не получается. Ну никак.       Дима расстался с девушкой три года назад. Они с Катей остались в хороших отношениях, но сейчас очкарик щеголяет один. Такой, гордый холостяк. Как и Матвиенко, впрочем. Казалось бы — было много возможностей признаться, да и сейчас она есть, но что-то держит армянина от этого поступка. То ли неуверенность, то ли стеснение или боязнь потерять друга. Непонятно ведь, как он к этому отнесётся. Взаимоотношения у них хорошие, но только дружеские. Не более этого. И не хочется рушить это всё одним поступком.       Но… Дальше — больше. Всё больше Серёжа думает, что надо наконец набраться смелости и признаться ему. Мужчину буквально тянет к Диме. Так сильно, что хочется забрать его в охапку и никогда больше не отпускать. Ну а если Позов откажет ему? Они ведь смогут остаться друзьями? Смогут ведь?..       Только вот сколько неловких взглядов и разговоров после этого будет? Он даже в глаза ему посмотреть не сможет! Сейчас ему доступно такое удовольствие, и на том спасибо.       А когда Дима его обнимает, так спокойно на душе становится. Благо Серёжа может позволить себе все эти нежности, будучи на сцене в рамках импровизации. Фанаты их, конечно, шипперят, но не так много как Шастуна с Поповым. Именно поэтому и на концертах, и на различных шоу они могут творить всё что вздумается в этом плане, никто обсасывать это особо не будет.       Пока Серёжа шёл, раздумывая обо всём этом, незаметно для самого себя оказался в конце коридора за кулисами. Выглянув из-за шторы, он увидел Диму. Тот ходил между рядами кресел и что-то бурчал себе под нос.       Матвиенко, как всем известно, очень хорошо читает по губам. С такого расстояния сложно было разобрать, что говорит друг, но вроде бы «Надо поговорить» или «Давно хотел тебе сказать». С кем там Позов собирался вести переговоры неясно, однако, он похоже почувствовал на себе взгляд и резко поднял голову. Сергун тут же шмыгнул за стенку и как можно тише ушёл в коридор.       Сердце колотилось как бешеное. Спалился. Засмотрелся. Снова. Блять, блять, блять… А если Дима сейчас пойдёт за ним, поинтересоваться чё он там на него пялился стоял, а? Что тогда отвечать?       «Господи, я как влюблённая школьница!» — крутилось у брюнета в голове, пока он, разозлённый сам на себя, всё громче топал по деревянному полу, приближаясь к одной из комнат отдыха.       — Блять, Арс! Кто-то идёт! — шепнул беспокойно Антон.       Попов выпучил глаза, смотря на дверь.       — Так слезай с меня, скорее! — протараторил он.       Парни встали с дивана. Один схватил пульт и плюхнулся обратно, а другой пошёл к двери, попутно поправляя причёску.       Серёжа открыл комнату. В проёме стоял Антон. Щёки у него были розовыми, волосы растрёпаны.       — А чё это вы тут делаете? Чего румяный такой? — сразу же спросил армянин.       — А мы… Отдыхаем тут, телевизор сидим смотрим. Вот! — дрожащим голосом соврал Шастун.       Матвиенко нахмурился.       — А схрена у тебя язык зелёный? Краски объелся чтоль?       — Где? А, что?.. — шатен подошёл к зеркалу, — Это мы… Конфеты ели.       — Ага! — подтвердил Арсений.       Серёжа прошёл в помещение, посмотрел на сидящего на диване Попова. После его короткого «Что такое?» в свой адрес увидел, что у того язык тоже зелёный.       — А дайте и мне конфет!       Нутро подсказывало — здесь что-то не так. Странно они себя ведут вообще, как будто хотят что-то скрыть. Серёжа даже знал что и давно был в курсе этих «близких дружеских отношений». Ему, наверное, просто нравилось подшучивать над ними или строить из себя дурачка, ведь он завидовал. Завидовал тому, что они счастливы друг с другом, а ему такое счастье в лице Димы недоступно.       — В нижнем ящике тумбочки возьми, — кинул Антон.       Голубые глаза метнулись к нему. Арсений нервно сжал губы в тонкую линию, мол, «Ты что творишь? Он же поймёт!». И оказался прав.       — Тут нет зелёных конфет, я их покупал и сюда положил. Только синие, жёлтые и красные! — размышлял вслух Матвиенко, — Опять вы тут обжимаетесь! А если бы кто-то другой зашёл?       — В смысле? Мы ничего такого не делали! Ты о чём вообще? — пытался отговориться Попов.       — Мгм… Знаю я всё, давно уже! Просто вы не замечали ни разу, как палились, — хотелось выть от несправедливости. Матвиенко держал красную конфету, всё сильнее сжимая её в руке. Вдруг, в голове что-то щелкунуло, — Блять, какой же я слабак!.. — прошептал он самому себе.       «Будь что будет!»       Он закинул шипучку в рот и вышел из комнаты.       — Куда он собрался? — Попов встал с дивана и выскочил из помещения вслед за другом.       — Да мне откуда знать? — развёл руками Шаст.       Эти двое последовали за Матвиенко. Он зашёл в приоткрытую дверь, выходящую за кулисы. Прошёл на сцену. На другом её конце, за длинной шторой стоял Позов и по-прежнему что-то бубнил себе под нос.       — Эй, Дим! Хочешь конфету? — окликнул товарища армянин.       — Да, давай конечно.       — Есть только красная!       — Хорошо, мне без разницы, — ответил Дима, глядя на приближающегося Серёгу.       Сердце у того колотилось так, что отдавало в висках. Неправильно это всё, но он же решил! Значит нужно идти до конца, даже если…что?       Матвиенко вплотную подходит к другу в очках и накрывает его губы своими. Сказать, что Дима удивлён — ничего не сказать.       Раз.       Он смотрит на Серёжу ошарашенными глазами, тот лишь зажмурился, сжав руки в кулаки.       Два.       Дима совершенно не понимает, что сейчас происходит. Он стоит, чуть ли не по стойке смирно и хлопает глазами, пытаясь хоть немного разобраться в ситуации.       Три.       Серёжа целовал уже не с той уверенностью, с какой подошёл изначально. Он уже хотел было отстраниться, но почувствовал, как Дима, придя в себя, начал осторожно отвечать. Он посмотрел в глаза за стёклами очков напротив и увидел в них некое смущение ситуацией и неуверенность, но не увидел отвращения или желания уйти и остановить это всё. Кулаки разжались сами собой и Серёжа начал немного расслабляться, понимая, что его не оттолкнут и уж точно не треснут ему за такие выходки. Он продолжал целовать такие желанные на протяжении долгого время губы.       — Вот так поворот… — протянул, усмехнувшись, Арсений, — Пошли. Мы тут явно лишние.       Парочка двинулась обратно в комнату отдыха, оставив Диму с Серёжей наедине. Им явно будет о чём поговорить между собой.       Позов спустя минуту медленно отстранился, уставившись на человека рядом. Повисло молчание, но неловким оно точно не было. Всё ведь теперь прояснилось, но Дима, видимо, с приколами не закончил.       — И что это было? А, Серёж? — не скрывая улыбки, задал уже риторический вопрос Позов.       — А ты как будто сам не догадался, — ответил Серёжа, подняв одну бровь, — Люблю я тебя, задумчивая рожа!