Кровь не переваривается

— Ну-ка ну-ка, давай, готов поспорить что ты еще не с кем не ебался кроме меня. — Он тычал пальцем в его грудь, заставляя наклонять назад. — Закрой пасть, шлюхин сын. Я всегда был пьян. А ты был трезвый, ты просто пользовался моим пьянством. — Отворачиваясь, он нагло врёт, всегда. Он и был пьян, но почему-то, он все помнит и чувствует, будто ему специально подливали этот ебанный афродизиак, чтобы этот чертов блондин снова выебал его. — Не ври. Если хорошо тебя споить, и если хорошенько пошантажировать, ты будешь настолько громко стонать, и просишь о большем... — Заткнись мразота... — Разве я соврал? — Ответа не последовало, даже малейшего намека. Он не принял молчание, сделав из шутливого лица, что-то серьёзное, будто он прямо сейчас достанет из кармана ствол, и застрелит его, и кровь его останется на этой шершавой бетонной стене какого подвала. Он подходит поближе, заставляя побольше прижаться к стене. — Разве я соврал? Лицо помрачнело, больше подчеркивая его безумные глаза. Они вроде карие, но с какой-то ноткой красноты, из-за чего на разном свету они выглядели по разному. Он еще немного помолчал, а потом все же соизволил ответить. — Нет. — Так ты же еще и все помнишь, да? Как тебе самому? Помнишь что ты кричал мне? — Нет. — Ложь. — Ну что ж, нет так нет. Давай тогда восполним твою головушку новыми воспоминаниями. — Белобрысый давит лыбу, хватает его за подбородок, резко приподнимая наверх, он стоит на носках и заламывает чужие руки, которые впились в шею. Пальцы давят на артерию, но он лишь прикрывает один глаз, и скалит зубы, он сквозь кофту пытается одной рукой ухватиться, расцарапать. Другой, достает раскладной нож из кармана, но и тот быстро выбили из рук, и он с грохотом упал на пол. — Смело, даже очень, ты хотел пырнуть меня? — Он снова промолчал. Заметив, что он уже более менее стоит на поверхности, наступает на ногу, и коленом бьет в живот. Конечно такой поворот событий в планах блондина не предусматривался, но не показывая боль, он швыряет его об бетонный пол, сплевывая куда-то в сторону слюну перемешанную с небольшим количеством крови. Он наступает на его ладонь, на после и вовсе садится на него, все также утыкая его затылком в пыльную поверхность, достает из сумки банку. Банку пива. Всем весом прижимает его к полу обездивиживая. — Ну же, давай. Твое любимое безалкогольное пиво, с твоим любимым афродизиаком. — Он начинает вливать в его рот жидкость, предварительно раскрывая его пальцами. Только вот глотать он не собирался. — Глотай. Давай, ты должен помнить, потом будешь пересказывать все то что ты мне скажешь. Он начал подбивать его по щеками, и почесывать горло, закрыл рот рукой, чтобы не плевался. Еще поворочался, но все же сглотнул все это месиво вместе с комом в горле. — Я не произнесу ни звука, конченный мудак. Блондин даёт ему пощёчину, видя покраснение на щеке, он заботливо улыбается, и хватая его за волосы, тянет на себя целуя, он кусает его губы, языком проходится по его зубам, и чувствует вкус пива. Заводится еще больше, он достает из кармана свой собственный нож, лезвие блестит на тусклом свету. И разрывая поцелуй, надрезает его щеку, и всасывается в кожу, глотая хлещашую из раны кровь. Парень под ним реагирует моментально, шипит и бьет его, но тот словно очержимый, покусывает область вокруг раны, заставляя больше изливаться. — Отцепись! Псих ты конченный! — Он на лету подхватывает брошенный блондином нож, втыкая его в бедро на своей груди. Он все же отрывается от щеки, последний раз пройдя языком по порезу, выдыхает, и руками обхватывает ногу, пытаясь перекрыть кровоток. — Слушай, тебе не кажется что ты уже перегибаешь палку? Я всё таки старше тебя по званию. — Он дрожащей рукой медленно вытаскивает лезвие из бедра, протяжно дыша. Медленно-медленно развязывает галстук, и пытается потуже завязать на ноге, накладывая импровизированный жгут. Старший по званию, зато на несколько лет младше брюнета, как то несправедливо. — Знаешь.. Я сейчас тебя так вытрахаю, ты стоять на ногах не сможешь. Брюнет смотрит на него, смотрит как обычно, безразлично. Он держится за лицо, щека кровоточит и гудит, он стоит и смотрит, хочется грохнуться на пол, он давно не спал, второй наверное тоже. — Знай, я не специально. Прости. — Блондин ебанул его по носу, в ушах моментально зазвенело, а сам снова грохнулся на пол. Он чувствовал, как его кровь бежит по сосудам, течет из носа, попадая в рот. Он сразу же прикрыл нос обеими руками, кровь текла как никогда быстро, в его руках быстро образовалась целая лодочка из бардовой жидкости. Ужасный гул и пищание в голове заставляло самого его потряхиваться, а глазам невольно мокреть. Кровь медленно растекалась по его лицу, в глазах темнело, все мутно, все плывёт. — Извини ещё раз. Почему бы тебе просто не отдаться мне? — Он знает, он уже чувствует это ужасное возбуждение проливающее по его телу, но он не хочет слушать все эти унижения, которые слушал раннее. — Я боюсь что ты отравился, я как-то и вправду погорячился, это средство довольно-таки сильное, а ты прям нахлебался... Как себя чувствуешь милаш? Серьёзно? Он только что вскрыл ему щёку, разбил ему нос, а сейчас вот так? Хотя удивляться не время. Он всегда такой. Наверное его настолько сильно заводит кровь. Он всегда говорил про его лицо, называя его «милой мордашкой» или как то еще так. Он не знал как на это реагировать, просто всегда смотрел, и просто сидел, пока он поглаживал его голову. — Не молчи пожалуйста, ты же знаешь как я это не люблю. — Он протяжно дышит, обжигая своим дыханием, он уже начинает побаиваться, давно у них не было подобной хуйни. Он берет его дрожащие запястья, в которых болтается кровь, и тянет их на себя. Вся жидкость плюхается на его сероватые штаны, слегка попадая на уже окровавленное левое бедро, он кладет его окровавленные ладони на свою белую рубашку. Руки слегка прилипают, оставляют на груди две красные ладоши с подтёками, а он все также улыбающееся смотрит на его лицо, а брюнет в ответ лишь своими своими индюшиными глазами, своими дрожащими зрачками, дрожат как приложения на айфоне, лол, не смотря на эту ужасную ситуацию, глаза его такие классные типо, такие индиго типо, типо загадочный как в сериалах. — Никогда не перестану говорить насколько же у тебя красивая мордашка. Только ты весь в крови и напуган.— Он уже чувствует как все сжимается внутри него, как аллеют его щеки. — Я не хотел тебя пугать, прости. Он берет его затылок, и кладет лицом в свое плечо, обнимает. Он всё также сидит, дрожит. Он знает его, он в любой момент, может взять и начать ебашить его об стену, в любой момент, делать все что угодно. Его кровоточащая щека и нос снова оказались на белой футболке, он уже видел как ткань впитывала в себя жидкость, как растекалась его кровь. Он немного посидел уткнувшись носом с чужое плечо, вроде звон в ушах стих, и голова не так сильно гудит. — Прости меня еще раз. — Он ели слушает что ему говорят, все текло вниз, напряжение. Он знал все наперёд. Его руки потихоньку поползли под его футболкой. Странно. Сегодня он убил тройку человек, а сейчас его трахнут в подвале. Он обнимал его своими руками, слегка сминая е его спину массируя, хотелось заснуть. Не часто его обнимают, ему бы хотел побольше прижаться, обнять. Он его обнимает, держит, чмокает его лоб, приглаживает. Он достал кусок какой-то ткани, прижимает кусочек к его носу, одновременно немного протирает его лицо от потеков. — Извини милашка, хватит трястись, будто я тебя пристрелил.. — Он шепчет ему на ухо улыбаясь, потирая его глаза. Боже, ебанный псих, ему пырнули ногу, а он сидит и перекрывает его кровотечение. Он крепко держит его дрожащие руки, неспособные держать ткань у носа, а другой поглаживает плечо. — Ну же.. Когда ты стал боятся собственной крови, мм? Ну чего же ты такой напуганный.. Они так и сидели, молча, ждали чего-то. Он все так же сидел, молча, опустив голову вниз, начал кашлять. Сначало легонько покашливал, потом кашлял громко, закрывая рот руками, ослабевшими, кровавыми, ладонями. Он резко отпрынул от его рук, отвернулся, затрясся еще больше. Кашлял протяжно и громко, хрипел. Выкашлял, на ладонях сгусток крови. Схватился за голову, пальцами вцепился в лицо, будто завывая. Сидит убитый и обезумевший, на ноги капают красненькие капельки, впитывающиеся в его одежду. Сидит, чувствует жар и жажду чужих прикосновений, какое позорище, весь в крови, мерзость, он такой мерзкий извращенец, а другой этим и пользуется, с другой стороны, они оба удовлетворяют свои похоти. Только вот заебал пальцы в рот совать, себе посуй. — Не волнуйся, я обязательно отвезу тебя в травмпункт, и.. У тебя пневмония? Горло не режет? А раньше резало? — Он помолчал, в итоге помотал головой из стороны в сторону, и когда блять он успел схватит пневмонию. — Только вот, нам надо кое-что закончить.. Вот же упёртый козел, и они оба понимают что им там нужно закончить. — Позволь, я знаю что ты нуждаешься в этом. — Нуждается он сейчас только в первой помощи и отдыхе, но блять точно не ебли в подвале. С другой стороны, кого это волнует. Он подошел, заботливо облакачивая его на себя, и отдирая его руки от лица, держа его руки в своих запястьях, перенося их на правое бедро. Блондин берет его за щеку, и ласково поворачивает к себе, его мокрые лаза все также дрожат выискивая что-то за что можно зацепиться и найти надежду не слезиться глазам и позорно не реветь на коленях у этого мудака. Если бы они все были психически здоровы и уравновешенны то их бы никто не взял на такую должность. По их мнению, ментально здоровый человек неспосебен убивать. В какой-то степени они правы. С другой стороны у них у всех проблемы, то какие-то глюки то какие-то нервные срывы, у всей их недо-организации, они все нездоровы. Пацан сбито дышит, носом дышать крайне сложно, но не смотря на все риски и опасности, всем ну похуй блять типо. Он жадно хватается за его окровавленные губы жаждя почувствовать вкус чужой крови. Языком лакая лужу крови в его рту, кусая губы и еще больше накладывая его на себя, заставляя руками облокачиваться на его ключицы и грудь. Без каких либо лишних касаний, было понятно, ему уже невольно жарко. Он ведет себя слишком странно и неопределённо, то изобъет его нахуй то лапать приговаривая насколько тот мил и красив. Его непредсказуемость хороша только на заданиях, но зачем она нужна во всей прочей фигне. В принципе на всех совместных мероприятиях, которые и так проводят довольно редко, тем более это просто какие-то вебинары или посиделки во всяких ресторанах и кафе. И то на них не особо много людей приходят, кто-то занят, кто-то вообще отбился от общества и только и делает что хуярит людей ножом. Другие отмазываются работой, кому-то просто лень, а кого-то и вовсе не зовут, хотя таких исключений только двое, и то они как-будто и без того готовы перерезать их без какой-либо совести прямо в ресторане, а потом вскрыться или устроить геноцид. Короче все ебланы. Оторвав свои губы от чужих, он лишь аккуратно переносит его голову на свой пах, заставляя лицом упираться в чужой стояк. Фу блять мерзость какая сос Парень лишь щекой заерзал на чужих ногах, слегка мыча пытаясь что-то сказать. Трение лишь спровоцировало блондина поскорее вынуть член из спортивных штанов. А пока что, обвив его голову рукой, позволяя лечь на его ладони. Он уже видимо собирался спать намертво, пытаясь побороть побочные эффекты от недавнего напиточка. — Меня всегда удивляло как ты так сдержанно переносишь все эти средства, судя по их стоимости ты сам должен умолять меня. — Он снова привычно полез своими пальцами ему в глотку, не понятно почему и зачем ему это вечно надо было, не понятно зачем он вечно душит его, бьет и тд тп. — Не дождёшься извращенец. — Вот пидорас то блять, везде б ему пальцы присунуть, в мясорубочку засунь. — А сам лучше? Я знаю как ты хочешь меня, у тебя на лице все написано, ты просто хорошо скрываешь это. — Отвечать он не стал, все же он и вправду скоро сгорит тут. Вскоре у его лица оказался чужой орган, и лишь чуть касался его носом и волосами. Он лишь безразлично поднял на него глаза исподлобья. Тот лишь вскинул брови и чуть дернул головой. Вот мерзавец. Он слегка любуясь подбирает его лицо, сжимая щеки и разнимая покусанные губы. Он видя как собираются в его рту капельки крови, ехидно хмыкает и начинает водить членом по губам, давая жидкости стекать по органу и перемешиваться с чужой слюной и предэякулятом. Тот лишь лениво раскрывает рот и закрывает глаза, наслаждаясь чужими прикосновения. Как он до такого вообще докатился? Он и не помнит даже. Резко во рту уже оказывается головка чужого члена, заставляя обхватывать ртом, сил нет, если блондин сейчас отпустит его, он лишь мертво грохнется до самого конца, не в силах выбраться, и будет валяться так пока его снова не возьмут под контроль. Но слава Богу этого не происходит, и он только медлительно насаживает его глубже, смотря на это все с блаженством, как же ужасно. Но видимо на половине пути ему надоело томное ожидание, и он резко толкает его на себя, заставляя издать громкий хрип, перед тем как у основания начнет собираться все это месиво из крови слюны и так далее. Тут то и заканчивается его забота, и вправду, на сегодня хватит, теперь пора и о себе позаботиться, все же надо ему как-то возмещать воткнутый нож в ноге. И о боже, это будет так долго. Он будет биться об его глотку, будет, долго. Понимая что разрядка будет далеко не скоро, он лишь закатывает глаза снова чувствуя ужасный вкус крови, надо как-то с этим жить. С другой стороны, Каэдраха наверняка пользовался, или пользуется большой популярностью у девушек, опасный дядька с тонной бабок, так еще и ебется как ебанный кролик. Но он блять ебанный пидор, подобрал какого-то пацана с улицы, и теперь они оба занимаются всем этим, с другой стороны им больше нечего делать, у них не семьи, ничего либо другого, несчастные люди. Иногда, в попытках выдохнуть или произнести что-то своим ртом, он лишь создавал лишнюю пульсацию, которая заставляла только еще усерднее ебать его рот. Наконец-то, спустя ебаных двадцать минут, толчки стали более томные и глубокие, что заставляло вдыхать с новой силой, правда так он подумал пока в его рот не накончали литр спермытоблятской. — Глотай мой хороший. — Как же это издевательски звучало, но при всем белокурый снова поднимает его лицо к себе, смотря на него бедолагу. Его лицо испачкано во всей этой пурге, закрывая его краснючие лицо, пытаясь скрыть возбуждение. Незнаю что бы он там с ним сделал, если он не последовал указанию, скорее всего ничего, но рисковать не стал. Ощущалось это все очень тяжело, как теплая, никому ненужная вода, которую кажется невозможно сглотнуть. Слегка поворочившись он глотает это, чувствуя нытье в горле, опять какие-то проблемы. Ладно, сейчас главная проблема разобраться с нарастающим возбуждением. Колени уже болят сидеть на бетонном полу, но ему без разницы. Блондин лишь снова впивается в его губы, желая снова выхлебать остатки крови с его рта, или же раскусать его губы, высасывая из них все что только можно. Блять помогите мне нахуййууу что за пиздецц сососос Пока его видно напряжённые руки явно дрожали пытаясь не ухватиться за что-нибудь, например за его хуец, и начать флиртовать с ним приговаривая поскорее трахнуть. Чтож он такого сделал в своей жизни, у него вполне уже могла быть девушка, или даже дети, семья и работа, он был бы счастлив. Хотя возможно он и счастлив с ним. Резко отрываясь от губ, он резко хватается зубами в шею, почти что в артерию, заставляя болезненно крикнуть и откинуть все грязные флирты, схватившись в его плечи, сдерживая накопившуюся в глазах соленоватую жидкость, которую так обожал слизывать с его щек блондин. Это слишком странно, что он так часто поддаётся всем этим глупым манипуляциям, Каэдхара на самом деле довольно милый парень, но достаточно лицемерен, и жаль что знает это лишь он. И он обязан якобы "подчиняться" ему, только из-за того, что тот выше по званию. Да, конечно, он иногда вытаскивал его из передряг, но и он тоже не отставал в помощи. Тем более ему больше особо нечего делать, кроме того чтоб рисковать жизнью ради какой-то там работы, еще и этот ебанат вечно говорил:«Убьют тебя, я тоже умру, даже если придётся самоубиться. Мне правда будет скучно без тебя.» Он не раз повторял их в разной формулировке, но он прекрасно понимал что белокурый хочет до него донести. Чуть погрызя его шею, он не начинает делать что-то более менее нормальное, что бы делали обычные люди при сцене секса, но он оставаясь в своем стиле, закидывает его на удушающий, выступая сверху, перекрывая трахею. Чтож, он не сможет убить его. Ну чего же ты лежишь придурок? Я знаю, ты можешь заломать мне руку, я миллион раз видел как ты делал это с другими, как даже амбалы оказывались под твоими ногами с чуть разорванной рукой. Сделай также, Скарамуш, заломай мне руку, я тоже полежу между твоих ног, в любом случае, сегодня я буду меж твоих ног. — Заломай мне руку. — На полном серьёзе в приказном тоне, он правда это сказал, смысл? Он все равно не в силах провернуть это сейчас и уж тем более с ним. — Ну же, Куникудзуши... Он не любил когда его так зовут, при ходе всей этой криминальщины пришлось признать то что у него несколько имён, правда он понятия не имеет откуда они все понабрались. И вот, он правда потянулся своими кровавыми ручонками к его запястьям, но руки лишь остались там же, он только накрыл его ладони своими. Он хотел что-то сказать, но мигом закашлял в попытках набрать воздуха. Боже, как же глупо. Все же отпустил руки, давая поток воздуха, ладно. — Скарамуш, не противься себя, я знаю что ты хочешь. — Хочет, да, он уже мысленно ныл своим стереотипам, но можно же перемахнуть на опьянение? Нет, он специально напоил его безалкогольным пивом, чтоб по его словам он все пересказывал все сказанное им. Очередная прихоть "старшенького". — Ладно, добился своего мудак. Трахни меня. — Екаламане, он сам того не принимая, просто попросил выебать его, хотя, он бы и без того это сделал. В ответ он лишь по дикому усмехается, начиная задирать его футболку к верху. Эх бедолага, весь порезанный, в синяках, а самое главное покусанный и обсасаный. С недолгого времени на его теле начали красоваться не только следы от заданий, но и от его любовничка, которые по его словам он не помнит. Задрав футболку до самых запястьев, он ее не снимает, а наоборот наматывает на его руки делая из него еще большего мученика. Но никогда ему так не было похуй на свои принципы, он хочет чтоб его трахнули, чесн. Все же он как бы обездвижил его, значит что особой физической взаимности не ждет, значит ему надо будет лишь что-то говорить, остальное сделает сам. Скорее всего так и будет, сейчас он оглаживает его тело леденящими пальцами, чуть щекочет. Глазами наблюдает как вздымается его грудь в попытках отдышаться от удушья, смотрит, пальцами обводит каждый синяк, каждый засос и укус, специально надавливая, изучая и пытаясь вытянуть скулёж из чужого рта. Ужасно. Он бы никогда не позволил такого, но его работа быть терпилой. Этот сам пристроил его к себе, помимо того что он вытащил его с улицы, как будто он обязан ему жизнью, но ведь это глупо, может и так, но они оба этого не принимают, хотя охотно этим пользуются. Даже например Каэдхара, он понимает кто вытащил Скарамуша с улицы, и поэтому обращается с ним как с ебанным рабом. И не понятно почему он всему этому поддавался, миллион раз блондин говорил что не убьет его, если убьет — умрет сам, миллион раз повторял, миллион раз слышал. Но почему то есть в нем какой-то страх, заставляющий подчиняться. Глупости какие. Все же, ебанный пидорас, он будет сидеть и смотреть, пока же услышит ебанные мольбы, делая из себя главным, заставляя унижаться. — Каэдхара-аа, пидорасина ты кончена-аая.— Тянет он назявчиво, явно пытаясь привести к делу, но не хочет говорить прямо. — Пожалуйст-а — Пожалуйста что? — Самая дефолтная фраза в данном случае, она есть в каждом четвёртом фанфике я уверяю. — Мразота. Трахни меня. — Он лишь довольно усмехнулся, начиная мять его бока до очередных синяков наслаивая их на другие. Со временем руки его ползли вниз, медлительно стягивая с него спортивные штаны, водя пальцами по паху. Он уже перемял свои ноги туда сюда, чуть не отпиздил его этими ногами в свои обосранных говнодавах. Пиздец. Руки медленно опускаются вниз, поглаживая его бедра слегка потирая. Какой ужас. Это как наркотик, он понимает что это мерзко, но ему хочется, очень. Переминая ноги и ёрзая спиной туда сюда, воротя голову. Он должен. Резко, рот раскрывается в немом шоке, он глупо разивает рот, глаза распахиваются. Вот же чмошник ненасытный. Он сразу впихнул в него трое пальцев, просто по приколу скорее всего. — Обними меня. — Говорит он не парясь, так и нужно, он лишь отводит его внимание пока пальцы его пробираются подальше расходясь в треугольнике. — Нет. — Говорит на удивление довольно четко, не смотря на то что он крепко-накрепко сжимает глаза и кусает и без того раненую губу, так и надо, да ведь? — Обними меня-я. — Назойливо и приставуче он говорил ему закрыв свои глаза, но зная этого мерзавца он бы так не делал. Ему всегда хотелось поглядеть на его раздвинутые ноги. Это все так позорно, белокурый закинул его ногу на свое плечо, держа бедро в правой руке, а левой все также активно изучая иногда давя на синяк на правой чужой ноге. Больше чем скулежа и мычания, с него вытянуть этим не получилось, но ведь он знает что и когда он там произносит, надо бы перестать так сильно переживать из-за него. — Обними. Долго он еще шептал что-то по типу просьбы обнять его, но отвечать на них он не видел смысла, все равно это пройдёт к одному исходу. Через некоторое молчание, он резко вынул пальцы, вытирая их об чуть обнажённое бедро, и глубоко подышав, и вставил ему хуйца чтоб не втыкал. Он чуть не завыл как псина какая-та, раскрывая рот в немом крике. Рял как собаки. Руки его резко перепадают на шею, снова перекрывая нормальный доступ к кислороду. С другой стороны он этого и хотел, но если он задохнеться будет не так радужно, и если его дружок будет ебать труп то окажется некрофилом, а вот это уже интересно, интересно как он на это отреагирует, и доживет ли он до его похорон? Но скорее всего прискачет в морг и зарежется там крича чтоб их похоронили с одном гробу, хотя наверное преувеличение, но звучит забавно. Каждый раз сжимая его артерию и трахею все сильнее, сминая шею почесывая, с каждым толчком выбивая из его него более громких кряхтеж который уже больше походить на стоны, дававший еще больше причин, а потом прикалываться над ним. Снова он примыкает к его шее кусая, он так любит странный вкус крови, иногда начинаешь сомневаться в его человечности, хотя поебать. Слишком много он делает сразу. Ебет его, кусает и душит, и будет делать это пока ему не надоест, без разницы что ужасно трещит голова, глаза горят, и он чуть задыхается. Во рту все еще болтается кровь, неизвестно откуда она берется, врачи посмотрят. — Блять Скарамуш, я клянусь, я умру за тебя, ты слишком хорош. — Непонятно что его вдохновило долбиться еще сильнее будто щас бомба нахуй взорвётся и они оба умрут, было бы интересно... Все же едкие толчки пробиваются ближе к комку нервов которые скоро там отсохнут. Лицо расплывается в ужасной не то улыбке, не то просто укуренное. Тут то он уже и не способен держать возгласы, а может и способен, но просто забил хуй. Руки вскидываются в недавней назойливой просьбе, обвивая шею насколько это возможно. Из чужого рта лишь вылетает усмешка, продолжая глубоко дышать, и параллельно покусывая свободные участки его тела, скоро на нем живого места не останется. И вообще он довольно тактилен и сентиментален. «Обними-обними!» как малый ребенок просит прикосновений, не смотря на то что они оба и так почти всегда тусуются вместе. Ебашат, шляются да и дома хуйней страдают. У Скарамуша никогда не было основного места жительства, если он останавливался, то где-то в отелях или хостелях, хотя нужды в этом особой не было, блондинчик всегда не прочь впустить его домой. Даже не смотря на попытки спаивания он не переставал гостевать там, квартира ваще нехуевая, правда у него нечего пожрать. Просто сидели в телефонах или спали, сна им точно не хватает. Вообще где попало, один раз Скарамуш заснул на ковре, и часто засыпал в ванне, просто в акриловой ванне, с телефоном в руках. Это ваще топово, идешь с утра такой в душ полуголый, а там этот дрыхнет мертвым сном, его будишь, вытаскиваешь, выгоняешь, а потом выходишь, а он валяется на ковре. Или поставить ванну набираться, он даже не проснётся, а потом как шлепнуться на него, он вскакивает как от паралича, метается, чуть ли не тонет в ванне, становится смешно как он ругается и плескается, а потом вылазит весь мокрый и на плитку с него капает целое озеро. Он недовольно цыкнет и уйдет, потом придёт и кинет это все в стиралку, а потом пол драить от воды. А еще при таких утренных потопов, конечно, может быть миллионы развития сюжета, но его можно уломать на перепих, и это самое интересное. Сам он сонный и недовольный, и небось ещё голодный, но все таки. И вот сейчас, с ужасной гримасой, как наркоман ели слышно стонет под ним. Тело его же давно раскрашенно в фиолетовые и красные цвета, скоро заядлые покраснения станут новыми синяками, которые как на зло будут ужасно долго рассасываться, заставляя белокурового вечно флиртовать с ним. Насчет самой ситуации в организации. Всем понятно что там все на голову не здоровые, агрессивные и психованные. Некоторые прям очень сильно выделяются своим видом в обществе. Есть у них в компании один огромный амбал, татуированный и со смуглой кожей весь забитый наколками, и как написано в резюме, отматал не один срок, с такими огромными руками в кожаных митенках и огромными и тяжеленными берцами, хотя у них все там носят эти сапоги рыбацкие. Ну по крайней мере, ты к ним привыкаешь, а иногда они очень даже помогают, их тяжелая подошва дает большую силу пинкам и всему в таком роде, да и выглядит классно. Так вот, этот амбал довольно хороший человек, хоть и с первой стадией инвалидности по неконтролируемой агрессии, но говорят у него есть кошка с котятами, ну короче типичный мужик который выглядит как терминатор. А есть еще мозглявый мужичок, выглядит как обычный уставший человек который просто работает в офисе до вечера и приходит домой к троим детям и просто хочет спокойствия и умиротворения, но блять он режет жертв скальпелем или ржавыми гвоздями. А основном он просто давит артериальное кровотечение в нескольких точках, в итоге человек практически при любом раскладе умирает, а иногда просто по приколу можно чуть изуродовать труп, особенно он любил прорезать на щеках неглубокие царапки как усы у кота. Но некоторым жертвам везло меньше, у них могли кисти быть прибиты куда-нибудь или просто проколоты, а вот когда гвозди втыкались в глаза... Но не будем об этом. Одним словом все они не соответствуют своему виду, но больший раздражитель на всем этом, есть один фрик который максимально стебает Скарамуша из-за Каэдхары, причем говорит он это в основном лишь брюнету, до любовника это проходит из чужого рта или просто услышанным где-то. Каэдхара выше их по должности, вот и не слышит претензий в сторону своей частной жизни, но стоит ему лишь подойти ближе к этим двоим, то сразу появлялись неотложные дела, и он высовывая язык и выставляя средний палец пафосно убирался из поля зрения. Один раз Каэдхара вообще предложил ему выйти за него, даже не смотря на то что они не больше чем любовники, как думал брюнет, возможно он просто не хотел всего этого, но предложение он до конца не отрицал, и звучало это довольно глупо. И Каэдхара на самом деле очень хороший и заботливый человек способный любить. Со своими приколами. — Аа.. Скарамуш выходи за меня-я. — Не смотря на то что это должно было быть пвп-ешное нц-17 я вообще без понятия зачем я все это пишу, в итоге там все равно будет рейтинг за секс вместо обещанного пвп, живите в этим. — Нет. — Ну почемуу. Разве я так плох? — Да нормально все с тобой, я просто не буду расписываться и играть свадьбу, не хватало мне еще на тебе жениться. — То есть если я куплю кольца ты будешь их носить, Скарамуш-аа? — Почему ты ведешь себя как ребёнок? — Блять почему это так кринжово выглядит помогите. — Ну если ты настолько хочешь... Это он имел ввиду под «предложение он до конца он не отрицал.» Кадзуха сам по себе выглядит святым и добрым человеком, светлые волосы и миловидная улыбка и вправду строят о нем хорошее впечатление, выглядит он чисто. Особенно глаза.. Глаза — зеркало души, или что там было, блондин прям вообще такой. Ранее упоминалось о том что на разном свету они выглядят по разному, например сейчас толком и не разберёшься карие или красные, и даже не смотря на неестественные оттенки которые по большей части зависят от света, все же кажется он зверем. У этого артиста тоже блять хуй разберешься, типо ну вот, синие же, а потом смотришь, фиолетовые, а потом вообще блять как индиго какие-то, то и вовсе черные, в пизду короче. Сейчас эти неизможденные глаза лишь закатаны куда-то вверх что-то пристально там разглядывая, рот его раскрыт позволяя видной крови накапливаться еще больше, болтаясь из стороны в сторону, ему скорее не было дело до этого, даже не смотря на то что источники воздуха максимально отсутствуют, но он походу ели дышит носом, по крайней мере это возможно, просто неприятно. Все же, желания откачивать его нет, и руки медленно ослабевают, давая глотать воздух ртом. С другой стороны, шея для него слишком уязвимое место, стоит лишь немного помять, там он сразу начинает извиваться и нервозно кряхтеть, если честно, он даже так и не понял, просто у него она вечно болит, что делает прикосновения такими многозначимыми, то ли просто какого хуя он как животное опирается на инстинкты. Разберется он с этим потом, где нибудь дома и с оказанной помощью. Возможно он и не особо чувствовал колюще-режущее ранение на своей ноге, ткнул он на эмоция конечно хорошо, с учётом проблем с бошкой, которая присутствует у них всех, не позволяя чувствовать себя одаренным, с другой стороны это в очередной раз подтверждает что в обиду он себя не даст, значит и его тоже. Хз вообще с чего такие выводы. Хотя в принципе без разницы, сейчас надо лишь быстрее двигать ногами, и мять его шею чтобы он лишь больше выгибался в спине, насколько это возможно, и чтобы побольше кряхтел, удовлетворяя чужой слух. Он так и будет как обычно неизможденно закрывать глаза а потом снова ели разлипая веки, и корчить лицо похлеще всякой порно актрисы, а потом снова заставлять его стонать погромче долбясь по комку нервов, и тогда по телу пробегает дрожь, заставляющая сжиматься, и мигом же падая на шершавый пол, такие действия лишь дают причину ударяться в простату еще раз и ещё. Бля помогите кринжатина копец ваще Аа. Сейчас ничего, только духота, температура, жар, безудержный бой сердца и протяжное дыхание перемешанное со стонами. Сейчас только утопать в чужих глазах бегая руками на его телу, останавливаясь на левой груди, чувствуя как барабанить чужое сердце, наверняка и давление у него поднялось, и кровь кипит, возможно стоит положить его в больницу, он слишком обезвожен. Он уже даже не имеет никого представления, сколько сейчас могло быть времени, он лишь чувствовал себя игрушкой, но сейчас ему хорошо, под какими средствами он бы там не был, сейчас ему хорошо, не смотря на пургу в своей бошке, сейчас ему хорошо. Конечно, он не мог ничего делать кроме того как прогибаться и стонать сейчас, ну а что еще нужно? Он же не сможет трахать его вечно, рано или поздно он все равно потащит его в машину. ——— Да, да, да. Могли бы мямлить эти оба, они оба на пределе, сейчас все закончиться. Скарамуш лишь больше замолчал скрутив голову креветкой, весь будто бы трясся в конвульсиях скрепя зубами, вот псина. Ну же, последний томный толчок, Каэдраха падает на него, дыша ему в шею слегка приобнимая. Скарамуш опять весь задрожал как от холода, или от мурашек которые сейчас носились по нему как толпа сайгак. — Эйй, Скарамуш-а, ты плачешь? — Излишняя сентиментальность и некая ревность не всегда выставляли его идеальным любовником, но он ведь и вправду не плох, многие девушки наверняка хотят себе такого избранника. Тем более он не плачет. — Аа-а, Скарамуш-а. Ты знаешь, я так и не отдал тебе твое кольцо. Ну ты не переживай, сейчас в травмпункт съездим, а потом если хочешь, можешь снова поспать в ванне, или на полу, ты не подумай, я всегда непрочь поделить с тобой постель. — Опять тронулся кукухой ебланище, его недо-биполярка всегда напрягала, но скорее всего он уже свыкся, и к нестандартному поведению, и к его спокойности в себе, будто бы ему есть дело до глупых колец. На самом деле есть, он просто не признает. — Чтож... Пошли, где твоя кофта? Он бодренько поднялся на ноги, слегка прихрамывая левой ногой. Брюнет лениво попытался показать на какую то колонну, за которой и вправду лежала зипка. Его попытки сесть особым успехом не удались, он сел, но блять руки его запутанны хуй пойми как. Каэдхара ехидно хихикнул и опять присел снимая импровизированные наручники с чужих запястьев, и расправляя их на плечах. Скоро он и вовсе откуда то достал телефон и быстро набрал такси, видимо какому-то знакомому человеку, вряд ли бы даже какой-то бизнес класс, вез их в таком виде даже за огромные деньги. Оба они ели как доковыляли по лестнице на выход, сразу в нос ударило свежим воздухом и слегка потемнело в глазах, они простояли на улице еще несколько минут облокотившись на кирпичную стену старого строения, пока к ним не подогнал какой-то черный внедорожник, правда залезть в него было еще той задачей. — Хух... Шеф извини что в таком виде, дела сам понимаешь. Вези в ближайший травмпункт. — Водитель молча кивнул, и врубил на всю машину мою Мишель. Пока по ушам долбила зима в сердце завязался простой, на первый взгляд диалог. — У тебя дома есть что-нибудь поесть? — Он медлительно повернулся к нему, смотря на свою ладони с застывший крови, она так классно крошилась на салон дорогого авто. — У меня дома есть вино, и афродизиак, вроде, но можно что-то заказа–... — Не успел он договорить как начался припев песни. — Нет уж спасибо, — Он тяжко выдохнул, и отвернулся от него смотря в окно. — надеюсь у меня не найдут рак легких, хотя... — Я оплачу. — Тебе бы лишь бы деньги потратить. — Я тоже тебя очень люблю. И водила наверняка был немного вахуе, сели какие-то два шизофреника, оба в крови, но в любом случае, если бы он их не довез, каких бы он там проблем себе нахватал. Да похуй, он таксист который каждый день слушает а у меня зимааа в сердце на душе вьюга. — Перестань говорить что любишь меня. — Скарамуш-аа, я правда люблю тебя..!