little doll

В шкафу, на дальней полке, сидела кукла. Там, за стеклянной дверцей, хранилась вся её жизнь: пребывание в темноте без конца. Кукольные глаза были закрыты и никогда не открывались. Заводной механизм в груди, что кукле заменял человеческое сердце, тоже не двигался — ключик давным-давно потерялся, и больше ходить она не могла. Когда-то ею играли дети, прелестные мальчик и девочка — брат и сестра. Они держали куклу возле себя, ухаживали за ней, расчёсывали шелковистые локоны и любили всей душой. Их дружба, казалось, длилась вечность. Но, увы, ничего не вечно. Девочка выросла в девушку, стала прекрасной принцессой из сказок, и её душа тянулась к людям. Постепенно она отдалилась от игр, сменила банты на ленты и вышла замуж. Больше кукла не видела ту девочку, с которой когда-то была близка. Мальчик тоже вырос — он стал чудесным юношей, однако его душа оставалась одинокой. Он чувствовал тоску и печаль, и это уныние ощутимо распространялось вокруг. Однажды юноша покинул комнату, и кукла потеряла последнего друга. Она ждала. Ждала, пока щёлкнет замок, и дверь распахнётся снова. Ждала, когда ключик вставят в её скважину, и механизм заработает. Ждала, чтобы хоть кто-нибудь вспомнил про неё. Никто не приходил. За окном золотом рассыпалась осень, белыми метелями пролетала зима, зелёной листвой шумела весна, жарким солнцем пылало лето. Кукла ждала, верила, мечтала. Её надежда тускла с каждым днём. Сезоны года круг за кругом проходили новый цикл, и всё больше шарниры куклы изнашивались, а поднимать веки становилось тяжелее. Луна светила сквозь тонкое стекло, нежно задевая лучами фарфоровое лицо, гладя белокурую голову и лаская покинутое всеми тело. Если бы у куклы было сердце, люди услышали бы его треск, точно разбитый хрусталь. Она хотела стать в следующей жизни яркой звездой — такой, как солнце, и освещать жизни других. Но всё, что она могла, это одиноко мечтать, будучи запертой в глубине шкафа. Прошло много лет. Тишину комнаты прерывал только звон птичьих песен. Кукла прислушивалась к этому звуку и думала, что могла бы стать птицей и дарить свой голос людям. Может, хоть это радовало бы их. Она уже не надеялась, что кто-то придёт, вернётся, вспомнит про её маленькое существование. Никто не нуждался в ней, и кукла смирилась. Так, должно быть, желала Судьба. Ей давно нашли замену. «Люди должны любить людей», — подумала кукла, так и не открыв глаза. Сознание медленно покрывалось туманной завесой, заполоняя голову забвением. Это, несомненно, конец. И она погрузилась в сон. ...Прежде, чем вновь открыть глаза. Перед куклой разлился багровый, смешанный с расплавленным золотом закат. То, чего она никогда не видела. То, что заставило её ощутить в груди нечто новое. То, с чем вырвался из горла первый вздох. Кукла не знала, где находится, но поняла, что сидит на земле. Её ладони коснулись холодного камня, оставив леденящий отпечаток на коже. Она сделала ещё один вдох и осознала, что лёгкие наполняются воздухом. Как у людей. Рядом были немногочисленные здания и бескрайнее поле зелёной травы, среди которой яркими искрами виднелись разные цветы. Кукла не знала, как выглядят цветы, но отчего-то была уверена — это они. Она неловко поднялась на ноги, чуть пошатываясь. Шарниры болели, словно вместо них находилось что-то другое. Так непривычно, так странно, так неясно... Это просто красивый сон. Так думала кукла. И впервые ошиблась. За спиной раздался негромкий юношеский голос — слишком родной и знакомый, чтобы спутать его с другим. По затылку пробежала дрожь; кукла неуверенно повернулась. И замерла на месте. Эти синие глаза, волосы, лицо. Мальчик, который вырос и покинул комнату, сейчас стоял перед ним. Всё такой же, как и годы назад, нисколько не изменившийся. Обеспокоенный и от падающих на него лучей солнца невероятно красивый. — Это же ты... Полло, это правда ты... Полло... Да, так его назвали брат и сестра очень давно. Он вспомнил, что был мальчиком. Юноша шагнул вперёд, и его тёплые ладони обхватили кукольные щёки, а взгляд с надеждой устремился к голубым глазам. Каспар — так его звали, ведь воспоминания не горели. — Я искал тебя... Кукла ничего не ответила и опустила голову, прижимая свои руки к его. По бледному лицу скатилась жемчужина слезы, оставив едва заметный влажный след.