Бодрящая острота

      Сжимая в руках руль, Юнхо старался не думать обо всём, через что он проходит с этими людьми. Старается не думать о них, как о друзьях. Не думать о них, как о чём-то близком. Они — его задание. Они — бандиты, которых должны посадить благодаря всему, что соберёт на них Юнхо.       Но, вот незадача — Чону чертовски плохо из-за этого. Его выворачивает наружу от одного понимания, что ему надо писать про них отчёты. Надо докладывать об их делах, раскрывать подробности жизни. Рассказать о бое, о гонке, о товаре. Раскрыть поставщиков, всех третьих лиц и организаторов. Доложить обо всём, что происходит в баре, не упуская ничего. Даже того, что один из них начал отношения с официанткой и она теперь может быть тоже подвержена их делам.       Он зло бьёт по рулю и старается успокоится. Но сейчас он даже одет, как они. У него — их повадки, их речевые обороты. Он отвык от своей прошлой жизни, отвык от службы и это убивает его ещё сильнее. Это давит на его плечи тяжелым грузом, который он не может скинуть. Мужчина искусал все губы, внутренние стороны щёк и чувствовал во рту кровь.       Он будет лгать сам себе, говоря, что у него есть выбор. Выбор? Смешно. Это его работа, приказ свыше и выбора у него нет и не будет. Когда он закончит операцию, ему придётся бежать, скрываться. Даже если их посадят, охота всё равно будет объявлена. Одно из самых ужасных осознаний в этом всём, что он привязался к ним. Они его друзья, которых у него не было на службе.       Его телефон разрывается от звонков. Мужчина берет его в руки и смотрит, кто же его требует. Он видит на экране «Мама» и вздрагивает всем телом. Юнхо сглатывает ком в горле, старается спокойно выдохнуть и берет трубку. — Да, мам. — Сынок, привет, дорогой. — Он слышит родной голос из динамика телефона. — Мамуль, я сейчас занят немного… У тебя что-то срочное? — Лейтенант Чон, по какой причине Вы не предоставляете никаких сведений? — До Юнхо доносится голос старшего офицера Со — его непосредственного начальника. — Я жду Вас дома у вашей матери. У Вас час, лейтенант. Если не приедете, наш разговор будет уже немного иным.       Офицер не даёт Юнхо ничего ответить и сбрасывает звонок. Мужчина втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и издаёт малопонятный злой звук. Телефон сдавливает в руках, уже матерясь на всю машину, но понимает, что ему придётся успокоится за время пути до дома мамы. Он знал, что так будет. Знал, что они придут либо к нему домой, либо к матери. Или узнают про МёнУ и будет ещё хуже.       Кидая телефон на пассажирское сидение, мужчина заводит машину и срывается с места. Он не знает, что будет говорить офицеру. Не понимает, как оправдаться и что делать. Но и про дела ребят говорить сильно не хочет. Большую часть жучков, которые он поставил ещё в начале — выбросил и сломал. В новых отчётах — приврал много, опуская кровавые подробности расправы над отчимом Уёна.       Да, ему было тяжело ко всему этому привыкнуть. Его тошнило, выворачивало наружу от всего этого. Не хотелось ни есть, ни пить. Он искал только утешения и хоть какого-то, относительно близкого, человека рядом. Такой оказалась МёнУ, которая случайно всё узнала. Теперь их связывала общая тайна, от которой зависят жизни парней или жизнь Юнхо.       Он нарушает правила дорожного движения, превышает скорость и старается объезжать все заторы на дороге. Главное — нормально себя вести перед Со. Не показывать то, что он успел нахвататься от них, не вести себя как уже привык.       Его машина неаккуратно паркуется рядом с домом. Он хватает свой телефон, вынимает из-под водительского сиденья пистолет, на всякий случай, прячет его за спину, и покидает автомобиль. Кажется, он даже забывает, что машину надо заблокировать и уже оказывается в подъезде. Не осознает, как оказывается в лифте и поднимается на нужный этаж. Вот он уже стоит перед дверью в квартиру мамы. Тянется к звонку и нажимает на кнопку. Несколько секунд и дверь открывает ему какой-то рядовой, запуская в квартиру. — Как-то быстро, лейтенант. — Удивляется Со, посмотрев на часы. — Зачем вы припёрлись ко мне домой? — Спрашивает Юнхо. — Где мама? — Твоя мама на кухне. Сядь. — Офицер указывает на диван. — Я бы сам позвонил и назначил встречу, капитан. — Юнхо присаживается на край дивана, но офицер видит, как он зол. — Когда? Сколько мы уже ждём? — Хмурится капитан. — Отчёты присылаешь редко, да и те какие-то сухие, без важных подробностей. На встречи не являешься, про их дела молчишь. — Если я молчу, значит ничего важного не было. — Юнхо старается не грубить. Старается помнить, что перед ним — офицер полиции. — Да ты что? — Брови мужчины наигранно летят вверх. — Мне так не кажется. — Не Вы там находитесь и не Вы с ними общаетесь. Если бы было что-то, я бы сообщил. — Сквозь зубы говорит Юнхо. — Завтра Вам вышлю отчёт. — Отчёта мало. Ты присылаешь то, что мы знаем. Распространение, участие в боях, участие в гонках. Нам это всё известно, Юнхо! — Че ты ещё хочешь?! — Нервы сдают и Юнхо срывается на крик, переходя границы. — Я сказал тебе ясно, как только будет что-то крупнее — я сообщу! — Ты забылся. — Капитан поднимается со стула. — Забылся, что я знаю и вижу больше, чем ты думаешь. — Недовольно и тихо говорит ему Со и идёт на выход. — Завтра отчёт. Во всех красках и со всеми именами. Если будет иначе — вылетишь нахер со службы.       Хлопок двери. Оба полицейских покидают квартиру, оставляя после себя неприятное ощущение. А Юнхо пытается не вылить всю злость сейчас. Он хочет оставлять свой гнев здесь, не хочет, чтобы это видела мама. Женщина уже покинула кухню и аккуратно вошла в гостиную, где был мужчина. Он поднимается с дивана и движется на выход, не смотря даже на родную мать. — Если ещё раз заявятся — звони сразу мне. — Просит Юнхо. — У тебя проблемы на службе, сынок?.. — Женщина не знает, как правильно это спросить. Да и вообще, правильно ли задавать такой вопрос? — У меня всё в порядке. — Юнхо отвечает сухо, сдерживая все свои эмоции.       Женщина не успевает ничего больше спросить, как её сын покидает квартиру.

***

      Дорога немного успокаивает. Сигареты и дорога. Пачка от сигарет уже пустая, он выкурил всё полностью. От него будет нести табаком за километр, но его это мало волнует. В голове всё смешалось, полный беспорядок и непонимание.       Машина Юнхо тормозит около многоэтажки. Он оставляет пистолет в машине. Надеется, что там же остался и весь его гнев. Покинув автомобиль, молодой человек оказывается в нужном подъезде, проскакивая внутрь в тот момент, когда оттуда выходил какой-то дедулька. Его ноги сами несут тело к нужной квартире, не согласовывая действия с мозгом.       Вот он уже стучит в дверь. Звонит, зажимая звонок надолго. Упирается лбом в стену, ожидая, когда же ему откроют. Почему-то, в последнее время, ожидание становится для него чем-то невыносимым. Когда он слышит за дверью шорох, то отрывает голову от стены и более-менее выравнивается. — Юнхо? — Дверь открывает МёнУ и удивляется появлению мужчины на своём пороге.       А он без спросу заходит внутрь. Запах прокуренной одежды сразу бьёт в нос девушки, и она недовольно жмурится, но дверь за ним закрывает. Когда до Юнхо доносится хлопок двери, он сам не понимает, что делает.       МёнУ оказывается сграблена в его руки. Одна рука мужчины ложится ей на шею, и он впивается в губы девушки. Так, как умеет. И как уже делал это с ней. Он хочет выразить в поцелуе все эмоции, хочет успокоится за счёт девушки и, буквально, протрезветь от этой ситуации. Но вот сама девушка настроена иначе. Она бьёт его по щеке, что есть мочи. Пощёчина. Она, несомненно, бодрит, отрезвляет, но и пробуждает всё ту же злость. Мужчина смотрит на МёнУ, не понимая такой реакции и этого удара. — Я тебе в шлюхи не нанималась, Юнхо! — Она тоже злиться, как и он. Тоже награни из-за всей этой ситуации. — Хочешь потрахаться, как животное — найди себе шалаву и трахай её сколько хочешь. — Угомонись! — Не угомонюсь! — Она выпутывается из его рук, смотря ему в глаза. — Что с тобой такое? Ты приходишь только за одним, а я обязана ноги раздвигать?! Не буду я! — Успокойся! Я на грани! Я очень злой, мать твою! — Кричит он на девушку. — И я не ручаюсь за то, что могу сделать! — А что ты сделаешь? Изнасилуешь? Побьешь? Убьешь? Я тебе не нянька, чтобы успокаивать твои истерики! Либо ты всё нормально объясняешь, либо выметаешься отсюда! — Она тоже повышает на него голос. — Я позвоню Хонджуну, если будешь дальше угрожать!       Мужчина молчит. Не знает, что ему сказать, как оправдать свои крики. Его глаза мечутся по всему коридору, голова следует за ними. Он облизывает губы, пытается что-то сказать, но не может. У него нет слов в голове. Лишь злость и крики. Злость на МёнУ, что она тогда взяла трубку. Злость на самого себя, что согласился на эту операцию. Злость на начальство.       Он делает шаг назад и падает на задницу, упираясь спиной в дверь. Его начинает трясти. Всё тело дрожит, и он никак не успокоит это. Рука мужчины хватается на своё же бедро и сжимает его. Думает, что боль отвлечет его. Но это никак не помогает. Он с трудом фокусируется на МёнУ, но сказать ничего не выходит.       В горле сухо, как и во рту. На душе безумно противно от всего, что происходит в его жизни. Это давит на его плечи и грудь так, что он не может нормально вдохнуть. Особенно сейчас. Дышать нормально не получается, он просто как рыба, которую вытащили из воды. Глотает ртом воздух, но ничего не проходит. — Твою мать… — Девушка пугается такого зрелища.       Она хватает его под руку, помогает подняться. Пусть он и навалился на неё всем телом, он сейчас даже дышать не может нормально. Они оказываются в гостиной. Она усаживает его на диванчик, распахивает окно настежь и убегает на кухню за водой. МёнУ не знает, как находит стакан, не понимает, как смогла донести так быстро и не разлить. Но вот она уже около Юнхо и отдаёт ему воду. Он осушает стакан за мгновение, но дышит по-прежнему с трудом. — Мне плохо… — Шепчет мужчина, подаваясь туловищем вперед. Он упирается лбом в живот девушки и тихо мычит. — Начальство давит, а я не могу собраться и выполнить свою работу… — Напиши рапорт, что ты отказываешься от дальнейшего проведения операции… — Предлагает тихо МёнУ, начиная поглаживать его по голове, пропуская волосы мужчины через пальцы. — Я… Я не могу… Или не хочу… — Плечи мужчины дрожат. — Я привязался к ним. - Они — твоя работа. Ты должен или закончить всё, или подать рапорт. — Тихо отвечает девушка. — Или рассказать всё Хонджуну. — Нет… Это противоречит всему. — Он поднимает голову и смотрит на девушку. — Извини, что я… Что я вот так врываюсь. Мне ужасно хуёво, и я не знаю, как мне всё это закончить… — По щекам мужчины начинают течь слёзы.       Он дрожит ещё сильнее прежнего, отодвигается от девушки и закрывает лицо руками. Совсем недавно этот человек обсуждал с парнями поставки оружия, планы на будущее и бой Сана, а сейчас плачет, сидя перед девушкой, с которой у них один общий секрет. Его состояние ужасно, но он старается это скрыть, давая волю эмоциям только дома. Но сейчас что-то пошло не так.       Состояние МёнУ было не лучше. Она теперь ждёт того дня, когда Юнхо исчезнет из их жизни, а в бар нагрянет полиция с множеством улик и доказательств. Она ждёт, что ей придётся скрываться от злых бандитов, которые прознают, что она всё знала и молчала, покрывая Юнхо. Девушка тоже на грани и готова срываться на него, но не может. Ведь она сама взяла трубку. Она сама поддалась ему, и сама ничего не рассказывает никому.       Девушка садится рядом с ним, аккуратно обнимает его и гладит по спине, надеясь, хоть как-то успокоить. Между ними максимально непонятные отношения, но выгонять его в таком состоянии — нельзя. Вероятно, сегодня от останется у неё. Крепко уснёт после такого, но что будет утром, МёнУ не знает. Он ещё ни разу не сбегал утром, но после истерики всё может быть.