«Вы вызываете у меня странное чувство. Словно нас с Вами связывает тонкая нить. Она тянется у меня откуда-то из груди.. Я очень боюсь, что если Вы уедете, то нить оборвется. Я начну изнутри истекать кровью, а Вы меня просто забудете»
«Джейн Эйр», Шарлотта Бронте
Проходит пару дней точно, а никого нет. Только Тэхён, обосновавшийся уже на кухне. Гостиная стала непригодна для пребывания там. Кровь, рвота и беспорядок — всё мешает. Желание убрать этот ужас не появляется до сих пор, ведь всему виной правая стопа, которая изрядно потрепалась в ходе последнего события и теперь не функционирует должным образом. Слишком много «не» — раздражает ещё больше. Должно быть, там отвратительно пахнет, а может, и вовсе началось зарождение новой жизни. Тэхёна это не колышет. Волнует Чонгук и Чимин. Это всё похоже на крайне дурацкий и очень обидный сговор против Кима. И если это действительно так и есть, то простыми криками и матами Тэхён не обойдётся. Он не находит себе места. Голову разрывает куча навязчивых мыслей. Избавляться от них не успевает — быстрее появляются новые. Разрывает на мелкие кусочки столовые салфетки, чешет раны у стопы до новых болячек и хаотично вырывает русые прядки. Собирает по нескольку волосков и рвёт, потом ещё раз, и ещё раз, и ещё. Смахивает резким движением руки весь мусор на пол, тем самым загрязняя ещё одну комнату. Какая будет следующая? Должно быть, веранда. Что он ест? Погрыз сухую лапшу и сушёные фрукты, хотя на самом деле ничего не лезло в рот, несмотря на противное чувство голода. С другой стороны, Тэхён себя так наказывает, изнуряет своё тело. Спит за столом, ест там же, а нужду справляет в раковину, если нет необходимости идти до санузла. Грызёт ногти, кожу до крови, сдирает заусенцы — теперь его пальцы выглядят отвратительно, полнейшее месиво. Должно быть, кошка расцарапала? Но нет. Тэхён издевается над собой, пытается успокоиться, но тщетно. Глупая жертва, которая принесёт по итогу ничего хорошего. Он продолжает сидеть на протёртом скрипучем стуле, но не движется. Двигаться к выяснению «Что не так?», хотя ответ очевиден. Как и очевидно, что Тэхёну бы лучше свалить с этой деревни в соседнюю, там его мало кто знает, поживет месяц-другой, а потом можно вернуться обратно сюда. Тогда Чимин забудет, как и всегда, колкую обиду, а Чонгук… Его и вовсе не будет уже здесь.***
Стук по входной двери в секунду лишает Тэхёна тяжёлого погружения в царство Морфея. Размыкает веки, но тут же снова жмурится, когда солнце снова целует его в лицо. Почему на кухне нет штор? Кто же это может быть? Тэхён нервничает, подгибает пальцы стоп и обратно. Если это кто-то из парней, то плохие новости — Тэхён не готовил никакую речь. Совесть тянет его вниз, хочется вырвать язык, разрубить его и никогда не пришивать обратно. Ким продолжает молчать, ведь языка он уже лишился, а совесть за ним тоже решает ускакать. — Тэхён, ты здесь? Чонгук. Его голос он узнает сразу, как же сильно он отличается от остальных. Остальные? Серая масса. Чонгук собой снова наполняет Тэхёна, сам того не подозревая, а ведь второй страдает. Как бархатно по ушам проходится его имя из сладких уст, как редко он слышит личное обращение от него, как редко удаётся нормально поговорить. — Я здесь, — подаёт наконец-то голос с хрипотцой Тэхён. И тут же корит себя за то, что не сказал нормально. Ощущение, будто он бился в истерики круглые сутки, а теперь, лишившись голоса, решил отозваться. С другой стороны, истерика была только внутренняя, и пока что она взяла паузу. — С тобой всё в порядке? — встревоженно произнёс Чонгук по ту сторону двери. Что он здесь делает, Тэхён понять не может. Так же, как и не поймёт, чего он с ним сейчас возится, волнуется. Почему не уехал? — Можно я зайду? И Тэхён расплывается в кривой улыбке, подставляя под лоб ладонь и утыкаясь взглядом прямо в стол. Неужели Чонгук старается понять его, спрашивает, подстраивается, но Тэхён не делает того же. Срывается, казалось бы, на пустяке, но Кима тоже можно понять. Также понять, как и Чонгука, который не знал, которого прогнали, словно он дворняжка, а после сам прибегает обратно зализывать ботинки хозяину. — Да… Дверь медленно отворяется, и Чонгук переходит порог. И только сейчас Тэхён замечает, что шатен выглядит не лучше его самого. Растянутая мятая футболка небрежно свисает набок с плеч, и штаны в мелкий рубчик, которые больше похожи на домашнюю одежду тёти. Только теперь получается, краденую одежду. Чонгук мнётся у входа, разглядывает Кима, бросая холодный взгляд исподлобья. Он скованный, будто бабочка в коконе, и выбираться из своей крепости пока не хочет — ждёт момента. Рассматривает многочисленный мусор на полу, на открытые банки и фантики из-под еды быстрого приготовления. А главное — ощущает вонь. Отвратительный запах, который мешается с мочой и рвотой. Выражение его лица медленно меняется, поджимая носик вверх. — Тэхён, я хочу тебе помочь. — Зачем? Почему не испытываешь ненависть и отвращение ко мне? Посмотри, что происходит вокруг меня, — совсем тихо произносит Тэхён. У него нет сил. Сейчас бы Чонгуку развернуться на сто восемьдесят и уйти подальше отсюда, но он, лавируя препятствия, осторожно подходит ближе к Киму. Проигнорировав цепкие вопросы хозяина дома, шатен настойчиво продолжает: — У тебя есть аптечка? Хочется плакать и показаться в кои-то веки слабым. Каким одновременно гадким и противным он выглядит. Под его ногтями забита засохшая кровь земляного цвета, а волосы висят вразброс паклями от грязноты. Нос забивается плотной слизью, толком не давая шмыгнуть. Вытирая подолом футболки резко вытекающие сопли, Тэхён молча указывает пальцем на ящик в кухонном гарнитуре. Чонгук делает всё машинально. Садится на соседний стул, на свои колени ставит стопу Тэхёна, а следом, словно медик, совершает перевязку. Снимает прислонившиеся к стопе бинты, которые покрыты густой чёрной кровью, и кусочки ваты, с трудом удерживаемые в лоскуты между марлей. Несмотря на то, что он произносит невнятные слова себе под нос, его действия безукоризненны и точны, как будто он привык выполнять их регулярно. Чонгук берёт бутылёк и ушные палочки и, смачивая их в растворе, нагибается ближе к чужой ноге. — Сейчас будет щипать. Неприятные ощущения, но Чонгук с помощью второй руки начинает нежно поглаживать колено. Он касается, но эту тактильность хочется ощутить в разы сильнее. А может, и вовсе прикоснуться к нему в ответ. К его пушистым волосам, чутка сожжённым под палящим августовским солнцем. Такие идеи понемногу начинают пугать Тэхёна, ведь до этого он ни разу не допускал такой мысли, но с каждой встречей, нет, с каждой следующей минутой, проведённой с Чонгуком, всё меняется. Стараясь не сильно затягивать, перебинтовывает всю стопу. Его тонкие пальцы ловко перевязывают короткий узелок на щиколотке. Теперь перевязка выглядит намного лучше, внушает доверие, что теперь никаких бактерий там не видать. — Спасибо, Чонгук. Но я не понимаю, почему… — Я не должен был тебя пугать. Знаю, что некоторые люди, если их разбудить, становятся очень злыми и потом сами не понимают, что творят и говорят, — как скороговорку произносит на одном вдохе Чонгук. Он коротко поглядывает в пристукнувшие веки Кима, пока возвращается в нормальное сидячее положение, выпрямляя спину. — Нет, Чонгук, прекрати. Ты просто оправдываешь меня, — мотает головой Тэхён. Он не сможет смириться, также как и не сможет слушать лепет Чонгука, который, по всей видимости, сейчас тоже открывается перед ним. Другим нутром, заботливым и в какой-то степени тоже жалким. Такой же беспомощный и несчастный, как Тэхён. Ким уверен в том, что они имеют много общего. И это гораздо больше, чем было известно до этого момента. И как же Киму хочется, чтобы он смог поговорить с ним о простых вещах, без лишних эмоций и неожиданностей, хотя в этом тоже есть что-то. Свой шарм и особенность. Чонгук опускает голову вниз, совсем чуть-чуть кивая, всё-таки соглашаясь со словами Тэхёна. Ситуация, которую стоило бы простить и отпустить, но она гложет обоих, и теперь непонятно, кого больше. Неспешно Чонгук приступает убирать весь хлам вокруг них. Начиная с остатков еды и разбросанных салфеток, заканчивая шагом через порог гостиной. Тэхён отговаривает его, пытается встать, схватить за руку, но шатен грубым рывком усаживает Кима обратно на стул, наказывая, чтобы тот не двигался. Но Тэхён так не может. Он всё равно встаёт и, идя вдоль стенки, плетётся вслед за Чонгуком, внимательно наблюдая, что тот делает. Боязнь, что парень увидит то, что не должен, хотя Тэхён вроде ничего и не скрывает. Но это всё равно его, всё его. Вещи перекладывает, рассматривает с любопытством, которые, к сожалению, удаётся разглядеть лишь на пару секунд, прежде чем он уберёт коробку со старыми кассетами в бок. Это напоминает наигранное и постановочное шоу по ТВ. В захламлённую квартиру приглашают клининговую службу, где они, в свою очередь, вылизывают каждый угол особенно тщательно, что походит на фанатизм. А к концу передачи приглашают отшельника, то есть хозяина квартиры, который по внешнему виду уже не вяжется с вылизанными апартаментами. Тогда стоит пригласить визажистов, а лучше просто подарить отшельнику подарочный сертификат в спа-салон, и там уже восхищаться будут новому образу мужчины, который буквально переродится, стоило ему только сбрить бороду. И теперь, задумываясь, Тэхён заметно нервничает, что со стороны вся происходящая сцена в его доме напоминает момент из передачи. Стало быть, тогда Тэхён и есть тот самый отшельник. К слову, его выдаёт щетина, которая ужасно чешется. Ким не остаётся в стороне: носки пинает под диван, а пакеты суёт к их братьям — к другим пакетам. Всё происходит молча до того момента, пока Чонгук не подаёт голос: — Может, включишь чего-нибудь из своего? — и он улыбается так мягко, будто спалил Кима с поличным в тот раз, а теперь напоминает. На деле так и есть. Тэхён, скребя ногтями пальцев ног по древесине, метает взглядом, думает насчёт предложения и подбирает песню, которая лучше всего подойдёт под ситуацию. А по правде, никакая песня сюда не подойдёт. Чонгук стоит в полуметре от лужи крови и рвоты, а Тэхён умирает от стыда за то, что не убрал это сразу, и за то, что не может отговорить шатена поскорее закончить с затеянным. Быстро клацая по экрану смартфона, Ким включает «Back On 74» Jungle. И даже она не подходит под уборку, но Тэхёну станет спокойнее, если на фоне будет играть музыка из его плейлиста. А Чонгуку, видимо, как обычно всё равно. Он не говорит ни слова, только всё так же молчком возвращается на кухню, хаотично обыскивает что-то там, а после возвращается с тряпкой и небольшим сотейником, наполненным водой. — Я не нашёл ни ведра, ни тазика, так что я возьму это. Окей? — Окей, — голосом Тэхёна слово звучит слишком нелепо. Он до сих пор не знает, почему Чонгук не смеётся с него — давно пора. С каждой следующей минутой Тэхён всё больше привыкает к присутствию человека в его доме. Чонгук действует слаженно и тихо, не создавая гама. Он компактно располагается на полу, где место себе уже успел очистить, и приступает оттирать засохшую рвоту. В момент Тэхён кидает взгляд на сию картину, и она сразу же даёт повод, чтобы повторить подобную лужу снова. Мутный молочный цвет смешался с кусочками розовой субстанции, те напоминают мясо, которое они ели вместе. Лужица растеклась по полу широким пластом, чем-то напоминая сырой блин. Крайне мерзостная картина. На весь процесс Тэхён проглатывает свой язык куда поглубже. И только после окончания уборки оба с выдохом плюхаются на диван. — Я не знаю, что сказать, — Тэхён решается первым проронить слово. Его взгляд устремлён на вид из окна, в котором яркой краской изображён сельский пейзаж. Погода стоит ясная, впрочем, как и всю неделю. Август всё не хочет заканчиваться, чего сам Ким тоже не сильно хочет. По-видимому, парень считает, что как только пойдёт девятый месяц в году, так сразу апатия и печаль настигнет неприметный городок, всё перекрасится в серые тона, и Тэхён тоже потускнеет. — Может, поедим чего-нибудь? Его голос так лёгок, словно всё как всегда. Его голос так лёгок, как будто они старые друзья и то, что произошло — обычное дело. Только Тэхён никак не может привыкнуть к этому, но честно пытается. — Было бы славно, правда, у меня ничего нет, — Тэхён начинает перебирать в памяти последние увиденные продукты в холодильнике, но в голову лезут лишь зелёные бутылки из-под алкоголя. — Сейчас посмотрим. Чонгук добирается обратно до кухни и следом открывает холодильник. А там действительно всё очень плачевно. Пара вскрытых, но уже протухших консервов с рыбой. Контейнер, внутри которого лежит пекинская капуста вперемешку с плесенью, похоже на кимчи, хоть и очень отдалённо. Несколько яиц на боковой полке холодильника, и главное, что бросается, это несколько полтора литровых бутылей с тёмным пивом и ещё стекляшки поменьше с соджу. Это можно посчитать за личный мини-бар, но, правда, выбор скудный. — Я думал, ты не так много пьёшь. Только если, ну, знаешь, по праздникам. А выходит всё наоборот, — делает вслух вывод Чонгук, замечая периферическим зрением подходящего Тэхёна. — Ты же не куришь? — Нет. — Я закурю? — Пожалуйста. Чонгук снова усаживается за стол, вальяжно перекинув одну ногу через другую. Меж пальцев он держит ту же тонкую сигарету, как в тот раз на берегу, Тэхён помнит. Вспыхивает зажигалка, и шатен с особым удовольствием вдыхает в себя всю дрянь, которая находится в скрутке. Киму нравится, как курит Чонгук, как затягивается и прикрывает глаза. Неужто курить приятно? Испытываешь дрожь по всему телу? Какие ощущения? Тэхён зомбируется, снова заостряет взгляд на строгих скулах, на мягких губах, которые еле сжимают фильтр, отчего сигарета то и дело опускается вниз. — Знаешь, для меня всегда было странным видеть людей, которые бухают, но не курят. Это же как комбо, нет? — Я не бухаю. — Да ну, хватит. Давай называть вещи своими именами, тем более я не осуждаю, просто сам таким являюсь, — смешок. — Но почему ты не попробуешь? Чонгук показательно кидает пачку сигар на столешницу в сторону Тэхёна. Он стесняется сесть на свой стул в своём доме. — Да как-то неправильно это. Никотин убивает организм. — Такой зануда, — хмыкает затейливо шатен, на секунду склоняя голову в смешке. — От алкоголизма люди тоже долго не живут. Слышал о такой болезни, как цирроз печени? Тэхёна явно не устраивает тот факт, что Чонгук уже успел приписать его к ряду алкоголиков. Нет, выпить то Ким всегда готов, любит и выделяет на это в день отдельные часы, но внешне он вряд ли похож на пьяницу. Только вот Тэхён никогда не узнает, как выглядит со стороны. Парень решает промолчать на колкие и не правдивые слова шатена, заглатывает накопившуюся слюну у гланд. Тогда Чонгук продолжает: — Попробуй. От одной ничего не будет, тем более ты может откроешь для себя что-то новенькое. Всё же наша жизнь коротка и ничтожна, так почему мы должны ставить себе какие-то запреты, а потом в последние мгновения перед смертью жалеть о не сделанном? — Ты все свои действия оправдываешь этой философией? — Не неси чушь, — и Чонгук бросает зажигалку рядом с полупустой пачкой сигар. Тэхён наконец-таки усаживается напротив Чонгука, вытаскивает с особой осторожностью сигарету из помятого короба, словно боясь, что при неосторожности он каким-то магическим образом сможет порвать остальных табачных подружек. Облизывается и на нижнюю губу укладывает белый фильтр. Страшно. И страшнее не процесс, а то, что Чонгук не отводит взгляда от него, следит за каждым движением рук и губ. К тому времени шатен успевает докурить свою папиросу, которая уже в следующее мгновение оказывается на дне рядом стоящего стакана с холодным кофе. И пусть кто-нибудь узнает, сколько дней этот кофе здесь стоит. Чонгук водит медленными затуманенными глазами по нижней части лица Тэхёна. По подбородку и тёмной, как и волосы, щетине. На тонкие губы и родинку, а она совсем уж не вписывается в деревенский образ парня. — Ну же. И Тэхён чиркает зажигалкой, пламя вспыхивает разом, и сигара в миг чернеет на конце. — Втягивай в себя. Словно воздух. Вообрази себя астматиком. Это выглядит так нелепо. Вот-вот, предыдущие дни Тэхён прибывает в непонятном состоянии небытия, следом Чонгук без нормального объяснения приходит намывать дом Кима, а теперь, так и не поев, парень учится курить сигареты. Кто-то посчитает абсурдом, но всего навсего реальность Тэхёна. Он вдыхает в себя ужасно терпкий вкус, пробивающий скрежетом по глотке. Кашляет вперемешку с исходящим дымом. Сигарету чуть не роняет изо рта, но успевает ухватить пальцами. Слышит тёплый смех шатена и вздох, который переходит в новую волну хохота. Чонгук жмурит глазки-пуговки, с чего Ким заметно умиляется, но, благо, шатен этого не замечает, отвлекаясь на хохот. — У тебя было чересчур старательное лицо. Зачем ты так нахмурил брови? — Чонгук пытается повторить эмоцию лица Тэхёна, но не выходит. — Отвали, — и снова кашляет Тэхён. В горле ужасно першит, а в единственном стакане, в котором можно было хлебнуть жидкости, теперь плавает окурок. Туго и почти безрезультатно Ким выкуривает жалкую сигарету. А жалкую потому, что лучше б она травила лёгкие Чонгука, а не только горло Тэхёна. С горем пополам пытка закончилась. Чонгук предлагает заказать чего-нибудь из ближайших доставок. Оба склоняются к забегаловке с европейской кухней. Сэндвичи с соком будет достаточно. — С соком? Так и думал, что соджу в холодильнике у тебя стоит для красоты, — шутит Чонгук, но только Тэхёну не особо смешно. Через некоторое время они, довольные, снова садятся за стол с бумажным пакетом, наполненным, видимо, не только изначально заказанным. Картошка фри и сырные шарики. Тэхёну становится как-то уж слишком неудобно, потому, пока Чонгук возится с мусором, Ким просовывает в бумажник шатена пару купюр. Так сказать, обед напополам. Со скоростью бегунов на олимпиаде они оставляют лишь пустые коробки из-под доставки. Оба были уж слишком голодные. Но теперь нет. Чонгук свободно устраивается на стуле и, вытянув ноги, закуривает черт знает какую по счёту сигарету подряд. Тэхён повторять не собирается, хотя, признаться, ощущения после никотина смешанные. Разливают соджу по кружкам и чокаются. Снова, а потом ещё раз. Только тостов никаких не произносят. Может, потому, что у каждого он свой и делиться им не собирается — возможно. Чонгук соглашается прийти через пару дней к Тэхёну, и если всё будет в порядке с ногой, то они отправятся в их давно запланированное путешествие.***
Несколько дней словно растекаются в несколько недель. Чимина по-прежнему нет, и это не хило начинает беспокоить парня. Звонки остаются без ответа, а связываться с родителями Пака не очень хочется — разведёт излишнюю суету. Они подобны Чимину, потому расскажи Тэхён о случившемся, то обязательно прочитают Киму нотации и вдобавок станут совать свой нос дальше положенного. Чонгук тоже не объявляется, что непонятно. Почему именно пару дней и почему не придет ещё раз? Помимо этого, Тэхён готов снова удариться головой о стену, ведь в который раз забывает обменяться номерами с Чонгуком.***
Ступня намного меньше беспокоит. После слов, что они смогут пойти на прогулку, если нога придёт в норму, Тэхён лечится, как может. И никакой нагрузки на правую ступню! Это важно. Только вот он еле как умудряется добраться до рукомойника, чтобы там помыть голову, она с неестественным блеском сальная. — Тэхён? — на пороге дома встаёт Чонгук. Соломенная шляпа с однотонным комплектом лонга и шорт не сочетаются от слова совсем. Ким выходит из-за стены, и тогда шатен его наконец-то замечает. — Крутой образ, — с улыбкой на лице выдаёт Тэхён. — Лучше молчи. Эту панаму мне дала тётя. Сказала, что к двенадцати солнце печёт «мама, не горюй», — на последних словах он делает особый акцент, искажая голос в писк.— Теперь вот такое я пугало. — Симпатичный. Только на это Чонгук не отвечает, меняет тему. Хватают рюкзаки и, чуть ли не выпрыгивая, бегут к калитке. Только Тэхён долго бегать не может — нога передаёт пламенный привет. Погода ни туда, ни сюда. Облачная, но не пасмурная. Серой пеленой покрыто небо без единого просвета на солнце. Этот день можно назвать счастливым. Нет, правда. Все предыдущие дни Тэхён плавился под божьей карой Амон-Ра, но теперь, видимо, он дремлет в пушистых и небесных оковах. Шуршание зелёных островков, и где-то вдали слышится грохот поезда о рельсы. Парни идут вдоль берега по холодной гальке. Её цвет всегда меняется в зависимости от преобладающим на небе настроением. Цвет слоновой кости, пепельный и дымчатый — проще говоря, все оттенки серого. Они слушают звуки возвращающихся на берег волн, как хлещут туда-обратно, словно поссорились друг с другом. А если приглядеться, то наверняка можно увидеть мальков, а круче, если черепашек. Вода цвета небесной лазури, не сразу заметишь горизонт. — А чем занимается твой брат? — вопрос, который почему-то отличается от предыдущих, беззаботных и не сильно требующих ответа. Чонгук замолкает, отворачивая голову к морю. Будто ищет в нём ответ, но безуспешно. Снова поворачивается к Тэхёну и, почти не шевеля губами, спрашивает в ответ: — А что я тебе успел рассказать о нём? — Толком ничего, но я понял, что он остался жить в городе. — Верно. — Ну так что? — У Хосока там работа, парень, короче, жизнь идёт полным ходом. — Парень?.. Так он гей? — Да, — непринужденно отвечает Чонгук. — А что? Ты гомофоб? — Вовсе нет, просто не ожидал. Честно, на него похож больше ты. И шатен смеётся снова, как ребёнок. Его хохот заразный, хочется тоже гоготать, но Тэхён сдерживается, потому что толком не понимает, с чего Чонгук смеётся на данный момент. — Мне всё равно. Юнги, то есть его парень, хороший мужик. Хоть мужиком его и не назовёшь, он вылитый пидор, но у нас с ним хорошие отношения, так что не могу ничего сказать против них. Хосок меня опекает всю осознанную и неосознанную жизнь, только в деревню сюда не решился со мной ехать. Говорит, заказов много, всё такое. Он работает тату-мастером, тебе обязательно стоит у него что-нибудь набить и ни какую-то ванильную фразу на запястье. А например, огромного дракона на лопатках. Как тебе? — Даже не знаю… — Единственное раздражает, так это то, что в квартире, где мы все втроём живём, они постоянно воркуют и иногда слышно, как голубки трахаются. В такие моменты я просто сваливаю из дома и гуляю по ночным улицам часок точно, — вспоминает Чонгук, и теперь смеётся Тэхён. В жизни шатена всё так интересно, не то что у Кима. Рыба да Чимин. Тэхён до сих пор удивляется, как Чонгук ещё не уехал обратно, здесь же ужасно скучно. Наконец-то парни доходят до другого побережья. И если предыдущий пляж забит местными жителями, то здешний пустует и плачет от одиночества. Им приходится потратить больше времени, чтобы прийти сюда, потому по приходу на пляж, они застают поздний закат. Тэхён и не мог представить, что всё так обернётся. Что сможет погулять с Чонгуком, с ним пообщаться так свободно и без напряжения. Что сможет узнать так много о его семье и жизни в городе. Ким не поймёт сам почему, но для него эта встреча стала безумно ценной. Но дождь всё-таки решает нагрянуть и показать свои тёмные тучи. Густые и широкие, и те явно не скоро уплывут с затяжного небосвода. А первые капли дождя замечает Чонгук со своей нелепой шляпкой, капли тупым звуком разбиваются о козырёк панамы, от чего в первые секунды Чонгук ловит внезапный испуг. Раскладывают жёлтую палатку, которую всё это время тащил на спине Тэхён, а Чонгук пинал ногами спальники, которые тащил в руках. — Забей быстрее эту… — вспоминает Чонгук. — Хуйню. Я уже дрожу от холода. — Сейчас, — копошится в верёвках Ким. — И не хуйня, а колышки. — Хуёлышки. — Ты как ребёнок, — ухмыляется Тэхён, когда наконец-то встаёт и засматривается на Чонгука. Шатен тоже гипнотизирует свой взгляд на парне, и какие-то считанные секунды они цепляются друг в друга без касаний, без слов, лишь зрением. Сюда бы включить ненавязчивую мелодию или «Vibrate» Drug Store Romeos. Волосы Чонгука легко развиваются при помощи морского ветерка. Пряди намокают, а глаза по-особенному блестят, а однотонный серый костюм становится в крапинку, будто божья коровка, только он не красный, разве что только щёки. Приятный бледно-румяный оттенок — хочется коснуться пальцами, губами. Оба усаживаются внутрь палатки, греясь объятиями самого себя. Глупо и по-дурацки расположились и теперь слушают только шум дождя и прибой волн. Пасмурная погода за минуты набирает обороты, и теперь, видимо, они ещё не скоро смогут выйти из своего «убежища». — Ты дрожишь, — подмечает Тэхён, глядя на компаньона. — Так сделай что-нибудь. «Так сделай что-нибудь» проносится эхом у Тэхёна где-то глубоко в душе или в голове — непонятно. Но главное, с какой силой. Словно: «Давай же, Тэхён, это твой шанс». Почему не попробовать? Попробовать? Снова? Но что? Медленно он обвивает талию Чонгука, притягивая ближе к себе, совсем близко. Он чувствует, как вздымается грудь Чонгука, как шумно он дышит и как парень склоняет голову на плечо Киму. И как Тэхён сейчас сгорит от смущения. Чонгука хочется приласкать, будто бездомный котёнок, который в дождь из последних сил нашёл лазейку, чтобы не промокнуть совсем. И, похоже, шатен делает это всё специально, ведь буквально сзади них лежат два спальных мешка, в которых оба точно смогут согреться. Чонгук прижимается ещё ближе, кладёт руку на колено Киму и больше не двигается совсем, застывает, как фарфоровая кукла. Сколько они так неподвижно сидят — никто не знает. Час или всего лишь десять минут? Но это тот момент, который Тэхён хочет поставить на репите. Вход в их палатку направлен на буйное тёмное море, дождь приятно стучит по крыше палатки, а под боком Тэхёна греется тот, к кому он безудержно тянется. К которому сам прилип, и как отлипнуть обратно теперь без понятия. Чонгук приподнимается и, помогая рукой, поворачивает за щеку Тэхёна к себе и целует в губы. Так быстро, Ким не успевает выйти из своего умиротворённого транса. Да он и не целовался никогда до этого, тем более с парнем, тем более с Чонгуком. Они безобразно мнут губы друг о друга, пока Чонгук, прикрыв глаза, кривится в улыбке и Бог знает, что у него на уме. Через несколько секунд он отстраняется и следом тихонько заваливается в спальный мешок, выглядя максимально довольным. Будто теперь он выполнил все задания, поставленные ему на эту жизнь, будто только что не поцеловал деревенского парня Тэхёна. И только Ким в шоке, а в каком именно, приятном или нет — сам не знает. Ким остаётся сидеть у входа в палатку, высунув носы кроссовок наружу, пусть подышат. Темнеет, и звуки на улице становятся тише. Ритм жизни здесь не отличается от их городка. К тому же в большинстве случаев обе деревни объединяются в одну, но местные жители придают этому процессу особое значение, из-за чего постоянно возникают споры о том, где заканчивается их территория и начинается территория соседей. Но на самом деле от этого люди сквернее по характеру не становятся, а наоборот, любят, когда «соседи» друг к другу приезжают погостить. Только Тэхён и Чонгук гостят не у кого-то, а всего лишь гостят у моря. Огромного и бескрайнего. Но, конечно, оно не огромное, ему где-то тоже есть конец, как в прочем и всему на земле и в жизни. Где-то морские обитатели наверняка тоже не могут поделить территорию, от того и съедают друг друга, пытаясь выжить и заодно показать, кто тут главный. Порой Тэхён начинает думать, что из-за работы он слишком часто начинает задумываться о жалкой рыбешке.***
На обрубок бревна, что стоит неподалёку от палатки, присаживается женщина средних лет, или так кажется только Тэхёну. Она тихонько шуршит чем-то в своей вязаной сумочке через плечо, а следом достаёт пачку сигарет. И почему Тэхён не удивляется? Затем женщина достаёт тканевый мешочек, наполненный то ли ракушками, то ли камнями. Но что всё-таки поражает Тэхёна, так это то, что в следующую секунду она закидывает в рот пару белых камешков, начиная ими активно хрустеть, стараясь пережевать. — Не составишь компанию? — она даже не оборачивается, но произносит фразу тонким женским голосом. И только тогда Тэхён понимает, что сильно ошибается. На бревне сидит совсем молодая девушка, не то совсем ещё школьница, в темноте совсем не разобрать. Парень осторожно поднимается с места, перед этим оборачиваясь проверить спит ли Чонгук. Тот, укутавшись по шею спальным мешком, совсем тихо сопит. Ким, не шумя, обходит дерево и присаживается рядом с девушкой. И она с такой же легкостью, как и Чонгук, зажигает сигарету и делает первый вдох. — Что ты здесь делаешь? — она всё так и не поворачивается к Тэхёну, как будто видела его уже до этого, и потому посмотреть в лицо собеседнику вовсе необязательно. — Я… с другом гуляю? — Почему ты меня спрашиваешь? — девушка продолжает курить, бездумно всматриваясь в даль ночного моря. — Не знаю. Как тебя зовут? выглядишь совсем юной, — она одета в лёгкое платье на бретельках лимонного оттенка, а с плеч свисает кардиган, только какого цвета, Тэхён понять не может, уж слишком темно. Лишь уличные фонари, которые освещают только дорогу, дают разглядеть хоть что-то. У неё короткие пористые волосы цвета, как эта ночь — такие же чёрные. Чёлку закрепляет заколка с изображением не то бабочки или божьей коровки. Черты лица мягкие, особенно круглый носик, чем-то схожий на курносый Чонгука. — Аран. Ты прав, я закончу школу только через два года. Скорее бы. — Что ты здесь делаешь? — Ты очень любопытный. Мне стоит уйти, ты похож на педофила. — Но ты сама меня сюда позвала. Я не собираюсь тебя насиловать. — Успокоил, — кидает лёгкий смешок Аран, а затем достаёт из мешочка пару белых камешков. Один кусает сама, а второй протягивает Тэхёну. — Будешь? — Что это? — Мел. Тэхён молча берёт мел из миниатюрной ладошки девушки, принимаясь его рассматривать. Доверия не вызывает, камень как камень. Он осторожно откусывает его, сразу же ощущая вкус асфальта или чего-то сырого, но факт один — это отвратительно по вкусу. Мел настолько сухой, что даже выплюнуть его будет затруднительным, потому он со скрежетом в зубах разжёвывает до конца, проглатывая с зажмуренными глазами. — Ну и дурак. — Как ты это ешь? — Очень просто, — между тлеющей сигаретой Аран умудряется успеть съесть ещё один кусочек белоснежного мела. — Ты спрашивал, что я здесь делаю. Так вот: мне просто нравится здешняя атмосфера, особенно ближе к ночи. Ночью ведь приходят самые важные умозаключения в твоей жизни, — Аран наконец-то поворачивается лицом к Тэхёну, ожидая теперь от него хоть какой-то ответной реакции. И он кивает. Потому что правда, потому что Тэхён делает, также как и Аран. — Ну а ещё тут можно спокойно покурить, родители же спят. Дома так один раз покурила ещё днём, думала выветрится, а нет. Спалили меня, но это был хороший жизненный урок. Чего так смотришь на меня? Тоже хочешь? — и она протягивает свою сигарету Тэхёну. Он робко перехватывает из пальцев в пальцы и совсем неуверенно затягивается. Аран всё это время наблюдает за действиями парня и только после того, как сигарета попадает снова к ней, делает вердикт. — Чего не сказал, что не куришь? — Курю я, — бурчит Тэхён, зачем-то соврав девушке. — Как знаешь, но это выглядело убого. Они молчат несколько минут, но это время дают друг другу на раздумья, и каждый о своём. На одной сигарете девушка не останавливается, потому вскоре зажигает вторую, а вот к мелу она больше притрагивается. Лишь стучит подошвами кед друг о друга, создавая тупой звук и какой-то ненавязчивый ритм. Аран кажется воздушной, она совсем не волнуется о завтрашнем дне, только пересчитывает в коробе, сколько остаётся никотиновых подружек на завтра. Похоже, у школьников каждая на счету. — Приходите завтра ко мне на завтрак, родителей не будет дома. Они уезжают завтра утром в командировку, мне будет скучно. — А ты не боишься нас? Ты даже не знаешь моего имени. — Хорошо, как тебя зовут? — Тэхён, — парень хмурит брови. — Ты не выглядишь уж слишком взрослым. Сколько тебе? Семнадцать, восемнадцать? — Восемнадцать. — Всего лишь на пару лет меня старше. Считай, что мы ровесники, — она глупо улыбается, глядя на недовольного Тэхёна, который удивляется беспечности Аран. — Да хватит тебе дуться. Давай лучше покажу, где я живу. Аран ведёт его немного влево, немного вправо, далеко не отходя от палатки, всё же там остаётся один спящий Чонгук. Она тычет далеко пальцем в гору, давая как координат продовольственный магазин, который ярко светит вывеской круглые сутки, а там уже напротив её дом. — Понял? — Вроде. — Буду ждать.***
Утро в палатке встречает суетливыми разговорами стрекоз и шумом машин. Всё как и всегда. Но когда Тэхён просыпается, то тут же в недовольстве закрывает глаза от пробивающихся лучей солнца через не до конца закрытую дверь палатки. Как и не замечает рядом с собой Чонгука, лишь пустое место с помятым спальником. По телу от холода пробираются, как муравьи, мурашки, а Тэхён теперь лишь с открытым одним глазом пытается разобраться, где шатен. И понадобилось немного времени, чтобы заметить его сидящим на бревне спиной к Киму. А следом заметить серый дым, а потом и тошнотный запах сигарет. Дежавю. Тэхён выползает из «укрытия» и, всунув в кроссовки только пальцы ног, то припрыгивая, то хромая, доходит до Чонгука. Садится рядом с ним, к слову, на то же место слева, как и сидел ночью вместе с Аран. И только сейчас вспоминает про поцелуй. Такой неожиданный и спонтанный, которому нельзя найти объяснения. Без чувств, но в тоже время словно отвечает на какой-то вопрос. И очень важный. Может, этот вопрос кроется у Тэхёна, а может его не успел ещё озвучить Чонгук. Но одно Ким знает точно — ему понравилось. И последнее, о чём подумает, так это то, что поцеловался с парнем, хоть и не по своей воле, но всё же. Тэхён ведь мог сразу же оттолкнуть, но не стал. Значит, на самом деле хотел ощутить это, а хуже, что хочет до сих пор. Снова ощутить сухие губы на своих, слизать ржавый вкус крови, что запеклась коркой по середине уст шатена. — Кто это был ночью? — серьёзно спрашивает Чонгук, держа меж пальцев сигарету. Он тревожно её покачивает из стороны в сторону, а голова машинально поворачивается к сонному парню. — Аран. Местная школьница. Ты не спал? — Тэхён приземляется рядом с шатеном. — Проснулся, когда она начала долбить чем-то, похоже, обувью… — Чонгук, зачем ты поцеловал меня? — Не знаю, я посчитал, что это будет правильным. — Серьёзно? Это не объяснение, — нервно проговаривает Тэхён, стреляя грозным взглядом на собеседника. — Послушай, я не знаю, как это объяснить. Я просто захотел, прочувствовал нутром, — стучит кулаком по груди. — Ты и не был против, как я понял, — дыхание Чонгука учащается с каждым мгновением, а сигарету он и вовсе выкидывает куда подальше. Тэхён виновато поджимает губы, опуская голову вниз. Теперь стало понятным, что оба не понимают, зачем это сделали, никакого объяснения. Сначала поцелуй, остальное потом. Головоломка становится сложнее, а найти выход кажется уже чем-то нереальным. — Что это за ракушки? — пинает одну из них Чонгук. Их немного, но малыши-ракушки рассыпаны по всему пляжу. Впрочем, такие же есть и на их прибрежье. — Это клеммы вонголе. Точнее, их так все называют, а как они называются на самом деле, я не знаю. Смотри, — Тэхён хватает одну из валявшихся возле него ракушек и ловким движением рук открывает её. — Внутри она пустая. А настоящие клеммы вонголе, ну то есть моллюски, можно есть. — Бред какой-то, — отзывается с насмешкой Чонгук, но одну из них хватает себе и прячет в карман. Наверное, на память. — Кстати, Аран звала нас на завтрак. Ты же наверняка голоден. Чонгук медленно кивает, явно о чём-то задумавшись, но внимание этому не придаёт, потому в следующее мгновение подрывается с места и направляется к палатке. На скорую руку они собирают палатку со спальниками, закидывают себе за спину и прощаются с их сегодняшним местом ночлега. Это место стало новым в памяти Тэхёна, куда бы он снова вернулся, чтобы вспомнить о хороших моментах.***
— Тэхён, а ты не думал переехать в город? Ну, знаешь, поближе к цивилизации, — начинает новую тему для диалога Чонгук после того, как они минут десять шли молча в гору в сторону дома Аран. — Думал, но я даже не знаю. Здесь Чимин и работа… Как я это брошу? — Работу найдёшь новую и куда получше, чем на которой ты работаешь сейчас. Весь день вонять рыбой — это ведь пиздец, нет? А Хиппи, я думаю, и один проживёт. Вы же не одни здесь живёте. Он найдёт себе новых друзей, а лучше отношения, зато ты дашь своей жизни второй шанс, — как в американских фильмах, Чонгук ударяет кулаком по плечу Тэхёна, тем самым показывая, что он держится здесь из-за пустяковых пустяков. Может, и правда стоит здесь всё бросить, что на деле Чонгук прав. Тэхён давно вязнет в тине, с каждым годом захлёбываясь в ней ещё глубже. В конце концов, жизнь одна, и просидеть её всю на веранде в обнимку с рыбой и «ребёнком» Чимином совсем не то, чего хочет Тэхён. Билет, который подарен ему лишь один раз. Билет с названием «жизнь». Ким мечтает учиться, как вся молодёжь в его возрасте, ходить в нормальные клубы, считать мелочь, потому что не хватает на обед, а потом под проливным дождём бежать домой, ведь на проезд теперь точно монетки не найдёшь. И до недавнего времени в мечтах был пункт «Красивую европейку с зелёными глазами», но что-то теперь этот план отошёл уж слишком далеко, что даже у той красотки появилось имя, и зовут***
Дорога обратно до их деревни будто укоротилась раза в два точно, и теперь, замечая знакомые дома в дали, Тэхён тоскует от того, что совсем скоро настанет время прощаться с Чонгуком. Шатен притих, отстраненно себя ведёт и глядит куда угодно, но только на на Тэхёна. Ким же по сие время мямлит с ним в очередной раз заговорить, только вспоминая спонтанный и неожиданный поцелуй. Возможно, сейчас Чонгук жалеет обо всём случившемся, а может и наоборот — рад и теперь, как и Тэхён, теряется в свежих воспоминаниях. Во всяком случае, они молчат, и тогда Чонгука всё устраивает. После прошедшего моросящего дождя, дорогу заполонило мелкими лужицами и ручейками, которые стремительно стекают в одну большую лужу — море. Небо так остаётся затянутым сизыми облаками, ещё готовясь нанести второй визит дождливых процедур. А Тэхён и не против. Он будет рад всему, только б не жара. Такая медленно наступающая погода означает одно. Скоро наступит туманная апатичная осень. Хотя у Чимина всегда остаются другие взгляды на сентябрь. Сухая, местами солнечная и разноцветная. Немудрено, ведь он любитель каждый год собирать с земли опавшие яркие листья, а после составлять букет и украшать им родительский дом. Пак всегда был и остаётся чудным, но Тэхён привык и принимает его.***
Уставшие после пасмурных приключений парни подходят к воротам Тэхёна. Получается всё? Настроение коситься на спад, но Тэхён всеми силами старается не показывать своё недовольство, попросту не хочет показаться дураком и плаксой, как, бывало, его называли в подростковом возрасте. — Ну, я пойду, — наконец слышит голос Чонгука Тэхён. Какой же всё-таки его тембр голоса сладкий, так и гладит по ушам. Вот бы слышать его больше. Дольше. Ещё чуть-чуть. Шатен пару раз машет ладонью в знак прощанья, делая шаг назад. — Подожди! Давай обменяемся номерами, — судорожно Ким принимается хлопать по карманам одежды, но нигде не находит смартфона. — Да где же он… И только тогда понимает — он его и не брал с собой. Так был одурманен идеей похода с Чонгуком, что и забыл про несчастный телефон. Зачем он нужен, если весь спектр внимания обращён на шатена. — Я сейчас! — Тэхён оборачивается назад, спеша к своему дому. Быстро, как только может, бежит по тропинке участка, минует веранду и на входной двери замечает прибитую к гвоздю записку.«Тэхён, если ты увидишь эту записку, то ОБЯЗАТЕЛЬНО позвони мне. Я очень переживаю. Вчера мы должны были выйти на работу, но ты пропал, как и Чонгук. Похоже, вы куда-то уехали, да? Я разобрал и отправил всю рыбу сам. Чимин»
Тэхён медленно оседает на пол. Чувства с эмоциями смешиваются в едино. Вина и раздражение. Забыл про Чимина и работу. Но как кипит в венах детский контроль, звонки и сам Пак. Тэхён просто не мог побыть с кем хочет, где хочет и когда хочет? Ким не удивится, если Чимин уже успел доложить об этом тёте. Как же это достало. Может, Чонгук прав? Чимин душит его, он слишком глуп, привязался к Тэхёну, следует за ним хвостиком, его верная собачка, которая чуть что и сразу поможет, а потом и не откажется вовсе. От мыслей голова трещит, скрипит по вискам и бурлит в груди. Как долго он терпит это «окружение», которое только и состоит из Чимина и тёти. Как давно он сам себя запер в клетку, а ключ слепо отдал не тем людям. Точнее, тем, кто с радостью его не отдаст обратно. Чонгук прав. Они справятся и без Тэхёна, как показал вчерашний день, в который Чимин сделал всё сам, один. Достаточно. — Тэхён, ты чего сидишь на мокром полу? Вставай, — незаметно для Кима Чонгук подходит к нему и следом помогает ему встать, притягивая к себе. — Что это? Что случилось? — Чонгук, я согласен. Давай уедем отсюда. Я устал здесь жить. И Чонгук цепляет его в объятия. Совсем нежные, но в то же время крепкие. Склоняет голову к плечу Кима и гладит его по спине, будто всасывает всю ту усталость в себя, хочет забрать без остатка. Чонгук не знает ничего из жизни Тэхёна, но проникается им так, будто Ким и есть его жизнь сейчас, хотя такого быть не может. Чонгуку не нужны слова, ему нужен человек, с которым сможет прожить завтрашний день.