***
Тёплый, летний вечер. Двое влюблённых идут по уже остывшему песку босиком, за руки и наблюдают за уходом солнца. Она — такая красивая, милая, смешная, в лёгком летнем сарафанчике. Он — такой казалось бы серьёзный, но с ней наоборот, пусть и взрослый, но скромный парень. Анна стала для него в жизни опорой и поддержкой. Не только в трудные минуты. Всегда с ней старался сдерживаться, чтобы не ляпнуть какую-то глупость или не послать кого подальше, кто так сильно мог разозлить одним лишь словом. Крепко держал её за руку, боясь отпустить. При выходе на крупные праздничные мероприятия и церемонии, придерживался рядом, иногда чересчур сильно обхватив за талию, прижимал к себе. Камеры, вспышки со всех сторон. Эти чёртовы журналисты, чтоб их! Решительно уводил за собой, когда надоедало такое количество внимания. Достаточно всего этого. Была за крепкой мужской спиной, как за каменной стеной. Не ограничивал, но сразу дал понять, что в семье будет работать он, на правах мужчины, а женщина — заниматься домом и детьми. Ей пришлось уйти из балета, ради семьи. Ради него. Был настроен очень решительно с самого первого дня их знакомства. Пусть тогда Анна ответила на его предложение выйти замуж так: «А московская прописка есть? «. Вовсе не приняла слова Григория всерьёз. Как в комедии. Жизнь — театр, а мы в ней актеры. Его не смущало и то, что тогда уже состояла в отношениях. Настаивал, упорно ухаживал, но однажды снова ответив на предложение отказом, больше не предлагал пойти в ЗАГС. Только спустя время уже ему предложили расписаться. Естественно ответил согласием. На одной из программ вспомнил смешной случай из ресторана. Когда был ещё не так популярен, Анна была на ужине то-ли с сестрой, то-ли с подругой. Та заказывала всё, что не лень, на широкую руку, не стесняясь. Девушке даже неловко стало и пришлось задеть плечом, мол «чего ты разошлась, может у него столько денег нет?!». Как готов был даже остаться и мыть посуду, нашёл бы выход из ситуации. Через год отношений решили съехаться и вот прекрасная дочка Ева, через несколько лет Николь, но самым долгожданным был сын — Иван. Самый младший. Настолько было важно, чтобы родился именно сын. Дочерей любил также горячо, как и Вано. Не забывал и о старшей дочки — Инге, от первого брака, которая недавно подарила ему внука. Пусть к первой дочери относился более строже, но это пошло только на пользу.***
— О чём задумался? — вывела из мыслей, встав прямо перед ним, приобняла за плечи. — О тебе, — честно ответил, расположив свои ладони на утонченной женской талии. — Я же здесь, — хихикнула, потрепала по кудряшкам. — Да, но как будто и нет, — вытянул губы, в задумчивости. — Гриша, всё в порядке? — тихо спросила, пробежавшись внимательным и чуть беспокойным взглядом по его уставшему лицу. — Да, не бери в голову, — притянул к себе, прижал к груди, целуя в висок. Обняла в ответ за торс, щекой прижалась к груди любимого, где находилось сердце. Прикрыв умиротворëнно глаза — прислушалась к биению. Провёл носом по виску блондинки к ушку, потëрся, а пальцами свободной руки, зарылся в светлые локоны. — Аня, не бросай меня, — хрипло выдохнул. — Прошу, не бросай, — прикрыл глаза, лишь на мгновение, но женщина начала в прямом смысле растворяться в руках мужчины. Григорий не понял, что происходит и поэтому пришлось открыть глаза. — Нет, нет! — судорожно пытался ухватиться за неë. — Мне пора, — ответил тихо женский голос. — Не исчезай! — сорвался на крик, а на него смотрела она, с улыбкой на лице и со слезами на глазах. — Прости, — прошептала одними губами и убрала руку, к которой так старательно тянулся. Пара секунд и полностью исчезла. В висках ужасно застучало. Согнулся от боли во всём теле и упал коленями на песок. В ушах загудело, но надвигающийся ураган заставил подняться с трудом. Не понимал, как нашёл силы встать. Ноги стали ватными, а собственное тело отказывалось слушаться. Кажется это за ним. Ну что ж, не боится и не собирается оттягивать неизбежное. Считал секунды до конца, вдруг яркая вспышка ослепила, вынудив зажмуриться. Дальше темнота. Это конец?***
Слышит чьи-то голоса, сквозь пелену. Ничего не понимает. Как такое возможно? Чувствует очень нежное прикосновения, такое знакомое, родное. Свет? В самом конце тоннеля свет! Делает шаг. Затем ещё один. Нужно идти! Вопреки всему. С каждым шагом труднее подниматься в горку, а свет слепит. Наконец-то открывает глаза и тут же плывет вокруг. От яркого освещения приходится жмуриться. Попробовал прикрыть глаза, на минуты две, снова открыл, проморгался. Со временем привык. «Опять голоса!» Нахмурив брови, осмотрел помещение. Пока не может вспомнить, где и как оказался, что произошло. — Аня? — видит расплывчатый женский силуэт и шепчет. В горле ужасно пересохло и хочется пить. — Тш, — приложила палец к его губам. — Сейчас доктор придёт, — также негромко, практически шепотом ответила. P. S…